Использование для совершения преступления лица не подлежащего уголовной

Видео:12. Соучастие в преступлении || Ускоренный курс уголовного права РоссииСкачать

Статья 33 УК РФ. Виды соучастников преступления

1. Соучастниками преступления наряду с исполнителем признаются организатор, подстрекатель и пособник.

2. Исполнителем признается лицо, непосредственно совершившее преступление либо непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями), а также лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных настоящим Кодексом.

3. Организатором признается лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением, а равно лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими.

4. Подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом.

5. Пособником признается лицо, содействовавшее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно лицо, заранее обещавшее приобрести или сбыть такие предметы.

Видео:10. Стадии совершения преступлений || Ускоренный курс уголовного права РоссииСкачать

Комментарии к ст. 33 УК РФ

1. В зависимости от характера выполняемых действий соучастники подразделяются на исполнителя, организатора, подстрекателя и пособника.

2. В ч. 2 комментируемой статьи названы все разновидности исполнителей. Лицо, непосредственно совершившее преступление, является исполнителем, полностью выполняющим объективную сторону преступления (убило жертву выстрелом из пистолета). Здесь исполнитель один осуществляет внешнюю сторону преступления.

Непосредственное совершение преступления совместно с другими лицами (соисполнителями) называется соисполнительством.

Соисполнителями будут лица, совершившие все действия, образующие объективную сторону преступления. При краже оба проникают в квартиру, собирают ценное имущество и уходят с похищенным. Преступление совершается соисполнителями и тогда, когда один из них выполняет одну часть деяний, а второй — другую (соисполнителем похищения человека будет как лицо, которое схватило потерпевшего и втолкнуло его в автомашину к сообщнику, так и сообщник, увезший похищенного в тайное место).

Соисполнителя нет, если лицо, участвующее в совершении преступления, только содействует, помогает другим лицам реализовать совместный умысел, непосредственно не выполняя действий, входящих в объективную сторону преступления .

БВС РФ. 2002. N 1. С. 21.

Посредственным исполнителем (посредственным причинителем) признается лицо, которое само не совершало преступления, но использовало для его совершения другое лицо, не подлежащее уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных УК. Например, двое взрослых, привлекших к краже малолетнего, который завладевает чужой вещью, являются посредственными соисполнителями кражи.

Посредственные исполнители могут использовать (кроме малолетних и невменяемых) также лицо, невиновно осуществляющее общественно опасное деяние либо действующее по неосторожности.

Исполнитель (соисполнитель) должен обладать всеми признаками субъекта преступления: достичь возраста, с которого наступает уголовная ответственность, быть вменяемым. Когда в статьях Особенной части УК содержится указание на дополнительные признаки, исполнитель должен быть специальным субъектом. Так, исполнителем незаконного освобождения от уголовной ответственности (ст. 300 УК) может быть прокурор, следователь или лицо, производящее дознание.

Во всех преступлениях, совершаемых в соучастии, должен быть исполнитель, поскольку он реализует умысел соучастников, ответственность которых связана с поведением исполнителя.

С субъективной стороны исполнитель преступления может действовать как с прямым, так и с косвенным умыслом.

3. Организатор — самая опасная из соучастников фигура, хотя нередко он не принимает непосредственного участия в совершении преступления. Опасность этой фигуры состоит в том, что организатор направляет волю организованных им лиц, вдохновляет их на совершение преступления, распределяет между ними роли, определяет последовательность реализации преступления.

В соответствии с ч. 3 комментируемой статьи можно выделить четыре вида организаторов.

К первому виду относится лицо, организовавшее совершение преступления. Этот вид организаторской деятельности может состоять в подборе соучастников, в распределении между лицами их функций, в составлении плана действий и т.п. Отличительной его чертой является то, что он выступает «идейным вдохновителем» преступления.

Ко второму виду — лицо, руководившее совершением преступления. Оба вида организатора могут быть в одном лице. Но возможно появление фигуры организатора непосредственно во время совершения преступления. Обычно в такой ситуации лицо в процессе совершения преступления берет на себя руководство. Оно определяет, какие конкретно действия должен выполнять каждый соучастник, стоит ли использовать орудия преступления, как и когда скрыться, какие меры следует применить к жертве преступления и др. Осуществляя руководство совершением преступления, организатор чаще всего одновременно действует и как исполнитель (соисполнитель) преступления. Действия организатора в подобных случаях квалифицируются только по соответствующей статье Особенной части УК без ссылки на ч. 3 ст. 33.

Третий и четвертый виды организаторов связаны с их ролью в организованной группе или преступном сообществе (преступной организации).

Создание организованной группы или преступного сообщества (преступной организации) проявляется не только в действиях, связанных с подбором соучастников, распределением между ними обязанностей, но и в создании особых устойчивых связей, отношений жесткой подчиненности, соблюдения установленной дисциплины. Создание организованной группы и особенно преступной организации часто сопровождается подкупом государственных и муниципальных чиновников, выходом на связь с другими территориальными преступными группировками и др.

Руководство организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) может сочетаться и с самим созданием названных преступных группировок, но может означать и преступную деятельность лица, которое только руководит уже действующей организованной группой или преступной организацией.

Данное руководство может состоять в единоличном управлении всеми соучастниками, определении политики преступного сообщества, установлении времени проведения преступлений и др. В преступном сообществе его руководитель чаще управляет своей структурой через своих прямых помощников. При любой форме руководства организованной группой или преступным сообществом организатор знает, что руководит сообщниками, готовыми к выполнению его преступных заданий.

Организаторская деятельность проявляется в активном поведении, совершаемом с прямым умыслом.

4. В части 4 ст. 33 говорится о подстрекателе, которым признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом. При определении подстрекателя использована казуально-абстрактная формулировка. После конкретных видов подстрекательства дано общее определение, что дает основания признать подстрекательством практически любую деятельность. Главное условие при этом, чтобы лицо склонило другое к совершению преступления. Подстрекатель, воздействуя на сознание и волю исполнителя, формирует у него намерение совершить преступление. В этом заключается общественная опасность подстрекателя. Без него, возможно, и не появился бы исполнитель.

Уговор означает неоднократные просьбы совершить преступление. При подкупе подстрекатель обещает материальную выгоду для исполнителя, а может сразу передать ему ценности, вызывая в нем решение согласиться с предложением. Под угрозой следует понимать любые высказывания и действия подстрекателя, связанные с ухудшением положения исполнителя. Угроза может быть связана с возможностью применения физического насилия к исполнителю или другим лицам, небезразличным для него. Иногда угроза носит характер шантажа. Подстрекатель может угрожать уничтожением или повреждением имущества, увольнением с работы, понижением в должности и т.п.

Способом подстрекательства является физическое насилие. Обязательное условие для признания такого насилия подстрекательством состоит в наличии у исполнителя выбора варианта поведения.

При обмане как способе подстрекательства не должны быть искажены признаки состава преступления, на совершение которого таким путем подстрекают лицо. Подстрекатель, стремясь добиться согласия исполнителя совершить кражу, обманывает последнего, заявляя, что дом, где предполагается совершить кражу, находится в уединенном месте, в нем никого не будет. В этом примере обман касается условий безопасности совершения кражи и не искажает сути преступления. Подстрекательство может выразиться в совете совершить определенное преступление.

Во всех способах подстрекательства необходимо, чтобы у исполнителя оставался выбор. Принять решение об участии в преступлении исполнитель должен по своей воле.

Подстрекательство является состоявшимся, когда исполнитель не только согласился совершить преступление, но и приступил к его реализации хотя бы на стадии приготовления. Простое согласие исполнителя совершить преступление без выполнения других действий, подкрепляющих его согласие, не образует подстрекательства.

Подстрекатель отличается от организатора тем, что он ничего не планирует, не координирует поведения других соучастников. Отличается подстрекатель и от исполнителя: он не выполняет объективной стороны преступления.

Характер взаимодействия соучастников характеризуется большим разнообразием. Возможно сочетание в одном лице функций подстрекателя и соисполнителя. Тогда в описательно-мотивировочной части приговора необходимо указать обе функции лица, но привлекать его к ответственности нужно только по статье Особенной части УК без ссылки на ст. 33 УК (ч. 3 ст. 34 УК).

Подстрекательство всегда конкретно и индивидуально. Нельзя говорить о подстрекательстве вообще. Подстрекательство к преступлению имеет место, когда оно проявляется конкретным способом в отношении конкретного лица или лиц.

Подстрекательство необходимо отграничивать от преступлений, в которых идет речь об общих призывах, например от деяний, предусмотренных ст. ст. 280 или 354 УК. В этих статьях говорится не о подстрекательстве, а о самостоятельном преступлении. Согласно нормам об этих деяниях призывы обращены к неопределенному кругу лиц.

Нормы Особенной части УК об общих призывах к совершению каких-либо действий следует отличать от специальных случаев подстрекательства. К последним можно отнести, например, ст. 150 УК, в которой говорится о подстрекательстве не любого лица, а только несовершеннолетнего, т.е. статьей предусмотрена специальная норма о подстрекательстве. Когда взрослый подстрекает 13-летнего к совершению преступления, привлекать этого взрослого необходимо по ст. 150 УК без ссылки на ст. 33 УК.

Склонение кого-либо к совершению преступления предполагает активное поведение. Подстрекательство путем бездействия невозможно.

С субъективной стороны подстрекатель действует с прямым умыслом . Существует мнение о возможности подстрекательства с косвенным умыслом . Судебная практика не отличается единством в этом вопросе, однако чаще всего признает совершение подстрекательства с прямым умыслом.

См.: Уголовное право. Общая часть / Под ред. И.Я. Козаченко, З.Н. Незнамовой (автор главы — М.И. Ковалев). С. 244 — 245.

См.: Уголовное право. Общая часть. Т. 1 / Под ред. А.Н. Игнатова, Ю.А. Красикова. С. 246; Российское уголовное право: Курс лекций. Т. 1. Преступление / Под ред. А.И. Коробеева (автор главы — Л.И. Романова). Владивосток, 1999. С. 508.

5. В ч. 5 комментируемой статьи перечислены все способы содействия пособника исполнителю преступления. В литературе принято их делить на физическое и интеллектуальное пособничество. Пособник не участвует в непосредственном совершении преступления, а помогает исполнителю реализовать умысел соучастников, предоставляя ему необходимые орудия или средства преступления, информацию, устраняя препятствия на его пути, обеспечивая сокрытие преступления и др.

Физическое пособничество проявляется в действии и бездействии. Активное поведение пособника может состоять, например, в передаче исполнителю ключа в целях незаконного проникновения в помещение. Бездействие может заключаться в устранении препятствий (сотрудник охраны по договоренности с исполнителями оставляет незапертым охраняемое здание). При бездействии пособник не выполняет лежащих на нем обязанностей.

Физическое пособничество отличается от поведения исполнителя тем, что оно не связано с осуществлением действия (акта бездействия), образующим объективную сторону состава преступления .

БВС РФ. 2000. N 9. С. 16.

Интеллектуальное пособничество заключается в даче советов, указаний, предоставлении информации. Совет — это предложение рекомендательного характера по осуществлению преступления. К указанию относится наставление пособника по выполнению деяния. Совет и указание пособника могут относиться к любым обстоятельствам совершения преступления. Главное состоит в том, чтобы благодаря им исполнитель смог реализовать задуманное либо ему значительно облегчалось совершение преступления.

Под информацией понимаются сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах независимо от формы их представления. Информация может касаться количества и видов ценного имущества, его месторасположения, сведений о личной жизни, счетах в банках, наличии ценных бумаг, места работы, должности и т.п.

