Аналитические формы глагола русский язык (2 видео)

Формы глаголов

Формы глаголов в русском языке – это категории слов, которые обладают постоянными грамматическими признаками глаголов, но по-разному используются в речи. Существует два основных вида форм глагола: изменяемые (спрягаемые и склоняемые) и неизменяемые.

Содержание

Изменяемые формы глаголов
Неизменяемые формы глаголов
Оценка статьи
Аналитические формы степеней
Аналитические формы степеней сравнения
Значения аналитических форм превосходной и сравнительной степени
Простые формы степеней сравнения
Значения форм на -айший, -ейший ш на -ший
🎥 Видео

Видео:Уроки русского Неопределенная форма глаголаСкачать

Изменяемые формы глаголов

Изменяемые глагольные формы – это категории слов, которые обладают как постоянными, так и непостоянными грамматическими признаками глаголов и изменяются в зависимости от контекста речи.

Спрягаемые формы

Видео:Аналитические формы глагола. Часть перваяСкачать

Неизменяемые формы глаголов

Неизменяемые глагольные формы – это слова, которые сохраняют свою первичную форму независимо от того, в каком контексте речи используются. Неизменяемые глагольные формы обладают только постоянными грамматическими признаками глагола.

Инфинитив

Пройдя тест, вы узнаете, как хорошо вы усвоили прочитанное, и повторите, какие есть формы глаголов:

Обладают постоянными признаками глаголов и наречий, изменяются в зависимости от контекста речи.
Обладают постоянными и непостоянными морфологическими признаками глаголов, изменяются в зависимости от контекста речи.
Обладают постоянными признаками глаголов и прилагательных, не изменяются в зависимости от контекста речи.
Обладают только постоянными морфологическими признаками глаголов, не изменяются в зависимости от контекста речи.

Оценка статьи

Средняя оценка: 4.2 . Всего получено оценок: 435.

1. Глагол как часть речи
2. Неопределенная форма глагола
3. Вид глагола
4. Морфологические признаки глагола (4 класс)
5. Форма прошедшего времени глагола

Видео:Глагол. Причастие и деепричастие как особые формы глагола| Русский языкСкачать

Аналитические формы степеней

Видео:Уроки русского Образование форм времени от неопределённой формы глаголаСкачать

Аналитические формы степеней сравнения

В современном грамматическом учении о степенях сравнения прежде всего представляется не вполне осмысленной сама терминология, особенно название «положительная степень». Старая грамматика разъясняла этот термин в том смысле, что в основной форме на -ый, -ая, -ое качество, само по себе взятое,— качество отвлеченное, неопределенное в отношении степени» меры, выражается положительно, вне сравнения предметов по степени этого каче ства. Форма положительной степени непосредственно и безотносительно характеризует предмет. Она «есть как бы первый камень, положенный в основание для прочих степеней». Между тем в сравнительной степени качество уже получает относительное значение. «Так, например, выражение этот добрее того еще не значит, чтобы этот был добр; этот — добр только относительно того, по сравнению с ним…» само качество как бы теряется, «исчезает в бесконечном сравнении проявлений». В превосходной же степени «является полное осуществление качества, как общего понятия: здесь качество как бы находит себе достойное осуществление вне всякого сравнения»; превосходная степень «выражает превосходство одного предмета в известном качестве над всеми прочими» (Греч).

«Понятно,—добавлял К. С. Аксаков,—что ни местоименные, ни отвлеченные, ни предметные (т. е. притяжательно-относительные. — В. В.) прилагательные не имеют степеней…» Относительные прилагательные, «служа оттиском самого предмета, того или другого, а не предмета вообще, нося на себе известный его образ, с ним связаны и не могут двигаться вперед и определяться: они определены уже самым предметом; подчинены ему» и, следовательно, не могут характеризоваться количеством качества. Местоименные, притяжательные и относительные прилагательные обозначают такие признаки, которые не обнаруживают различий в степени. Каменный (дом), сестрин (рисунок), наш (сад) не мыслятся со стороны количественных различий своих свойств.

На основе этих теоретических соображений о степенях качества как средства сравнения предметов был выстроен в грамматике первой половины XIX в. такой ряд форм: 1) форма положительной степени на -ый (-ой), -им;

2) форма сравнительной степени на -ее (-е, -ше) или описательная с префиксом более; 3) промежуточное положение между чисто сравнительной степенью и превосходною занимала «сравнительная превосходная» форма с суффиксом -ейш(ий), -айш(ий) и 4) форма превосходной степени — описательная с приставкой самый.

Различие между формами превосходной степени с приставкой самый и с суффиксом -ейш(ий), -айш(ий) разъяснялось К. С. Аксаковым таким образом: форма на -ейший, -айший в литературном языке XIX в. все более и более теряет значение сравнительной степени и получает значение степени превосходной, которая, однако, «обращена лицом к сравнению и высказывает мысль об В окончательном сравнительном превосходстве такого-то качества». В форме же описательной превосходной степени с самый выражается внутреннее безотносительное значение высшего качества. Тут «вопрос об отношении и сравнении удален». «Поэтому форма на -ейший и -айший, в свою очередь, может еще получить другое, внутреннее значение через самый; можно сказать: самый добрейший».

