Кем были сказаны слова ставшие девизом защитников сталинграда за волгой для нас земли нет (6 видео)

Содержание

Неизвестный Сталинград: «За Волгой для нас земли не было…»
Танки на берегу
Прорыв на тракторном заводе
Командарм перед выбором
Вместо постскриптума
Михаил Барятинский: Сталинградское побоище. «За Волгой для нас земли нет!»
Сталинградское побоище. «За Волгой для нас земли нет!»: краткое содержание, описание и аннотация
Михаил Барятинский: другие книги автора
Сталинградское побоище. «За Волгой для нас земли нет!» — читать онлайн ознакомительный отрывок
📽️ Видео

Видео:Василий Зайцев. За Волгой земли для нас не было. Записки снайпера 3Скачать

Неизвестный Сталинград: «За Волгой для нас земли не было…»

14 октября 1942 года 6-я армия вермахта начала третий штурм Сталинграда. Уже к 16:00 на многих участках обороны советской 62-й армии сложилась критическая ситуация. Бронетанковый клин немцев, прорвав обескровленные боевые порядки 112-й и 37-й гвардейской стрелковых дивизий, достиг центральной проходной Сталинградского тракторного завода. Немецкая пехота заняла Горный посёлок и большую часть рабочего посёлка СТЗ, отрезав остатки советских полков, прижатых к пойме Мокрой Мечетки. До берега Волги немцам оставалось пройти считанные сотни метров, но погибли ещё не все защитники города.

Опрокинув советские части, танки и пехота группы генерал-лейтенанта Эрвина Йенеке (Erwin Jänecke) заняли склон, возвышающийся над прибрежной полосой. Внизу пролегали железнодорожные пути, соединяющие завод «Баррикады» и СТЗ, а за ними — ряды типовых домов нижних поселков и территория кирпичного завода. Штабы советских дивизий и командный пункт 62-й армии оказались от врага в одном броске по открытому пространству.

Танки на берегу

В 16:30 с запасного узла связи на левом берегу в штаб 62-й армии передали донесение штаба 112-й стрелковой дивизии (сд) подполковника И.Е. Ермолкина:

«Противник силами до 40 танков с пехотой и автоматчиками смял подразделения 524-го сп и противотанковый район в районе ул. Кольцевой… вышел на тыловые рубежи 385-го и 416-го сп. 385-й и 416-й сп ведут бой фронтом на запад, юг и восток, несут большие потери…
К 15:00 четыре танка и до взвода автоматчиков вышли к главной конторе СТЗ…
Связь с полками только радио… Личные резервы израсходовал…»

На схеме 112-й сд отмечено время 18:00, но такое положение, судя по донесениям дивизии, сложилось уже к 15:00 14 октября

В это же время командарм генерал-лейтенант В.И. Чуйков получил донесение и от командира 124-й отдельной стрелковой бригады (осбр) полковника С.Ф. Горохова:

«Положение 112-й сд неизвестно. Командование и штаб 112-й сд обстановки и положения частей не знают. Просят помощи у нас. Дать ничего не могу. Бойцы и командиры отходят в панике…»

Вследствие прорыва подразделений группы Йенеке в рабочем посёлке СТЗ был окружён находившийся там штаб 109-го гвардейского стрелкового полка (гв.сп) 37-й гвардейской стрелковой дивизии (гв.сд), которым командовал подполковник Ф.С. Омельченко. Штаб располагался в массивном пятиэтажном здании, известном как «дом профессуры». В здании также размещались командные пункты сводного батальона 149-й осбр, политотдел 112-й сд, а в подвале — медицинский приёмный пункт. Из книги «На огненных рубежах» военного комиссара 109-го гв.сп Н.И. Волостнова:

«Дом профессуры представлял собой крепкое кирпичное здание, сильно повреждённое снарядами и бомбами. Окна и дверные проёмы во всех этажах были выбиты, обвалилась и обгорела крыша, но подвальное помещение и первый этаж использовались офицерами штаба для работы и отдыха. Рядом с домом были устроены окопы, служившие укрытием личному составу и позицией круговой обороны. Впереди КП, среди развалин, стояла 120-миллиметровая миномётная батарея, и был резерв командира — автоматчики и рота противотанковых ружей…
До 200 автоматчиков с 12 танками полукольцом охватили его с трёх сторон. Получив сильный отпор в начале боя и потеряв несколько танков, они остановились, залегли и начали обстреливать здание из орудий и пулемётов. В верхних этажах сразу же возник пожар. Снаряды крошили кирпичную кладку, увеличивая число раненых среди защитников командного пункта…
Фашисты почувствовали, что силы обороны ослабли, и перешли в атаку с западной стороны дома. В проломы и по лестницам они ворвались на этажи…»

В центре снимка западное крыло «дома профессуры». Справа под прикрытием четырёхэтажки группируется немецкая пехота с бронетехникой

Бой за этажи и комнаты продолжился внутри, но общими усилиями командного состава во главе с начальником штаба 109-го гв.сп капитаном Тихоном Фёдоровичем Килимником, немцев из здания выбили. Из представления гвардии капитана Килимника к ордену Красного Знамени: «Будучи в окружении, со штабом полка героически отражал атаки фашистских солдат, своим личным оружием уничтожил 15 немецких автоматчиков и вывел штаб из окружения».

