Куда падает ударение в фамилии шергин

Поиск ответа

Всего найдено: 1

Вопрос № 272699

Здравствуйте! Помогите, пожалуйста, разобраться, как правильно ставить ударение в фамилии писателя: Борис ШергИн или Борис ШЕргин? Еще лет 15 назад мы с уверенностью ставили ударение на второй слог, словарь «Русские писатели 20 века: Библиографический словарь/ Гл. ред и сост. П.А. Николаев.-М.,2000» допускает ударение как на второй, так и на первый слог. В последние годы слышу, что верным будет ударение именно на первый слог фамилии. Скажите, как все-таки правильно и откуда пошло мнение, что ударять надо на первый слог? Огромное спасибо!

Ответ справочной службы русского языка

«Словарь собственных имен русского языка» Ф. Л. Агеенко – самый авторитетный справочник, посвященный ударению в собственных именах, – фиксирует: Борис Шерг И н, Бориса Шергин А . Такая же фиксация – в двухтомном «Российском энциклопедическом словаре» (М., 2000). В то же время журналист, литературный критик Дмитрий Шеваров отмечает, что правильное ударение в фамилии – на первом слоге. Возможно, это обусловлено личными предпочтениями Бориса Шергина, известными его коллегам – писателям.

Фамилия Шергин

Шергин – мужская русская, белорусская, татарская, мордовская или еврейская фамилия. Разновидность фамильного суффикса -ов/-ев/-ёв применяется в русском языке при формировании фамилий, чьи основы заканчивается на -а/-я. По этой причине всё, что написано про фамильные наименования на -ов/-ев/-ёв, полностью относится к фамилиям на -ин/-ын. Русские фамилии с суффиксами на -ин/-ын занимают 2-ое место по распространённости среди русских фамилий после фамилий, обладающих суффиксами -ов/-ев/-ёв. Фамилии на -ин/-ын тесно связаны с -ов/-ев/-ёв: если основа оканчивается на гласную или женского рода, то фамилия будет на -ин/-ын, в противном случае на -ов/-ев/-ёв, например: Ивашок → Ивашков, но Ивашка или Ивашко → Ивашкин. Они в основном образованы от прозвищ, иностранных фамилий, топонимов заканчивающихся на -а/-я.

Национальность

Русская, белорусская, татарская, мордовская, еврейская.

Происхождение фамилии с суффиксами -ин/-ын

Как возникла и откуда произошла фамилия Шергин? Шергин – белорусская, татарская, мордовская, еврейская, чаще русская фамильная модель, образованная от прозвищ, иностранных фамилий, топонимов заканчивающихся на -а/-я (Правша → Правшин; Москва → Москвин и т.п.); от имён образует отчество (Кирилл → Кириллин; сын Никиты → Никитин и т.п.); редко от имени либо прозвища матери (Маша → Машьин, Ольга → Ольгин). В основном все фамилии, заканчивающиеся на -ин/-ын, происходят от слов с окончанием -а/-я и от существительных женского рода с окончанием на мягкий согласный.

Значение и история возникновения фамилии с суффиксами -ин/-ын:

• От прозвищ.
  Например, Борода → Бородин, Пушка → Пушкин и т.п.
• От иностранных фамилий.
  Например, Эмден → Эдмин, Хазан → Хазин и т.п.
• От топонимов.
  Например, Самара → Самарин, Москва → Москвин и т.п.
• От имён образует отчество.
  Например, Илья → Ильин; сын Кузьмы → Кузьмин и т.п.
• От имени либо прозвища матери.
  Например, Павла → Павлин; Дарья → Дарьин и т.п.

История

Исторически сформировалось, то что в русских популяциях усреднённое соотношение фамилий на -ов/-ев/-ёв к фамилиям на -ин/-ын возможно установить как 70% к 30%. Местами в России, в особенности в Поволжье, фамилии на -ин/-ын охватывают более 50% населения. У белорусов соответствие суффиксов -ов/-ев/-ёв и -ин/-ын совершенно иное, 90% к 10%. Это обусловлено тем, что основа фамилий воспринималась не в исконно русской уменьшительной форме имён на -ка, а с белорусской формой на -ко (Ивашков, Федьков, Гераськов – от соответственно Ивашко, Федько, Герасько, вместо Ивашкин, Федькин, Гераськин). Большая часть фамилий на -ин/-ын идентичны русским: Ильин, Никитин. Некоторые имеют ярко выраженный белорусский характер: Яночкин.