Все эти аналитические формы степеней в той или иной мере живы и в современном русском языке, но функции и соотношение их существенно изменились. Несомненно, что во второй половине XIX в. усилилось грамматическое значение описательных, аналитических форм степеней сравнения. Современная «формальная» грамматика часто их игнорирует, и на них следует прежде всего остановиться. Они образуют симметрическую и вполне соотносительную группу форм, в которых форма положительной степени на -ый, -о’й, -ий, как «нулевая» и в то же время как отправная, исходная форма, входит в со став двух других, аналитических форм с усилительными префиксами более и самый (удобный, более удобный, самый удобный; жаркий, более жаркий, самый жаркий).

Значения аналитических форм превосходной и сравнительной степени

Не подлежит сомнению, что самый в сочетании с прилагательными отнюдь не является определением существительного, т. е. вовсе не является самостоятельным словом, а образует вместе с формой имени прилагательного грамматический идиоматизм, одну составную форму. Самый в сочетаниях типа самый удобный момент, самый изящный стиль и т. п., в сущности, согласуется не с существительным, а с формой прилагательного, т. е. со словами удобный, изящный и т. п. В этом отношении самый резко отличается по своей функции даже от слов какой, такой в сочетаниях с прилагательными. В самом деле, какой, такой в выражениях вроде: «Какой миленький носик у твоего барина !»(Гоголь), несмотря на свое значение степени качества, все же сохраняют тесную и прямую смысловую связь с определяемым словом (чего нет у самый, например, в словосочетании самый даровитый ученик). Ср., например: «Какие перышки, какой носок, и верно ангельский быть должен голосок!» (Крылов).

С описательной формой превосходной степени ( самый + имя прилагательное) связаны в современном русском языке два значения. В абсолютивном употреблении, независимо от сравнения предметов, эта форма (самый + имя прилагательное) обозначает решительное превосходство качества, предельную степень качества. По-видимому, именно это значение описательной формы было первичным в русском литературном языке середины XIX в. К. С. Аксаков подчеркивал именно это значение описательной формы превосходной степени: «Мы можем сказать: добрейший из всех, но не должны говорить, самый добрый из всех; впрочем, тонкость этого употребления чувствуется немногими». Ср., например, у Пушкина: «Зло самое горькое, самое нестерпимое для стихотворца есть его звание и прозвище». У Гоголя: «Нельзя было видеть без внутреннего движения, как все отдирало танец самый вольный, самый бешеный, какой только видел когда-либо свет и который, по своим мощным изобретателям, назван казачком». В современном языке такое употребление этой формы очень распространено.

Другое значение описательной формы превосходной степени — это значение высшей степени качества, присущей какому-нибудь предмету (лицу) или группе предметов, которые по этому признаку выделяются из кр уга всех остальных предметов данной категории. Это значение осуществляется ври средстве конструкции с предлогом из и родительным падежом существитель ного («самый талантливый из молодых писателей»).

Точно так же и форма описательной сравнительной степени с более представляет собой целостное грамматическое единство, хотя и менее тесное, чем форма превосходной степени с самый. Слово более вне связи с прилагательным постепенно выходит из употребления, сохраняясь лишь в книжно-публицистических и официально-канцелярских стилях литературного языка в качестве синонима для некоторых значений слова больше. Ср. примеры употребления больше у Тургенева: «Собак больше для важности, так сказать, держать следует» («Малиновая вода»); у Писемского: «Адвокат гораздо больше его герой; тот живой человек, он влюбляется, страдает» («Тысяча душ») и т. п.

Обычное в толковых словарях XIX и XX вв. полное семантическое при равнение более и больше объясняется тем, что лексикографы не столько отражают современный им язык, сколько воспроизводят содержание предшествующих словарей.

Во всяком случае, более для нас не является формой сравнительной степени ни к большой, ни к великий. Следовательно, оно сохраняет семантическую связь лишь со словом много. Но много в сочетании с прилагательным служит главным образом первой частью сложного слова, например: многоводный, многоземельный, многозначительный, многолетний, многолюдный, многосложный, многочисленный и т. п. (конечно, от этих сочетаний необходимо отделять разговорно-просторечное употребление много в значении: гораздо — при сравнительной степени: он много умнее, много красивее, чем… и т. д.). Итак, в сочетании: более + качественное прилагательное следует видеть одну составную форму. Неосновательно традиционное мнение об этой аналитической форме, будто она «выходит за обычные рамки морфологических образований, представляя синтаксическое сочетание двух неоднородных слов».

Некоторые грамматисты (например, Р. Кошутич) склонны думать, что описательная форма сравнительной степени употребляется предпочтительно от членных прилагательных (более свежий, более гибкий и т. п.). Однако те же грамматисты признают полную корректность и широкую распространенность литературного употребления таких форм в функции сказуемого и от нечленных прилагательных (более резка, более нежна). Форма описательной сравнительной степени представляется современному языковому сознанию несколько более книжной, чем форма описательной превосходной степени (ср.: более смелый и самый смелый). Она лежит на одном стилистическом уровне с формами на -ейший, -айший и, следовательно, больше употребляется в книжном языке.

Впрочем, для употребления сравнительной формы с более существуют и иные стилистические ограничения. Скопление однородных прилагательных в форме описательной сравнительной степени явно избегается. В этих случаях предпочтение отдается простым формам на -ее, -е и -ше. Например, у Тургенева: «Ее рука была немногим меньше его руки, но гораздо теплей, и глаже, и мягче, и жизненней» («Вешние воды»); у Салтыкова-Щедрина: «Он был и испуганнее, и тощее, и слабосильнее, и малорослее» («Пошехонская старина»). Ср.: «Заглушить эти воющие голоса чем-нибудь еще более их безобразным» (Лесков, «Леди Макбет Мценского уезда»).