Когда в результате обстрела один из снарядов попал в ящик с бутылками КС, в «доме профессуры» начался пожар — огонь охватил несколько этажей и отсеков огромного здания. Часть командного состава покинула дом и отошла в близлежащие развалины. Но бой за «дом профессуры» продолжался до темноты, и только в ночь на 15 октября последние защитники прорвались к территории СТЗ. Из воспоминаний военфельдшера Ш.А. Соболевой:

«В ночь на 14 октября 1942 года военврач Саша Воронцов и фельдшер Змиевский вывели из обороны полка большую группу раненых для эвакуации, а меня направили в «дом профессуры» за очередной партией. Там у нас был приёмный пункт, и там же оказывали первую помощь. Мы были в подвале, когда к дому подошли фашистские танки и начали стрелять. В обороне участвовали все: офицеры и хозяйственники, связисты и бойцы, легкораненые. До вечера находились под шквалом вражеского огня. Немцы заняли часть этажа, но их выбивали гранатами. В некоторых комнатах пол был устлан мёртвыми телами. Потом получили приказ к эвакуации. Надо было вывести раненых, особенно нетранспортабельных. Всех их перенесли из подвала наверх, к выходу, и разделили среди бойцов. Было подготовлено таких три группы. Я несла на себе бойца, фамилию его не помню, и шла с первой группой, так как знала немецкий язык и в случае чего могла отвлечь внимание вражеских постов. Выходили под охраной бойцов. Одна из групп попала под артиллерийский обстрел, и многие из наших погибли. Другие две группы — и офицеры, и боеспособные бойцы — вышли…»

Из представления гвардии военврача А.В. Воронцова к ордену Красной Звезды: «В боях за Сталинград тов. Воронцов на передовом пункте ППМ в доме профессуры оказал врачебную помощь 235 раненым и руководил эвакуацией их к переправе СТЗ».

В то время как подразделения группы Йенеке выбивали остатки советских частей из рабочего посёлка СТЗ, 10 танков группы обер-лейтенанта Пауля-Августа Шульте (Paul August Schulte) из 24-й танковой дивизии (тд), прорвавшись в стык 90-го сп 95-й сд и 117-го гв.сп 39-й гв.сд, смяли расчёты советской зенитной батареи. По широкому Житомирскому оврагу они выехали к железнодорожным путям между СТЗ и заводом «Баррикады».

Согласно отчётам 24-й тд, в этом районе было подбито несколько русских танков. Приданная немецкой танковой группе пехота 577-го пехотного полка (пп) 305-й пехотной дивизии (пд) по склонам оврага продвигалась вперёд, прочёсывая местность вокруг. В немецких воспоминаниях отмечается любопытный эпизод, произошедший на этом участке — неожиданный налёт 25 советских бомбардировщиков под прикрытием истребителей. К сожалению, это был единственный случай — в небе в этот день безраздельно господствовали люфтваффе.

Прорыв на тракторном заводе

Согласно отчётам LI армейского корпуса, в 16:00 бронетехника и панцергренадёры 14-й тд прорвались на территорию СТЗ и броском на юг захватили «большой цех в квадрате 95D2». Командные пункты гвардейских полков дивизии генерал-майора В.Г. Жолудева, а также приданного ему 117-го гв.сп оказались в окружении. С командного пункта 117-го гв.сп в штаб 62-й армии пришла короткая радиограмма: «Командир полка Андреев убит, нас окружают, умрём, но не сдадимся…»

В верхней части коллажа снимок, сделанный с немецкого наблюдательного пункта в «доме коммуны». Район оврага Житомирский заволокло дымом от разрывов. На нижних фотографиях выделена подбитая «тридцатьчетвёрка» — скорее всего, из состава 84-й тбр

Однако командир 117 гв.сп гвардии подполковник Иван Дмитриевич Андреев погиб не в этот день, а, согласно документам ОБД «Мемориал», был убит 22 октября 1942 года. Сохранилось его донесение, датированное 15 октября и описывающее события предыдущего дня. В выдержках это донесение выглядит так:

«Танки противника вместе с пехотой силой до батальона перешли в наступление вдоль Житомирской балки, обходя мой левый фланг и отрезав 3-й батальон…
Командный пункт 3-го батальона в количестве 16 человек уничтожен…
Противник перебросил пехоту налево по балкам, в результате 1-й батальон был смят танками… В батальоне к 16:00 осталось 15 человек…
В 18:00 противник вышел к железной дороге, отрезая отход к Волге…
Полк в 20:00 отошёл к железной дороге в составе 80 человек…
За день боя полк потерял убитыми и ранеными 400 человек, убит начальник штаба…»

Уникальная серия фотографий, снятая военным корреспондентом Йозефом Оллигом 14 октября в квартале домов, называемых в немецких документах «ванной» (ныне ул. Демьяна Бедного). На снимках пехота 577-го пп 305-й пд готовится к атаке. В прорыве по Житомирскому оврагу полк поддерживал танковый эскадрон Шульте из 24-й тд. Привязка локации А. Скворина, фотографии опубликованы в 166-м выпуске британского журнала «After the Battle»

Танки из группы Шульте в районе «ванны». Фотографии из книги Джейсона Марка «Death of the Leaping Horseman»

В 16:00 штаб 62-й армии выпустил сразу три боевых распоряжения, подписанных командующим 62-й армией Чуйковым, начальником штаба генерал-майором Н.И. Крыловым и членом военного совета дивизионным комиссаром К.А. Гуровым.

