Безличные глаголы и их семантика (4 видео)

Безличные глаголы, что это такое? Изучаем без зубрежки.

Часто нам приходится описывать различные явления природы, физическое или психическое состояние окружающих нас живых существ, давать советы. В таких случаях на помощь приходят безличные формы глаголов.

Если в предложении действие происходит без действующего лица или предмета, то в нем употребляются глаголы, которые называются безличными. Процесс совершается сам по себе без субъектов. В таких предложениях нет места подлежащему, а глагол является сказуемым. Для чего же нам так нужны безличные глаголы?

Содержание

Безличные глаголы – эмоциональность и образность речи.
Безличные глаголы
Виды аналитического выражения категории лица
Категория числа в глаголе и своеобразия ее выражения в формах 1-го и 2 -го лица
Подчиненное, чисто «согласуемое» положение формальных признаков числа в 3 -м лице глагола
🎬 Видео

Видео:Русский 6 Безличные глаголыСкачать

Безличные глаголы – эмоциональность и образность речи.

Как мы уже выяснили, в предложениях отсутствует подлежащее. Его в данном случае быть не может ни при каких условиях. Следовательно, безличные глаголы приобретают основное смысловое значение. Они выполняют роль главного члена (сказуемого) в предложении. Безличные глаголы характеризуют различные неконтролируемые состояния природы, человека, живых существ и самопроизвольные действия. Они придают речи эмоциональную окраску, образность и обогащают русский язык.

Рассмотрим на примерах несколько групп таких глаголов.

Первая группа – это безличные глаголы, описывающие природные явления.

За окном смеркается и вьюжит. И повеяло зимой, холодает.
Как же сильно подмораживает. И меня это совсем не завораживает.
Потеплело бы поскорей и запахло бы весной побыстрей.
Будет раньше светлеть и позже темнеть.

Обратите внимание, что безличные глаголы стоят в предложениях только в определенных формах. В изъявительном наклонении они употребляются в настоящем и будущем времени, в третьем лице единственном числе. Например, смеркается, вьюжит, холодает, подмораживает, не завораживает, будет светлеть.

В прошедшем времени безличные глаголы употребляются в форме среднего рода. Например, повеяло зимой.

В среднем роде безличные глаголы употребляются и в условном (сослагательном) наклонении. Например, потеплело бы, запахло бы.

В форме инфинитива безличные глаголы тоже встречаются не редко. Например, темнеть.

Вторая группа – безличные глаголы, помогающие передать физическое или психологическое состояние, ощущение человека или любого другого живого существа.

Мне сегодня не думается, не читается, не играется.
Дома тоже мне не сидится.
Ведь в такой хороший денек,
Дышится на улице легко и хочется веселиться.
Кошке сегодня нездоровится.
Ее лихорадит и знобит.
И потому ей взгрустнулось.
Где же доктор Айболит, сразу мне подумалось?

Из этих примеров можно заметить, что многие безличные глаголы образованы от личных форм в третьем лице, единственном числе с помощью постфикса -ся-. Это следующие слова: читается, играется, сидится, дышится, веселиться, нездоровится. В примере употреблены и другие безличные глаголы: взгрустнулось, подумалось, лихорадит, знобит. Их легко найти в предложениях по отсутствию подлежащего.

Третья группа безличных глаголов применяется при необходимости выразить желание, возможность действий, отсутствие или наличие чего-либо.

По утрам всем следует делать зарядку.
Надлежит пораньше встать.
Рекомендуется потянуться сначала для порядку.
Хочется здоровым быть?
Главное — не лениться.
Человеку подобает каждый день трудиться.
Сил вам вдруг не достает, времени не хватает.
Хватит лень вам поощрять.
Режим дня соблюдать человеку подобает.

Легко заметить, что в рифмованных строчках использованы безличные глаголы третьей группы: следует, надлежит, рекомендуется, хочется, подобает, не достает, не хватает, хватит.

Для закрепления материала хочется еще добавить несколько примеров предложений с личными и безличными глаголами. Надеюсь, это поможет лучше разобраться в теме. В русском языке существует большое количество личных глаголов, которые способны выступить в безличной форме.

