Квалификация юридических понятий при определении права подлежащего применению мчп

Квалификация юридических понятий – означает процесс их толкования, уяснения смысла и содержания, а также соотнесение с фактическими обстоятельствами. Предметом квалификации является выяснение вопроса связи фактического состава с иностранным элементом с тем или иным понятием объема коллизионной нормы или типом ее привязки.

Различают первичную и вторичную квалификацию.

Квалификация юридических понятий при определении права, подлежащего применению, представляет собой толкование коллизионной нормы в неразрывной связи с фактическими обстоятельствами, при которых она должна быть применена.[5]

Квалификация на стадии определения применимого права носит название первичной квалификации. Предметом первичной квалификации является выяснение вопроса связи фактического состава с иностранным элементом с тем или иным понятием объема коллизионной нормы или типом ее привязки.

В соответствии с п.1 ст. 1187 ГК такая квалификация (толкование юридических понятий) производится по российскому праву, если иное не установлено законом. Господствующая доктрина иностранных государств, нашедшая отражение в законодательстве и судебной практике занимает ту же позицию.

В соответствие с п.2 ст. 1187 ГК при квалификации юридических понятий может быть применено иностранное право,если:

— юридические понятия, требующие квалификации, не известны российскому праву

— либо известны в ином словесном обозначении

— либо с другим содержанием

— и не могут быть определены посредством толкования в соответствии с российским правом.

Дальнейшая (вторичная) квалификация юридических понятий проводится уже после того, как применимое право найдено. Это — квалификация на стадии уяснения содержания применимого иностранного права в неразрывной связи с фактическими обстоятельствами. Она должна проводиться на основе той иностранной правовой системы, к которой отсылает коллизионная норма (ст.1191 ГК).

Конфликт квалификаций[6]означает расхождение в содержании словесно одинаковых понятий в праве разных государств. Конфликт квалификаций иногда называют «скрытыми коллизиями»[7].

В зарубежной науке выработано три теории юридической квалификации при определении применимого права.

1. Квалификация по закону суда(lex fori). Этой теории придерживается большинство западных учёных. Воспринята эта теория и в действующем ГК РФ. Следует отметить, что до принятия третьей части ГК РФ многие российские учёные признавали юридическую квалификацию по закону суда только в отношении привязки коллизионной нормы, а в отношении объёма коллизионной нормы предлагали автономную квалификацию.[8]

2. Автономная квалификация – способ толкования правовых норм, который основывается на отыскании общих правовых понятий, характерных для права различных государств. Сторонники этой теории считают необходимой выработку обобщенных юридических понятий, общих для различных правовых систем.

3. Квалификация lex causae (автор теорииМ. Вольф) означает квалификациюпо праву, составляющему статут этого вида отношений, отражающему существо отношений.

Толкованиемеждународных договоров должно осуществляться в соответствии с условиями договора и международного права.

Видео:МЧП, Понятие и предмет международного частного праваСкачать

Общие понятия международного частного права

Видео:МЧП Экзамен 42. Право, подлежащее применению к возникновению и прекращению вещных правСкачать

Коллизионный и материально-правовой методы регулирования

1. Несмотря на все успехи в области унификации права, в современном мире сохраняются существенные различия в регулировании частноправовых отношений в различных странах. В одних областях правового регулирования (международная торговля, перевозка, охрана интеллектуальной собственности), в которых тенденция унификации проявляется более активно, различий становится меньше, в других же (семейное, наследственное) — различия сохраняются, поскольку в этих областях существенное влияние на регулирование соответствующих отношений оказывают национальные, бытовые, религиозные особенности и традиции. Возникает проблема выбора права, подлежащего применению к тому или иному правоотношению. Она получила название коллизионной проблемы (от лат. слова collisio — столкновение). Когда говорят о коллизии законов, то имеют в виду необходимость выбора между ними для решения спора или возникшего вопроса в области международного частного права. Обратимся к заключению смешанных браков, т.е. браков между гражданами различных государств. Например, российский гражданин хочет вступить в брак с гражданкой Туркменистана. Правовые нормы этих двух государств не совпадают. Законодательство Туркменистана устанавливает определенные условия для вступления в брак туркменских женщин с иностранными гражданами, российское право особых условий или ограничений для браков с иностранцами вообще не предусматривает. Какое право будет применять загс в Москве и какое право будет применять соответствующий орган в Туркменистане? Ответ на этот вопрос может дать только соответствующая коллизионная норма. Коллизионная норма — это норма, определяющая, право какого государства должно быть применено к соответствующему правоотношению. Коллизионная норма носит отсылочный характер, она только отсылает к материальным нормам, предусматривающим решение соответствующего вопроса (подробнее о коллизионных нормах см. в § 4 настоящей главы).

Международное частное право возникло первоначально исключительно как коллизионное право, и до сих пор в ряде государств оно рассматривается в качестве такового.

2. Поскольку коллизионная норма — норма отсылочного характера, ею можно пользоваться только вместе с какими-либо материально-правовыми нормами, к которым она отсылает, — нормами законодательства, решающими вопрос по существу. Хотя коллизионная норма указывает лишь, законы какой страны должны быть применены, ее нельзя рассматривать как имеющую те же функции, что выполняет справочное бюро на вокзале, сообщающее пассажирам, в каком окошечке они могут купить билет и с какого пути отправляется их поезд. Вместе с материально-правовой нормой, к которой она отсылает, коллизионная норма выражает определенное правило поведения для участников гражданского оборота.

Недостатки коллизионного метода состоят в следующем: во-первых, применение коллизионной нормы, отсылающей к праву иностранного государства, усложняет деятельность суда или иного органа государства, который обязан в силу международного договора или внутреннего закона на основании коллизионной нормы применять иностранное право, а установить его содержание не так просто.

Во-вторых, применение этого метода не способствует обеспечению единообразия при решении конфликтных ситуаций, поскольку в различных государствах коллизионные нормы в отношении одного и того же предмета могут и не совпадать. Следовательно, конечный результат будет зависеть от того, в суде какого государства рассматривается спор.

В-третьих, при коллизионном методе применяются, как правило, нормы общего характера, призванные регулировать все частноправовые отношения, не рассчитанные на отношения с иностранным элементом.

Наша доктрина в отличие от ряда других государств не ограничивает содержание международного частного права только коллизионными нормами. Еще в 1940 г. И.С. Перетерский и С.Б. Крылов в своем учебнике международного частного права писали, что «рассматривать международное частное право лишь как «коллизионное», т.е. посвященное лишь «разграничению» различных законодательств, — это значит суживать. действительный характер международного частного права».