Существуют фамилии, которые оформлены тем же суффиксом -ин/-ын, однако обладают иным происхождением от этнонимов и других слов белорусского языка: Земянин, Полянин, Литвин, Турчин. Фамилии данного происхождения не должны давать женской формы Земянина, Литвина и т.д. Хотя зачастую это правило нарушается. Фамилия Земянин часто подвергается ещё большей русификации и встречается в форме Зимянин (от русского зима), хотя исконное значение «земянин» — владелец земли, дворянин.

Склонение

Склонение фамилии Шергин по падежам (мужской род)

Именительный падеж (кто?)	Шергин
Родительный падеж (кого?)	Шергина
Дательный падеж (кому?)	Шергину
Винительный падеж (кого?)	Шергина
Творительный падеж (кем?)	Шергиным или Шергином (если иностранная фамилия)
Предложный падеж (о ком?)	Шергине

Обратите внимание, что в творительном падеже в мужском роде фамилия имеет окончание -ым, как у прилагательного, – Шергиным. Если фамилия иностранная, то в творительном падеже будет окончание -ом – Шергином. Например, Александр Пушкин → Александром Пушкиным, Чарльз Дарвин → Чарльзом Дарвином.

Транслитерация (фамилия латинскими буквами)

Транслит фамилии Шергин на латинице – Shergin.

Ударение

Ударение в фамилии Шергин не регламентируется правилами русского языка. Точно ответить затруднительно. Лучше уточнить произношение у носителя фамилии.

Другие значения и истории происхождения фамилий на сайте в нашем справочнике в алфавитном порядке:
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

Глава 78. Борис Викторович Шергин

Шиш Московский; Умная Дуня; Волшебное кольцо; Мартынко; Варвара Ивановна и др. сказки

* Правильное ударение фамилии писателя на первом слоге — ШЕргин.

«Тот не художник, кому за сказкой надобно ехать в Индию или в Багдад. Человек-художник с юных лет прилепляется душой к чему-нибудь “своему”. Все шире и шире открываются душевные его очи, и он ищет, находит и видит желанное там, где нехудожник ничего не усматривает. Ежели твое “упование” есть любовь к красоте Руси, то “эти бедные селенья, эта скудная природа” радостное “извещение” несут твоему сердцу», — так сформулировал в Дневнике свое творческое кредо великий русский национальный сказочник Борис Викторович Шергин.
Будущий писатель родился 28 июля 1893 г. в Архангельске. Отец его Виктор Васильевич Шергин был известным в городе человеком — работал главным механиком Мурманского пароходства, числился корабельным мастером первой статьи. В молодости он служил матросом, затем штурманом и шкипером, ходил в Скандинавию и на Новую Землю. Шергин был замечательным рукодельцем, изготовленный им макет парусника оставался талисманом сына до конца его дней. Мать, Анна Ивановна, урожденная Старовская, была из староверов, коренных поморов. У Бориски имелась младшая сестра Лариса.
Учился мальчик в Архангельской мужской губернской гимназии с 1903 до 1912 г. Там он увлекся собиранием северных народных сказок, былин, песен.
После гимназии юноша уехал в Москву, где поступил в 1913 г. в Строгановское художественно-промышленное училище. Занимался он в нескольких мастерских: живописно-декоративной, набойной, резьбы по дереву и эмали.
В Строгановке началась литературная жизнь Шергина. Первая его публикация — очерк «Отходящая красота» о концерте в московском Политехническом музее Марии Дмитриевны Кривополеновой* — поморской старушки-нищенки, знаменитой сказительницы былин, песенницы, сказочницы. Очерк был опубликован в газете «Архангельск» за 21 января 1915 г.