Так устанавливается один ряд степеней сравнения — сравнительная: более + форма прилагательного (более удобный) и превосходная: самый + фор ма прилагательного (самый удобный). Эта серия форм степеней сравнения должна быть признана очень живой и продуктивной в составе современного русского литературного языка. Грамматическое удобство их употребления coстот в том, что они могут быть образованы от любого качественного прилагательного, даже от такого, от которого нельзя образовать простые формы степеней сравнения (например, от прилагательных с суффиксами -ский, -ний, -овый и т. п.), Описательные формы степеней сравнения последовательны, универсальны и логичны. Например, от прилагательных на -ский простые формы степеней сравнения невозможны. Для выражения качественных оттенков, развивающихся в словах на -ический, приходится приспособлять синонимические образования от той же основы на -ичный. Дело в том, что от прилагательных на -ичный производятся не только формы степеней сравнения, но и краткие формы. Так лексическая синонимия возмещает грамматическую ущербность. Например: комический — комичный; комический или комичный вид; комическая (комичная) история и т. п.; ср. ничего комичнее этой сцены я не видал; ср.: драматический — драматичный; драматические (драматичные) жесты; драматическое (драматичное) положение; ароматичный запах; аллегоричный рассказ и т. п.

Однако такие словообразовательные синонимы с суффиксом -ичн- обычны лишь в иностранных словах. Их нет у других прилагательных на -ский (торгашеский), -овский, -истский и т. п., которые между тем нередко приобретают качественную окраску и нуждаются в формах степеней сравнения. Равным образом некоторые качественные прилагательные на -кий (например: тяжкий, краткий, кроткий, липкий) в современном литературном языке не образуют простой сравнительной степени; другие (например: бойкий, робкий, веский, меткий, едкий, жесткий, жуткий, маркий, чуткий, узкий) — превосходной степени на -айший; третьи вообще лишены простых форм степеней сравнения. Таковы, например: топкий, ломкий, плавкий, падкий, шаткий, громоздкий и т. п. Ср. у Горького: «Вы только шли и не умели сохранить мужества на путь более долгий» («Старуха Изергиль»), Если бы было сказано: дольше (вместо более долгий) смысл был бы иной. Ср. невозможность образования простых форм превосходной степени от дорогой (ср. дражайший), молодой, отлогий, плоский, сухой, тугой и т. п. Между тем аналитические формы степеней сравнения возможны от прилагательных самого разнообразного морфологического состава.

Кроме того, аналитические формы сравнительной степени (особенно в силу своего переходного — полуграмматического, полулексического — характера) имеют то семантическое преимущество, что допускают логическое противопоставление: более —менее . Например: «Эти парные формы (более — больше, менее — меньше, долее — дольше, позднее — позже и др.,) отличаются друг от друга по своему значению, в одних случаях более резко, в других менее» Конечно, сочетания прилагательных со словом менее (вследствие отсутствия соотносительных форм превосходной степени) не сливаются в грамматическое целое, не «морфологизируются». Они сохраняют характер свободного синтаксического сцепления. Менее выступает лишь как антоним к бо лее. (Ср. фразовые сращения: более или менее — до известной степени, несколько, отчасти; не более и не менее как — как раз, именно; ср.: тем более, тем не менее.) Отсюда ясно, что в аналитических формах сравнительной степени более еще не вполне потеряло свою лексическую индивидуальность. Форма более красивый менее слитна, чем самый красивый.

Описательные формы с более и самый подготовляют возможность аналитического употребления степеней сравнения от имен существительных с качественным значением и от обстоятельственных наречий. Ср., например, у А. Ф. Кони («Судебные речи»): «Ярошевич должен был обратиться к лицу более опытному, более в летах»; у Л. Толстого: «Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми, голубыми глазами было самое не для поля сражения, не вражеское лицо» («Война и мир»).

Такое употребление, естественно, сближает более и самый с количественно-усилительными наречиями (ср. у Гоголя: «Вспомни, что ты человек не только не молодой, но даже и весьма в летах» («Выбранные места из переписки с друзьями»). В официально-канцелярских, публицистических и научно-технических стилях книжной речи употребляется и составная форма превосходной степени со словом наиболее: наиболее вероятный исход, наиболее желательный результат. Только соотносительность аналитических форм степеней сравнения с синтетическими сдерживает этот ряд образований в строго определенных рамках системы грамматических форм имени прилагательного.

Простые формы степеней сравнения

Грамматическая стройность и логическая последовательность соотношений несколько нарушены в синтетических формах степеней сравнения. Сюда относятся образования превосходной степени с продуктивным суффиксом -ейш (-ий) и непродуктивным -айш (-ий) (при чередовании звуков к // ч, г // ж, х // ш, з // ж в основе): глупейший, чистейший, глубочайший, редчайший, тишайший, строжайший, нижайший, ближайший и т. п. и образования сравнительной степени с продуктивным суффиксом -ее (-ей) и -ее (-ей) (в зависимости от ударения краткой формы женского рода: красива — красивее, бела — белее), а также с мертвыми суффиксами -е («при чередовании конечного согласного основы: к // ч, г // ж, х // ш, т // ч, д // ж, з // ж, с // ш, cm // щ, в // вл) и -ше: ближе, богаче, бойче, выше, гаже, гибче, глаже, громче, гуще, дешевле, дороже, жарче, ниже, звонче, короче, круче, легче, мельче, моложе, мягче, ниже, реже, слаще, суше, строже, тверже, толще, туже, шире, чаще, чище, ярче и некоторые другие: дальше, дольше, тоньше, старше; ср. также: больше, меньше, лучше.