Объединение в составе международного частного права коллизионных и материально-правовых норм основывается на необходимости двумя различными методами регулировать однородные по своему характеру отношения.

Расширение применения материально-правовых норм, содержащихся в международных соглашениях, непосредственно связано с развитием интернационализации хозяйственной жизни. Благодаря этому методу создаются единообразные материально-правовые нормы, регулирующие торговые, производственные, научно-технические, транспортные и иные связи между организациями и фирмами различных государств. Значением в современных условиях применения материально-правовых норм, унифицированных в таких соглашениях, как Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г., объясняется включение в часть третью ГК РФ п. 3 ст. 1186. В этом пункте предусмотрено следующее положение:

«Если международный договор Российской Федерации содержит материально-правовые нормы, подлежащие применению к соответствующему отношению, определение на основе коллизионных норм права, применимого к вопросам, полностью урегулированным такими материально-правовыми нормами, исключается».

Это положение ГК РФ означает, что приоритетом пользуется материально-правовая норма, предусмотренная международным договором. Поэтому проблема определения в данном случае на основе коллизионной нормы права, подлежащего применению, отпадает.

Преимущества применения материально-правового метода состоят в следующем:

во-первых, его использование создает гораздо большую определенность для участников соответствующих отношений, поскольку и им, и тем органам, которые будут их применять (например, в случае возникновения споров), материально-правовые нормы всегда известны заранее;

во-вторых, при применении этого метода создается единообразное регулирование, устраняется односторонний подход, присущий коллизионному методу, когда в целом ряде случаев коллизионная норма устанавливается каким-либо одним государством. К недостаткам этого метода следует отнести то, что нормы международных соглашений могут по-разному пониматься и применяться в различных странах, а также то, что в большинстве случаев они носят диспозитивный характер (т.е. они не являются обязательными, а могут применяться по усмотрению сторон).

Развитие технического прогресса будет вести в ряде областей к дальнейшему созданию материально-правовых норм. Однако проводимая на международном уровне унификация материально-правовых норм международного частного права не должна вести к недооценке унификации коллизионных норм. Оба эти метода взаимно дополняют друг друга.

Создание материально-правовых норм в области международного частного права, и прежде всего унифицированных материально-правовых норм, как правильно подчеркивает С.Н. Лебедев, не должно вести к недооценке унификации коллизионных норм, которые играют и будут в дальнейшем играть важную роль в регулировании международных хозяйственных отношений. Как отмечает А.Л. Маковский, материально-правовая унификация должна касаться основных вопросов регулирования международных гражданских отношений (в частности, в сфере торгового мореплавания) в сочетании с другими методами регулирования, в том числе «с решением в тех же международных соглашениях относительно менее важных вопросов путем установления унифицированных коллизионных норм».

В отечественной литературе было высказано мнение и о том, что материально-правовые нормы в сфере международного частного права могут создаваться также в рамках внутреннего законодательства. В условиях монополии внешней торговли в стране прямые нормы, регулирующие отношения в сфере международного частного права, имели определенное значение. Однако для современных условий характерна иная тенденция. Так, перестал действовать особый порядок подписания внешнеэкономических сделок, к содержанию сделок стали шире применяться общие положения гражданского законодательства. Точно так же при регулировании иностранных инвестиций проявляется тенденция к созданию общего режима для всех инвесторов, как отечественных, так и иностранных (см. гл. 8).

В законодательстве сохраняются национальные нормы прямого действия по отдельным вопросам (например, в отношении аккредитации представительств иностранных фирм).

Что же касается материально-правовых норм международных соглашений, трансформированных в наше законодательство, то число таких норм растет. Иногда в литературе по международному частному праву применяются в этих случаях термины «прямые нормы», «прямой метод регулирования». Указанные термины употребляются исключительно для противопоставления терминам «коллизионная норма», «коллизионный метод». Значение прямых норм особенно велико, поскольку благодаря им устанавливаются единые для государств — их участников правила, единообразно решающие те или иные конкретные вопросы.

Следовательно, к области международного частного права должны быть отнесены нормы, унифицированные путем заключения международных соглашений.

Наряду с такими международными соглашениями в международной практике конца XX — начала XXI в. все большее значение приобретают унифицированные правила международного торгового права, которые, не будучи обязательными для применения сторонами в контракте, путем факультативного их применения (при наличии согласия сторон) существенным образом сужают возможность и необходимость применения коллизионных норм. К числу документов универсального характера относятся Принципы международных коммерческих договоров, разработанные и принятые в 1994 г. УНИДРУА, участником которого является Россия. Текст Принципов УНИДРУА сопровождается комментарием, призванным способствовать их пониманию. Принципы действуют исключительно в отношении международных торговых контрактов и представляют собой автономную, не связанную с каким-либо национальным правом систему. Наряду с другими аналогичными документами они призваны обеспечить переход к такому положению, когда в области регулирования торговых сделок национальное право вообще не будет применяться. В 2004 г. была принята новая редакция Принципов УНИДРУА.

Можно привести и другой пример, подтверждающий наличие такой тенденции в ЕС. В 1995 г. на региональном уровне комиссией под председательством О. Ландо (Дания) была принята первая часть Принципов европейского договорного права, в 1996 г. завершены работы над второй их частью. Имеется дополненная и пересмотренная в 1998 г. версия.

Эти Принципы предполагается включить в Европейский гражданский кодекс, непосредственная работа над которым началась с октября 1990 г. В 2003 г. Европейской комиссией был подготовлен специальный план мероприятий по разработке европейского договорного права.

3. Особое значение для России имеет проблема унификации права государств — участников СНГ, выходящая далеко за пределы проблематики международного частного права. Ее решению способствует разработка модельных кодексов и модельных законов, осуществляемая в рамках Межпарламентской Ассамблеи государств — участников СНГ, и прежде всего Модельного гражданского кодекса, который в качестве рекомендательного законодательного акта для стран СНГ был принят этой ассамблеей 13 мая 1995 г. Принятие актов такого рода способствует созданию единого правового пространства, а тем самым может ослабить остроту проблемы выбора права.

Следует также отметить, что в международной практике усилилась тенденция выбора сторонами на основе применения принципа автономии воли сторон не какой-то конкретной правовой системы (норм национального права, которые часто не учитывают специфику международных торговых сделок), а отсылки к «общепринятым принципам и нормам права» либо к «праву международной торговли» (под автономией воли сторон понимается возможность для сторон установить по своему усмотрению содержание договора, его условия — см. гл. 9). Довольно часто на практике используется и отсылка к так называемому lex mercatoria. Этим термином в современных условиях, как отмечалось в литературе, обозначается концепция, отражающая тенденцию к формированию автономной системы правовых норм, содержащую нормы, предусмотренные в международных конвенциях, торговые обычаи, широко признанные правовые принципы, предназначенные регулировать международный торговый оборот (см. гл. 9).