Первое распоряжение за №198 было адресовано командиру 124-й осбр полковнику Горохову. Ему предписывалось выделить один полноценный стрелковый батальон со средствами ПТО и занять оборону в северной части СТЗ. Распоряжение №199 гласило:

«Командиру 112-й сд полковнику Ермолкину. Приказываю привести части дивизии в порядок и удерживать занимаемые позиции, не допуская продвижения [противника — прим. автора] на северо-восток…»

Распоряжение №200 получил командир 115-й осбр полковник К.М. Андрусенко:

«С получением сего, оставив боевое охранение у железнодорожного моста [через Мокрую Мечетку — прим. автора], и один взвод у западной окраины ул. Жемчужная, всеми остальными силами немедленно занять и оборонять мост у восточной окраины ул. Жемчужная, соединение тракта с железной дорогой и далее до завода, с задачей не допустить противника в северную часть завода СТЗ».

Во фронте 62-й армии зияла огромная брешь — от рабочего посёлка СТЗ и площади Дзержинского до Житомирского оврага и улицы Минусинской. Командарм Чуйков лихорадочно пытался остатками сил прикрыть отрезанный от основных сил правый фланг армии — группу полковника Горохова, которая занимала оборону за Мокрой Мечеткой в посёлках Рынок и Спартановка. Распоряжения были отданы, однако уверенности в том, что малочисленные части смогут остановить дальнейшее продвижение немецких боевых групп, не было никакой.

Послевоенная съёмка Сталинградского тракторного завода. На левом фото в центре снимка выделен цех, который немцы захватили в 16:00 14 октября («большой цех в квадрате 95D2»). На правом снимке видны нефтяные баки, южнее которых в ночь на 15 октября прорвалась к Волге передовая группа 14-й тд

В 17:40 подполковник Ермолкин докладывал, что последними силами 385-го сп, всего около 80 человек, он предпринял отчаянную контратаку в направлении стадиона «Трактор». Но, как следует из донесения дивизии, «во время движения подвергся ожесточённой бомбардировке авиации и сильному артиллерийскому и миномётному обстрелу. Понеся большие потери, полк успеха не имел…»

В течение первого дня немецкого наступления 84-я танковая бригада (тбр) полковника Д.Н. Белого, в которой на 11 октября было 20 Т-70 и 17 Т-34, потеряла подбитыми и сожжёнными 10 Т-70. Из 17 «тридцатьчетвёрок», числившихся в 201-м танковом батальоне, который находился на главном направлении немецкого удара в посёлке СТЗ, к следующему дню оставалось в строю всего пять машин. Рассредоточенные вдоль линии фронта и лишённые манёвра машины без поддержки пехоты становились лёгкой мишенью для немецкой артиллерии и авиации. Позднее Чуйков в интервью комиссии Минца признавал свой просчёт:

«Танки закапывать в землю и держать их как огневые точки не годится. У нас танки были поставлены в землю, а их нужно было вытащить и создать какой-то кулак… Танки нужно применять как подвижные группы».

К концу дня полковник Белый докладывал штабу армии, что «потери в личном составе очень велики». Решением комбрига предписывалось срочно переправить в город ещё остававшиеся на левом берегу Волги пять КВ-1 и две «тридцатьчетвёрки», а также «снять танки ст. лейтенанта Мирошниченко с левого фланга, создать заслон от СТЗ по линии Минусинской к Волге». Армия Чуйкова была разрублена надвое — срочно требовалось восстановить фронт и не допустить дальнейшего продвижения немцев на юг к заводу «Баррикады».

Выкопанный из заваленного блиндажа командир 37-й гв.сд генерал Жолудев вместе с остатками штаба на берегу Волги пытался наладить связь со своими частями. В это время на краю высокого обрыва в нескольких десятках метров показались немцы. Помощник начальника штаба 22-летний гвардии капитан Александр Николаевич Ракицкий впоследствии вспоминал:

«Через несколько минут мы услышали треск пулемёта. Несколько немцев появились на вершине оврага. Вокруг творилась полная неразбериха: раненые отползали за кустарники, чтобы найти убежище, другие бойцы карабкались вверх по оврагу, чтобы разобраться с немцами. Мы услышали предостерегающий крик: «Их всё больше!..»
Мы оказались на вершине оврага; немцы находились лишь в 30 метрах от нас, их было три группы по 20 в центре и по пять по флангам. Сутырин быстро скомандовал нам: «Стреляйте на ходу, гвардейцы, вперёд!» Я помню, как Сутырин рядом со мной выхватил винтовку у солдата, проткнул немца штыком и отбросил его назад. Шёл свирепый бой, но мы сумели покончить с ними. Сутырин был тяжело ранен…»

Через 10 дней гвардии капитан Ракицкий был представлен к ордену Красной Звезды, но получил лишь медаль «За отвагу». Гвардии батальонный комиссар Иван Михайлович Сутырин погиб спустя два дня, 16 октября 1942 года.