Деревья скинули листву.
Наступил рассвет.
Пожилой человек дышит легко, не смотря на подъем по лестнице.
Люди всегда стремятся быть счастливы и любимыми.
С севера подул прохладный ветер.
Духи пахнут жасмином.

Мальчику кинули палку.
Рассвело.
После дождя дышится легко.
Следует стремиться быть счастливыми.
На улице похолодало.
В воздухе пахнет цветущим садом.

На примере данных предложений видна взаимосвязь личных и безличных глаголов в русском языке. Трудностей с их различием обычно не возникает. Отсутствие подлежащего и невозможность его вставить — основная особенность, которая помогает сразу определить безличные глаголы в предложении. В данном случае действие происходит само собой, независимо от конкретного лица (предмета). Советую запомнить, что безличные глаголы употребляются в определенной форме и не меняются по числам, лицам и родам и не образуют причастий, деепричастий.

В заключение хочется пожелать обучения без зубрежки. Занимайтесь с удовольствием. Русский язык богатый, красивый и могучий. Употребление безличных глаголов разнообразит вашу речь, придаст ей эмоциональности, образности, художественности.

Видео:Русский язык 7 класс : Безличные глаголы и их функция в предложенииСкачать

Безличные глаголы

Категория лица и категория безличности соотносительны. Они нередко обнаруживаются в формах одного и того же глагола. Но сверх того, категория безличности может быть семантическим центром особого глагольного слова. Безличные глаголы не кажутся недостаточными. К ним есть переходные ступени. Известны, например, личные глаголы, употребительные почти исключительно в форме 3-го лица (ср.: причина кроется в том, что…; что -то мерещится; «И снится чудный сон Татьяне» (Пушкин); ср. употребление глаголов мерзить, зыбаться или зыбиться; «Тихо зыблется тростник» (Пушкин); зиждиться).

Многие безличные формы, отколовшиеся от личных глаголов, стали самостоятельными глаголами, отдельными словами. Например: рвет, морозит, хватает (т. е. достаточно); везет (о счастье, удаче); ср. забирает («Забрало меня за живое» — Златовратский) — при явном вымирании личных форм с этим значением (например: «Взял жену, чтобы жить вдвоем, и вдвое забрала забота» (Грибоедов); ср. забрала охота что-нибудь делать; ср. эк его разбирает, разобрало и т. п.).

Множество глаголов вообще известно только в безличной форме. Они не имеют омонимов среди личных глаголов. Ср.: «И как это тебя угораздило» (Чехов, «Оратор»); «В горле даже саднит» (Слепцов, «Спевка»); «Пряжкину опять от испуга пучит» (Тургенев, «Холостяк»); тошнит и т. п. Ср.: «Видали ль вы умилительную картину, когда юноша сидит среди старух, припоминающих за всю свою многострадальную жизнь, как их стреляло, кололо, тошнило, тянуло, ломало и коробило» (Помяловский, «Молотов»).

В современном русском языке выделяется несколько лексических типов безличных глаголов. Эти типы относятся к строго определенным семантическим категориям. В пределы этих категорий вмещаются и самостоятельные безличные глаголы и безличные формы личных глаголов. Это:

1. Глаголы бытия, существования, состояния: «Так есть и будет всегда» (Достоевский, «Преступление и наказание»); «Я надеялся, но вышло иначе» (Пушкин, «Путешествие в Арзрум») и т. п. С точки зрения современного русского языка здесь ощутим лишь непродуктивный способ безличного употребления личных глаголов. Особых, самостоятельных безличных глаголов этого семантического типа, по-видимому, нет.

2. Глаголы, обозначающие явления природы: светает, вечереет, похолодало, смеркается, морозит и др. Круг относящихся сюда безличных глаголов не широк. Но возможно переносное употребление личных глаголов для выражения однородных смысловых оттенков. Ср. в «Войне и мире» Л. Толстого: «Дождик шел с утра, и казалось, что вот-вот он пройдет, и на небе расчистит».

3. Глаголы, означающие стихийные явления, например: «На лесопильном дворе горит» (Чехов, «Господа обыватели») и т. п. В этой семантической сфере также обычны безличные формы личных глаголов.

4. Глаголы, связанные с представлением о судьбе, роке: «Ну, и везет вам сегодня» (Л. Андреев, «Большой шлем»). Это отстоявшаяся и застывшая лексическая группа.