К формам на -айший, -ейший примыкают лексикализованные образования с мертвым суффиксом -ший: лучший, худший, низший, высший, горший, больший, меньший. Например: табак высшего сорта; лучший ударник производства; худшие качественные показатели; горшая участь.

В русском литературном языке с начала XVIII в. и вплоть до современности аналитический ряд степеней сравнения оказывает влияние на простые синтетические формы. Возникают гибридные формы, порицаемые нормативной стилистической грамматикой, но не выходящие из употребления. Так, Н. И. Греч считал непозволительным употреблять самый в сочетании с формой превосходной степени на -ейший: «…например, нельзя говорить: самый сладчайший». Запрет Греча не оправдывался языковой практикой того времени и времени предшествовавшего. (Ср. например, употребление таких сочетаний у Кантемира, Фонвизина, Карамзина и т. д.) Поэтому уже в 40-х годах XIX в. Ф. И. Буслаев заметил: «В некоторых языках, например в славянском, нет формы превосходной степени или, например, в французском — ни превосходной, ни сравнительной; такие языки принуждены употреблять описание, например, в русском самый для превосходной степени: самый полезный; эту превосходную степень можем мы гиперболически увеличить, изменяя положительную степень прилагательного в сравнительную: самый нежнейший.

Хотя против такой будто бы излишней формы восстают некоторые наши грамматики, но лучшие наши писатели, употребляя оную, уничтожают всякое сомнение, например, Карамзин («История Государства Российского», ч. 1, с. 177)>*’ «[Ольга] давала уставы самые простые и самые нужнейшие». Ср. у Гоголя в «Мертвых душах»: «по самой выгоднейшей цене»; у Достоевского в «Бесах», «В середине самой возвышенной скорби он вдруг зачинал смеяться самым пр&н стонароднейшим образом»: в «Идиоте»: «Этот случай считаю, по совести, самым сквернейшим поступком из всей моей жизни»; в «Дневнике писателя»: «Молодой восторг над своим успехом бывал свойствен даже самым древнейшим народам в мире»; у Писемского в «Тысяче душ»: «Вот как, — сказал Чиркни, и опять самым равнодушнейшим тоном»; «самое убедительнейшее доказан» тельство» (Белинский); у Льва Толстого в «Крейцеровой сонате»: «Одно изо самых мучительнейших отношений для ревнивцев — это известные светские» условия, при которых допускается самая большая и опасная близость между мужчиной и женщиной». Сочетания превосходной степени на -айший, -ейшит с самый избегаются в стилях современного книжного языка, но встречаются. Ср.: «самым наглейшим образом» (Новиков-Прибой); «граждане самых отдал леннейших мест» (Маяковский) и другие подобные.

Однако сочетания этого рода в современном языке малоупотребительны и расцениваются как погрешности стиля. Характерно, например, что Горький, правя рукописи начинающих писателей, выбрасывал при встрече с такими сочетаниями форму, самый. И. Макарьев так комментирует этого рода поправки: «Слово мельчайший есть превосходная степень слова мелкий. Самого мельчайшего быть не может». В связи с формами типа самый нужнейший находилось употребление устарелого усилительного префикса само- при формах превосходной степени в официально-канцелярском языке, вроде самонужнейший, самомалейший. и т.п.; самолучший (ср. у Горького в рассказе «Орел»).

Значения форм на -айший, -ейший ш на -ший

Формы на -ейший, -айший имеют в современном литературном языке три значения

Первое — с яркой экспрессивной или риторической окраской — это значе ние продельной степени признака или безотносительно большой меры признака (это значение в специальной лингвистической литературе называется э л яти в н ы м). По-видимому, форма на -ейший, -айший в этом значении (погода чудеснейшая) отличается от соответствующей описательной формы с приставкой самый (погода самая чудесная) более сильной экспрессивностью. Проф. Р. Кошутич довольно точно очертил сферу применения формы на -ейший, -айший в элятивном значении, указав, что она применяется чаще всего в стилях книжного языка, а в обычной разговорной речи встречается лишь в сравнительно узком кругу фразеологических сочетаний, например: вернейший путь, вернейшее средство, добрейшая душа, мой злейший враг, он честнейший человек, чистейшая ложь, умнейшая голова, до мельчайших подробностей, тончайшие кружева, строжайший выговор и т. п. Ср. в языке XIX и начала XX в.: «чистейшей прелести чистейший образец» (Пушкин); «Комедия напечатана на серейшей бумаге» (Белинский); «Над всем этим царит беспримерная бесталанность и неслыханнейшая бедность миросозерцания» (Салтыков-Щедрин, «Признаки времени»); «У нас погода просто замечательная, изумительная, весна чуднейшая, какой давно не было» (Чехов, «Письма к О. Л. Книппер», 18 /II, 1901); «Город сквернейший,— сказал некто, похожий на Джона Фальстона» (Горький); «Весенний сев — важнейший этап на пути к подъему урожайности» (из газет); «Собрать семена в кратчайший срок» (из газет) и др. Ср.: широчайшие массы страны, колоссальнейшее строительство и т.п.

Синонимами элятива кроме описательной формы с самый являются прилагательные с приставками пре-, раз-, наи- (церковно-книжное и официально-канцелярское все- окончательно устарело), сверх-, архи- (архитяжкий, архинервный, «архиевропейский» — Боборыкин) и ультра- (ультралевый, ультраправый ; ср. ультрафиолетовый).