Командир 37-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майор Виктор Григорьевич Жолудев. 14 октября 1942 года, без сомнения, было самым трудным днем в его жизни. Генерал-майор В.Г. Жолудев погиб в бою 21 июля 1944 года

К вечеру командир 37-й гв.сд всё же смог установить радиосвязь с командными пунктами подчинённых полков. Отрывочные сведения давали понять — управление частями почти полностью потеряно, и дивизия фактически перестала существовать. Из боевого донесения дивизии на 21:00:

«Противник вышел на берег Волги в районе штурмового мостика. Положение частей дивизии тяжёлое.
109-й гв.сп — остатками ведёт бой в окружении. КП полка в окружении ведёт бой с танками и автоматчиками. Связь с батальонами отсутствует.
114-й гв.сп — в настоящее время положение батальонов неизвестное, т.к. связь отсутствует.
118-й гв.сп — остатками до 20 человек ведёт бой у школы, что у южной окраины СТЗ.
117-й гв.сп — связь с КП нарушена, положение неизвестное. Батальон на южных скатах Житомирского оврага смят, а расположенный на северных скатах ведёт бой в окружении. ПТО средства полка уничтожены…»

Когда генерал Жолудев вечером лично прибыл на командный пункт Чуйкова, его было трудно узнать — лицо осунулось и посерело, сказывалось огромное перенапряжение этого дня. Коротко доложив всё, что он знал о своих разбитых подразделениях, комдив без разрешения опустился на земляной пол штольни. Стоявший снаружи у двери Ракицкий был свидетелем разговора Чуйкова и Жолудева:

«Волнение было практически осязаемым. Неожиданно Чуйков встал из-за стола. Он оттеснил Крылова и Гурова и заключил в объятья Жолудева. «Я прошу тебя, — сказал он просто. — Пожалуйста, попытайся создать хоть какую-то линию обороны. Не позволяй им войти в «Баррикады». Я пошлю тебе всё, что смогу».
Чуйков обратился к Жолудеву на «ты» — с той интонацией, как если бы с ним говорил не командарм, а брат или друг…»

После 21:00 артиллерийский и миномётный обстрел советских позиций заметно усилился. Из сводки 6-й армии вермахта: «Прорвавшийся на территорию тракторного завода танковый клин 14-й тд вечером отошёл обратно, чтобы дать возможность провести артиллерийскую подготовку для подавления ещё остающихся точно западнее завода русских сил…»

Для находившихся на командном пункте 62-й армии это означало только одно — немцы сейчас продолжат атаку. Чуйков не сомневался в том, что Паулюс намеревается ввести в прорыв свежие силы. Прямой связи с большинством подразделений на участке немецкого наступления не было, информация от частей с большим запозданием и перебоями приходила с запасного узла связи на левом берегу Волги. Пробраться к отрезанным у СТЗ частям офицеры связи также не могли. В интервью комиссии Минца Чуйков позднее признавался: «Самое преступное, самое опасное для командира, особенно большого — когда он теряет управление и связь. Мы больше всего этого боялись — потерять управление войсками».

Командарм перед выбором

Перед Чуйковым встал сложнейший выбор. Фронт находился в считанных сотнях метров от штабных блиндажей, и прикрыть их было нечем. Сидеть и ждать, когда немецкие танки раскатают командный пункт, не в силах изменить ситуацию, было для советского командарма невыносимо.

Нахождение штаба армии и самого Чуйкова в Сталинграде было незыблемым условием удержания города. Отъезд командующего на левый берег мог стать последней каплей в развале всей обороны города и, как следствие — захвате немцами Сталинграда. Не понимать этого командарм не мог. Василий Иванович с момента своего назначения самыми крутыми мерами вбивал в головы подчинённых простую истину, сформулированную пока ещё мало кому известным главстаршиной Тихоокеанского флота: «За Волгой для нас земли нет». Несколько дней назад за пренебрежение этой истиной расплатились своими жизнями комбриги и комиссары 92-й и 42-й осбр, которых Чуйков, ни секунды не сомневаясь, отдал под трибунал. Сейчас же командарм сам оказался в аналогичной ситуации. Необходимо было сделать сложнейший выбор, от которого зависела судьба не только сражения, но и, возможно, всей войны.

Последующий эпизод до сих пор остаётся белым пятном в летописи Сталинградской битвы. Он стал отправной точкой в событиях, о которых в дальнейшем постарались забыть все их непосредственные участники. Но эти события намного ярче и отчётливее показывают суть того страшного дня, чем множество пафосных слов, которые используются в описании самой ожесточённой в истории человечества битвы.

В 21:40 Чуйков отправил в штаб Сталинградского фронта срочную радиограмму, адресованную командующему фронтом генерал-полковнику А.И. Ерёменко и члену Военного совета генерал-лейтенанту Н.С. Хрущёву (текст сообщения приводится в переводе с английского):

«Армия разрезана надвое. Наш КП в 800 метрах от противника. Контроль за ходом боев поддерживается только через радиопередатчик на левом (восточном) берегу Волги. Телефонные кабели остаются перерезанными. Наши линии связи нарушены. Я прошу вашего разрешения переместиться на запасной командный пункт на левом (восточном берегу) сегодня ночью, в противном случае командование армией невозможно».

Как это зачастую бывает в поворотные моменты истории, ситуацию разрешила армейская субординация. На запрос Чуйкова последовал однозначный ответ. Резолюция командующего Сталинградским фронтом гласила: командный пункт 62-й армии оставить на правом берегу Волги.

Скупые строки донесений 62-й армии в штаб фронта словно подводили итоги этого трагического дня, Чуйков докладывал Ерёменко: «К исходу дня противник овладел заводом СТЗ и Минусинской [улицей — прим. редактора]. Вводом новых сил пытался развить удары на юг. Фронт армии разобщён у СТЗ, противник вышел на берег реки Волга».