5. Глаголы, означающие внутренние физические ощущения и физиологические изменения в отправлениях организма, в его состоянии (рвет, тошнит, пучит, саднит и т. п.). Ср.: «От радости в зобу дыханье сперло» (Крылов, «Ворона и Лисица»); «Мой друг, мне уши заложило» (Грибоедов, «Горе от ума»); «Меня всего передернуло» (Достоевский, «Бесы»); отлегло от сердца.

6. Глаголы, означающие ощущения от внешних явлений (чувственные восприятия и внешние явления как объект этих восприятий): «от него несет чесноком»; «Пахло от него ветчиной и кофейной гущей» (Чехов, «Сирена»); «В детстве мамка его ушибла, и с тех пор от него отдает немного водкою»

(Гоголь, «Ревизор»). Ср.: «От бесед с литераторами и чтения журналов определенно веет затхлостью злейшей «кружковщины», вредной замкнутостью в тесных квадратиках групповых интересов, стремлением во что бы то ни стало пробиться в «командующие высоты» (Горький).

7. Глаголы, означающие психические переживания человека, например: стерпится — слюбится: «Не поздоровится от эдаких похвал» (Грибоедов, «Горе от ума»).

8. Глаголы, означающие стихийную направленность действия на субъект или присущую кому-нибудь предрасположенность к действию, способность как бы невольного проявления какого-нибудь действия, а также, напротив, отсутствие в ком-нибудь волевых импульсов, расположения к какому-нибудь действию. Например: «Два часа ночи… не спится… А надо бы заснуть, чтоб завтра рука не дрожала» (Лермонтов, «Княжна Мери»); «И верится и плачется» (Лермонтов); «Вы не верите слезам… Но я плачу не для вас: мне просто плачется» (Гончаров, «Фрегат Паллада»); «Туда, сюда, а дома не сидится» (Пушкин, «Русалка»); «Литвинов взялся за книгу, но ему не читалось» (Тургенев, «Дым); «Правду сказать, отлично лежалось на этом диване» (Тургенев, «Два приятеля»); у Достоевского в «Бесах»: «Кажется, готов к труду, материалы собраны, и вот не работается. Ничего не делается». В этих образованиях значение безличности связано с присоединением аффикса -ся.

Значение безличной формы на -ся чрезвычайно ярко сказывается в такой крестьянской речи, записанной А. И. Эртелем:

— Вот штука! — говорит работник, возвращаясь со станции:

— Кобыла пять раз выпрягалась. Измаялся.

— Какие тебе гужи ! А это я, признаться, встретился с мужиком — он не сворачи вает, и я не сворачиваю. Ну и поругались. Вот он, пес его дери, и напустил.

— Да чтоб отпрягалось.

Безличные глаголы этого последнего разряда настолько продуктивны в современно языке, что возникает тенденция производить вторично такие формы даже от глаголов на -ся. А. М. Пешковский по этому поводу заметил: «В настоящее время категория эта уже всеобща, т.е. форму эту можно образовать от каждого глагола (мне читается, говорится, работается, лежится, чихается и т. д. и т. д., вплоть до любого, хотя бы и необычного, но всегда возможного новообразования), за исключением глаголов возвратных. От возвратных глаголов форма эта совсем не образуется: нельзя сказать: мне сегодня торопится, мне умывается, мне веселится, мне смеется и т. д.».

Ведь надо было бы к форме возвратных глаголов прибавлять второе -ся, что противоречит фонетическим нормам русского языка, избегающего удвоения слогов (ср. минералог, а не минералолог). Кроме того, вообще образованию и распространению безличных форм на -ся от многих глагольных основ препятствует широкое употребление соответствующих личных омонимов или омоформ (ср. невозможность сказать: мне сегодня не считается; но ср. я хорошо считаю и т. п.). Мнение А. М. Пешковского о возможности образовать безличную форму на -ся от любого невозвратного гла гола ошибочно. Производство безличной формы на -ся ограничено строгими семантическими условиями (о них см. в исторической лексикологии русского языка). Но в индивидуальном говорении и писании замечаются бесплодны попытки производить безличные формы даже от возвратных глаголов. Так, Натан Венгров в своих «Песнях с картинками для маленьких» (М., 1935, с. 13) пел:

Улыбнись на вечера,

Чтоб смеялось нам с утра.