Для установления пособничества необходимо, чтобы исполнитель воспользовался данным советом, указанием, информацией. В противном случае соучастия не будет, т.к. отсутствует признак совместности деятельности соучастников. Совет исполнителю может давать как пособник, так и подстрекатель. Их отличие в этом случае заключается в том, что пособник дает советы лицу, уже имеющему намерение совершить преступление.

К интеллектуальному пособничеству относятся заранее данное обещание скрыть преступника, средства или орудия, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно заранее данное обещание приобрести или сбыть такие предметы. Обещание помочь исполнителю укрепляет его решимость совершить преступление или довести его до конца. Не имеет значения, по чьей инициативе дается такое обещание — по собственной либо с подачи других лиц. Необходимо только, чтобы оно было дано заранее. Таким является обещание, сделанное как до начала выполнения объективной стороны преступления, так и во время ее осуществления, но обязательно до окончания преступления.

Сохраняет свое значение п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 31.07.1962 N 11 «О судебной практике по делам о заранее не обещанном укрывательстве преступлений, приобретении и сбыте заведомо похищенного имущества», в котором говорится, что «укрывательство преступления, а также приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем, могут быть признаны соучастием, если эти действия были обещаны исполнителю до или во время совершения преступления, либо по другим причинам (например, в силу систематического их совершения) давали основание исполнителю преступления рассчитывать на подобное содействие».

Заранее данное обещание относится к интеллектуальному пособничеству, поэтому не имеет значения дальнейшее поведение пособника. Пособничество будет иметь место и в том случае, когда пособник впоследствии не выполнил данного заранее обещания скрыть преступника, следы преступления, похищенное имущество и т.п.

От заранее данного обещания как формы пособничества следует отграничивать заранее не обещанное укрывательство, которое не является соучастием. Ответственность за него установлена как за самостоятельное преступление в случае укрывательства особо тяжких преступлений (ст. 316 УК).

Нередко пособник выполняет и функции подстрекателя, а иногда — организатора в одном и том же преступлении. В теории уголовного права и судебной практике нет единства мнений о квалификации действий в таких случаях. Так, лицо было привлечено к уголовной ответственности с указанием его роли соучастника одновременно и как подстрекателя, и как пособника . В других случаях суды не признавали необходимым указывать все роли соучастника .

БВС РФ. 1993. N 11. С. 9.

БВС РФ. 2001. N 12. С. 12, 13.

Из всех соучастников пособник является наименее опасной фигурой, что должно учитываться при назначении ему наказания.

С субъективной стороны пособник осуществляет свою деятельность с прямым или косвенным умыслом. Мотивы и цели пособника могут и не совпадать с мотивами и целями других соучастников.

Видео:Статья 33 УК РФ. Виды соучастников преступленияСкачать

Участие в совершении преступления с лицами, не подлежащими уголовной ответственности: подходы к правовой оценке в современной судебной практике Текст научной статьи по специальности « Право»

Видео:Уголовное право кратко. Стадии совершения преступленияСкачать

Аннотация научной статьи по праву, автор научной работы — Шиханов В. Н.

Учение о соучастии в совершении преступления является одной из сильных сторон российской уголовно-правовой науки. Тем не менее правоприменительная практика сталкивается с ситуациями, которые не находят в теории единогласной удовлетворительной оценки. К числу проблем, которые и сегодня «проверяют на прочность» фундаментальные положения института соучастия , относится вопрос о совместном выполнении объективной стороны лицом, подлежащим уголовной ответственности по признакам субъекта, с лицом, по этим же признакам ответственности не подлежащим. Как это ни странно, названная проблема разделила на оппонирующие стороны не столько правоведов, сколько теорию и практику: Верховный суд РСФСР (а затем и Российской Федерации) занял позицию, которая в науке разделяется меньшинством. Парадоксальность ситуации состоит в том, что положения современного российского уголовного закона о соучастии позволяют и доктрине, и суду толковать его положения в свою пользу. Так, большинство правоведов полагают, что соучастие имеет уголовно-правовое значение только тогда, когда в одном преступлении происходит стечение нескольких лиц, способных по своим свойствам понести уголовную ответственность . В таком случае ни о каком соучастии при совместном совершении преступления с невменяемыми или малолетними лицами не может быть и речи, поскольку для уголовного права эта конструкция ничем не отличается от причинения вреда одним человеком совместно с животными. Верховный суд, напротив, полагает, что эта позиция не основана на законе, поскольку видит в положениях Уголовного кодекса Российской Федерации прямые указания о наличии соучастия в таких случаях. В статье предлагается анализ позиций Верховного суда Российской Федерации, рассматриваются причины возникших разногласий и возможные пути их преодоления.

Видео:08. Субъективная сторона преступления || Ускоренный курс уголовного права РоссииСкачать

Похожие темы научных работ по праву , автор научной работы — Шиханов В. Н.

Видео:Добровольный отказ от совершения преступления - Консультация адвоката по уголовным деламСкачать

PARTICIPATION IN CRIME WITH PERSONS BEING NOT LIABLE TO CRIMINAL RESPONSIBILITY: APPROACHES TO LEGAL TREATMENT IN MODERN JURISPRUDENCE

Theory of criminal complicity is one of the important issues of Russian criminal law. But it still cannot provide unanimous legal treatment to some specific situations occurring in law enforcement practice, for example, when a person being liable to criminal responsibility (as a subject of crime) and a person being not subject to criminal responsibility jointly perform an objective element of crime. The Supreme Court of RSFSR (later of the Russian Federation) and criminal law have different opinions concerning this problem. The working criminal legislation on complicity allows both the RF Supreme Court and criminal doctrine to interpret its provisions in their own favour. Most jurisprudents consider complicity as having criminally legal significance only in the case of joint commission of a crime by several persons being liable to criminal responsibility . So, the joint participation of insane persons and minors in the commission of a crime cannot be regarded as complicity under the criminal law. On the contrary, the Supreme Court of the Russian Federation considers that the RF Criminal Code contains provisions envisaging the criminal complicity in such cases. The position of the Supreme Court of the Russian Federation is analyzed, the causes of this disagreement and possible ways of its resolving are examined.

Видео:07. Объективная сторона преступления || Ускоренный курс уголовного права РоссииСкачать

Текст научной работы на тему «Участие в совершении преступления с лицами, не подлежащими уголовной ответственности: подходы к правовой оценке в современной судебной практике»

Раздел 4. Криминологическая наука

ШИХАНОВ В.Н., кандидат юридических наук, доцент, ShikhanovVN@rambler.ru Кафедра уголовно-правовых дисциплин; Иркутский юридический институт (филиал) Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, 664035, г. Иркутск, Шевцова, 1

Candidate of Legal Sciences, associate professor, shikhanovvn@rambler.ru Chair of criminal law disciplines;

Irkutsk Law Institute (branch)

Academy of the Prosecutor’s General Office of the Russian Federation,

Shevtsova St. 1, Irkutsk, 664035,

УЧАСТИЕ В СОВЕРШЕНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ С ЛИЦАМИ,

НЕ ПОДЛЕЖАЩИМИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ:

ПОДХОДЫ К ПРАВОВОЙ ОЦЕНКЕ В СОВРЕМЕННОЙ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ

Реферат. Учение о соучастии в совершении преступления является одной из сильных сторон российской уголовно-правовой науки. Тем не менее правоприменительная практика сталкивается с ситуациями, которые не находят в теории единогласной удовлетворительной оценки. К числу проблем, которые и сегодня «проверяют на прочность» фундаментальные положения института соучастия, относится вопрос о совместном выполнении объективной стороны лицом, подлежащим уголовной ответственности по признакам субъекта, с лицом, по этим же признакам ответственности не подлежащим. Как это ни странно, названная проблема разделила на оппонирующие стороны не столько правоведов, сколько теорию и практику: Верховный Суд РСФСР (а затем и Российской Федерации) занял позицию, которая в науке разделяется меньшинством. Парадоксальность ситуации состоит в том, что положения современного российского уголовного закона о соучастии позволяют и доктрине, и суду толковать его положения в свою пользу. Так, большинство правоведов полагают, что соучастие имеет уголовно-правовое значение только тогда, когда в одном преступлении происходит стечение нескольких лиц, способных по своим свойствам понести уголовную ответственность. В таком случае ни о каком соучастии при совместном совершении преступления с невменяемыми или малолетними лицами не может быть и речи, поскольку для уголовного права эта конструкция ничем не отличается от причинения вреда одним человеком совместно с животными. Верховный Суд, напротив, полагает, что эта позиция не основана на законе, поскольку видит в положениях Уголовного кодекса Российской Федерации прямые указания о наличии соучастия в таких случаях. В статье предлагается анализ позиций Верховного Суда Российской Федерации, рассматриваются причины возникших разногласий и возможные пути их преодоления.

Ключевые слова: соучастие, группа лиц, групповое преступление, соисполнительство, де-ликтоспособность, уголовная ответственность.

PARTICIPATION IN CRIME WITH PERSONS BEING NOT LIABLE TO CRIMINAL RESPONSIBILITY:

APPROACHES TO LEGAL TREATMENT IN MODERN JURISPRUDENCE

Abstract. Theory of criminal complicity is one of the important issues of Russian criminal law. But it still cannot provide unanimous legal treatment to some specific situations occurring in law enforcement practice, for example, when a person being liable to criminal responsibility (as a subject of crime) and a person being not subject to criminal responsibility jointly perform an objective element of crime. The Supreme Court of RSFSR (later of the Russian Federation) and criminal law have different opinions concerning this problem. The working criminal legislation on complicity allows both the RF Supreme Court and criminal doctrine to interpret its provisions in their own favour. Most jurisprudents consider complicity as having criminally legal significance only in the case of joint commission of a crime by several persons being liable to criminal responsibility. So, the joint participation of insane persons and minors in the commission of a crime cannot be regarded as complicity under the criminal law. On the contrary, the Supreme Court of the Russian Federation considers that the RF Criminal Code contains

provisions envisaging the criminal complicity in such cases. The position of the Supreme Court of the Russian Federation is analyzed, the causes of this disagreement and possible ways of its resolving are examined.

Keywords: complicity, group of people, gang crime, joint commission of a crime, capable of committing delict, criminal responsibility.

Учение о соучастии в совершении преступления, а также положения уголовного законодательства об ответственности соучастников — очень важный, но вместе с тем тонкий инструмент правового регулирования общественных отношений. Эти положения доктрины и уголовного закона позволяют очертить круг лиц, которые подлежат уголовной ответственности, хотя бы они сами непосредственно преступление не совершали, позволяют обосновать ответственность соучастников и дифференцировать ее в зависимости от их роли, от степени их организованности.

Не менее важна и другая сторона вопроса: категории соучастия обозначают такие границы понятий, за рамками которых гражданам гарантируется отсутствие уголовного преследования прикосновенности к преступлению*.

По этой причине в вопросах о соучастии принципиально важны четкость формулировок, научная основа и логическая стройность категорий, а также однообразный подход к использованию созданного категориального аппарата.

В разных правовых системах эти вопросы решаются по-разному. Российская доктрина и законодательство к концу ХХ века не без оснований были предметом гордости: по связям с современными представлениями об особенностях коллективной деятельности людей, по разработанности категориального аппарата, классификации, по определенности во многих вопросах и опыту нормативного закрепления.

Тем не менее и в доктрине, и в судебной практике остается немало дискуссионных вопросов, которые требуют своего разрешения. Анализ некоторых из них

* За исключением прямо установленных в законе оговорок. Например, заранее не обещанное укрывательство наказуемо только в отношении особо тяжких преступлений, и лишь в тех случаях, когда скрываемое преступление совершено лицами, не являющимися для укрывателя близкими родственниками (ст. 316 УК РФ).