Приставки пре-, раз-, наи- обозначают предельное субъективное усиление меры качества сравнительно с нормой. В экспрессивной речи за норму гиперболически может быть принята даже превосходная степень, например: разлю безнейшее дело; предобрейший человек; «пренеприятнейшая неожиданность» (Гоголь, «Мертвые души»); «человек преостроумнейший» (Салтыков-Щедрин,

«Губернские очерки»); «к преогромнейшему дому» (Достоевский, «Преступление и наказание»); «преполезнейшее животное» (Достоевский, «Идиот») и т. п.

Приставка наи- вообще в литературном языке присоединяется лишь к формам на -ейший, -айший и -ший , например: наистрожайший запрет, наи глупейшее предложение, наилучший, наименьший, наивысший, наисложнейший и т. п. Ср. у Гоголя: «шпоры, каких не может дать наисильнейшему честолюбцу его ненасытимейшее честолюбие» («Выбранные места из переписки с друзьями»); у Ф. М. Достоевского: «С хозяйкой у них наибеспрерывнейшие раздоры» («Преступление и наказание»). Сочетания наи- с формой положительной степени (ср.: наисильный; наиглавный; у Даля — наивелик, «Толковый словарь», т. 2, с. 1091) не входят в норму литературного употребления.

Приставка раз- сочетается обычно с формой положительной степени. Образования типа раз любезнейшее дело единичны. Это связанные фразеологические сочетания. Но зато раз- в эмоциональной разговорной речи, иногда с оттенком шутливости, может присоединяться к словам, уже осложненным приставкой пре-, например: распремилый, распреподлый и некоторые другие. Ср. в письме А. Ф. Писемского к Н. А. Некрасову (от 15 апреля 1854 г.): «Я имею крайнюю и распрекрайнюю нужду в деньгах». Ср. также такое индивидуальное образование: «будь он распрофидиасовский Аполлон» (Достоевский, «Черновые наброски речи о. Пушкине»); мраспренаиглавный» (Маяковский, «Баня»); «распренаидостаточно» (из письма). Ср. у Слепцова «пьяный-рас пьяный »;у Салтыкова-Щедрина: «Цена, кажется, настоящая. — Хоть разнастоя щая, да нельзя».

Необходимо заметить, что экспрессивно-стилистическая окраска всех этих образований разнородна. На приставке наи- лежит налет письменно-официального и канцелярского стиля, отпечаток книжной риторики. Образования с пре- в современном языке свойственны стилям разговорной речи и не очень продуктивны. Пре- присоединяется к формам положительной и превосходной степени, а также к уменьшительно-ласкательным формам. Например: «Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие» (Гоголь, «Ревизор»); «Это презамечательная вещь,—сказал мне седой старик» (Герцен, «Былое и думы»); «говорил префантастические вещи» (Достоевский); «Вечером вдруг поднялся страшный, прехолодный ветер». Ср.: прехорошенький, премиленький, превеселенький и др.; преглупейшее положение, презабавнейшая история и т. п.

Малопродуктивная приставка раз- еще более богата экспрессивными нюансами. Она имеет фамильярную, иногда народнопоэтическую окраску. Нередко она сочетается с эмоциональным повторением прилагательного и сливается с повторенным словом (так же как иногда и пре-: глупый — преглупый). Ср. в письме О. Л. Книппер к А. П. Чехову: «Получила от тебя хорошее, расхорошее письмо». Употребление раз- в общем языке ограничено немногими словами, выражающими внешние достоинства, эмоциональные качества и свойства характера: развеселый, разудалый, разлюбезное дело (ср. стилизованные народные выражения: распроклятый, распрекрасный).

Впрочем, приставка раз- для выражения усиления степени качества сочетается и с основами имен существительных. Ср. красавица-раскрасавица; ср, у Достоевского: «Хоть будь ты раз-Брюллов» («Записки из Мертвого дома»); «Вообще я сделал замечание, что будь разгений, но в публичном легком литературном чтении нельзя занимать собою публику более двадцати минут безнаказанно» («Бесы»); «помещиком и раскапиталистом, членом компаний и обществ» («Идиот»).

Все другие приставки, означающие предельную степень качества, относятся к книжной речи. Употребительность их неодинакова. Приставка архи-, получившая довольно широкое распространение с 80 -х годов XIX в. в периодической печати, из публицистических стилей перешла в разговорную интеллигентскую речь. Ср. в «Литературных воспоминаниях» Кугеля (Л.— М., 1923, с. 55): «Газета должна была быть архи-живая, архи-городская, архи-разухаби стая, архи-бульварная, на французский лад». Но на ней еще лежит печать газетно-книжного стиля. Ср. у Достоевского употребление архи- даже при глаголе: «Я соврал, архи-соврал» («Подросток»). Приставки сверх-, ультра- так и не вышли за пределы публицистического и научно-технического языков, да и в политической литературе приставка ультра- связана, по большей части, с очень узкой группой слов (ультралевый, ультрареакционный, ультрарадикальный, ультраконсервативный и т. п.). В книжно-публицистических и научно-технических стилях современного русского языка гораздо более продуктивна приставка сверх-. Она получила особенное распространение в 20 -х годах XX в. под влиянием нем. -iiber или -ober. Например: «сверхкаторжная работа» (Луначарский); сверхобычная тупость; сверхнизкие температуры; сверхмощная электростанция; сверхкрупные совхозы; сверхскоростные полеты; сверхкурьезное приключение и т. п.