На аэрофотоснимке автор постарался обозначить достигнутые немецкими частями рубежи согласно отчётам LI корпуса вермахта. Стрелками обозначены прорывы передовых частей немцев к Волге вечером 14 октября и в ночь на 15 октября, упоминаемые в документах LI корпуса, 62-й армии и воспоминаниях участников событий. 1 — место съёмки приведённых выше фотографий в районе «ванны», 2 — окружённый штаб 117-го гв.сп подполковника Андреева, 3 — место боя остатков 118-го гв.сп согласно донесению Жолудева. 4 — окружённый в «доме профессуры» штаб 109-го гв.сп подполковника Омельченко, 5 — место сбора и направление прорыва в ночь на 15 октября батальонов 109-го гв.сп, участником которого был военный комиссар полка Н.И. Волостнов

Но истекающая кровью и потерявшая управление 62-я армия продолжала сражаться. В горящих цехах СТЗ отбивались от немецких танков, бивших прямой наводкой, бойцы 112-й сд и рабочие-ополченцы. Из воспоминаний политрука 112-й сд Б.В. Филимонова:

«Вначале мы занимали оборону у заводской стены, а с темнотой перебрались в сборочный цех. Цех громадный, а нас осталось всего лишь 15 бойцов. Мы быстро заняли позиции у окон, проёмов стен; орудие установили в воротах цеха.
Раненые метались в горячке, стонали, просили пить. Им надо было сделать перевязки. Но ни один из нас не мог ни на секунду покинуть своего места. По всему заводу непрерывно шла ожесточённая перестрелка.
В полночь из соседнего цеха к нам пробрался рабочий дружинник.
— Может, чем могу помочь, командир?
— Надо, старина, во что бы то ни стало достать воды.
Рабочий ушёл. Через полчаса он вернулся с ведром из-под смазки, наполненным ржавой водой. Этой водой мы напоили раненых. Потом, пользуясь коротким затишьем, порвали свои нижние рубашки и сделали перевязки.
Нам удалось установить связь с соседними гарнизонами, которые, как и мы, дрались в развалинах тракторного завода. Справа от нас оборонялась группа бойцов из нашего 524-го полка. Слева — оставшиеся в живых из другого полка…»

Послевоенные снимки, сделанные с крыши конторы СТЗ. По центру панорамы видны сборочные цеха, где вели бой остатки полков 112-й стрелковой дивизии

На северо-западной окраине Горного посёлка собрались все, кто уцелел из подразделений 109-го гв.сп. Командиры батальонов капитан А.С. Ананьев, старший лейтенант Г.И. Ищенко и лейтенант В.Т. Ткаченко обсуждали единственный вопрос — что делать дальше. Батальоны были окружены, связи с командованием не было — как не было и приказа на отход. Из воспоминаний батальонного комиссара Н.И. Волостнова:

«Радист, всё время не отходивший от рации, вдруг встрепенулся и громко крикнул:
— Товарищ гвардии капитан, связь, нас вызывают!
Мы подскочили к нему. Дрожащей от волнения рукой он записывает радиограмму. Цифры группами, отдельные слова заполнили клочок бумаги и… обрыв. Минута ожидания, пока раскодируем. Текст перечитываем несколько раз: «…всей группе выйти на новые рубежи, занять оборону у тракторного завода, слева Волга. Выход прикрывается авиацией…»
Вздох облегчения вырвался у многих. О нас не забыли. Теперь мы действуем в соответствии с приказом. Тут же наметили план. На всём участке продолжать огонь. В голове пойдёт боевая группа, за ней раненые…
Около трёх часов продолжался этот выход из вражеского кольца, хотя расстояние до северной части тракторного завода было не более двух километров. Впереди боевая группа — человек 40 здоровых бойцов во главе с Ткаченко и Гриппасом — очищает путь от мелких засад противника, засевших на берегу, за ней вдоль оврага движутся раненые. Идут, спотыкаются, падают, тяжёлый стон, вздох, выкрик… Впереди поднялась автоматная трескотня, разорвалось несколько снарядов…
Вышли к северному углу тракторного завода. Острые оскалы развороченных бетонных стен на бугре возвышаются над серыми грудами, а местами сохранились нетронутыми стенки забора. От кручи потянуло сыростью, и вскоре блеснула гладь протоки, за которой темным массивом лежал остров Зайцевский. Наступал рассвет. Серый, туманный, он не предвещал ничего, кроме новых испытаний».

В ночь на 15 октября в штабах 62-й армии и Сталинградского фронта как тугая пружина закручивалась почти детективная история. В Москве уже знали о произошедшей катастрофе, Ставка давила на штаб фронта и требовала объяснений. К полуночи удалось установить телефонную связь между штабами, и Чуйков связался с Ерёменко и Хрущёвым. Детали произошедшего разговора, по-видимому, навсегда останутся тайной, и подробности его мы никогда не узнаем. Но, учитывая плачевные результаты в обороне города, все перипетии этого страшного дня, взрывной характер Чуйкова, а также висевшие на волоске карьеры, а может быть и жизни членов Военного совета 62-й армии и Сталинградского фронта, сейчас всё же можно сделать определённые выводы.

В 01:00 15 октября в штабном блиндаже 62-й армии был сформулирован важнейший приказ, который определял новые рубежи обороны частей и ставил задачи командирам дивизий на ближайшее время. Сомнений, что немецкое наступление продолжится в ближайшие часы, не было ни у кого. Грядущий день по всем расчётам должен был стать последним днём обороны Сталинграда, а этот приказ — последним приказом 62-й армии. Но в этом документе была одна странность — он не был подписан Чуйковым.