Видео:Безличное предложениеСкачать

Виды аналитического выражения категории лица

Грамматическая двойственность выражения значений лица и безличности очевидна. Категории лица и безличности в формах настоящего и будущего времени выражаются окончаниями. Окончание 3-го лица единственного числа при отсутствии представления о субъекте действия является приметой безличности. Это — синтетические формы лица и безличности. Аналитически категория лица выражается личными местоименными префиксами (и соотносительными с ними родовыми и числовыми окончаниями, например, я читал). В этом ряду форм безличность может выражаться лишь негативно — отсутствием личного префикса и формой среднего рода (мне не спалось, ему не повезло).

Правда, в фамильярном просторечии есть тяготение к местоименной примете безличности — частице оно. Например: «Только все-таки хорошо оно, что так произошло. И дурно оно было, и хорошо оно было» (Достоевский, «Братья Карамазовы»); «Так оно и следует: порядочным людям стыдно говорить хорошо по-немецки» (Тургенев, «Дворянское гнездо»); «Оно вот так и вышло» (Чехов, «Случай с классиком»); «Конечно, если продать парочку лошадок, да одну из коров, да барашков, оно, может, хватит» (Герцен, «Былое и думы») и многие другие. Но такая безличная конструкция не является нормой. Аналитический способ выражения в русском языке присущ лишь личным формам. У нас аналитические формы в большей своей части еще не утратили раздельности компонентов и легко подвергаются морфологическому разложению на части (даже в составной форме будущего времени возможен синтаксический разрыв компонентов, например, Завтра буду усердно заниматься).

Во многих аналитических формах еще очень ясны следы и остатки синтетического строя. Аналитические формы прошедшего времени тоже не вполне свободны от элементов синтетизма. В них категория лица выражается аналитически, но род и число обозначаются окончаниями (Ты приехала; Мы лето прожили в деревне). Однако в системе русского глагола намечается иной тип безаффиксного, чисто аналитического спряжения. Речь идет о глагольных формах, омонимичных с формой повелительного наклонения (возьми, но ср. случись и т. п.), и о так называемой «междометной» форме глагола (прыг, бух, хвать, цап-царап и т. п.), употребляемых в сочетании с личными префиксами или именными названиями субъектов действия.

А женщина, что бедная наседка, Сиди себе да выводи цыплят.

(Пушкин, «Русалка»)

«Вам хорошо, а я сына в университете содержи, малых в гимназии во спитывай» (Л. Толстой); «Положил я его на стол, чтобы ему операцию де лать, а он возьми и умри у меня под хлороформом» (Чехов, «Дядя Ваня»); «Я стряпай, ты будешь жрать, а сам ни с места» (Гончаров, «Слуги старого века»).

Щепотки волосков лиса не пожалей — Остался б хвост у ней.

Глагольные формы этого рода, напоминающие по внешнему виду повелительное наклонение, обычно сочетаются с личными местоимениями и обозначениями живых существ и предметов, но они употребляются и безлично

(безличные формы образуются от глаголов, которые не имеют повелительного наклонения). Например:

Случись кому назвать его,

Град колкостей и шуток ваших грянет.

(Грибоедов, «Горе от ума»)

Случись тут мухе быть.

(«Муха и дорожные»)

А тут к беде еще беда: Случись тогда ненастье.

(Крылов, «Охотники»)

Междометные же формы глагола в литературном языке почти вовсе лишены способности безличного употребления. Например: «Вдруг старушка мать — шасть в комнату» (Тургенев, «Уездный лекарь»); «Тут рыцарь прыг в седло» (Крылов, «Рыцарь»);

Нагайка щелк — и, как орел, Он кинулся…

(Лермонтов, «Демон»)

Н. П. Некрасов в своем замечательном исследовании «О значении форм русского глагола» впервые дал своеобразное истолкование такому употреблению «императивной формы», или, как он сам ее назвал, «абсолютно-личной формы глагола»:

«…Мы видим, что к ней можно прибавлять все личные местоимения: чи тай я, ты, он и т. д., т. е. что она употребляется для лиц, следовательно, есть форма личная. Наконец, она остается неизменною для всех трех лиц, а следовательно, для родов и чисел… Если эта форма общая для всех трех лиц, то, понятно, она не выражает собою непосредственного отношения или непосредственной связи действия с тем или другим определенным лицом… Соединение или несоединение общей личной формы действия с известным лицом вполне зависит от лица говорящего: оно связывает то или другое действие с тем или другим лицом по своему желанию, по своей воле, а не потому, что между действием и лицом находится уже сама по себе связь действительная, непосредственная…

Так как лицо говорящее распоряжается, так сказать, в этом случае действием, приписывая его какому-либо известному лицу, а не лицом, которое само по себе с действием не имеет никакой непосредственной связи; то связь или отношение абсолютно-личной формы глагола с известным лицом становится действительною связью, действительным отношением только как выражение желания или воли лица говорящего… Если же этою формою не обозначается ни числа, ни рода, ни предметности, то, понятно, ею может обозначаться только лицо, но лицо без рода, без числа, без предметности, т. е. ею выражается личность действия, как его собственная, общая, неопределенная личность, без всякого отношения к какому-либо лицу как к предмету действующему. Другими словами, эта форма показывает только то, что действие, выражаемое темою глагола, — лично или что личность есть существенное свойство глагола как действия. Этим объясняется, с одной стороны, возможность употребления разбираемой нами формы глагола в выражениях общих, или известных в грамматике под именем безличных… с другой — причина, почему эта форма, будучи личною, не различает однако лиц: ни первого, ни второго (третье лицо в строгом смысле не лицо, а предмет вообще)».

Это объяснение было принято в основном и А. М. Пешковским. В личном употреблении этих «императивных форм» намечается новый тип аналитических конструкций в русском языке. В спряжении: я пойди, он пойди, мы пойди и т. д. — изменяются лишь префиксы, вся остальная часть формы остается неизменной.

Таким образом, приемы аналитического выражения категории лица в системе русского глагола обозначились очень резко. Они осложнили синтетический строй словоизменения, присущий формам настоящего-будущего времени и отчасти формам повелительного наклонения.

Категория числа в глаголе и своеобразия ее выражения в формах 1-го и 2 -го лица

С категорией лица в глаголе неразрывно связана категория числа. Значения лица и числа в настоящем-будущем времени: и повелительном наклонении нераздельны. Они выражаются одними и теми же окончаниями. В формах других времен и наклонений числовые аффиксы указывают на лицо лишь косвенно. Так, безличность выражается в прошедшем времени и условно-желательном (сослагательном) наклонении окончанием среднего рода единственного числа (стошнило, стемнело, рассвело и т. п.). Можно сказать, что в безличных формах глагола категория числа является «грамматической фикцией». В неопределенно-личных формах множественного числа прошедшего времени или сослагательного наклонения (говорили; «Уж сколько раз твердили миру, что лесть гнусна, вредна» (Крылов); «Однажды играли в карты у конногвардейца Нарумова» (Пушкин) и т. п.) окончание множественного числа (-и) в связи с отсутствием личного префикса является признаком неопределенно-множественного лица. Но, с другой стороны, отношение к категории числа заключено в самих местоименно-личных префиксах (я, ты, мы, вы).

Органическая связь категории числа с категорией лица выражается и в том, что способы обозначения числа в глаголе не являются «чистыми» формами согласования, по крайней мере по отношению к 1 -му и 2-му лицу. В формах настоящего-будущего времени (тем более повелительного наклонения) это очевидно. Здесь указание на число непосредственно заключено в личном окончании. Самостоятельное употребление этих личных форм без ме стоимений достаточно выразительно. Например: «Вижу сам, что виноват» (Пушкин, «Капитанская дочка»); «Теперь, Александр, не будешь на меня жаловаться, что отстаю от тебя в работе. Наверстаю» (Чернышевский, «Что делать?»); «Бывало, сядем чай пить, выпьем по пятнадцати стаканов, и все торгуемся» (Чехов, «В бане») и т. п.