Таким образом, элятивное значение формы превосходной степени очень близко подходит к категории субъективной оценки. Форма элятива все больше втягивается в круг экспрессивных синонимов, служащих для субъективного выражения предельной степени качества .

Другое значение формы на -ейший, -айший — значение суперлятива (superlativus) — однородно со значением описательной формы превосходной степени ( самый + имя прилагательное), но имеет больший оттенок книжности. Это — значение высшей степени качества, присущей какому-нибудь выделенному (или выделенным) из группы, ряда, среды лицу (лицам) или предмету (предметам) по сравнению с другими. Употребление формы превосходной степени в этом смысле не вполне синтетично. Качественное превосходство лица и предмета над той категорией, из которой они выделяются, выражается посредством предлога из и родительного падежа имени существительного (на пример, талантливейший из пианистов), реже — посредством предлога между с творительным падежом и предлога среди с родительным падежом. Предлог из служит наряду с суффиксом -айш-, -ейш- формальным признаком превосходной степени в собственном смысле. Из является не только предлогом в отношении существительных, обозначающих превосходимые по качеству предметы и лица, но и послелогом для самой формы суперлятива. Лишь совокупность синтаксических признаков отделяет это употребление формы превосходной степени от элятивной (т. е. от выражения предельной степени качества безотносительно к сравнению). Это значение грамматической традицией закреплено за формой превосходной степени как основное.

Третье, редкое, почти вымершее в современном литературном языке, даже в его канцелярских стилях, значение формы на -ейший, -айший — это значение сравнительной степени. В этом значении форма на -ейший, -айший синонимична с описательной формой сравнительной степени (более + прилагательное), но отличается резким отпечатком книжной архаичности, устарелости. Это значение формы на -ейший, -айший древнее. Оно выражалось и раскрывалось не только общим контекстом, но и лексико-синтаксическимй средствами в виде усилительных или количественных наречий (например: еще, гораздо, значительно) или союза чем, при особенно архаическом стиле—в виде формы родительного падежа существительного, обозначающего, тот предмет, с которым сравнивав по степени качества. Например: «Образ Пушкина является в новом и еще лучезарнейшем свете» (Белинский), «Тавля… залепил оглушительную плюху своему врагу, но в ответ получил еще здоровейшую» (Помяловский, «Очерки бурсы»); «Это создание… несрав ненно чистейшее и безупречнейшее, чем мы с вами» (Достоевский); «Ко мне нельзя, — вскричала она еще в тем испуге» (Достоевский, «Униженные и оскорбленные»); «Лицо его полтора раза больше обыкновенного» (Герцен, «Былое и думы»); «Вкусная налимья уха и еще вкуснейшие пироги с налимьими печенками» (С. Аксаков, «Семейная хроника»); «После второго, еще сильнейшего дуновения, он вскочил, как сумасшедший» (Помяловский, «Очерки бурсы»); «Инстинкты его достигали размеров гораздо страшнейших» (Лесков, «Смех и горе»); «Я поступил в острог зимой и еще не имел понятия о летней работе, впятеро тяжелейшей» (Достоевский, «Записки из Мертвого дома»); «Я… легкомысленно разбил сосуд, в тысячу раз драгоценнейший» (Тургенев, «Фауст») и т. п. В стилях современной газетной и научной речи такие формы еще встречаются, хотя и очень редко.

В высшей степени показательно, что уже в первой четверти XIX в. консервативный поклонник сентиментального стиля кн. П. И. Шаликов должен был защищать употребление форм сравнительной степени на -айший, -ейший («Я не видел мест красивейших» и т. д.) против распространявшейся замены их несклоняемыми формами на -ее («Я не видел мест красивее» и т. д.). Пуристы второй половины XIX в., напротив, осуждали употребление форм на -айший, -ейший в значении сравнительной степени, особенно в сочетании с родительным падежом зависимого существительного, как «крайне неутешительный» церковнославянизм.

Таким образом, семантико-синтаксическая структура превосходной степени переживает сложный процесс. Происходит отчасти семантическое сближение форм на -ейш-, -айш- с категорией субъективной оценки (элятив), отчасти аналитическое распространение ее предложными конструкциями.

Несколько иную картину представляет употребление непродуктивных, со хранившихся в скудных остатках форм на -ший, которые (если не считать архаизма горший) располагаются антонимическими, контрастирующими парами. Одни из этих форм, как больший, меньший (а также арх. горший), употребляются только в значении сравнительной степени и притом обычно в узком, ограниченном фразеологическом контексте, например в сочетании с абстрактными словами: с большим вниманием; из двух зол выбирать меньшее и т. п.; со словом часть: проводить большую Часть времени за работой, в большей части районов; ср. по большей части; меньший — очень часто с отрицанием с неменьшей тщательностью и т. п. Любопытны идиомы: самое большее; самое меньшее. Они выступают как разговорные синонимы слов максимум, минимум в модальном (количественно-определительном) их употреблении. Некоторые другие слова на -ший кроме всех трех значений — эля тива, суперлятива и сравнительной степени (компаратива) — обладают дополнительными лексическими значениями, выходящими риз круга степеней сравнения.