* Об этой женщине Б.В. Шергин записал уже в 1920-х гг.: «Русский Север — это был последний дом, последнее жилище былины. С уходом Кривополеновой совершился закат былины и на Севере. И закат этот был великолепен».

После окончания Строгановки в 1917 году Борис вернулся в Архангельск. Поначалу молодой человек работал в «Обществе изучения Русского Севера», а затем — в кустарно-художественных мастерских художником-реставратором и резчиком по кости. Занимался он и археографией: собирал старинные книги, лоции, шкиперские тетради. Познакомился с девушкой, посватался к ней, влюбленные обменялись кольцами…
В 1919 г. Архангельск был захвачен англо-американскими оккупантами. В числе многих горожан Шергин был схвачен и отправлен на принудительные строительные работы, где по неосторожности попал под вагонетку — ему отрезало правую ногу и пальцы на левой ноге. Современный Интернет переполнен россказнями о том, как будущий писатель по пьяному делу попал под трамвай, но это чистой воды клевета. Сразу по возвращении домой Борис Викторович вернул невесте кольцо и расторг помолвку. Девушка не возражала. С этого времени Шергин с женщинами не имел близких отношений. До 1940-х гг. он ходил на костылях, потом инвалиду сделали протез.
В 1922 г. Борис Викторович навсегда переехал жить в Москву. Поселился в двух комнатах полуподвальной коммуналки в Сверчковом переулке близ Рождественского бульвара. Там он прожил до конца своих дней — более 50 лет.
Поначалу Шергин работал сотрудником Института детского чтения Наркомпроса. Тогда же он начал выступать перед слушателями с рассказами о народной культуре Севера, исполнял сказки и былины. Всю жизнь Борис Викторович подчеркивал, что он прежде всего артист-рассказчик, а уж потом писатель, и что все им написанное создано для выступления перед публикой.
Известность к писателю Шергину пришла в 1924 г. с его первой книгой «У Архангельского города, у корабельного пристанища». В ней автор рассказал шесть архангельских старин, услышанных от матери. Через 6 лет появилась вторая книга — сборник сказок «Шиш Московский». До войны у Шергина вышли еще две книги — «Архангельские новеллы» (1936 г.) и «У песенных рек» (1939 г.). Вместе эти четыре тома составили основу его литературного творчества, в том числе и сказочного мира писателя.
С ростом популярности пришла к Борису Викторовичу известность и среди писателей. Шергина позвали в оргкомитет Первого Всесоюзного съезда советских писателей. После учреждения Союза писателей СССР в 1934 г. Борис Викторович перешел на профессиональную литературную работу. Он часто выступал в различных аудиториях с устным исполнением народных сказок, былин, баллад и собственных произведений. Особую любовь получил писатель от радиослушателей, постоянно выступая со своими сказами по всесоюзному радио в 1933—1936 гг.
В годы Великой Отечественной войны Шергин периодически выезжал с концертами на фронт, нередко бывал в госпиталях, клубах и школах. Голодал и сильно, отчего по причине недоедания у Бориса Викторовича стал отмирать глазной нерв, что впоследствии завершилось полной слепотой. Отмечу, исследователи называют довоенное творчество писателя языческим, а со времени войны — православным. Борис Викторович открыто обратился к Богу. Изменения оказались столь явными, что вскоре это отразилось на судьбе писателя.
В 1947 г. издали очередную книгу Шергина «Поморщина-корабельщина», в которую вошли его произведения военного периода. Книга появилась через полгода после обнародования постановления ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 г. «О журналах “Звезда” и “Ленинград”». Хотя постановление являлось этапом в подковерной политической сваре кремлевских бонз и призвано было вывести ленинградскую интеллигенцию из-под удара со стороны бериевского МВД, но творческой интеллигенции тогда досталось по полной программе.