позволяет, к сожалению, констатировать серьезный разрыв между стройными положениями теории (с одной стороны), законодательством (с другой стороны) и, что очень важно, складывающейся судебной практикой (с третьей стороны).

Одна из таких показательных проблем: считать ли соучастием в преступлении совместное участие лица, которое подлежит уголовной ответственности по возрасту и вменяемости, с лицом, которое уголовной ответственности по этим же признакам не подлежит?

В советской уголовно-правовой науке вслед за особенностями нормативного судебного толкования возникали подходы, обосновывающие возможность вменения квалифицирующих признаков о совершении преступления группой даже при наличии только одного деликтоспособного деятеля. Эта позиция, хотя и подводила теоретические основания под мнение Верховного Суда РСФСР, натолкнулась на серьезную критику. В итоге в Общей части принятого в 1996 году Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ) предусмотрены и поддержанное большинством ученых понятие соучастия (как умышленного участия двух и более лиц в совершении умышленного преступления), и виды соучастников, а также понятия четырех форм соучастия.

Вопрос выглядел однозначно решенным, и в учебниках по уголовному праву до настоящего времени последовательно выдержана позиция о невозможности рассматривать в качестве соучастия совместную объективно противоправную деятельность нескольких лиц, если уголовной ответственности подлежит только один.

Такой же вывод однозначно следовал из прежней редакции пункта 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»: «Действия лиц, похитивших чужое имущество путем кражи, грабежа или разбоя группой лиц по предварительному сговору или организованной группой,

следует квалифицировать по соответствующим пунктам статей 158, 161 и 162 УК РФ по признакам «группа лиц по предварительному сговору» или «организованная группа», если в совершении этого преступления совместно участвовали два или более исполнителя, которые в силу статьи 19 УК РФ подлежат уголовной ответственности за содеянное»*.

Формулировка новой редакции** процитированного пункта является неоднозначной и вызвала в кругу специалистов разные предположения. Но если опираться на превалирующую в доктрине точку зрения о признаках соучастия, то произошедшие изменения можно признать непринципиальными. Хотя текст постановления Пленума Верховного Суда РФ теперь и не содержит прямых указаний о признаках субъекта, которыми должен обладать каждый соучастник (этот абзац исключен), тем не менее судам по-прежнему рекомендовано квалифицировать случаи использования лиц, не подлежащих уголовной ответственности, как неквалифицированное хищение, т.е. совершенное одним непосредственным исполнителем, — при прочих равных условиях.

В таком случае можно говорить, что правила квалификации проблемных случаев, рассматриваемых нами, и теперь описаны достаточно предметно, со ссылками на положения статей Особенной части УК РФ, которые допустимо применять. Несомненно, имеются и иные позиции на этот счет (на них мы остановимся ниже), однако приведем другие примеры в пользу обозначенной доктринальной позиции об отсутствии соучастия при выполнении объективной стороны совместно с лицом, не подлежащим уголовной ответственности.

В постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации по вопросам ответственности за изнасилование и насильственные действия сексуального характера от 15 июня 2004 года N 11*** не

* Первоначальный текст см.: Рос. газ. 2003. 18 янв. N 9.

** Изменения были внесены пунктом 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 дек. 2010 г. N 31 «Об изменении и дополнении некоторых постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по уголовным делам» (Рос. газ. 2010. 30 дек. N 296).

*** Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. N 8.

была включена прежняя рекомендация (вызвавшая споры в науке) о том, что изнасилование должно признаваться групповым, даже если уголовной ответственности подлежит только один из участников. Отсутствие этого положения многими юристами рассматривалось как определенный сигнал: Верховный Суд РФ занял позицию, разделяемую большинством правоведов.

В других документах Пленума Верховного Суда РФ этот вопрос прямо не оговаривается, что в принципе позволяет считать подход к квалификации действий деликтоспособного лица с неделиктоспособным совершенно ясным, даже очевидным, основанным на понятии соучастия во взаимосвязи с понятием субъекта преступления.

Между тем анализ складывающейся судебной практики обнаруживает другие тенденции. В частности, уже после введения в действие УК РФ 1996 года Президиум Верховного Суда неоднократно принимал решения по конкретным делам, утверждая, что совершение преступления совместно с лицами, не подлежащими уголовной ответственности, тем не менее надлежит считать групповым деянием, с соответствующим квалифицирующим признаком.

По этому же пути идут и нижестоящие суды. Например, Самарским областным судом был осужден гражданин П.Б. за то, что помогал гражданину С.С. совершить изнасилование и насильственные действия сексуального характера в отношении несовершеннолетней. Он наносил потерпевшей удары, сломив ее сопротивление, после чего С.С. совершал с потерпевшей половое сношение и действия сексуального характера. В процессе расследования С.С. был признан невменяемым и уголовное преследование в его отношении было прекращено. Действия П.Б. были квалифицированы как изнасилование и насильственные действия сексуального характера, совершенные группой лиц по предварительному сговору.

Отклонив возражения защитника П.Б. о том, что квалифицирующий признак «группой лиц по предварительному сговору» подлежит исключению из обвинения, поскольку С.С. уголовной ответственности не подлежит, суд указал в приговоре: «групповым изнасилованием и насильственными действиями сексуального характера признаются не только действия лиц, непос-

редственно совершивших насильственный половой акт и насильственные действия сексуального характера, но и действия лиц, содействовавших им путем применения физического или психического насилия к потерпевшей независимо от того, что некоторые из участников преступления не были привлечены к уголовной ответственности ввиду их невменяемости»*.

В целом обобщение судебной практики по рассматриваемой нами проблеме позволяет выделить три варианта суждений, используемых судами при квалификации совместных действий деликтоспособного лица с неделиктоспособными в качестве группового преступления.

1. Решение о вменении квалифицирующего признака, предусматривающего ответственность за групповое преступление, принимается судами в зависимости от содержания руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по соответствующей категории дел. Если в постановлении Пленума прямо оговорена позиция, согласно которой групповое преступление рассматривается через призму норм о соучастии (ст.ст. 32 и 35 УК РФ) во взаимосвязи с деликтоспособ-ностью как минимум двух соисполнителей, то суды не вменяют указанный квалифицирующий признак в случаях совместного исполнения преступления с невменяемыми лицами, а равно с лицами, не достигшими возраста уголовной ответственности. Выше приводился пример п. 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое».

Подобные, хотя и менее четкие положения, допускающие возможность дискуссии, содержатся в п. 14 постановления Пленума Верховного Суда от 17 января 1997 г. N 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм», а также в п. 4 Обзора Президиума Верховного Суда Российской Федерации о судебной практике по уголовным делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядо-

* Приговор Самарского областного суда от 31 мая 2011 г. в отношении П.Б. // РосПраво-судие. URL: http://rospravosudie.com/court-

витых веществ. В последнем из названных документов находим: «При квалификации преступлений, предусмотренных статьями 228.1, 229, 230, 231, 232, 234 УК РФ и совершаемых группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией), судам следует учитывать положения статьи 35 УК РФ»**.

Если рассматривать соучастие, как это принято в уголовно-правовой науке, в качестве деяния, совершенного двумя или более лицами с признаками субъекта, то позиция Верховного Суда по делам о бандитизме, а также о незаконном обороте наркотических средств и психотропных веществ подобна подходу к квалификации хищений.

Соответственно, тот же Самарский областной суд 14 августа 2012 года в кассационной инстанции изменил приговор в отношении гр. Ключникова С.В., указав среди прочего, что фактический «соисполнитель» подсудимого в краже не достиг возраста уголовной ответственности, в возбуждении уголовного дела в его отношении отказано, а потому все упоминания о совершении преступления Клочниковым С.В в составе группы лиц по предварительному сговору подлежат исключению из приговора***. Прокуратура Красноярского края на официальном сайте также приводит подобные примеры своей успешной практики опротестования незаконного вменения признака «группой лиц по предварительному сговору» [1].

Однако в действительности у этого подхода имеется и обратная сторона. Если в постановлении Пленума Верховного Суда РФ вопрос о деликтоспособности участни-

** Обзор судебной практики по уголовным делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ: утв. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27 июня 2012 г. // Официальный сайт Верховного Суда Российской Федерации. URL: http://www.supcourt.ru/Show_pdf. рЬф?И=8034

*** Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Самарского областного Суда от 14 авг. 2012 г. N 22-3370/2012 // Актоскоп. URL: http://actoscope.com/pfo/ samarskoЫ/oЫsud-sam/ug/3/prigovor-izmenen-po-st-150-ch127082012-4814740/

ков группового преступления не оговорен, то суды считают возможным вменять соответствующий квалифицирующий признак и единственному лицу, обладающему признаками субъекта, невзирая на то, что другие участники признакам субъекта не отвечают.

Например, новая редакция п. 12 упомянутого выше постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 за счет своих формулировок (и с учетом исключения первого абзаца в 2010 году) может быть истолкована иначе. Вполне резонно предположить, что «использование» неделиктоспособных лиц для хищения — не то же самое, что «совместное выполнение» с ними объективной стороны. Если в таком случае считать, что Пленум в новой редакции пункта 12 своего постановления имеет в виду только случаи посредственного причинения вреда путем использования «негодных» субъектов, то вопрос о квалификации именно совместного совершения преступления с неделиктоспособным лицом оказывается открытым. При этом в рассматриваемом акте судебного толкования больше нет положений о том, что при групповом преступлении каждый соучастник должен обладать признаками субъекта преступления. Можно ли считать, что Верховный Суд РФ изменил свою позицию по делам о хищениях на противоположную?

Полагаем, что такому выводу препятствует факт существования пункта 13 в этом же постановлении. Он как раз и посвящен «переносу» роли исполнителя с «негодного» субъекта на организатора хищения или подстрекателя, которые сами объективную сторону не выполняли. Зачем в таком случае в двух соседних пунктах говорить об одном и том же правовом явлении?

Но если в случае с подходом к квалификации соучастия в хищениях возможны споры и разные позиции, опирающиеся на положения официального судебного толкования, то в разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ по подавляющему большинству других дел проблема соотношения деликтоспособности и категорий соучастия вовсе не рассматривается.

Это обстоятельство и позволяет судам говорить об отсутствии препятствий для вменения признаков «группой лиц» и «группой лиц по предварительному сговору» в случаях совместного выполнения

объективной стороны с «негодным» субъектом. К настоящему времени такая судебная практика сложилась преимущественно по преступлениям против личности.

Этот подход, несомненно, заслуживает критики, ведь уголовно-правовая оценка групповых преступлений оказывается различной даже в одном и том же суде -в зависимости от вида совершенного преступления. В результате в масштабах страны формируется партикулярная судебная практика. Очевидно, вопрос должен решаться в некотором едином формате для всех положений Особенной части УК РФ: или совместное выполнение объективной стороны преступления с неделиктоспособными лицами образует квалифицирующий признак группового преступления, или же не образует.

2. Возможность вменения квалифицирующего признака, предусматривающего ответственность за групповое преступление, единственному деликтоспособному лицу обосновывается через то обстоятельство, что подсудимый не был осведомлен о невменяемости соисполнителя (можно предположить — и о других юридически значимых обстоятельствах, которые исключают ответственность такого участника).