Таковы слова высший, низший. Ср., например, у слова высший зна чения: 1) следующий за средним: высшая школа, высшее образование и т. п.; 2) аристократический (устар.): высший тон, высшее общество и т. п. Ср. также у слова высший отсутствие соотносительности с высокий в значении — самый главный: высшее начальство, высшее командование, высшая власть и т. п. Ср.: низшее духовенство, низшая школа. С другой стороны, вот примеры употребления форм высший и низший для выражения безотносительной превосходной степени качества: папиросы высшего качества, высшая честь, высшая похвала, высшая мера наказания, низший сорт чая и т. п. Значение сравнительной степени отчетливо выступает только при противопоставлении или сопоставлении: высшие и низшие сорта чая и т. п. В других условиях употребляются описательные формы сравнительной степени: более высокий сорт, более низкие качественные показатели и т. д.

Слова младший, старший совершенно утратили оттенки степеней сравнения. Они не соотносительны с младой (молодой) и старый. Ср., например: младший помощник надзирателя, старший хранитель, старший научный сотрудник, младший сын (если сыновей больше двух), старший сын, старший в команде, в старших классах, книги для детей старшего, среднего и младшего возраста и т. п. Но ср. у Герцена в «Былом и думах»: «У моего отца был еще брат, старший обоих»; также у Пушкина в «Братьях-разбойниках»: «Я старший был пятью годами» и т. п. Впрочем, при подчеркнутом сопоставлении и сравнении значение сравнительной степени, поддерживаемое формой старше, может и теперь выступить в словах старший, младший. Например, при наличии только двух сыновей в семье выражение старший (или младший) сын приобретает в определенной ситуации сравнительное значение (но при многих детях за старшим следует второй, третий и т. п., вплоть до младшего; при трех за старшим — средний, следовательно, в этих случаях старший и младший совсем теряют оттенок сравнительной степени).

Наконец, слова худший и лучший, совмещая все три значения форм на -ейш-, -айш-, легко сочетаются с усилительной формой самый, например: привет и самые лучшие пожелания; самое худшее, что только можно себе представить, и т. п. По отношению к лучшему и худшему никакое усиление качества не кажется преувеличенным.

Кроме того, необходимо подчеркнуть отсутствие полного смыслового параллелизма между лучший и хороший — лучше; между худший и плохой — хуже (так же как и между большой, великий, больше и больший; между малый, маленький, меньше и меньший; между высокий — выше и высший; между низкий — ниже и низший). Ср. лучший ударник; ср.: лучший из людей и хороший человек и т. п.

Формы сравнительной степени на -ее (-ей), -е, -ше

Между формами на -ейший, -айший (а также на -ший) и формами на —ее —еи и -е (а также на -ше) нет прямого грамматического и стилистического соотношения. В формах сравнительной степени на -ее (-ей), -е, -ше отсутствуют признаки не только падежа, но и числа, рода, т. е. формы согласования. Эти формы сравнительной степени не заключают в себе ни малейшего привкуса книжности. По своей стилистической окраске они ближе всего подходят к описательным формам превосходной степени с самый. В формах на -ее, -е, -ше значение сравнительной степени не осложнено никакими дополнительными оттенками. Эти формы могут сочетаться с приставкой по-. Приставка ля-обычно смягчает степень преобладания какого-нибудь качества в одном из сравниваемых предметов. Например: люди победнее нас, ученики помоложе. Но при безотносительном употреблении сравнительной формы, при отсутствии конкретных объектов сравнения приставка по- может значить: насколько возможно, с большей степенью чего-нибудь, чем обычно. Это значение особенно часто выступает в наречной форме сравнительной степени. Например: «Я поскорее выбрался из кибитки» (Пушкин, «Путешествие в Арзрум»).

В сочетании с родительным падежом всего или всех форма сравнительной степени приобретает значение превосходной. Это фразеологическое сочетание выражает высшую степень качества посредством сравнительного противопоставления чего-нибудь или кого-нибудь всем прочим предметам в совокупности и притом отнюдь не из одной и той же категории. Так возникает своеобразная сложная | форма сравнительного элятива, не соотносительная с элятивом на -ейш-, -айш- . К ней очень близко по значению употребление формы сравнительной степени в обобщенно отрицательных оборотах. Например: «Счастливей меня человека нету» (Чехов, «Три сестры»); «Ибо нет на земле ничего печальнее и противнее человека, подающего милостыню ближнему своему» (Горький, «Мещане»); «Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека и не может быть» (Л. Толстой, «Война и мир»). Следует заметить также, что при обобщенном, абсолютном (т. е. независимом от прямого указания объектов сравнения) употреблении сравнительной степени количество признака вообще мыслится предельно высоким. Степень качества как бы усиливается до границ мыслимой возможности. Например: «Зиму и лето барон ходил в больших калошах, чтобы сапоги были целей» (Чехов); «Погода к осени дождливей, а люди к старости болтливей» (Крылов) и др.

Так как формы простой сравнительной степени не имеют ни рода, ни числа, ни падежей, то формальная грамматика то относит их к наречиям, то выделяет в самостоятельный класс слов. Это неверно. Выступая в функции имени прилагательного, формы сравнительной степени понимаются всеми как формы того же слова, что и положительная степень. На фоне этой соотносительности в них ярко выступают грамматические значения имени прилагательного. Кроме того, как среди существительных, так и среди прилагательных есть слова, лишенные внешних морфологических примет своей категории, но синтаксически и семантически настолько определенные, что отнесение их к той или иной части речи не вызывает никаких сомнений. Таковы имена прилагательные несклоняемые и не изменяющиеся по родам и числам. Например: платье беж, цвет беж, цвет хаки. Ср. у Тургенева: «Рядом с нею сидела сморщенная и желтая женщина лет 45, декольте, в черном токе» ( « Дворянское гнездо»; ср. декольте в значении существительного, а также ср. причастие декольтированный), у Писемского: «В пике безукоризненной белизны жилете» («Тысяча душ») и т. п. Точно так же несомненно, что формы сравнительной степени на -ее, -е и -ше — это формы имени прилагательного если они выполняют все синтаксические функции прилагательного. Однако вопрос о грамматическом существе формы сравнител ьной степени гораздо сложнее. Эти формы гибридные, скрещенные. Они отводят на периферию ка тегории имен прилагательных.