Видео:МЧП, Конфликт квалификаций МЧПСкачать

Национальный режим и режим наибольшего благоприятствования

Принцип национального режима следует отнести к одному из основных начал международного частного права. Под национальным режимом понимается приравнивание иностранных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц в том, что касается их прав и обязанностей, к отечественным гражданам и юридическим лицам. Поскольку на иностранных физических и юридических лиц распространяются те же права и преимущества, которыми в данной стране пользуются местные физические и юридические лица, все они ставятся в равное положение. Принцип национального режима может быть установлен как во внутреннем законодательстве, так и в международных договорах.

В России этот принцип в отношении иностранных граждан закреплен в Конституции. Согласно ч. 3 ст. 62 Конституции РФ, иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с гражданами РФ кроме случаев, установленных федеральным законом или международным договором Российской Федерации.

Согласно ст. 3 Федерального закона от 25 июля 2002 г. «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» иностранные граждане пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с гражданами Российской Федерации, за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом.

Таким образом, принцип национального режима сформулирован в Конституции РФ более широко, чем в Законе, поскольку этот принцип подлежит применению не только к иностранным гражданам, но и к лицам без гражданства. Исключения из него допускаются лишь на основании федеральных законов, а не любых других законодательных актов. Из этого следует, что законодательство субъектов РФ не может вводить какие-либо ограничения прав иностранцев.

В области гражданского права применение национального режима наиболее широким образом предусмотрено ч. 4 п. 1 ст. 2 ГК РФ, в которой говорится, что «правила, установленные гражданским законодательством, применяются к отношениям с участием иностранных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц, если иное не предусмотрено федеральным законом». О национальном режиме говорится в целом ряде других законодательных актов, в частности в ст. 5 Закона 1999 г. «Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений», в ст. 4 Закона об иностранных инвестициях 1999 г., в ст. 5 Закона РФ 1993 г. «Об авторском праве и смежных правах». Из международных соглашений сошлемся прежде всего на Минскую конвенцию 1993 г., Кишиневскую конвенцию 2002 г. и многочисленные двусторонние договоры о правовой помощи, о поощрении и взаимной защите капиталовложений, а также на такие универсальные многосторонние соглашения, как Парижская конвенция по охране промышленной собственности 1883 г. (см. гл. 14).

Национальный режим применяется в международных торговых договорах в ограниченном числе случаев, например по некоторым вопросам торгового мореплавания. Кроме того, предоставление национального режима предусматривается в отношении свободного доступа иностранных юридических лиц и граждан в суды. Национальный режим применяется в договорах о правовой помощи, социальном обеспечении (судебная защита, предоставление трудовых и иных прав на основе национального режима).

Таким образом, в России национальный режим применяется в отношении прав иностранцев согласно правилам внутреннего законодательства, хотя в отдельных случаях он может предусматриваться и в соответствии с международными договорами.

От национального режима следует отличать режим наибольшего благоприятствования. На основании предоставления этого режима иностранные лица пользуются максимумом тех прав, которые предоставлены лицам другого государства, что и объясняет само выражение «наибольшее благоприятствование». В обычном (неюридическом) языке, применяя этот термин, имеют в виду создание для кого-то самых лучших, благоприятных условий. В действительности это не так, режим наибольшего благоприятствования отличается от национального режима тем, что в силу режима наибольшего благоприятствования в равное положение ставятся иностранные организации и иностранные граждане между собой, а в силу национального режима они ставятся в равное положение с отечественными лицами. Точно так же не должно вводить в заблуждение применение в законодательстве об иностранных инвестициях и в соглашениях о защите иностранных инвестиций указаний на то, что им должен предоставляться не менее благоприятный режим, чем правовой режим, предоставляемый отечественным инвесторам, поскольку в данных случаях имеется в виду предоставление национального режима. В отличие от национального режима принцип наибольшего благоприятствования может быть предусмотрен только в международном договоре.

Комиссией международного права ООН был разработан проект статей о клаузулах о наиболее благоприятствуемой нации. Согласно этому проекту, юридическая сущность клаузулы о наиболее благоприятствуемой нации как договорного положения состоит в обязательстве государства предоставить другому государству режим наиболее благоприятствуемой нации в определенной сфере отношений. В тексте проекта в конечном итоге комиссия применила термин «не менее благоприятный, чем режим, распространенный на третье государство». Согласно принципу наибольшего благоприятствования, иностранным юридическим и физическим лицам в торговле, мореплавании или в иных областях предоставляется такой же режим, какой предоставляется или будет предоставляться юридическим и физическим лицам третьей страны. Режим в области торговли, мореплавания, правового положения иностранных организаций, применяемый к одному иностранному государству, с которым заключен торговый договор, будет применяться и к любому другому государству, с которым также заключен торговый договор на основе принципа наибольшего благоприятствования. Таким образом, в силу этого режима создаются равные условия для всех иностранных государств, их организаций, фирм и граждан в отношении тех вопросов торговли, которые предусмотрены торговым договором.

В Соглашении о партнерстве и сотрудничестве 1994 г. стороны предусмотрели взаимный доступ на рынки на основе режима наибольшего благоприятствования (ст. 10). Об этом режиме говорится также в разделах о таможенных вопросах, о поощрении иностранных инвестиций, режиме представительств обществ одной стороны на территорию другой и по другим вопросам.

В Соглашении предусматривалось, что Российская Федерация может предоставить странам СНГ большие преимущества, чем другим странам, тем самым речь шла об изъятиях из режима наибольшего благоприятствования.

Режим наибольшего благоприятствования и недискриминационный режим установлены в отношениях нашей страны с США благодаря заключенному 1 июня 1990 г. Соглашению о торговых отношениях. В соответствии со ст. 1 этого Соглашения каждая сторона «без каких-либо условий предоставит товарам, происходящим или экспортируемым на территорию другой стороны, режим не менее благоприятный, чем тот, который предоставлен подобным товарам, происходящим из/или экспортируемым на территорию любой третьей страны. «.

Недискриминационный режим предоставляется в отношении применения количественных ограничений и выдачи лицензий.