Даже и в тех случаях, когда формы настоящего-будущего времени употребляются в сочетании с личными местоимениями 1-го и 2-го лица, трудно говорить о согласовании глагольной формы в числе с личными местоимениями, о полной зависимости ее от них. Здесь роль местоимений, особенно при отсутствии ударения на них, формально-аналитическая; формы я вижу, ты видишь и т. п. вполне синонимичны с формами, не имеющими личных префиксов: вижу, видишь и т. п. А. А. Потебня доказывал, что формы я хожу, ты ходишь и т. п. также неразложимы грамматически. При таком понимании префикс я и форма вижу в я вижу поставлены в отношения совместности, а не согласования. Во всяком случае, в формах я вижу, ты видишь и т. п. показатели лица и числа двойственны. Указания на лицо и число заключены и в местоимении, и в глагольном окончании. Понятно, что эта двойственность синтаксически может быть использована и в сторону обострения признаков согласования. Например: «Ей ужасно странно, что я, который привык к хорошему обществу, который так короток с ее петербургскими кузинами и тетушками, не стараюсь познакомиться с нею» (Лермонтов, «Герой нашего времени»).

При двойственности числовых показателей (в окончаниях и в префиксах) перевес остается на стороне местоименного «префикса», не теряющего при этом ни форм отдельного слова, ни даже оттенков своего лексического значения. Значение числа включено в формы лица.

Лучшей иллюстрацией возможности полного «переключения» числовых значений на личные префиксы может быть «спряжение» форм типа: я скажи, мы скажи и т. п. «Знай я, что невеста с таким образованием, да я… да и нога бы моя просто не была здесь» (Гоголь, «Женитьба»). Ср. французское спряжение je parle, tu paries, il parle, ils parlent.

Таким образом, характеристика отношений между личными окончаниями глагола и личными местоименными префиксами как «синтаксического параллелизма» была бы неверна. Внешние признаки согласования с местоимениями, при изменяемости глагольной формы, всегда присутствуют. Но это согласование иного рода, чем согласование имен прилагательных. Оно базируется на внутренней, органической связанности значений лица и числа в глагольных окончаниях и в местоименных префиксах. Все смысловые оттенки, присущие личным местоимениям, могут выражаться и самими личными формами глагола, и наоборот, все своеобразия в употреблении личных форм глагола передаются и личным местоимениям (ср., например, употребление формы повелительного наклонения на -те при вежливом обращении к одному лицу: скажите, приходите и т. п.).

Может показаться, что синтаксическая роль категории числа в глагольных формах на -л совсем иная, что здесь числовые различия являются «формами чистого согласования», как и в других «родовых словах». Однако такому пониманию противоречит употребление формы множественного числа на -ли в неопределенно-личном значении (его наградили), независимо от всякого согласования. Кроме того, местоименные личные префиксы срастаются с формами на -л (-ла, -ло, -ли) в одну целостную аналитическую форму, в которой все морфологические элементы и их значения семантически спаяны и слиты. Поэтому говорить о полном подчинении формы на -л личным префиксам (1-го и 2 -го лица) в отношении числа было бы почти то же, что говорить о полном грамматическом подчинении морфемы див в слове начдив (на чальник дивизии) или морфемы бух в слове помбух (помощник бухгалтера) первой части слова. (Но ср. род. начдива, дат. начдиву и т. п.)

Внутреннее семантически неразложимое единство форм я думал, ты думал, мы думали, вы думали доказывается невозможностью в применении к единичному чужому лицу выразиться так: вы говорил или вы говорила, вы думал и т. п. Между тем такое согласование в числе «по смыслу» оказывается возможным у кратких форм имени прилагательного и страдательного причастия в сочетании с местоимением вы, обозначающим одного собеседника. Например, в романе Чернышевского «Что делать?» встречаются такие конструкции: «Вы не были влюблена в вашего жениха?» (Пролог); «Вы прекрасно сложена», «Вы сами должна помнить»; «Вы-то еще слаб»; «Разве вы таков?» и т. п. (но ср. «положим, вы правы» и др.). Таким образом, даже сочетания кратких имен прилагательных и страдательных причастий с личными местоимениями (не говоря уже о таких сочетаниях полных прилагательных) были гораздо более похожи на двучленные, на расчлененные, чем личные формы прошедшего времени.