Например, в постановлении от 27 декабря 2000 г. N 740п99 по делу Степанова Ю.В. Президиум Верховного Суда РФ отметил, что хотя гр. Чернавских, непосредственно участвовавший с подсудимым в причинении смерти потерпевшему, находился в состоянии невменяемости, сам Степанов Ю.В. об этом не знал и не мог знать. А поскольку подсудимый заранее договорился об убийстве потерпевшего с чернавских, рассчитывал на его помощь и получил ее в процессе совместного причинения смерти, постольку имело место соучастие, соответствующее положениям ст. 32 и ч. 2 ст. 35 УК РФ. На основании сказанного Президиум счел, что действия Степанова Ю.В. правильно квалифицированы как убийство, совершенное группой лиц по предварительному сговору*.

* Постановление Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 27 дек. 2000 г. N 740п99 // Электронный фонд правовой и нормативно-технической документации. URL: 1″^://docs.cntd.ru/document/885111028. См. также п. 1 Обзора судебной практики Верховного Суда РФ за 4 квартал 2000 года по уголовным делам (Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. N 8. С. 14).

В данном случае мы сталкиваемся с ситуацией заблуждения лица относительно соучастия при выполнении объективной стороны совместно с невменяемым лицом. Данная ошибка является юридической, поскольку лицо заблуждается лишь в правовых вопросах — способности второго соисполнителя понести уголовную ответственность. Фактически никаких заблуждений нет, совместные действия совершены согласно достигнутой договоренности и общественно опасный результат наступил. В то же время необходимо принимать во внимание правила квалификации при юридической ошибке: она влияет на уголовно-правовую оценку только при мнимом преступлении (лицо ответственности не подлежит). В остальных случаях лицу должно вменяться в вину то преступление, которое оно совершило, без учета его заблуждений относительно правовых характеристик содеянного.

Следовательно, ссылаться на незнание подсудимого о невменяемости другого участника можно, но лишь для целей утверждения о том, что это заблуждение никакого значения для квалификации не имеет. Вне всякого сомнения, довод об этом незнании непригоден в качестве аргумента для вменения в вину признаков «группой лиц» или «группой лиц по предварительному сговору». Заметим, что в таком случае дилемма с вариантами вывода «есть соучастие — нет соучастия» остается нерешенной, а рассмотренный подход к аргументации нельзя признать удачным.

Проблематика осознания/неосознания деликтоспособности других соучастников получила освещение в научных публикациях. В частности, этот вопрос рассматривали А.И. Рарог и Г.А. Есаков, а также Р.Р. Галиакбаров, формулируя правила для вменения квалифицирующих признаков группового преступления единственному годному субъекту. Они указывают, что виновный обязательно должен осознавать обстоятельства субъектной негодности других фактических соисполнителей, пользоваться этим [2, с. 52; 3, с. 40]. В противном случае он должен отвечать единолично и без учета признака группового преступления.

Как видим, суды склонны использовать сведения о такой осведомленности «с точностью до наоборот» либо вовсе не обращают на это внимания.

3. Квалифицирующий признак, предусматривающий ответственность за групповое преступление, вменяется судом на основании объективных данных о том, что деликтоспособное лицо выполнило объективную сторону преступления или его часть совместно с неделиктоспособными. Осознание факта невменяемости всех остальных фактических соисполнителей или недостижения ими возраста уголовной ответственности во внимание не принимается.

Такие аргументы мы находим, например, в постановлении Президиума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2000 г. N 1048п2000пр по делу Тимиркаева Д.В., который после изнасилования несовершеннолетней А. лишил ее свободы и впоследствии убил путем утопления в ванной. В совершении этих преступлений, в том числе в лишении потерпевшей свободы (запиранием в подполье), непосредственно участвовали Бакулин и Белоглазов, не достигшие возраста 16 лет. Соответственно, преступление, предусмотренное ст. 127 УК РФ, было вменено в вину только Ти-миркаеву Д.В., но с квалифицирующим признаком «группой лиц по предварительному сговору».

Президиум Верховного Суда РФ не согласился с доводами протеста о необходимости исключить этот квалифицирующий признак из обвинения по ст. 127 УК РФ. Суд обратил внимание на то, что умыслом Тимиркаева Д.В. охватывалось незаконное лишение свободы потерпевшей по предварительному сговору с Белоглазовым и Бакулиным. При таких обстоятельствах, по мнению Президиума, содеянное Тимир-каевым Д.В. правильно квалифицировано как действия участника группового преступления по предварительному сговору, «независимо от того, что остальные участники преступления не были привлечены к уголовной ответственности в силу недостижения ими возраста привлечения к уголовной ответственности»*.

* Постановление Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 27 дек. 2000 г. N 1048п2000пр // Электронный фонд правовой и нормативно-технической документации. URL: http://docs.cntd.ru/document/885110621;

п. 1 Обзора судебной практики Верховного Суда РФ за 4 квартал 2000 года по уголовным делам.

Подобным же образом Президиум Верховного Суда РФ подошел и к оценке действий гр. Прокопьева, который удерживал потерпевшего за руки, а Богомолов (признанный невменяемым) по предложению Прокопьева наносил потерпевшему удары ножом. Президиум не удовлетворил протест заместителя генерального прокурора РФ и оставил в силе квалификацию содеянного Прокопьевым как убийство, совершенное группой лиц (п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ). При этом суд пояснил: «По смыслу закона (ст. 35 УК РФ) убийство признается совершенным группой лиц, когда два или более лица, действуя совместно с умыслом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие, причем необязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из них». На этом основании суд счел не основанными на законе доводы, изложенные в надзорном представлении, со ссылкой на невменяемость Богомолова и утверждением о том, что действия Прокопьева не могут быть квалифицированы как совершенные группой лиц, а потому подлежат переквалификации на ч. 1 ст. 105 УК РФ*.

Следует заметить, что в доктрине уголовного права подобный подход к правовой оценке групповых преступлений нашел гораздо больше противников, нежели сторонников. Не повторяя высказанные критические замечания, обратим внимание, что последний из условно обозначенных нами способов аргументации, по мнению Верховного Суда РФ, основан на законе. Такая позиция судов связана с особенностями толкования некоторых положений действующего уголовного законодательства. Опять же с определенной долей условности можно выделить два ключевых момента.

Первый из них строится на специфическом понимании категории «лицо», ведь именно эта категория является центральной в понятии соучастия: умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления.

* См. п. 4 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за 3 квартал 2004 года (Верховный Суд Российской Федерации. Официальный сайт. URL: http://www. vsrf.ru/vscourt_detale.php?id=1568).

Большинство ученых, в том числе и разрабатывавших проект действующего УК РФ, при рассмотрении любых вопросов об уголовной ответственности под «лицом» подразумевают деликтоспособного индивида, т.е. обладающего признаками субъекта преступления. Все иные индивиды в таком случае не именуются «лицами», поскольку для уголовного права они безразличны, наравне с животными и силами природы, а потому могут быть учтены лишь в качестве орудия преступления при опосредованном исполнении преступления (ч. 2 ст. 32 УК РФ).

В свою очередь, суды нередко трактуют категорию «лицо» шире, включая в объем этого понятия и тех, кто уголовной ответственности не подлежит в силу невменяемости или недостижения возраста уголовной ответственности [2, с. 51]. Таких лиц Верховный Суд РФ рассматривает как соучастников преступления, ссылаясь на положения ст.ст. 32 и 35 УК РФ.

Уязвимость позиции, занятой судами, состоит в том, что относительно деяний, совершенных неделиктоспособными лицами, нельзя говорить о наличии в этих деяниях субъективной стороны в полном смысле термина — данные лица не способны осознавать фактический характер и значение своего поведения или не могут руководить своими действиями, а равно бездействием. Устанавливать то, что конкретно они осознавали, что предвидели и что желали, считается юридически некорректным. Соучастие же предполагает несколько умышленно действующих лиц, чего нельзя обнаружить в рассматриваемых нами случаях. На это обстоятельство многократно указывалось в критических публикациях по данному вопросу [4, с. 61-62].

Возникают сомнения и относительно юридического значения любых договоренностей с лицами, сознание и воля которых считаются порочными и непригодными для вменения. Тем не менее суды квалифицируют как групповое преступление с предварительным сговором случаи совместной преступной деятельности с невменяемыми и теми, кто не достиг возраста уголовной ответственности, — если сведения о такой договоренности есть в материалах дела.

Трудно избавиться от подозрений в непоследовательности тех доктринальных разработок, которые обосновывают ква-

лификацию преступления, совершенного годным субъектом совместно с неделиктоспособными индивидами, в качестве группового. По непонятной причине эти правила распространяются только на признаки простой группы и группы лиц по предварительному сговору.

Однако если опираться на широкое понимание категории «лицо» и придавать юридическое значение договоренностям с невменяемыми или малолетними лицами, то в действительности становится возможным говорить и об организованной группе, и о преступном сообществе или о преступной организации, как о состоящих из одного деликтоспособного лица и остальных — неделиктоспособных.

Поскольку такой подход к оценке соучастия может быть поставлен под сомнение лишь из текста двух постановлений Пленума Верховного Суда РФ*, постольку остальные руководящие разъяснения возможно использовать по принципу ad hoc (так и происходит в действительности).

Это дает нам оригинальную конструкцию субъектного состава и экстремистского сообщества, и террористического, и соответствующих организаций, и конструкцию квалифицирующего признака «организованная группа» для подавляющего большинства составов преступлений (легализации денежных средств, преступлений в сфере компьютерной информации, оборота оружия и др.): необходимо объективно два или более представителя вида homo sapiens, независимо от количества деликтоспособных по действующему законодательству. Но насколько этот подход соответствует закону и доктрине, лежащей в его основании? Чем, например, такие группы отличаются по своим правовым характеристикам от объединения взрослого вменяемого человека с обученными им животными?

С позиции формальной логики, если рассматривать категории УК РФ о соучастии во взаимосвязи с понятием преступления, с принципами уголовного законодательства и с формами вины, то мы неизбежно станем допускать грубые ошибки,

* «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» от 27 декабря 2002 г. N 29, «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» от 17 января 1997 г. N 1.

создавать противоречия, разрушать внутренние связи между положениями одного и того же закона, как только прибегнем к широкому толкованию категории «лицо».

Имеется и второй важный момент в толковании уголовного закона, позволяющий вменять квалифицирующие признаки о групповом преступлении при наличии только одного деликтоспособного исполнителя. В частности, Р.Р. Галиакбаров и Д.В. Савельев рассматривают такие квалифицирующие обстоятельства в статьях Особенной части УК РФ в качестве способа выполнения объективной стороны [3, с. 40; 5, с. 118; 6]. Этот подход снимает вопросы о широком или узком истолковании категории «лицо» и позволяет избежать коллизий с понятием и признаками соучастия, с понятием преступления и другими положениями Общей части УК РФ. По существу, весь вопрос в таком случае сводится к оценке особенностей выполнения объективной стороны преступления: имел ли место групповой характер совершения преступления или же нет? Проблема вменяемости других лиц (фактических «соисполнителей») или недостижения ими определенного возраста в таком случае снимается.

Важно, что представители этого подхода не относят квалифицирующие признаки об ответственности за групповое преступление из статей Особенной части уголовного закона к положениям о соучастии. В то же самое время Верховный Суд РФ в приведенных выше решениях настаивает на обратном: это — соучастие.

Нельзя не отметить, что отнесение квалифицирующих признаков, предусматривающих ответственность за групповое преступление, к самостоятельному правовому явлению — к признакам объективной стороны составов конкретных преступлений вне категорий соучастия — оказывается достаточно противоречивым решением. Зачем тогда в Общей части УК РФ приведено понятие соучастия и его формы, если в статьях Особенной части УК РФ речь идет не о них?