Своеобразное грамматическое положение форм сравнительной степени, вроде моложе, ярче, красивее и т. п., определяется не только тем, что они несогласуемы и омонимически совмещают функции имени прилагательного и наречия, но и тем, что они — в отличие от кратких форм имен прилагательных — не имеют значения времени. В самом деле, в формах сравнительной степени, употребляемых в качестве имен прилагательных, синтаксические функции полных и кратких форм имени прилагательного объединяются. До статочно сопоставить два таких примера: «Сила, сильнее его воли, сбросила его оттуда» (Тургенев) и «Испытание было сильнее его терпения». Сначала может показаться, что формы сравнительной степени по своему синтаксическому употреблению ближе к кратким формам имени прилагательного, употребляемым в значении сказуемого (ср. однородность ударений: красива — красивее, стара — старее и т. п.). Однако при более глубоком грамматическом анализе становится ясно, что краткие формы прилагательного тесно связаны с категорией времени, между тем как формы сравнительной степени сами по себе не имеют значения времени. Синтаксическое значение форм сравнительной степени, когда они употребляются в роли предиката, однород но с синтаксическим значением полных форм имени прилагательного. В выражении: Что слаще меду ? — слаще вовсе не относится к настоящему времени, а обозначает вневременные отношения. Совершенно те же оттенки наблюдаются ив употреблении таких степеней сравнения: уговор дороже денег; «Лучше всего в поступке Безухова это то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком» (Л. Толстой, «Война и мир»).

Твои пленительные очи Яснее дня, чернее ночи…

(Пушкин, «Бахчисарайский фонтан»)

Связка быть, сочетаясь в прошедшем и будущем времени с формами сравнительной степени, выполняет в этой связи те же функции, что и в сочетаниях с полными формами имен прилагательных.

Ср.: «День был ясный, солнечный после дождя» (Л. Толстой, «Война и мир»); ср. также: «Только смотри, дело вот какое: секретнейшее» (Сухово-Кобылин, «Свадьба Кречинского») и т. п. Яснее всего эти синтаксические свойства форм сравнительной степени проявляются в их определительном, атрибутивном употреблении («Картины одна другой краше и соблазнительней затеснились в моем воображении» — Чехов, «Ночь перед судом»).

Таким образом, формы сравнительной степени чаще всего сохраняют в чистом виде свой прилагательный и наречный (т. е. свободный от грамматических форм времени) облик. Сочетаясь с формами «вспомогательного глагола» быть, они разделяют синтаксическую участь всех других категорий имен, но обычно не сливаются с этими формами от быть в неразложимое или неразрывное грамматическое целое, подобно кратким именам прилагательным (кроме случаев безличного употребления, например: В лесу было еще страшнее). Следовательно, они грамматически неотделимы от полных имен прилагательных и наречий. Эта двойственность их природы, обусловленная отсутствием форм согласования, ярко обнаруживается в их синтаксическом употреблении. Полное включение их в категорию наречий вступило бы в не примирим ый конфликт с их синтаксическим употреблением в роли определений имени существительного. Порядок слов, синтаксические связи, оттенки интонирования и смысловые соотношения помогают различать два грамматических омонима: форму сравнительной степени прилагательного и форму сравнительной степени наречия. Ср., например: «Не знаю ничего завиднее последних годов бурной его жизни» (Пушкин, «Путешествие в Арзрум»); «Я с отчаянием думал, что нет на земле человека глупее и бездарнее меня» (Горький); «Один — статский, сухощавый и очень изящный, другой — военный, полный и попроще» (Чернышевский, «Что делать?»); «Молодой человек вскочил на ноги, но другой офицер, постарше, остановил его движением руки» (Тургенев, «Вешние воды»); «Из детей мне больше понравились самые маленькие: очень были милы и развязны. Постарше уже развязны с некоторой дерзостью» (Достоевский, «Дневник писателя»).

Живому, непредубежденному языковому сознанию трудно смешать эти формы прилагательных с наречиями (ср.: говори попроще; противник поступил глупее и бездарнее, чем можно было ожидать, и т. п.).

Из обследования степеней сравнения можно сделать один общий вывод о грамматической системе современного языка. Распространение аналитических приемов в образовании степеней сравнения обеспечило качественно-относительному типу имен прилагательных широкую возможность изменения по степеням сравнения. Это говорит о тесном взаимодействии качественных и относительных значений в категории имен прилагательных. Но вместе с тем в этом явлении можно усмотреть доказательство того, что в современном русском языке предметные и отчасти глагольные основы приобретают все более сложные качественные оттенки. (Ср. выражения такого рода: он более специалист, чем ты; самый опустившийся вид и т. д.) Грамматическое господство имени существительного и глагола покоится не столько на процессе опредмечивания и оглаголивания других категорий (например, имен прилагательных, наречий), сколько на процессе все большего качественного усложнения самих понятий предмета и действия-состояния. Именно на этой почве вырастает в русском языке новая грамматическая категория — категория состояния. На этой почве развиваются сложные семантические процессы в категории кратких имен прилагательных.

Статья на тему Аналитические формы степеней сравнения