Попал под эту политическую кампанию и Борис Викторович со своей «Поморщиной-корабельщиной». В «Литературной газете» появилась статья, в которой в частности, говорилось: «Книга Шергина псевдонародна. С каждой страницы ее пахнет церковным ладаном и елеем, веет какой-то старообрядческой и сектантской философией». Немедленно поступил приказ прекратить публикации сомнительного автора. Одноногий, тогда еще полуслепой старик остался без средств к существованию. С ним перестали общаться знакомые. На письмо к руководству Союза писателей и лично к А.А. Фадееву: «Обстановка, в которой я пишу свои книги, самая отчаянная. Двадцать лет я живу и работаю в темном и гнилом подвале. Я утратил 90 % зрения… Семья моя голодает. У меня нет сил продолжать свою работу», — Шергину ответили презрительным молчанием.
Выжил писатель благодаря помощи сестры Ларисы Викторовны Поплавской (по мужу) и дальнего родственника Анатолия Крога. В конце жизни, когда старец уже окончательно ослеп, ему стал близок еще один дальний родственник и названный племянник Михаил Андреевич Барыкин — музыкант, он играл на контрабасе где придется, попивал, часто болел, но заработанным делился с Шергиным. Умер Михаил Андреевич следом за писателем, чуть ли не в тот же год.
Положение начало постепенно меняться после кончины И.В. Сталина. В 1955 г. в ЦДЛ состоялся творческий вечер Шергина, после которого издательство «Детская литература» опубликовало в 1957 г. его книгу «Поморские были и сказания». Но тут грянула новая беда, самая омерзительная из всего, что довелось пережить Борису Викторовичу.
Среди хороших знакомых Шергина был Константин Сергеевич Бадигин, знаменитый полярник, капитан ледокола «Георгий Седов». В начале 1950-х гг. Бадигин взялся защищать кандидатскую диссертацию о ледовых плаваниях русских людей в древности. Писатель передал ему некоторые материалы из своего архива, в частности, т.н. «Морской уставец Ивана Новгородского», подлинник которого, хранившийся в Соловках, Шергин, будучи подростком-гимназистом, переписывал в 1910 г. Сохранилась лишь часть текста, да и та написана рукой Шергина. На основании этого уставца Бадигин сделал вывод, что начало русского мореходства следует отнести к XII в. Диссертация была успешно защищена. Однако вскоре на съезде Географического общества этот вывод был оспорен краеведом К.П. Гемпом. Тогда НИИ Арктики обратился в Пушкинский дом с просьбой рассмотреть представленные Бадигиным материалы. И эксперты в лице будущего академика Д.С. Лихачева и др. дали ответ: «Бадигин привлек к исследованию грубые подделки под старинные документы и на основании их пытался пересмотреть всю систему наших знаний о великих русских географических открытиях… подобные исследования принесли не пользу, а вред нашей науке». Следом за выводами Лихачева в «Литературной газете» появилась разгромная статья, в которой утверждалось, что слепой Шергин совершил сознательный подлог исторических документов с целью поправить свое материальное состояние, якобы промотанное в результате беспробудного пьянства. Эта гнусная клевета московско-ленинградской интеллигентской элиты на гениального русского сказочника официально не опровергнута по сей день!
Никакие попытки Бадигина защитить старца не помогли. Самое обидное, в Географгизе выкинули из планов готовившуюся книгу Бориса Викторовича и потребовали вернуть аванс. Здесь помог великий русский писатель Леонид Максимович Леонов: его хлопотами книга «Океан — море русское» вышла в 1959 г. в издательстве «Молодая гвардия». Всего при жизни Шергин успел издать 9 книг.
О последних годах сказочника ярко сказал друживший с ним писатель Юрий Иосифович Коваль: «Часто на Рождественском бульваре можно было встретить сухонького хроменького старичка с березовой клюкой, сидевшего себе на лавочке и покуривавшего. Всем табакам он предпочитал папиросы “Север”…». На бульвар слепца приводили соседские дети, и сидел он там весь световой день.
Борис Викторович Шергин умер 30 октября 1973 г. в Москве. Похоронен на Кузьминском кладбище. У государства настоящего признания великий русский поморский сказочник не получил по сей день.

💡 Видео