Кроме того, в уголовном законодательстве нет дополнительных дефиниций о совершении преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору и организованной группой за рамками ст. 35 УК РФ. Не случайно в юридической

литературе рассматриваемый подход к пониманию преступных групп подвергался серьезной критике [4, с 56-65].

У рассматриваемой нами проблемы, однако, имеется и другая сторона, игнорировать которую нельзя. Любые стройные и логически безупречные теоретические конструкции хороши до тех пор, пока они удовлетворяют потребности человеческой практики. В нашем случае такие потребности обнаруживаются в представлениях общества о функциях уголовной юстиции, в ожиданиях соответствия между социальной действительностью, уголовным законодательством и практикой его применения.

Правоприменители, сталкивающиеся со всевозможными проявлениями групповых преступлений, обнаруживают рассогласования между доктриной, законодательством и общественными потребностями гораздо быстрее уголовно-правовой науки, однако последняя не позволяет практике снять этот диссонанс. Насколько убедительными являются для потерпевших и общественности в целом самые безупречные с теоретических позиций пояснения о том, что данное фактически групповое преступление юридически оказывается негрупповым, поскольку подсудимый один, а остальных признали невменяемыми, и теперь действия одного оставшегося заслуживают менее строгой правовой оценки?

Очевидно, этим и порождено регулярно возникающее стремление судов толковать уголовный закон иначе, чем это делает наука, балансируя между достижением цели восстановить социальную справедливость (дабы оправдать социальные ожидания) и неизбежным возникновением внутренних логических противоречий в судебной практике. По мнению Г.А. Есако-ва и А.И. Рарога, позиция Верховного Суда РФ основана на принципе справедливости, а потому заслуживает поддержки [2, с. 52-53].

Давние и не прекращающиеся споры о квалификации групповых преступлений, совершаемых совместно с неделиктоспособными лицами, свидетельствуют о том, что проблема назрела, но требует она не взаимной критики, а решения силами доктрины. Несомненно, можно спорить о том, насколько повышается общественная опасность содеянного в случае совместного выполнения объективной стороны с

теми, кто не подлежит уголовной ответственности. Между тем этот спор малопродуктивен [7, с. 230-232], да и сам признак «общественная опасность» не имеет четких эмпирических параметров, измеряемых математически.

Не выглядит оптимальным направлением для науки и поиск способов истолкования действующего уголовного закона с той целью, чтобы обосновать судебную практику, складывающуюся самостоятельно по собственным специфическим закономерностям. Наука должна решать проблемы практики и развивать законодательство, но не подстраиваться под них. В противном случае доктрина станет дисфункциональной, утратит фундаментальную составляющую, а затем окажется ненужной.

По всей видимости, разрешение спорных вопросов или развитие учения о соучастии в прежней плоскости становится невозможным: эта парадигма находится в конечной стадии своего развития и ей на смену требуется новая. Соответственно, необходимо изменение уголовного законодательства таким образом, чтобы оно отвечало потребностям социальной практики и Пленуму Верховного Суда РФ не требовалось создавать новые фикции или презумпции.

Например, не будет ли целесообразным решением исключить формы соучастия из разряда квалифицирующих признаков в статьях Особенной части УК РФ? По общему правилу квалифицирующий признак является уточняющей характеристикой для определенного элемента состава преступления. Однако форма соучастия не может быть отнесена ни к одному из элементов состава, поскольку она содержит в себе сразу и объективные, и субъективные признаки. Эта технико-юридическая особенность отечественного законодательства — одна из непосредственных причин рассмотренных нами разногласий в науке и судебной практике.

Наличие форм соучастия в числе признаков квалифицированных составов преступлений порождает и другие проблемы. Например, сложно не замечать и того обстоятельства, что в Особенной части УК РФ нет общего подхода с точки зрения дифференциации уголовной ответственности по этому признаку: в одних статьях разные формы соучастия находятся на

различных ступенях дифференциации (в ст.ст. 158-163 УК РФ и некоторых других), в то время как в других статьях между собой уравнены и простая группа лиц, и организованная (ст.ст. 105, 131, 132 УК РФ и некоторые другие) [8, с. 196-198]. Преступное сообщество (преступная организация), являющееся в соответствии со ст. 35 УК РФ самостоятельной формой соучастия, вообще не встречается в качестве квалифицирующего признака, и Пленум Верховного Суда РФ вынужден небесспорно рекомендовать для таких случаев квалифицирующий признак с другой формой соучастия

— преступление, совершенное организованной группой.

Сложно назвать последовательным толкование субъектного состава, а также признаков организованной группы в разных постановлениях Пленума Верховного Суда РФ. В итоге, например, для преступления, предусмотренного ст. 160 УК РФ, соисполнителями в рамках организованной группы могут быть только лица с признаками специального субъекта, кому вверено имущество, в то время как для ст.ст. 204 и 290 УК РФ дано другое разъяснение: все члены организованной группы, созданной для получения взяток или предмета коммерческого подкупа, несут ответственность как соисполнители, даже если в составе этой группы было только одно должностное лицо (или один управленец, указанный в примечании к ст. 201 УК РФ)*.

Предложенным решением, которое отчасти перекликается с воззрениями М.Д. Шаргородского на феномен соучастия [9, с. 84-86], можно снять споры об уголовно-правовой природе квалифицирующих признаков, предусматривающих ответственность за совершение группового преступления, а также упразднить казуис-тичность толкования и применения положений УК РФ о соучастии.

Однако и у этого предложения найдется немало оппонентов, ведь в России сложилась определенная традиция: использовать форму соучастия в качестве обстоятельства, влекущего более строгое наказание за совершенное преступление, именно в статьях Особенной части Уголовного кодекса. Несомненно, положения уголовного закона о соучастии должны находить отражение в его Особенной части или в правилах назначения наказания

— иначе зачем они нужны?

В таком случае можно обратиться к опыту установления особенностей ответственности за совершение преступления при рецидиве. Кроме того, есть небезынтересный законодательный опыт зарубежных стран, когда сконструированы самостоятельные составы о вступлении в сговор на совершение преступления, которые вменяются каждому из соучастников по совокупности с совершенным преступлением. В свете этих конструктивных решений может быть поставлен и вопрос о специфике уголовной ответственности годного субъекта, выполнившего объективную сторону преступления совместно с теми, кто уголовной ответственности не подлежит. Ведь очевидно, что возможностями п. «д»

ч. 1 ст. 63 УК РФ суды в настоящее время не удовлетворены.

В любом случае оставление этой проблемы без внимания продолжает формировать партикулярную судебную практику, нарушать стабильность уголовно-правового регулирования, предоставляя гражданам достаточные основания заявлять о чрезмерной способности нашего законодательства «поворачивать» к разным правовым выходам из схожих ситуаций, а также о том, что термины «правосудие» и «справедливость» являются разными не только в силу нашей языковой специфики, но и по своему содержанию.

* Достаточно сравнить положения п. 23 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» и п. 24 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. N 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях».

1. Хищение чужого имущества совместно с лицом, не достигшим возраста уголовной ответственности, не может квалифицироваться как «совершенное группой лиц по предварительному сговору» // Прокуратура Красноярского края. Официальный сайт. URL: http://www.krasproc.ru/law/quest/9 (дата обращения: 7 февр. 2014 г.).

2. Рарог А., Есаков Г. Понимание Верховным Судом РФ «группы лиц» соответствует принципу справедливости // Российская юстиция. 2002. N 1. С. 51-53.

3. Галиакбаров Р. Как квалифицировать убийства и изнасилования, совершенные групповым способом // Российская юстиция. 2000. N 10. С. 40-50.

4. Козлов А.П. Соучастие в преступлении: традиции и реальность. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2001. 362 с.

5. Галиакбаров Р.Р. Групповое преступление. Постоянные и переменные признаки. Свердловск, 1973. 140 с.

6. Савельев Д. Легализовать ответственность за групповой способ совершения преступления // Российская юстиция. 2001. N 12. С. 48-50.

7. Комиссаров В.С. Место и роль института соучастия в борьбе с организованной преступностью // Уголовно-политические, уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с современной преступностью и коррупцией: сб. науч. тр. Саратов: Сателлит, 2009. С. 228-238.

8. Лопашенко Н.А. Уголовная политика. М.: Волтерс Клувер, 2009. 608 с.

9. Шаргородский М.Д. Некоторые вопросы общего учения о соучастии // Правоведение. 1960. N 1. С. 84-97.

1. Khishchenie chuzhogo imushchestva sovmestno s litsom, ne dostigshim vozrasta ugolovnoy otvetstvennosti, ne mozhet kvalifitsirovat’sya kak «sovershennoe gruppoy lits po predvaritel’nomu sgovoru» [Stealing someone else’s property in conjunction with a person under the age of criminal responsibility may not qualify as «a group of persons by prior conspiracy”]. Prokuratura Krasnoyarskogokraya. Ofitsial’nyysayt [The prosecutor’s office Krasnoyarsk region. Official site]. Available at: http://www.krasproc.ru/law/quest/9 (Accessed 7 February 2014).

2. Rarog A., Esakov G. Ponimanie Verkhovnym Sudom RF “gruppy lits» sootvetstvuet printsipu spravedlivosti [Understanding the Supreme Court of the Russian Federation «group of persons” corresponds to the principle of fairness]. Rossiyskayayustitsiya — Russian justice, 2002, no. 1, pp. 51-53.

3. Galiakbarov R. Kak kvalifitsirovat’ ubiystva i iznasilovaniya, sovershennye gruppovym sposobom [Qualify as murder and rape committed by group method ]. Rossiyskaya yustitsiya — Russian justice, 2002, no. 10, pp. 40-50.

4. Kozlov A.P. Souchastie v prestuplenii: traditsii i real’nost’ [Complicity in the crime: tradition and reality]. St. Petersburg, Yuridicheskiy tsentr Press Publ., 2001. 362 p.

5. Galiakbarov R.R. Gruppovoe prestuplenie. Postoyannye i peremennye priznaki [Group crime. Fixed and variable symptoms]. Sverdlovsk, 1973. 140 p.

6. Savel’ev D. Legalizovat’ otvetstvennost’ za gruppovoy sposob soversheniya prestupleniya [Legalize responsibility for group modus operandi]. Rossiyskaya yustitsiya — Russian justice, 2001, no. 12, pp. 48-50.

Видео:Соучастие в преступленииСкачать

Соучастие в преступлении

Видео:274 Соучастите в преступленииСкачать

Понятие, природа и признаки соучастия в преступлении

В действующем УК РФ соучастию посвящена специальная глава (статьи 32–36). Согласно ст. 32 УК РФ: «соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления».

Уголовный закон не создает особого основания ответственности за соучастие. Этим основанием остается совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом. Тем не менее, особенность основания уголовной ответственности при совершении преступления в соучастии присутствует. Особенность эта заключается в том, что признаки состава преступления формируются из указаний, содержащихся в соответствующих статьях Особенной части УК РФ, с учетом положений о соучастии, предусмотренных статьями 32–36 УК РФ. Нормы, содержащиеся в указанных статьях главы 7 УК РФ, учитывают, в частности, то, что соучастники нередко не выполняют непосредственно действия (бездействие), охватываемые объективными признаками конкретного состава преступления, что их общественно опасное поведение осуществляется самостоятельно до или во время выполнения преступления исполнителем.

Как особая форма преступной деятельности соучастие характеризуется рядом объективных и субъективных признаков. К объективным признакам соучастия, согласно формулировке его понятия в Законе, относятся участие в преступлении двух или более лиц (количественный признак) и совместность их деятельности (качественный признак).