Вместо постскриптума

Вначале автор хотел бы подвести некоторые итоги 14 октября, основываясь на документах противоборствующих сторон. Несмотря на очевидный прорыв линии обороны 62-й армии, для немецкого командования результаты начала наступления были далеко не ясны. В вечернем докладе Паулюса Верховному командованию сухопутных войск от 14 октября говорилось:

«Наступление LI армейского корпуса в Сталинграде не смогло полностью достичь поставленных целей дня. Из-за больших разрушений и задымления пока не представляется возможным составить ясную картину достигнутых рубежей. На правом фланге ударного клина достигнута железная дорога западнее кирпичного завода. 14-й танковой дивизии удалось, преодолев баррикады, стену и железнодорожные вагоны на путях, прорваться через центр северо-западной стороны на территорию тракторного завода и, развернувшись на юг, захватить цеха. Пока неизвестно, когда этот успех сможет закрепить подтянувшаяся пехота.
Бои пехоты можно охарактеризовать как необычайно упорные, однако не сильнее, чем ожидалось от неприятеля. Вражеская артиллерия настолько многочисленна, что собственная артиллерия не может её подавить. Авиация противника, после очень сильных ночных бомбардировок и одной попытки налёта днём, не появлялась. Люфтваффе удерживают безусловное превосходство в воздухе…»

По итогам дня LI корпус отчитался в донесении: «За 14.10 взято 387 пленных, из них 49 перебежчиков, уничтожено 11 танков, ещё один танк обездвижен».

Потери дивизий, участвовавших в наступлении, по немецким данным составляли: 389-я пд — нет данных; 24-я тд — убиты один офицер и 15 рядовых и унтер-офицеров, ранены один офицер и 30 рядовых и унтер-офицеров, пропал без вести один рядовой; 14-я тд — убито четыре офицера и 27 рядовых и унтер-офицеров, ранено девять офицеров и 96 рядовых и унтер-офицеров, пропали без вести два рядовых; 305-я пд (с подчинёнными частями 389-й пд) — убито три офицера и 84 рядовых и унтер-офицеров, ранено 17 офицеров и 276 рядовых и унтер-офицеров, пропало без вести 15 рядовых и унтер-офицеров.

Потери бронетехники 14-й и 24-й тд, а также дивизионов штурмовых орудий были для немцев весьма существенны. Точно подсчитать выбитые танки не представляется возможным из-за постоянной ротации и ввода в строй повреждённой техники. В любом случае, разница между количеством машин в донесениях LI корпуса за 14 и 15 октября составляла: в 244-м и 245-м дивизионах штурмовых орудий не досчитались 13 «Штугов», в 14-й тд — 30 танков, в 24-й тд оставалось четыре боеспособных танка. Примечательно, что в сводках 62-й армии потери немецкой бронетехники оценивались чуть ниже: «до 40 уничтоженных танков».

Точное число погибших в этот день бойцов Красной армии оценить вряд ли удастся. Из воспоминаний командарма Чуйкова известно лишь о том, что в ночь на 15 октября на левый берег Волги было переправлено рекордное за всё время боев в Сталинграде количество раненых — 3500 человек. Потери 84-й тбр составляли 22 танка.

Прорыв обороны 62-й армии, выход немцев к Волге и потеря управления частями были не единственными последствиями первого дня немецкого наступления. По всей видимости, в штабе армии разразился кризис командования, как это уже было в августе и сентябре, когда были сняты с должности командарма соответственно В.Я. Колпакчи и А.И. Лопатин. Эту версию озвучил американский исследователь Майкл Джонс в книге «Сталинград. Как состоялся триумф Красной Армии». По мнению автора книги, Чуйков был ненадолго смещён с поста командующего 62-й армией. Джонс провёл огромную работу по сбору редких материалов, ознакомился с донесениями и боевыми сводками частей 62-й армии, беседовал с ветеранами и читал рукописные, неотредактированные воспоминания Чуйкова. В книге приводится сообщение Чуйкова в штаб Сталинградского фронта, датированное 21:40 14 октября, с просьбой перенести командный пункт армии на левый берег Волги, и ответная резолюция командования фронта.

Автор до конца не уверен, был ли командарм Чуйков смещён со своего поста, а вместо него был временно поставлен, как это бывало ранее, начальник штаба генерал-майор Крылов. Поэтому ниже будут даны все доводы «за» и «против» этой версии, а выводы пусть делает сам читатель.

Во-первых, текст сообщения в штаб фронта с просьбой Чуйкова о выводе командного пункта из Сталинграда известен только из книги Джонса в переводе с английского языка. Как было точно сформулировано сообщение, неизвестно — оригинал документа автор найти не смог. В опубликованных воспоминаниях Чуйкова этот эпизод упоминается, но с существенной оговоркой: «Я просил командование фронта дать разрешение перевести некоторые отделы штаба армии на запасный командный пункт на левом берегу — с условием, что Военный совет весь останется в городе. Мы хотели обеспечить управление войсками с левого берега на тот случай, если командный пункт армии будет разбит».

Немецкая пехота отдыхает в одном из отрогов оврага Житомирский, вдали виден восточный корпус «дома коммуны»

Потерять управление армией было самым страшным для командующего, и об этом он неоднократно упоминает в интервью комиссии Минца и в беседах с писателем Василием Гроссманом. Оставшись на командном пункте в Сталинграде, Чуйков был лишён этой возможности и, по всей видимости, рвался к резервному узлу связи на левом берегу, чтобы напрямую руководить частями.