Видео:8.1. Понятие и содержание права собственности. Бремя содержания имуществаСкачать

Взаимность и реторсия

1. Проблема взаимности непосредственно связана с такой объективностью современного мира, как взаимозависимость государств. Наше государство неизменно выступает за укрепление экономических, научно-технических, культурных и иных связей с другими странами, если и они стоят за укрепление деловых связей с Россией. Обе стороны должны стремиться к развитию таких связей на началах равноправия. Равноправие находит свое выражение и во взаимном признании государствами действия их законов. Без этого сотрудничество между странами невозможно.

Принцип взаимности в международном частном праве понимается в широком и узком смыслах. Например, российский гражданин поехал отдыхать со своей семьей в Карловы Вары (Чехия) на купленном им в России автомобиле. Право собственности возникло в России, но оно полностью признается и в других государствах, если, конечно, машина не была ранее украдена и незаконно ввезена в Россию. Чешский турист приехал в Санкт-Петербург на своей машине. И в том и другом случае в одном государстве взаимно признается действие правовой системы другого государства и тех субъективных прав, которые возникли у лица на основе применения законодательства другого государства. Во всех подобных случаях следует говорить о взаимности в широком смысле. В широком смысле под взаимностью понимается взаимное признание государствами действия их законов и тех прав, которые возникают на основании их законов в иностранном государстве. В более узком смысле под взаимностью понимается предоставление определенного режима (национального или режима наибольшего благоприятствования).

Сущность взаимности состоит в предоставлении физическим и юридическим лицам иностранного государства определенных прав при условии, что физические и юридические лица предоставляющего эти права государства будут пользоваться аналогичными правами в данном иностранном государстве. Вводя оговорку о взаимности в международный договор, государство преследует цель обеспечить своим организациям и гражданам за границей пользование определенными правами. Поскольку в законодательствах государств имеются значительные различия, в отношении взаимности возникают определенные сложности.

Обычно под взаимностью понимается взаимное предоставление государствами отдельных конкретных прав и правомочий и взаимное предоставление национального режима и режима наибольшего благоприятствования.

В области внешнеторговой деятельности под взаимностью в российском законодательстве понимается предоставление одним государством (или группой государств) определенного режима международной торговли взамен предоставления вторым государством первому государству такого же режима (ст. 2 Закона об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности 2003 г.). Принцип взаимности является одним из основных принципов государственного регулирования внешнеторговой деятельности.

В области международного частного права различают два вида взаимности: материальную и формальную. Термины эти часто условные. Они состоят в следующем.

Под материальной взаимностью понимается предоставление иностранным физическим и юридическим лицам тех же конкретных прав, которыми пользуются в данном иностранном государстве отечественные граждане и юридические лица. Приведем пример из области международной охраны авторских прав.

В одной из статей Бернской конвенции 1886 г. предусмотрены правила об определении срока охраны авторского права. Предусмотрено, в частности, такое условие: если в одной стране, в которой предъявляется требование об охране, срок будет продолжительнее, чем 50 лет после смерти автора, то применяется установленный в этой стране срок, однако он не может быть более продолжительным, чем срок действия авторского права в той стране, в которой произведение было впервые опубликовано. Таким образом, в данном случае будет применено взаимное предоставление срока одной и той же продолжительности. Такое правило было включено в российское законодательство в 2004 г. (см. гл. 14).

Материальная взаимность может применяться и в некоторых других случаях (в области налогообложения, льгот для иностранных инвесторов).

При формальной взаимности иностранным физическим и юридическим лицам предоставляются те права, которыми пользуются отечественные граждане. С одной стороны, в силу принципа формальной взаимности иностранным гражданам в другой стране могут предоставляться те права, которыми обладают отечественные граждане, в том числе и те права, которыми иностранные граждане не пользуются в своем государстве. С другой стороны, иностранцы не могут требовать предоставления им тех прав, которыми они обладают в своем государстве, если предоставление таких прав не предусмотрено законодательством этого иностранного государства. Например, если в одной стране на всей ее территории иностранцам не предоставляется право частной собственности на землю сельскохозяйственного назначения или лесные угодья, то это не означает, что гражданин такого государства не будет пользоваться этими же правами в другом государстве, где подобные ограничения для иностранцев не установлены.

По действующему в России законодательству предоставление национального режима иностранным гражданам не обусловлено наличием взаимности. Из этого следует, что суд или иной орган не может требовать наличия взаимности для российских граждан, за исключением случаев, когда это прямо предусмотрено в федеральном законе или международном договоре.

В некоторых российских законодательных актах прямо предусмотрена необходимость соблюдения принципа взаимности в отдельных областях (в законах о патентах, товарных знаках, селекционных достижениях, об охране топологий интегральных микросхем, о племенном животноводстве). Можно привести и другой пример. Иностранные граждане и лица без гражданства, постоянно находящиеся на территории РФ, имеют право на получение компенсационных выплат согласно Закону об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств 2002 г. Однако временно находящиеся на территории РФ граждане иностранного государства имеют такое право лишь в случае, если в соответствии с законодательством этого иностранного государства аналогичное право предоставлено гражданам РФ.

Принцип взаимности используется в различных двусторонних международных договорах, заключенных Россией с другими государствами (например, в Соглашении между Правительством РФ и Правительством Украины о сотрудничестве в области охраны промышленной собственности 1993 г., в Соглашении о торговых и коммерческих отношениях между Россией и Канадой 1992 г. и др.).

Федеральный закон от 26 октября 2002 г. «О несостоятельности (банкротстве)» устанавливает, что решения судов иностранных государств по делам о несостоятельности (банкротстве) признаются на территории РФ в соответствии с международными договорами РФ, а при отсутствии международных договоров РФ — на началах взаимности, если иное не предусмотрено федеральным законом.

В отдельных странах СНГ принцип взаимности применяется при решении вопроса о признании и исполнении решений иностранных судов (в Белоруссии, Грузии). В отношении стран СНГ, в том числе и России, участвующих в Нью-Йоркской конвенции 1958 г. о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений, этот принцип взаимности подлежит применению, даже если решение было вынесено в стране, в Конвенции не участвующей. При ратификации Советским Союзом этой Конвенции было сделано заявление о том, что «СССР будет применять положения настоящей Конвенции в отношении арбитражных решений, вынесенных на территории государств, не являющихся участниками Конвенции, лишь на условиях взаимности».