К субъективному – умышленное отношение к совершаемому совместно умышленному преступлению.

Первый объективный признак предполагает участие в преступлении двух или более лиц, способных нести уголовную ответственность за совершенное конкретное общественно опасное деяние, то есть вменяемых и достигших установленного уголовным законом возраста. Использование «годным» в уголовно-правовом смысле субъектом для совершения преступления невменяемого или несовершеннолетнего, не достигшего возраста уголовной ответственности, не образует соучастия, и при определенных условиях признается так называемым посредственным исполнением.

Вторым объективным, качественным признаком соучастия является совместность преступной деятельности двух или более лиц, способных понести уголовную ответственность. В уголовно-правовой теории этот признак отнесен к разряду объективных на том основании, что совместность относится к деянию, которое рассматривается в рамках учения об объективной стороне преступления.

Признак совместности предполагает взаимодействие лиц в процессе выполнения определенной деятельности. Исходя из этого совместность характеризуется единым процессом деятельности, общностью усилий, направленных на достижение конкретного преступного результата. Иными словами, совместная деятельность представляет собой процесс достижения единой цели. Совместная деятельность образуется для того, чтобы стал возможным результат вообще либо чтобы он был достигнут в более короткие сроки. В смысле совместности деяния соучастников находятся между собой в причинной связи. Действительно, поведение каждого соучастника причинно связано с общим для всех преступным результатом, вызванным совместной деятельностью виновных, и, будучи направлено к единой цели, оно, следовательно, находится в причинной связи с наступившим последствием. Причинная связь при соучастии – это сопричинение преступного результата. Верным, в связи с этим является давнее утверждение, о том, что «преступный результат выступает как следствие взаимодействия нескольких факторов – действий исполнителя, организатора, подстрекателя и пособника». Своими действиями соучастники создают реальную возможность наступления преступного результата. Исполнитель же превращает эту возможность в действительность.

Субъективный признак соучастия складывается из двух составляющих: во-первых, соучастники умышленно участвуют в совершаемом совместно преступлении; во-вторых, участвуют они в совершении именно умышленного преступления.

Умышленное участие в совершаемом совместно преступлении означает, что все соучастники действуют (бездействуют) с умыслом. В соответствии со ст. 25 УК РФ умысел бывает двух видов: прямой и косвенный. В юридической литературе по поводу содержания субъективной стороны соучастия высказано несколько позиций. Одна из них заключается в том, что соучастие возможно только с прямым умыслом. Сторонники другой точки зрения допускают, что соучастие возможно и с косвенным умыслом.

Думается, что правильной следует признать позицию, согласно которой вид умысла при соучастии должен определяться отдельно применительно к факту совместного участия в преступлении и наступившим в результате этих действий последствиям.3

В учении о соучастии спорным является также положение относительно необходимости установления взаимной осведомленности соучастников о деятельности друг друга. Существует точка зрения, в соответствии с которой для наличия совместности необходима только двусторонняя субъективная связь соучастников. Другие ученые придерживаются противоположного мнения, согласно которого при отсутствии сговора исполнитель может быть не осведомлен о преступной деятельности соучастников.

Сторонники признания возможности наличия односторонней субъективной связи между соучастниками допускают соучастие в тех случаях, когда исполнитель и не подозревает о том, что ему со стороны оказывается содействие, и что к его деятельности присоединяются другие соучастники.

Противники признания возможности односторонней связи между соучастниками полагают, что наличие двухсторонней субъективной связи непосредственно вытекает из законодательной конструкции соучастия, которое определяется как умышленная совместная преступная деятельность, то есть деятельность, по их мнению, непременно согласованная. При отсутствии такой согласованности эта деятельность перестает быть совместной. Представляется такое утверждение правильным.

В этой связи П.Ф. Тельнов отмечал, что «законодательная характеристика субъективной стороны соучастия не позволяет относить к этой форме преступной деятельности случаи, когда виновные фактически взаимодействуют при совершении преступления, но не сознают этого взаимодействия». Такие деяния, по его мнению, необходимо квалифицировать как раздельное совершение преступления.

М.А. Шнейдер замечает: «соучастием может быть признано не всякое совершение преступления двумя или несколькими лицами, а лишь такая совместная деятельность, по поводу которой между соучастниками состоялось соглашение, только такое соглашение свидетельствует о наличии желания каждого соучастника принять совместное участие в совершении преступления сообща». Это соглашение, по мнению М.А. Шнейдера, и «является субъективным выражением совместности совершения преступления. В силу такого соглашения вина соучастников становится общей и поэтому является субъективным основанием их общей ответственности за совместно причиненный результат». При этом в основу своих выводов им положена следующая посылка: «действия лиц, которые без ведома исполнителя (тайно) способствовали ему в совершении преступления, не имеют никакого значения для ответственности исполнителя и не могут быть вменены ему по правилам о соучастии».

Второй составляющей субъективного признака соучастия является участие двух или более лиц в совершении только умышленного преступления. До сравнительно недавнего времени вопрос о неосторожном соучастии и о соучастии в преступлениях с неосторожной формой вины оживленно дискутировался. Формулировка понятия соучастия, содержащаяся в ст. 32 действующего УК РФ, прекратила полемику о возможности неосторожного соучастия и соучастия в неосторожных преступлениях, решив эту проблему однозначно. Соучастие в преступлении возможно лишь с умышленной формой вины и сохраняет свое юридическое значение только в случае совершения конкретного преступления, т.е. деяния, предусмотренного соответствующей статьёй УК РФ.

Определенный интерес представляет обсуждение вопроса, касающегося акцессорной теории соучастия. Само слово «акцессорный» имеет латинское происхождение и в переводе на русский язык означает «добавочный, придаточный, несамостоятельный».

Основные положения акцессорной теории соучастия ученые усматривали в следующем: основанием уголовной ответственности соучастников является совершение исполнителем общественно опасного деяния, содержащего все признаки состава преступления; уголовная ответственность соучастника допускается только в случае привлечения к уголовной ответственности исполнителя; в качестве вида и меры наказания соучастникам предусматривается наказание, назначенное исполнителю преступления.

Думается, в современном российском уголовном праве (теории и судебной практике) самой оптимальной концепцией является концепция логической акцессорности. Акцессорная природа отечественного института соучастия проявляется сегодня в следующем. Во-первых, в большинстве случаев действия соучастников квалифицируются по той статье, которая вменяется исполнителю. От этого правила возможны и отступления, но в строго определенных случаях. Во-вторых, объем ответственности соучастников зависит от стадии совершенного исполнителем преступления. Так, если деятельность исполнителя была прервана на стадии приготовления, то и другие соучастники подлежат ответственности за приготовление к преступлению, при условии, что это преступление относится к категории тяжких либо особо тяжких преступлений. Если исполнитель достиг стадии покушения, то и другие соучастники подлежат ответственности за покушение на преступление. И, наконец, в действиях (бездействии) соучастников признаки оконченного преступления будут лишь тогда, когда исполнитель достиг стадии оконченного преступления. В-третьих, если исполнителем совершено деяние, в силу малозначительности не представляющее общественной опасности, то уголовное преследование прекращается и в отношении других соучастников при условии, что их умыслом охватывался факт совершения исполнителем именно малозначительного деяния. Аналогичным образом решается этот вопрос в случае, когда действия исполнителя прерываются на стадии приготовления к преступлению небольшой или средней тяжести.

Видео:Квалифицирующие признаки состава преступления. Основания вменения и влияние на наказание.Скачать

Виды соучастников

В процессе совместного совершения преступления его соучастники в одних случаях могут выполнять одинаковые по своему объективному содержанию действия, непосредственно предусмотренные в статье Особенной части УК РФ. Это случаи так называемого соисполнительства, когда действия всех соучастников квалифицируются одинаково как исполнителей преступления.

В других же случаях между соучастниками существует разделение ролей и отдельные из них не участвуют непосредственно в выполнении действий, составляющих объективную сторону соответствующего преступления. Именно для данного рода ситуаций законодатель определил виды соучастников, и обозначил особые условия их ответственности.

Согласно ст. 33 УК РФ соучастниками преступления признаются: исполнитель, организатор, подстрекатель и пособник.

Исполнителем, как указывается в ч. 2 названной статьи, признается лицо, непосредственно совершившее преступление, либо непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями), а также лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных УК РФ.

Признаки состава того или иного преступления, как известно, закреплены в статьях Особенной части УК РФ. Отсюда вытекает, что исполнитель – это, прежде всего, лицо, непосредственно выполнившее все действия, описанные в соответствующей статье.

Исполнителем признается также лицо, непосредственно участвовавшее в совершении преступления совместно с другими лицами. Здесь имеется в виду, что виновный выполняет не все, но часть действий, составляющих объективную сторону соответствующего преступления. Так, исполнителем убийства будет не только тот, кто нанес потерпевшему смертельное ранение, но и те лица, которые непосредственно содействовали ему в нанесении такого ранения, применяя насилие к потерпевшему.

В соответствии с данным определением исполнителя, например, при изнасиловании (ст. 131 УК РФ), в ряде предусмотренных случаев, таковым должно признаваться не только лицо, совершившее половой акт, но и все другие лица, содействовавшие ему в этом путем применения насилия к потерпевшей, поскольку насилие является частью сложного деяния как обязательного признака объективной стороны.

Помимо непосредственного совершения преступления или непосредственного участия в нем, преступная деятельность исполнителя может выражаться также в использовании для совершения преступления других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или иных обстоятельств, указанных в уголовном законе. К числу последних можно отнести действия в условиях невиновного причинения вреда, физического или психического принуждения, при исполнении приказа или распоряжения. Эти обстоятельства и использует виновный для совершения преступления руками указанных лиц. В уголовно-правовой литературе такая форма преступной деятельности именуется посредственным исполнением преступления. Справедливости ради следует заметить, что при посредственном исполнении преступления соучастия нет в виду отсутствия надлежащих его признаков (участие в преступлении двух или более лиц, подлежащих уголовной ответственности), если наряду с посредственным исполнителем в совместном совершении умышленного преступления не принимают умышленного участия другие лица, подлежащие уголовной ответственности.

Организатором признается лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением, а равно лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими (ч. 3 ст. 33 УК РФ).

Организация совершения преступления может заключаться в подборе и подготовке соучастников, разработке плана совершения преступления и тому подобных действиях, направленных на вовлечение других лиц в преступный процесс.

Руководство исполнением преступления означает управление деятельностью уже сложившихся соучастников: распоряжение ими на месте непосредственного совершения преступления, распределение между ними обязанностей и т. д.

Организаторами признаются также лица, создавшие организованную группу либо преступное сообщество (преступную организацию) или руководившие ими. О понятии этих преступных структур будет сказано ниже.

Подстрекатель – это лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом (ч. 4 ст. 33 УК РФ). Деятельность подстрекателя состоит в возбуждении у другого лица решимости совершить конкретное преступление. Подстрекателем, таким образом, может признаваться лицо, явившееся инициатором преступления. Одобрение уже сложившегося у другого лица намерения совершить преступление подстрекательства не образует. В законе дается примерный перечень способов подстрекательства. Это уговор, подкуп, угрозы. К числу других способов можно отнести, например, обман, использование зависимого положения лица, физическое принуждение, приказ и т. п.

Следует отметить, что склонение к совершению преступления другого лица предполагает наличие у последнего свободы выбора вариантов своего поведения, сознательного решения вопроса о своем участии в преступлении. Поэтому физическое насилие и угрозы могут рассматриваться как способы подстрекательства лишь постольку, поскольку они не лишают подстрекаемого свободы действий. В тех случаях, когда лицо вследствие физического насилия или его непосредственной угрозы лишается возможности проявить свою волю, о подстрекательстве говорить невозможно. Лицо, использующее такие средства с целью понудить другого к совершению преступления должно признаваться его посредственным исполнителем.