Во-вторых, последующий телефонный разговор вечером 14 октября упоминается в рукописных воспоминаниях Чуйкова. Судя по записям, с командармом связался член Военного совета Хрущёв. Чуйков говорил о хронической нехватке боеприпасов и о сложности управления армией в условиях, когда «телефонные линии в огне выходят из строя, а радиооборудование уничтожается вместе с командными пунктами». В воспоминаниях Чуйкова разговор закончился взаимным согласием.

Командующий Сталинградским фронтом Ерёменко также упоминает телефонный разговор с Чуйковым. В своих мемуарах он бросает неоднозначную фразу: «При переговорах по телефону с товарищем Чуйковым я почувствовал, что настроение командарма несколько упало». Вполне возможно, что разговор проходил не так гладко, как об этом вспоминает Чуйков.

В-третьих, боевое распоряжение, обозначенное в журнале боевых действий 62-й армии под №205 и датированное 01:00 15 октября. В конце этого распоряжения стоит подпись только начальника штаба армии Крылова. В своей книге Майкл Джонс называет этот документ приказом и говорит о том, что приказы имели стандартную форму и всегда подписывались тремя членами Военного совета армии — Чуйковым, Гуровым и Крыловым. Исходя из этого, Джонс делает вывод, что Чуйков был смещён с поста командарма, а на его место назначили Крылова. Но в доводах Джонса есть существенная ошибка.

Судя по документам 62-й армии, и приказы, и боевые распоряжения вполне могли быть подписаны только начальником штаба Крыловым, при этом Чуйков точно находился на командном пункте и был в должности командарма. Примеры таких приказов и боевых распоряжений в истории 62-й армии есть. Кроме того, несмотря на визу одного Крылова, эти документы начинаются со слов «Командарм приказал…»

Однако в этом боевом распоряжении всё равно есть некоторые странности. Во-первых, не совсем ясен номер документа: в оригинале это №204, исправленный с №197, а в журнале боевых действий он проходит под №205. Во-вторых, на третьем листе кем-то оставлена рукописная пометка-молния, адресованная только Крылову.

Самое главное — данное распоряжение изменяло изданный в ночь перед немецким наступлением приказ №196, подписанный тройкой Военного совета армии. Он так и начинается: «Во изменение боевого приказа штарма №196 от 14 октября…» — эта строчка в приведённом в журнале боевых действий 62-й армии тексте боевого распоряжения отсутствует.

Возможность того, что Крылов один и без наделения полномочиями командующего мог подписать такой важный документ, по мнению автора, чрезвычайно мала — данное распоряжение, по сути, определяло дальнейшую судьбу погибавшей армии, и было настолько важным, что подписать его только начальник штаба никак не мог. Ниже приведён рукописный оригинал боевого распоряжения и отпечатанная на машинке копия.

Так неоднозначно закончился «самый трудный день» — первый день третьего штурма Сталинграда. В воспоминаниях участников битвы эти сутки были кульминацией сражения за город. Однако события последующих дней показали, что ситуация может быть гораздо хуже. Отступление советских частей с территории СТЗ превращалось в бегство. Немецкие части, захватив тракторный завод, прорвались на территорию завода «Баррикады». Василий Иванович Чуйков, сидя в своём блиндаже, писал прощальное письмо жене, а рядом сидел корректировщик, готовый в любой момент вызвать артиллерийский огонь «на себя». Командующий фронтом Ерёменко под нажимом взбешённого Сталина вынужден был через простреливаемую Волгу лично переправиться в Сталинград…

Видео:Василий Зайцев. За Волгой земли для нас не было. Записки снайпера 1Скачать

Михаил Барятинский: Сталинградское побоище. «За Волгой для нас земли нет!»

Здесь есть возможность читать онлайн «Михаил Барятинский: Сталинградское побоище. «За Волгой для нас земли нет!»» — ознакомительный отрывок электронной книги, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях присутствует краткое содержание. Город: Москва, год выпуска: 2012, ISBN: 978-5-699-59636-2, издательство: Эксмо: Яуза, категория: Публицистика / История / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Название:
Сталинградское побоище. «За Волгой для нас земли нет!»
Автор:
Михаил Борисович Барятинский
Издательство:
Эксмо: Яуза
Публицистика / История / на русском языке
Город:
Москва
Русский
978-5-699-59636-2
Рейтинг книги:
Избранное:
Добавить книгу в избранное
Ваша оценка:

Видео:Страницы Сталинградской битвы (1968)Скачать

Сталинградское побоище. «За Волгой для нас земли нет!»: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Сталинградское побоище. «За Волгой для нас земли нет!»»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

«За Волгой для нас земли нет!» – с этим лозунгом Красная Армия совершила в Сталинграде невозможное, не только устояв под сокрушительными ударами Вермахта, но и перейдя в решительное контрнаступление. 19 ноября 1942 года Донские степи содрогнулись от залпов тысяч орудий. Окружив четвертьмиллионную немецкую группировку и отразив все попытки деблокировать Сталинградский «котел», наши войска перехватили стратегическую инициативу – чтобы не упустить ее до самого конца войны. Это был смертный приговор 6-й армии Паулюса. Это было самое страшное поражение Вермахта за всю его историю. Это был коренной перелом в Великой Отечественной войне и начало конца «Тысячелетнего Рейха». Подлинная история Сталинградского побоища! Полная иллюстрированная летопись решающей битвы Второй Мировой – от весенней катастрофы под Харьковом, после которой наши войска были отброшены к Волге, до зимнего триумфа Красной Армии!