2. Используется ли принцип взаимности в отношении применения в России иностранного права? Как уже отмечалось выше, в силу целого ряда коллизионных норм международных договоров России и внутреннего законодательства должно применяться иностранное право. Наличие взаимности не является необходимой предпосылкой для применения иностранного права. В ст. 1189 ГК РФ предусмотрено следующее:

«1. Иностранное право подлежит применению в Российской Федерации независимо от того, применяется ли в соответствующем иностранном государстве к отношениям такого рода российское право, за исключением случаев, когда применение иностранного права на началах взаимности предусмотрено законом.

2. В случае, когда применение иностранного права зависит от взаимности, предполагается, что она существует, если не доказано иное».

Из приведенного текста ст. 1189 следует, что требование наличия взаимности не устанавливается в качестве условия для применения иностранного права. Применение иностранного права, как правило, носит безусловный характер. Правило ст. 1189 имеет практическое значение не только для суда или иного органа (например, прокуратуры, нотариата), который обязан применять иностранное право. Оно имеет значение и для стороны в споре, стремящейся по тем или иным причинам путем ссылки на отсутствие взаимности добиться того, чтобы суд отказался от применения иностранного права.

В п. 2 ст. 1189 разъясняется, как должен поступить суд или иной орган при наличии в каком-либо законе исключений из общего правила о неприменении взаимности. В этом случае не нужно доказывать наличие взаимности. Если применение иностранного права зависит от взаимности, предполагается, что она существует, поскольку не доказано иное. Таким образом, ГК РФ устанавливает презумпцию наличия взаимности.

Из приведенного положения ст. 1189 следует сделать вывод о том, что при рассмотрении спора стороны, доказывающие, что иностранное право соответствующего государства не может быть применено, должны предоставить доказательства, свидетельствующие об отсутствии взаимности, и эти доказательства должны быть приняты судом.

3. Непосредственно с принципом взаимности связана возможность применения ответных ограничительных мер, именуемых реторсией. Под реторсией в международном частном праве понимаются правомерные принудительные действия государства, совершаемые в ответ на недружественный акт другого государства, поставившего в дискриминационные условия физические или юридические лица первого государства.

Целью применения реторсии является восстановление принципа взаимности по отношению к соответствующему государству. Поэтому меры, используемые в качестве реторсии, должны быть пропорциональны вызвавшему их акту и прекращаться с момента восстановления прежнего положения. В соответствии с нормами международного права применение реторсии в отношении определенного иностранного государства не может рассматриваться как нарушение принципа недискриминации.

Часть третья ГК РФ содержит общее правило по вопросу о реторсии, согласно которому Правительством РФ могут быть установлены ответные ограничения (реторсии) в отношении имущественных и личных неимущественных прав граждан и юридических лиц тех государств, в которых имеются специальные ограничения имущественных и личных неимущественных прав российских граждан и юридических лиц (ст. 1194).

Возможность применения реторсии установлена рядом законодательных актов. Так, в соответствии с ГПК РФ Правительством РФ могут быть установлены ответные ограничения в отношении иностранных лиц тех государств, в судах которых допускаются такие же ограничения процессуальных прав российских граждан и организаций (п. 4 ст. 398 ГПК РФ).

Аналогичное правило установлено п. 4 ст. 254 АПК РФ.

Возможность применения ответных ограничений приобретает особое значение в связи с тем, в каком сложном положении оказались после распада СССР в некоторых странах наши соотечественники. Основные направления государственной политики Российской Федерации в отношении соотечественников, проживающих за рубежом, предусматривают в необходимых случаях соответствующие меры, допускаемые современным международным правом и используемые в мировой практике, по отношению к тем государствам, в которых грубо нарушаются права соотечественников. К числу таких мер относится сокращение торгово-экономических связей, изменение таможенного режима, отмена льгот физическим и юридическим лицам соответствующих государств, осуществляющим свою деятельность на территории Российской Федерации.

Такой подход получил дальнейшее подтверждение в Концепции внешней политики Российской Федерации (2000 г.), в которой предусмотрено, что Российская Федерация будет добиваться адекватного обеспечения прав и свобод соотечественников в государствах, где они постоянно проживают. В Концепции, в частности, подчеркивается, что непременным условием развития отношений с Литвой, Латвией и Эстонией и взаимовыгодного сотрудничества с этими странами «является уважение данными государствами российских интересов, в том числе в стержневом вопросе о соблюдении прав русскоязычного населения».

В области внешнеторговой деятельности применение ответных мер предусмотрено Законом об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности 2003 г.

В этом Законе предусматривается, что Правительство РФ может вводить ограничения внешней торговли товарами, услугами и интеллектуальной собственностью. Такие ограничения вводятся, если иностранное государство не выполняет принятые им по международным договорам обязательства в отношении Российской Федерации, предпринимает меры, которые нарушают экономические интересы Российской Федерации, муниципальных образований или российских лиц, не предоставляет российским лицам адекватную и эффективную защиту их законных интересов, не предпринимает разумных действий для борьбы с противоправной деятельностью физических и юридических лиц этого государства на территории РФ (ч. 1 ст. 40). Ограничительные меры вводятся в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права (ч. 2 ст. 40).

Решение о введении ответных мер принимается Правительством РФ. До введения ответных мер Правительство РФ может принять решение о проведении переговоров с соответствующим иностранным государством.

Видео:Юридические лица в МЧП: понятие, виды, правовое регулированиеСкачать

Структура и содержание коллизионных норм

1. От первой глоссы Аккурсия (XIII в.), сделанной в виде пометки на рукописи Кодекса Юстиниана, породившей, по существу, то, что в наше время именуется международным частным правом, до современных законов и международных конвенций на рубеже XXI в., содержащих целую систему коллизионных норм, пройден большой путь. Под коллизионными нормами, как уже отмечалось, понимаются правила, определяющие, право какой страны подлежит применению к гражданско-правовым отношениям, осложненным иностранным элементом.

Однако прежде чем рассматривать так называемые обычные, классические коллизионные нормы, давать анализ их структуры, иными словами, говорить о том, из каких частей состоит коллизионная норма, следует обратить внимание на широкое распространение в современных условиях применения принципа «наиболее тесной связи» соответствующего правоотношения с правом какой-то страны. Этот принцип часто именуют «гибкой коллизионной нормой». В.П. Звеков совершенно справедливо отмечает, что «значение «гибкой» коллизионной нормы, отсылающей к праву страны, с которым отношение наиболее тесно связано, переросло рамки «рядового» коллизионного права. Во многих странах это правило получило «статус» одного из основных коллизионных начал».

Концепция применения правила, наиболее тесно связанного с правоотношением, получила широкое распространение сначала в странах англо-американской системы права, а затем и в других государствах. Первоначально эта концепция была применена в судебной практике США в области договорного права и деликтных обязательств.