Подстрекательство предполагает склонение другого лица к совершению конкретного преступления. Именно потому, что подстрекатель возбуждает у исполнителя решимость совершить определенное преступление, его действия оказываются в причинной связи с преступным результатом, достигнутым благодаря усилиям его самого и исполнителя. Поэтому не может рассматриваться в качестве подстрекателя лицо, которое, не склоняя другое лицо к совершению конкретного преступления, развивает у него дурные наклонности, аморальные взгляды и представления или одобряет, поощряет в общей форме преступную деятельность.

Подстрекатель, как уже отмечалось, является инициатором преступления, и в этом смысле его действия имеют определенное сходство с деятельностью организатора. Различие их функций состоит в том, что подстрекатель преследует цель побудить другое лицо совершить конкретное деяние, т.е. стать исполнителем или соисполнителем преступления, а организатор, направляет усилия других соучастников на оказание содействия в исполнении преступления.

Пособником признается лицо, содействовавшее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно лицо, заранее обещавшее приобрести или сбыть такие предметы (ч. 5 ст. 33 УК РФ).

Функция пособника, как видно из этого определения, заключается в оказании содействия исполнителю или другим соучастникам в совершении преступления. Это содействие он может оказывать как на подготовительной стадии, так и во время совершения преступления. Перечень форм пособничества дается в законе, и он является исчерпывающим, что имеет немаловажное значение для единообразного понимания пособнической деятельности и четкого ограничения круга лиц, которые могут быть признаны пособниками.

В литературе принято делить пособничество на интеллектуальное и физическое. Первое из них состоит в даче советов, указаний, предоставлении информации. Они могут касаться различных моментов: способов более успешного совершения преступления, места нахождения потерпевших или имущества, обращения с орудиями преступления, выбора места и времени его совершения и так далее.

К интеллектуальному пособничеству следует отнести заранее данное обещание скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, равно как и обещание приобрести или сбыть эти предметы. Дача такого обещания исполнителю укрепляет у него решимость совершить преступление, придает ему уверенность в успешном его осуществлении, в чем и заключается значение таких способов пособничества в развитии совместной преступной деятельности.

Интеллектуальное пособничество в виде данного заранее обещания следует отличать от прикосновенности к преступлению, которую можно определить как заранее не обещанное, умышленное, общественно опасное поведение, создающее препятствия в деятельности по предупреждению, пресечению и раскрытию другого общественно-опасного деяния, совершаемого или совершенного другим лицом, возможное только при наличии и по поводу последнего, но причинно и виновно не обуславливающее совершение этого деяния.

В качестве общих для всех деяний прикосновенных нужно выделить следующие признаки:

1) прикосновенность возможна только по поводу и при фактическом существовании другого общественно опасного деяния, совершенного другим лицом;

2) будучи деятельностью, заранее не обещанной, прикосновенность причинно не обуславливает совершения главного преступления и не является причиной его общественно опасного результата. Соответственно, не является соучастием;

3) свойством и одновременно общественно опасным результатом деяний прикосновенных является нарушение нормальной деятельности соответствующих государственных органов по своевременному пресечению и раскрытию общественно опасных деяний и как следствие этого фактическое уклонение виновного от уголовной ответственности или неустановление лица, совершившего общественно опасное деяние.

К видам прикосновенности традиционно относятся заранее не обещанные: укрывательство преступлений, попустительство им и несообщение о преступлении (недонесение). В действующем УК РФ уголовно наказуемо заранее не обещанное укрывательство особо тяжких преступлений – ст. 316 УК РФ, несообщение о преступлении (ст. 2056 УК РФ) и попустительство как разновидность злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ) или халатности (ст. 293 УК РФ).

В отличие от прикосновенности к преступлению для интеллектуального пособничества достаточно самой дачи заранее обещания осуществить определенное поведение в будущем, чтобы это послужило основанием уголовной ответственности.

Физическое пособничество состоит в предоставлении средств или орудий совершения преступления либо устранении препятствий. Оно может заключаться, например, в обеспечении оружием или боеприпасами, транспортом, в предоставлении помещения.

Устранение препятствий сводится к действиям, с помощью которых устраняются помехи, которые могли помешать осуществлению преступного деяния, например, выведение из строя охранной сигнализации, отвлечение внимания охраны, оставление в незапертом состоянии дверей помещений.

Для пособничества характерно совершение, как правило, активных действий. Однако в отдельных случаях оно может выражаться и в бездействии. Например, как пособничество в хищении можно рассматривать не воспрепятствование сотрудником охраны хищению имущества по сговору с похитителями.

Видео:Группа лиц по предварительному сговору с неустановленным соучастником. Особенности доказывания.Скачать

Формы и виды соучастия, их уголовно-правовое значение

В уголовном законе понятия: «форма соучастия» и «вид соучастия» не употребляются, хотя в литературе под ними традиционно понимались те или иные группы лиц, объединившихся для совершения отдельных преступлений или же для систематического занятия преступной деятельностью. Вопрос о классификации соучастия и ее критериях в работах, посвященных проблеме соучастия, до сих пор остается дискуссионным. Этому в определенной мере способствовало и то обстоятельство, что уголовное законодательство до недавнего времени те или иные разновидности соучастия называло лишь в статьях Особенной части и не давало их определения в Общей части. Только в 1994 г. в УК РСФСР 1960 г. было внесено дополнение, предусмотревшее понятие группы лиц по предварительному сговору и организованной группы (ст. 171 УК РСФСР). Действующий УК РФ, наряду с ними, определил также понятия группы лиц и преступного сообщества (ст. 35 УК РФ).

В теории и практике выделяют два основных критерия классификации соучастия в преступлении на формы (виды). Во-первых, по характеру выполнения соучастниками объективной стороны совершаемого преступления. Во-вторых, по наличию или отсутствию между соучастниками предварительного сговора на совместное совершение преступления. В основе деления на формы лежит субъективный критерий соучастия – степень согласованности действий при совершении совместного преступления. При делении соучастия на виды основой для классификации служит объективный критерий.

В зависимости от отношения к выполнению соучастниками объективной стороны преступления различают простое и сложное соучастие.

Простое соучастие, именуемое также соучастием без распределения ролей или соисполнительством, имеет место в тех случаях, когда в непосредственном совершении деяния (или хотя бы его части), образующего объективную сторону соответствующего состава преступления, принимают участие два или более лица, являющиеся соисполнителями этого преступления. Например, два лица, совместно наносящие удары потерпевшему, причиняют его здоровью вред.

Сложное соучастие, именуемое также соучастием с распределением ролей или соучастием в тесном смысле слова, имеет место, когда между отдельными соучастниками преступления распределяются роли исполнителя, организатора, подстрекателя и пособника. При этом соучастие признается сложным, когда помимо исполнителя в совместном совершении преступления участвует хотя бы одно лицо, выполнившее роль организатора, подстрекателя или пособника. Например, подстрекатель уговаривает лицо избить потерпевшего, что исполнитель и осуществляет без непосредственного участия подстрекателя в избиении потерпевшего.

Ст. 35 УК РФ называет следующие формы соучастия: а) группа лиц; б) группа лиц по предварительному сговору; в) организованная группа; г) преступное сообщество (преступная организация).

Группа лиц представляет собой такую форму соучастия, которая характеризуется минимальной субъективной связью между соучастниками, она может ограничиваться знанием одного соучастника о присоединившейся деятельности другого, причем эта связь может устанавливаться на любой стадии совершения преступления, Такая форма соучастия может иметь место только при соисполнительстве, когда каждый из соучастников непосредственно участвует в выполнении действий, образующих объективную сторону соответствующего преступления. Чаще всего она встречается при совершении преступлений против жизни и здоровья, хулиганства, некоторых преступлений против военной службы. Именно в составах такого рода деяний законодатель предусмотрел совершение преступления группой лиц в качестве квалифицирующего признака.

Группой лиц по предварительному сговору признается объединение двух или более лиц, которые заранее договорились о совместном совершении преступления.

Эта форма соучастия характеризуется наличием сговора о совместном совершении преступления, который должен быть предварительным, то есть состоявшимся до начала совершения преступления. Величина отрезка времени от момента сговора до начала его реализации значения не имеет, равно, как не имеет значения и характер самого сговора в смысле объема его содержания. Важно отметить, что преступление может быть квалифицировано как совершенное группой лиц по предварительному сговору только тогда, когда имело место соисполнительство этого преступления, то есть непосредственное участие двух или более лиц, заранее договорившихся о совместном совершении преступления, в осуществлении деяния, образующего объективную сторону этого преступления.

Организованная группа представляет собой устойчивую группу лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. В определении понятия организованной группы указывается на такой ее признак как устойчивость, что отличает ее от группы лиц по предварительному сговору. Сам по себе этот признак оценочный и в законе не раскрывается. О его наличии могут свидетельствовать: планирование преступной деятельности, предварительный подбор соучастников и распределение ролей между ними, обеспечение заранее мер по сокрытию преступления, подготовка средств для совершения преступления и т. п. Как правило, организованная группа складывается для систематического занятия преступной деятельностью, хотя ее создание возможно и для совершения одного, но тщательно подготовленного преступления. Именно на такое понимание организованной группы ориентирует суды Пленум Верховного Суда Российской Федерации в своих руководящих разъяснениях по применению законодательства об ответственности за отдельные виды преступлений.

В отличие от группы лиц, заранее договорившихся о совместном совершении преступления, организованная группа характеризуется, в частности, устойчивостью, наличием в ее составе организатора (руководителя) и заранее разработанного плана совместной преступной деятельности, распределением функций между членами группы при подготовке к совершению преступления и осуществлении преступного умысла.

Об устойчивости организованной группы может свидетельствовать не только большой временной промежуток ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, но и их техническая оснащенность, длительность подготовки даже одного преступления, а также иные обстоятельства (например, специальная подготовка участников организованной группы к проникновению в хранилище для изъятия денег (валюты) или других материальных ценностей).При признании этих преступлений совершенными организованной группой действия всех соучастников независимо от их роли в содеянном подлежат квалификации как соисполнительство без ссылки на статью 33 УК РФ1.

Для ответственности участников организованной группы, в отличие от группы лиц по предварительному сговору, не имеет значения, состояла ли она только из соисполнителей или между ними существовало разделение ролей.

Преступное сообщество (преступная организация) представляет собой структурированную организованную группу или объединение организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.

Под структурированной организованной группой следует понимать группу лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений, состоящую из подразделений (подгрупп, звеньев и т.п.), характеризующихся стабильностью состава и согласованностью своих действий. Структурированной организованной группе, кроме единого руководства, присущи взаимодействие различных ее подразделений в целях реализации общих преступных намерений, распределение между ними функций, наличие возможной специализации в выполнении конкретных действий при совершении преступления и другие формы обеспечения деятельности преступного сообщества (преступной организации).Как правило, характерным для преступного сообщества является наличие в обороте значительных материальных средств, качественная техническая оснащенность, использование приемов и способов конспирации, разведки и контрразведки, наличие связей с государственными, в том числе с правоохранительными, органами.

Признаки, характеризующие как понятие организованной группы, так и преступного сообщества, во многом сходны, однако в понятии преступного сообщества они получают большую выраженность.

Преступное сообщество может составить только такая организованная группа, которая, обладая указанными выше признаками, создается для совершения одного или нескольких тяжких, или особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды. Для характеристики преступного сообщества важно также то, что оно может складываться и из отдельных организованных групп, приобретая, таким образом, определенную структуру и в этой связи отличается от организованной группы и по количественному составу.