Под влиянием синтетических форм настоящего-будущего времени в устной речи встречается употребление форм прошедшего времени без личных местоимений 1 -го и 2-го лица. В этом случае значения числа и лица как бы эллиптически включаются в родовую форму на -л. Например: «И с собаками ездил? — Ездил и с собаками, да убился: с лошадью упал и лошадь зашиб» (Тургенев, «Льгов»); «Работаю уже давно, и мозг высох, похудела, подурнела, постарела, и ничего, ничего, никакого удовлетворения» (Чехов, «Три сестры»).

Таким образом, формы числа в глаголе органически слиты с категорией лица. Число в глаголе менее «материально», чем в категории имен существительных, но менее абстрактно, менее формально, чем в категории имен прилагательных. В формах 1 -го и 2-го лица оно не столько указывает на синтаксическую зависимость глагола от личного местоимения, сколько выражает реальные различия в отношении самого действия к количеству, числу действующих лиц.

Подчиненное, чисто «согласуемое» положение формальных признаков числа в 3 -м лице глагола

Значение категории числа несколько иное в формах 3-го лица всех времен и наклонений (не в безличном и не в неопределенно-личном их употреблении). В безличных формах отсутствует самое понятие числа, так как число в глаголах немыслимо без лица. При неопределенно-личном употреблении формы 3-го лица (говорили) окончание множественного числа (-и) выражает идею неопределенно-множественного лица. Но в определенно-личном употреблении форма 3-го лица глагола согласуется в числе с названием предмета, т. е. с именем существительным или с заменяющим его местоимением 3-го лица. В этом случае категория числа является «формой» согласования, хотя и не до такой степени лексически пустой, чисто синтаксической, как у имен прилагательных. Категория предмета в русском языке глубоко связана с категорией числа, которая не только зародилась в недрах предметности, но и до сих вор сохраняет следы связей с ней.

Поэтому числовые различия в глагольных формах 3-го лица находятся в прямой зависимости от числовых различий названий действующего предмета, производителя действия. Меньшая зависимость категории числа в формах глагола от личных местоимений 1 -го и 2 -го лица лишний раз характеризует обособленность личных местоимений от имен существительных. Но, как известно, формы личного местоимения 3-го лица зависят от значений тех имен существительных, которые замещает это местоимение и на которые оно указывает. Следовательно, местоимение 3-го лица в современном русском языке менее слито с глагольной формой, чем местоимения 1-го и 2-го лица. Русские грамматисты не раз подчеркивали относительную самостоятельность числа в 3-м лице глагола, указывая на факты так называемого «согласования по смыслу», т. е. на употребление глагольной формы множественного числа в тех случаях, когда действие приписывается собирательному лицу, реже — предмету, облеченному в форму имени существительного единственного числа (например, при словах большинство, мень шинство, часть, масса с род. п. мн. ч. и др.; ср. большинство сотрудников ре шили и т. п.). В этих случаях форма множественного числа глагола, как бы независимо от формы «подлежащего», непосредственно обозначает количество деятелей. Она прямо относится к реальному действию и его производителям. Она согласована с лексическим значением «подлежащего». Согласования же с формой существительного, выражающего субъект действия, не происходит.

Однако правильнее, вслед за Шахматовым, видеть в таких словосочетаниях, как большинство зрителей, часть колхозников и т. п., фразеологические обороты, однородные с числовыми идиоматизмами типа: пять человек, шесть крестьян и т. п. Множественное число глагола при них поддерживается влиянием числовых конструкций вроде: Десять учеников не выдержали экзамена.

Таким образом, в категории числа глагола обнаруживается структурная спаянность форм числа с категорией лица. В способе выражения числовых различий намечается противопоставление между формами 1 -го и 2 -го лица и предметно-личными формами 3 -го лица. Господство категории лица выражается в окончании множественного числа -и у форм на -л (слышали) . Окончание -и восходит к флексии древнерусского именительного падежа множественного числа мужского рода. Это окончание могло сохраниться лишь у форм, обозначающих активные лица или относящихся к лицам активным. В этом заключается отличие форм типа мы читали, вы писали от кратких форм прилагательных и страдательных причастий, в которых окончание -ы (мамины, красивы, сыты, влюблены и т. п., ср. добрые и т. п.) восходит к флексии винительного (пассивного) падежа, падежа прямого объекта действия.