Она была воспринята во втором своде законов о конфликте законов США, представляющего собой неофициальную кодификацию, в законе о международном частном праве Австрии 1978 г., Венгрии 1979 г., Швейцарии 1987 г., Германии 1986 и 1999 гг., Грузии 1998 г., Эстонии 2002 г., в Гражданском кодексе 1991 г. Квебека (Канада), в законе КНР 1999 г. о договорах.

Из международных соглашений правило «наиболее тесной связи» применено в Римской конвенции 1980 г., Межамериканской конвенции о праве, применимом к международным контрактам, 1994 г. Согласно Закону о реформе итальянской системы международного частного права 1995 г. договорные обязательства во всех случаях регулируются Римской конвенцией 1980 г. (ст. 57).

2. В третьей части ГК РФ общее правило об определении права, подлежащего применению к гражданско-правовым отношениям с участием иностранных лиц или гражданско-правовым отношениям, осложненным иным иностранным элементом, содержится в ст. 1186.

Приведем текст абз. 1 п. 1 ст. 1186.

«1. Право, подлежащее применению к гражданско-правовым отношениям с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц либо гражданско-правовым отношениям, осложненным иным иностранным элементом, в том числе в случаях, когда объект гражданских прав находится за границей, определяется на основании международных договоров Российской Федерации, настоящего Кодекса, других законов (пункт 2 статьи 3) и обычаев, признаваемых в Российской Федерации».

Под другими законами понимаются федеральные законы, на основании которых определяется право, подлежащее применению к гражданско-правовым отношениям, осложненным иностранным элементом, относится, в частности, КТМ РФ.

Существенным дополнением приведенного общего положения является п. 2 ст. 1186. В этом пункте предусмотрено следующее:

«2. Если в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи невозможно определить право, подлежащее применению, применяется право страны, с которой гражданско-правовое отношение, осложненное иностранным элементом, наиболее тесно связано».

Имеется в виду, что если на основании источников права, названных в пункте первом, определить применимое право не представляется возможным, то тогда следует использовать принцип «тесной связи». Из приведенного текста п. п. 1 и 2 ст. 1186 следует, что такое коллизионное начало носит общий характер, оно должно применяться независимо от характера или содержания гражданско-правового отношения, осложненного иностранным элементом (независимо от того, договорные это отношения или внедоговорные).

Тот же принцип использован в случае применения права страны с множественностью правовых систем, в случае если невозможно определить в соответствии с правом этой страны, какая из правовых систем подлежит применению (ст. 1188). В отношении применения права к договорным отношениям, согласно п. 1 ст. 1211 ГК РФ, при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договору применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан. «Правом страны, с которой договор наиболее тесно связан, считается, если иное не вытекает из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела, право страны, где находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора».

Тот же принцип предусмотрен в ст. 1213 в отношении определения права, подлежащего применению к договору, в отношении недвижимого имущества (ст. 1213) и уступке требования (п. 1 ст. 1216). Согласно п. 1 ст. 1213 при отсутствии соглашения сторон о праве, подлежащем применению к договору в отношении недвижимого имущества, применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан. Правом страны, с которой такой договор наиболее тесно связан, считается, если иное не вытекает из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела, право страны, где находится недвижимое имущество. Правила о применении права, в основу которых положен принцип «тесной связи», доктрина относит к категории так называемых гибких коллизионных норм.

От них следует отличать «жесткие коллизионные нормы», которые часто также определяют в литературе как «классические коллизионные нормы».

3. Специфика жестких коллизионных норм проявляется в их структуре. Каждая коллизионная норма состоит из двух частей: объема и коллизионной привязки. Под объемом понимаются соответствующие правоотношения, к которым применимы эти нормы. Под привязкой понимается указание на право страны (правовую систему), которое подлежит применению к данному виду отношений.

Приведем пример. Статья 156 СК РФ предусматривает, что условия заключения брака для каждого из лиц, вступающих в брак, определяются законодательством государства, гражданином которого это лицо является в момент заключения брака. Объем в данном случае — условия заключения брака, привязка — закон гражданства лица.

В законодательстве, в международных договорах и практике различных государств применяются различные коллизионные привязки (формулы прикрепления), имеющие обычно латинские обозначения.

Приведем наиболее распространенные коллизионные привязки и отношения, к которым они применяются:

• личный закон физического лица (lex personalis), разновидностями которого являются закон гражданства лица (lex patriae) и закон места жительства лица (lex domicilii). Применяются при регулировании отношений с участием граждан (определение правоспособности и дееспособности) — ст. ст. 1195, 1196, 1197 ГК РФ, ст. 156 СК РФ, п. п. 1 и 2 ст. 23 Минской конвенции 1993 г.; ст. 26 Кишиневской конвенции 2002 г.;
• личный закон юридического лица (lex societatis). Указывает на государственную принадлежность юридического лица (обычно условно в международном частном праве говорят «о национальности» юридического лица) — ст. 1202 ГК РФ, п. 3 ст. 23 Минской конвенции 1993 г., п. 3 ст. 26 Кишиневской конвенции 2002 г.;
• закон места нахождения вещи (lex rei sitae). Применяется в отношении права собственности и иных вещных прав, в области наследования — ст. ст. 1205, 1213, 1224 ГК РФ, ст. ст. 38, 45, 46 Минской конвенции 1993 г., ст. ст. 41, 48, 49 Кишиневской конвенции 2002 г.;
• закон места совершения акта (lex loci actus). Применяется в различных вариантах при определении формы договора, формы и сроков действия доверенности, в области наследования и др. — ст. ст. 1209, 1217 ГК РФ, ст. ст. 39, 40, 41 Минской конвенции 1993 г., ст. ст. 42 — 44 Кишиневской конвенции 2002 г.;
• закон места заключения договора (lex loci contractus) и закон места исполнения договора (lex loci solutionis). Применяются в области обязательственного права в законодательстве ряда стран;
• закон страны места выполнения работы (lex loci laboris). Применяется в законодательстве ряда стран в области трудовых отношений;
• закон места совершения правонарушения (lex loci delicti commissi). Применяется в отношении обязательств вследствие причинения вреда — ст. 1219 ГК РФ, ст. 42 Минской конвенции 1993 г., ст. 45 Кишиневской конвенции 2002 г.;
• закон места заключения брака (lex loci celebrationis). Применяется в законодательстве ряда стран, регулирующем семейные отношения;
• закон флага (lex flagi). Применяется в области торгового мореплавания — ст. 415 КТМ РФ;
• закон, регулирующий существо отношения (lex causae). Применяется в ряде стран в основном в области обязательственного права;
• закон страны суда, разрешающего спор (lex fori). Применяется в области гражданского процесса. Суд по вопросам гражданско-процессуального характера применяет свое право;
• закон, избранный арбитрами (lex arbitri). В ряде стран, в том числе и в России, при отсутствии какого-либо указания сторон международный коммерческий арбитраж применяет право, определенное в соответствии с коллизионными нормами, которые он считает применимыми — абз. 2 п. 1 ст. 1186 ГК РФ, ст. 28 Закона РФ о международном коммерческом арбитраже 1993 г.;
• закон места нахождения суда, осуществляющего конкурсное производство (lex fori concursus). Применяется в области трансграничного банкротства.