Видео:В. Зайцев ● "За Волгой земли для нас не было. Записки снайпера" ● Ч.3 ПереправаСкачать

Михаил Барятинский: другие книги автора

Кто написал Сталинградское побоище. «За Волгой для нас земли нет!»? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

Михаил Барятинский

Уважаемые правообладатели! Эта книга опубликована на нашем сайте на правах партнёрской программы ЛитРес (litres.ru) и содержит только ознакомительный отрывок. Если Вы против её размещения, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.

Константин Быков

Владимир Першанин

Алексей Исаев

Лев Лопуховский

Алексей Исаев

Видео:Забытые герои Сталинградской битвы. История подвига защитников Сталинграда. Герой ВОВСкачать

Сталинградское побоище. «За Волгой для нас земли нет!» — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Сталинградское побоище. «За Волгой для нас земли нет!»», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Сделать

Михаил Борисович Барятинский

Сталинградское побоище. «За Волгой для нас земли нет!»

Я никогда не был в Волгограде, не видел его улиц и площадей, не любовался Волгой с набережной, не поднимался на Мамаев курган к мемориалу. Мне этот город знаком – по книгам и кинофильмам, по рассказам друзей и близких, здесь побывавших.

Почему же тогда при упоминании названия Волгоград или Сталинград у меня, родившегося через десять с лишним лет после войны, сжимается сердце?

В нашем семейном альбоме есть старая довоенная фотография. Молодой красивый мужчина внимательно смотрит в объектив фотоаппарата. На обороте снимка рукой моей матери написано: «Яков Маркович Орловский (дядя Яша). Погиб, защищая Сталинград».

Мемориал на Мамаевом кургане в Волгограде

Дядя Яша был братом моей бабушки, а стало быть, – моим двоюродным дедом. Не знаю, как он погиб, не знаю, где похоронен. Все, что я знаю о нем, сосредоточилось в трех словах: «Погиб, защищая Сталинград».

Постепенно тает поколение людей, переживших войну. Давно умерла бабушка, ушла из жизни мама, но фотография по-прежнему хранится в семейном альбоме. О дяде Яше знаю и помню я, знает и помнит моя дочь, будут знать и помнить мои внуки. И Волгоград для меня не просто город – это место, где погиб мой незнакомый дед.

Защитникам Сталинграда посвящается эта книга.

Панорама горящего Сталинграда, август 1942 года

План летней кампании 1942 года

Разработка Ставкой Верховного Главнокомандования и Генеральным штабом стратегического плана действий Красной Армии на очередной этап войны определялась условиями военно-политической обстановки, сложившейся к весне 1942 года. У советского руководства не было твердой уверенности в том, что второй фронт будет открыт в 1942 году. В то же время и руководство Германии знало, что в ближайшее время ожидать открытия второго фронта не стоит. Поэтому оно могло использовать максимум сил и средств для развертывания новых активных действий на Восточном фронте. Советский Союз должен был рассчитывать только на самого себя. Между тем многочисленные данные свидетельствовали о том, что новое крупное наступление врага на советско-германском фронте начнется уже весной 1942 года.

Так, например советская военная разведка 18 марта 1942 года доносила в Генеральный штаб: «Подготовка весеннего наступления подтверждается перебросками немецких войск и материалов. За период с 1 января по 10 марта переброшено до 35 дивизий (фактически около 20 дивизий. – Прим. автора), непрерывно идет людское пополнение в действующие армии. Ведутся интенсивные работы по восстановлению железнодорожной сети на оккупированной территории СССР, идет усиленный завоз боевых и транспортных машин, боеприпасов, артиллерии. Не исключается, что решительное наступление немцев на Восточном фронте будет при одновременном выступлении Японии против СССР и нажиме со стороны немцев на Турцию с целью принудить ее к пропуску немецких войск на Кавказ… Немцы, не имея возможности произвести соответствующую перегруппировку сил на фронте, не смогут повторить наступление на широком фронте. Все усилия они сосредоточивают на подготовке последовательных операций: вначале с целью захвата Кавказа и Мурманской железной дороги, затем распространение операций к северу с задачей овладения городами Москвой и Ленинградом. Решением этих задач достигалась бы основная стратегическая цель – изоляция СССР от союзников, лишение его нефти, и если не разгром, то низведение его до степени, когда он теряет всякое значение. В этом основной замысел германского командования.

Плакат периода Великой Отечественной войны, 1942 год

Центр тяжести весеннего наступления будет перенесен на южный сектор фронта с вспомогательным ударом на севере, при одновременной демонстрации на центральном фронте против Москвы…» И как вывод в донесении отмечалось: «Германия готовится к решительному наступлению на Восточном фронте, которое развернется вначале на южном секторе и распространится в последующем к северу. Для весеннего наступления Германия вместе с союзниками выставит до 65 новых дивизий… Наиболее вероятный срок весеннего наступления – середина апреля или начало мая 1942 года».

В сообщении внешней разведки в Государственный Комитет Обороны, датированном 23 марта 1942 года, говорилось: «Главный удар будет нанесен на южном участке с задачей прорваться через Ростов к Сталинграду и на Северный Кавказ, а оттуда по направлению к Каспийскому морю. Этим путем немцы надеются достигнуть источников кавказской нефти. В случае удачи операции с выходом на Волгу у Сталинграда немцы наметили повести наступление на север вдоль Волги. Немцы этим летом будут стремиться не только выйти к Волге и Каспийскому морю, но и предпримут основные операции против Москвы и Ленинграда, так как захват их является для немецкого командования делом престижа».