Как уже отмечалось, согласно ч. 3 ст. 33 УК РФ преступная деятельность организатора может заключаться не только в организации конкретного преступления или руководстве его исполнением, но и в создании организованной группы или преступного сообщества либо в руководстве ими. Развивая это положение, ч. 5 ст. 35 устанавливает, что лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию), подлежит уголовной ответственности за организацию и руководство им в случаях, предусмотренных статьями Особенной части УК РФ. Такие случаи предусмотрены, в частности, статьями 2054, 208, 209, 210 и 2821 УК РФ. При этом лицо, создавшее банду или преступное сообщество (преступную организацию), несет ответственность и за все совершенные ими деяния, если они охватывались его умыслом. В названных статьях УК РФ предусматривается также ответственность и других лиц, участвующих в банде или преступном сообществе (преступной организации), если даже ими не совершались какие-либо конкретные деяния.

Создание организованной группы в других случаях, прямо не предусмотренных в Особенной части УК РФ, рассматривается как приготовление к тем преступлениям, для совершения которых она создается (ч. 6 ст. 35 УК РФ).

Выше уже отмечалось, что совершение преступления группой лиц придает ему повышенную общественную опасность. Причем, чем организованнее, сплочённые группа, тем большую опасность представляет она сама по себе, равно как и совершенные ею деяния.

Законодатель учитывает это обстоятельство, предусматривая совершение преступления в той или иной форме соучастия как квалифицированный и особо квалифицированный состав соответствующих преступлений, влекущих более строгое наказание.

Кроме того, согласно п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ совершение преступления в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, организованной группы или преступного сообщества (преступной организации) является обстоятельством, отягчающим наказание, и должно учитываться при его назначении при постановлении обвинительного приговора.

Однако здесь следует иметь в виду, что согласно ч. 2 этой же статьи, в случаях, если это обстоятельство предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ в качестве признака преступления, оно само по себе не может повторно учитываться при назначении наказания.

Видео:Формы соучастия в преступленииСкачать

Ответственность соучастников

Статья 8 УК РФ устанавливает, что основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки соответствующего состава преступления. Эти признаки, как известно, закреплены в статьях Особенной части УК РФ.

Для констатации присутствия основания уголовной ответственности требуется установить наличие всех признаков состава преступления в действиях лица, привлекаемого за это преступление к ответственности. Между тем, как отмечалось выше, соучастники за исключением исполнителя, непосредственно не совершают действий, образующих объективную сторону соответствующего деяния. Это может создавать впечатление некоторой неполноты основания их ответственности. Но в том и состоит назначение нормы о соучастии, что она, устанавливая, кто из соучастников несет ответственность за совместно совершенное преступление, тем самым как бы восполняет эту неполноту и конкретизирует основания ответственности каждого из соучастников. Состав преступления для них складывается, таким образом, из признаков, закрепленных в статье Особенной части, предусматривающей ответственность за совершенное деяние, и положений, содержащихся в ст. 33 УК РФ о видах соучастников. Это обстоятельство предопределяет и квалификацию действий соучастников.

Согласно ч. 2 ст. 34 УК РФ уголовная ответственность соисполнителей наступает по статье Особенной части, предусматривающей ответственность за преступление, совершенное ими совместно. Что же касается организатора, подстрекателя и пособника, то они в соответствии с ч. 3 этой же статьи также отвечают по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление, но со ссылкой на ст. 33 УК РФ. В тех же случаях, когда они являлись одновременно и соисполнителями преступления, применение ст. 33 УК РФ не требуется.

Общность основания уголовной ответственности соучастников не означает, однако, равенства меры их ответственности. Для каждого соучастника она должна являться самостоятельной и строго индивидуальной.

Согласно ч. 1 ст. 34 УК РФ ответственность соучастников определяется характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления. Характер участия выражают те функции, которые выполнял тот или иной соучастник, кем он являлся в процессе совместного совершения преступления – исполнителем, организатором, подстрекателем или же пособником. По общему правилу в числе соучастников наиболее общественно опасными фигурами являются организатор и подстрекатель, как вдохновители и инициаторы преступления, а также исполнитель, непосредственно реализующий преступный замысел.

Характер участия – это качественная характеристика деятельности соучастников. Степень же участия, которая, согласно закону, также должна учитываться при назначении наказания – это количественная сторона участия в преступлении. Она показывает, какой вклад в его осуществление внес тот или иной соучастник, какую активность он проявил в процессе совершения преступления. Так, исполнитель в одних случаях может лишь механически осуществить намеченное сообща преступление и прекратить свою деятельность в случае возникновения каких-либо препятствий (например, трудностей с открыванием сейфа).

В других же случаях он, действуя в пределах состоявшегося сговора, может проявить исключительную настойчивость и упорство в достижении цели, прибегнуть к более эффективным способам совершения преступления. Пособник также может лишь ограничиться предоставлением какоголибо орудия совершения преступления либо, кроме того, обучить исполнителя наиболее эффективным приемам его использования и т. д. Различие в степени участия этих соучастников в тех и других ситуациях очевидно, и это необходимо учитывать при определении им меры наказания, в частности указывая «особо активную роль при совершении преступления» (п. «г» ч.1 ст. 63 УК РФ) как отягчающее обстоятельство.

В соответствии с господствующим в российском уголовном праве принципом субъективного вменения пределы ответственности соучастника ограничиваются объемом его умысла. Другими словами, отдельному соучастнику могут вменяться лишь такие деяния, которые охватывались его сознанием и волей. В этой связи специального упоминания заслуживает вопрос об эксцессе исполнителя, который впервые получил свое законодательное закрепление в ст. 36 действующего УК РФ. Под эксцессом исполнителя понимается совершение исполнителем преступления, не охватывавшегося умыслом других соучастников. Эксцесс исполнителя – это его собственное деяние, оно не может вменяться другим соучастникам, поскольку в данном случае утрачивается совместность умысла в отношении этого деяния. Это положение отражено в ч. 2 ст. 36 УК РФ, где указывается, что за эксцесс исполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности не подлежат.

В уголовно-правовой литературе принято различать количественный и качественный эксцессы. Первый из них состоит в том, что исполнитель совершает преступление, согласованное с другими соучастниками, но при этом отходит от совместного замысла в плане выбора способа его совершения или иных моментов, влияющих на степень общественной опасности содеянного, вследствие чего совершенное преступление становится более тяжким. Например, при наличии сговора на хищение чужого имущества в значительном размере, исполнитель похищает его в крупном размере.

При качественном эксцессе исполнитель совершает иное, не согласовывавшееся с другими соучастниками деяние. Так, исполнитель кражи, будучи застигнутым в чужой квартире хозяином, совершает его убийство.

Проблема ответственности соучастников предполагает рассмотрение ряда других специальных вопросов, таких, например, как ответственность за соучастие в преступлениях со специальным субъектом и за неудавшееся соучастие и особенности добровольного отказа при соучастии.

Первый из названных вопросов получил свое разрешение в ч. 4 ст. 34 УК РФ. Согласно этой норме в случае участия в преступлении со специальным субъектом лица, не обладающего его признаками, оно может нести ответственность за это деяние только в качестве организатора, подстрекателя либо пособника.

Неудавшееся соучастие состоит в умышленных действиях, направленных на совместное совершение преступления, но не достигших по независимым от воли виновного причинам своей цели. Так, действия организатора могут не привести к реализации преступного деяния в случае отказа привлекаемых им лиц от его совершения либо отказа от вступления в организованную группу или преступное сообщество, которое он пытается создать. Подстрекательство окажется неудавшимся, если лицо, в отношении которого оно осуществляется, не согласится участвовать в преступлении. Неудавшимся может быть и пособничество в случае, когда исполнитель отказывается от его услуг по каким-либо причинам.

Неудавшиеся попытки совместно совершить преступление не образуют соучастия, поскольку не приводят к необходимой для него субъективной связи. Однако действия лиц, предпринимающих такие попытки, представляют общественную опасность и в отдельных случаях влекут уголовную ответственность. В ч. 5 ст. 34 УК РФ устанавливается, что лицо, которому по независящим от него обстоятельствам не удалось склонить других лиц к совершению преступления, должно нести ответственность за приготовление к преступлению. Исходя из буквы закона, следует прийти к выводу, что в данном случае он имеет в виду только подстрекателя, поскольку говорит о лице, склоняющем других к совершению преступления. Представляется, однако, что рассматриваемому положению закона следует придать расширительное толкование, понимая, что здесь речь идет также и об организаторах и пособниках, действия которых оказались неудавшимися.

Таким образом, неудавшееся соучастие в целом следует рассматривать как приготовление к соответствующему преступлению. Здесь необходимо лишь отметить, что согласно ч. 2 ст. 30 УК РФ уголовная ответственность наступает за приготовление только к тяжкому и особо тяжкому преступлению.

В соответствии с ч. 5 ст. 34 УК РФ как приготовление к преступлению или покушение на преступление рассматриваются действия организатора, подстрекателя и пособника, в случае, если исполнитель не смог довести преступление до конца по независящим от него причинам.

Положение о добровольном отказе от преступления, предусмотренное ст. 31 УК РФ распространяется и на случаи соучастия. Однако специфика совместной преступной деятельности порождает особенности добровольного отказа отдельных соучастников. Она заключается в том, что, вопервых, возможность добровольного отказа от совершения преступления одного соучастника влечет правовые последствия лишь для него самого и не является основанием для освобождения от уголовной ответственности других соучастников.

Для добровольного отказа исполнителя достаточно простого прекращения приготовительных действий или действий (бездействия), непосредственно направленных на совершение преступления.

Что же касается организатора и подстрекателя, то их собственного отказа от преступления недостаточно для освобождения от уголовной ответственности. Сущность их преступных действий состоит в том, что они приводят в движение действия исполнителя. Поэтому добровольный отказ с их стороны должен состоять в том, чтобы свести на нет этот результат их деятельности, т.е. не допустить совершения преступления исполнителем. Другими словами, добровольный отказ этих соучастников, в отличие от исполнителя, должен заключаться в активных действиях, имеющих своей целью оказать такое воздействие на исполнителя, которое бы привело к отказу от совершения преступления либо сделало невозможным исполнение им преступления. Конкретный характер действий организатора и подстрекателя может быть различным: убеждение, отказ в предоставлении вознаграждения, если таковое ранее было обещано, обращение в правоохранительные органы в целях предотвращения ими намеченного преступления и т. п. В случае безуспешности действий, предпринятых соучастниками в целях добровольного отказа, они несут уголовную ответственность на общих основаниях. Суд лишь может учесть предпринимавшиеся ими меры как смягчающие обстоятельства при назначении наказания.

Для добровольного отказа пособника также требуется, чтобы он полностью устранил результаты ранее предпринятых им действий: изъял у исполнителя предоставленные ему орудия и средства преступления, отказался от обещанной помощи и т. п.

🔍 Видео

Стадии совершения преступленияСкачать

Статья 35 УК РФ: Совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору...Скачать

12 СоучастиеСкачать

Исключение группы лиц по предварительному сговору в апелляции. Пример из практики. Основания.Скачать

Как определить время совершения преступленияСкачать

Как прекратить уголовное делоСкачать

Чем опасно совершение преступления ГРУППОЙ ЛИЦ // ОРГАНИЗОВАННАЯ ГРУППА // ПРЕСТУПНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯСкачать

Статья 33 УК РФ: Виды соучастников преступления.Скачать