Наряду с приведенными выше привязками применяется и ряд других, в частности в отношении отдельных видов договоров (см. гл. 10).

4. Для понимания сущности коллизионных норм, их содержания и пределов их действия необходимо обратиться к классификации коллизионных норм. Во-первых, имеются коллизионные нормы, установленные национальным правом, и нормы, установленные международным договором. Последние должны толковаться с учетом их международного характера (ст. 18 Римской конвенции 1980 г.).

Во-вторых, имеются коллизионные нормы диспозитивного и императивного характера. Диспозитивные нормы не обязательны, от них можно отступить, стороны могут договориться о применении права на основе иного принципа. Императивные, напротив, обязательны, от них стороны не могут отступать. Например, нормы ст. 1211 ГК РФ представляют собой диспозитивные нормы и предусматривают коллизионные привязки в отношении применения права к правам и обязанностям сторон по большому числу сделок, поскольку для сторон предусмотрена возможность выбора иного права.

В ст. 1214 ГК РФ в качестве императивной предусмотрена норма о применении права к договору о создании юридического лица с иностранным участием. К такому договору применяется право страны, в которой, согласно договору, подлежит учреждению такое юридическое лицо.

В-третьих, имеются коллизионные нормы односторонние и двусторонние. Первые определяют правила применения только одного, обычно отечественного права, вторые сформулированы более широко и устанавливают применение как отечественного, так и иностранного права. Например, к односторонним коллизионным нормам относятся правила п. 3 ст. 1197, ст. 1200, п. 2 ст. 1213 ГК РФ. Так, согласно правилу п. 2 ст. 1213 ГК РФ к договорам в отношении находящихся на территории РФ земельных участков, участков недр, обособленных водных объектов и иного недвижимого имущества применяется российское право. Применение двусторонних коллизионных норм расширяет сферу их действия.

В области международного частного права характерен переход от односторонних к двусторонним коллизионным нормам (например, в области семейного права, торгового мореплавания). Преобладание двусторонних норм характерно и для третьей части ГК РФ.

В-четвертых, коллизионные нормы в зависимости от числа привязок делятся на однозначные и кумулятивные. Под однозначными понимаются нормы, содержащие одну привязку, однако могут применяться нормы, в которых имеются две или три и более коллизионных привязок, которые могут быть альтернативными или кумулятивными. В последнем случае, как справедливо отмечалось в нашей доктрине, создается более гибкая и справедливая система, которая позволяет заинтересованному лицу ссылаться на право страны, которое для него является наиболее благоприятным. Так, в отношении определения права, подлежащего применению к ответственности за вред, причиненный вследствие недостатков товара, работы или услуг, в части третьей ГК РФ предусмотрено применение по выбору потерпевшего различных вариантов (альтернативные привязки). В качестве примера кумулятивной привязки можно привести норму части третьей ГК РФ в отношении формы сделки. В этой норме предусмотрено, что форма сделки подчиняется праву места ее совершения, однако сделка, совершенная за границей, не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если соблюдены требования российского права (п. 1 ст. 1209 ГК РФ).

Известно, что в ряде государств, и прежде всего с федеральным устройством, в субъектах федерации или административных единицах имеются свои правовые системы. В случае отсылки коллизионной нормы к праву такой страны возникает вопрос о том, какое законодательство или какое право, действующее в такой среде, применяется. Приведем для пояснения этой ситуации следующий пример.

В Италии рассматривался вопрос о наследстве гражданина США, родившегося в Сан-Франциско (штат Калифорния). Согласно Закону от 31 мая 1995 г. о реформе итальянской системы международного частного права (ст. 46) к наследованию подлежит применению законодательство государства, гражданином которого был наследодатель в момент своей смерти. Согласно п. 1 ст. 18 Закона от 31 мая 1995 г. в случаях, когда в соответствии с этим Законом должно применяться право страны, в которой действует одновременно несколько правовых систем в зависимости от территориального или персонального принципа, подлежащее применению право определяется на основе критериев, применяемых правом этой страны.

В США наследственное право регулируется не федеральным законодательством, а законодательством штатов. Поскольку в США не установлены законодательные критерии для определения применимого права на основе федеральных коллизионных норм, итальянский суд должен исходя из п. 2 ст. 18 указанного Закона применять правовую систему, с которой отношение наиболее тесно связано. В данном случае он должен будет исходить не только из того, что в США существует гражданство США как федеративного государства (federal citizenship), но и из того, что имеется гражданство каждого штата (state citizenship). Гражданством штата обладают граждане, домицилированные в соответствующем штате. Наследодатель имел свой домицилий (особая форма места жительства) в Калифорнии. Наличие домицилия в Калифорнии должно рассматриваться как наличие тесной связи именно с этим штатом. Отсюда следует, что подлежит применению законодательство Калифорнии. В случае наследования в отношении движимого имущества право Калифорнии не содержит обратной отсылки, а в отношении недвижимого имущества оно отсылает к праву места нахождения имущества.

Согласно ст. 27 приведенного выше Закона Италии от 31 мая 1995 г. о реформе итальянской системы международного частного права брачная правоспособность и другие условия вступления в брак определяются правом страны гражданства каждого из лиц, вступающих в брак.

В случае если в Италии возникнет вопрос при заключении брака итальянского гражданина с гражданкой России, проживающей в г. Владимире, в отношении брачного возраста, итальянский орган регистрации брака должен будет учитывать то обстоятельство, что согласно ст. 13 СК РФ брачный возраст может устанавливаться законами субъектов Федерации, и во Владимирской области установлен более низкий возраст, чем в Российской Федерации.

В ст. 1188 части третьей ГК РФ предусмотрено специальное правило о применении права страны с множественностью правовых систем. «В случае, когда подлежит применению право страны, в которой действуют несколько правовых систем, применяется правовая система, определяемая в соответствии с правом этой страны. Если невозможно определить в соответствии с правом этой страны, какая из правовых систем подлежит применению, применяется правовая система, с которой отношение наиболее тесно связано».

Эта статья сформулирована самым общим образом. В комментарии В.П. Звекова к этой статье обращено внимание на то, что эта статья, «используя общее понятие «правовые системы», охватывает, очевидно, их основные разновидности — как территориальные, так и иные («персональные») правовые системы». Известно, что в ряде государств Азии и Африки, особенно в сферах брачно-семейных и наследственных отношений, где сильны традиции и обычаи, к лицам различных вероисповеданий или принадлежащих к различным племенам, применяются различные правовые системы, прежде всего мусульманского права. Представляется, что наиболее удачно эта ситуация отражена в ГК Квебека (Канада), в котором применен термин «несколько правовых систем, подлежащих применению к различным категориям лиц» (ст. 3077).

Так, если возникнет необходимость применить к какому-либо отношению право США, нужно сначала установить, каким законодательством — федеральным или штата — регулируется отношение такого рода. Применимое право на практике в ряде случаев определяется не только в отношении какой-либо территории, но и в отношении лиц (интерперсональное право), и в отношении времени (интертемпоральное право). В нашей литературе обращалось внимание на то, что ст. 1188 ГК РФ может применяться только к действию норм иностранного права в пространстве и по кругу лиц (И.В. Елисеев).

5. Особое место занимают коллизионные нормы, установленные международными договорами, заключенными государствами — участниками СНГ. В качестве примера таких норм приведем положения ст. 11 Киевского соглашения 1992 г.

В соответствии с этой статьей гражданское законодательство одного государства — участника СНГ применяется на территории другого государства — участника СНГ согласно следующим правилам:

а) гражданская правоспособность и дееспособность юридических лиц и предпринимателей определяется по законодательству государства — участника СНГ, на территории которого учреждено юридическое лицо, зарегистрирован предприниматель;

б) к отношениям, вытекающим из права собственности, применяется законодательство места нахождения имущества. Право собственности на транспортные средства, подлежащие внесению в государственные реестры, определяется по законодательству государства, где транспортное средство внесено в реестр;

в) возникновение и прекращение права собственности или иного вещного права на имущество определяется по законодательству государства, на территории которого имущество находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием возникновения или прекращения такого права. Возникновение и прекращение права собственности или иного вещного права на имущество, являющееся предметом сделки, определяется по законодательству места совершения сделки, если иное не предусмотрено соглашением сторон;

г) форма сделки определяется по законодательству места ее совершения. Форма сделок по продаже строений, другого недвижимого имущества и прав на него определяется по законодательству места нахождения такого имущества;

д) форма и срок действия доверенности определяются по законодательству государства, на территории которого выдана доверенность;

е) права и обязанности сторон по сделке определяются по законодательству места ее совершения, если иное не предусмотрено соглашением сторон;

ж) права и обязанности сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, определяются по законодательству государства, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда.

Это законодательство не применяется, если действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда, по законодательству места рассмотрения спора не является противоправным;

з) вопросы исковой давности разрешаются по законодательству государства, применяемому для регулирования соответствующего отношения.

Какое значение имеют приведенные положения? Содержание коллизионных норм отдельных государств — участников Соглашения может не совпадать. Приведенные правила о праве, подлежащем применению к тем или иным отношениям, призваны обеспечить единый подход к таким отношениям независимо от того, в какой стране — участнице соглашения рассматривается спор. Соглашение обеспечивает применение к правоотношению одного и того же законодательства, а именно того, к которому отсылает приведенная выше статья.

В тех же случаях, когда в соглашении не предусмотрена единая коллизионная норма (например, о праве, подлежащем применению к договору о создании предприятия с иностранными инвестициями), суды, в том числе и судебные органы каждой из стран-участниц, будут применять коллизионные нормы своего государства.

Более детальное регулирование содержится в Минской конвенции 1993 г., которая в зарубежной литературе (Ф. Майорас) получила наименование «кодекс международного частного права СНГ». Коллизионные нормы Минской конвенции, в том числе и ее новой редакции (Кишиневская конвенция 2002 г.), рассматриваются в соответствующих главах.

Доктрина и практика разных государств различают «международные» и «межобластные» коллизии, поскольку их правовая природа различна.

Для России как федеративного государства проблема решения так называемых межобластных коллизий, под которыми понимается определение применения законодательства различных субъектов РФ, имеет существенное значение. Еще в Федеральном договоре (март 1992 г.) было предусмотрено разграничение предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти РФ и органами власти республик в составе Федерации. Согласно ст. 1 этого договора, к ведению федеральных органов было отнесено «федеральное коллизионное право». Федеральное коллизионное право, согласно п. «п» ст. 71 Конституции РФ, находится в ведении Российской Федерации. В США исторически решение межштатных коллизий первоначально использовалось в судебной практике для решения «международных коллизий», однако идентично эти проблемы не решаются, во всяком случае в отношении действия оговорки о публичном порядке, принципа автономии воли сторон, взаимности, определения юрисдикции, признания и исполнения судебных решений.

Видео:МЧП, Коллизионная норма ПонятиеСкачать

Квалификация юридических понятий коллизионной нормы

В процессе применения коллизионной нормы возникает проблема квалификации юридических понятий, используемых в самой формулировке коллизионной нормы (как объема, так и привязки). В праве различных государств эти понятия («домицилий», «форма сделки», «движимое и недвижимое имущество» и т.д.) не совпадают по своему содержанию. Например, исковая давность рассматривается во Франции, как и в подавляющем большинстве других государств, как понятие гражданского права, а в Великобритании, США и Финляндии — как понятие процессуального права.

Правда, в самой Великобритании в 1984 г. был принят Закон об иностранных сроках исковой давности, в котором было установлено, что правила об этих сроках считаются относящимися к материальному праву, применяемому к договору, а не к процессуальным нормам.

В США также постепенно происходит отход от характеристики этого института как процессуального с целью применения принятого в международном частном праве подхода.

Если французский суд квалифицирует давность не по собственному праву, а по английскому (в случае, когда к сделке подлежит применению английское право), то применить английские правила о сроке давности он не сможет, поскольку суд вообще не применяет иностранные процессуальные законы. Господствующая доктрина западных государств исходит из того, что квалификация юридических понятий должна проводиться по закону страны суда до того, как решена проблема выбора закона, т.е. до того, как применена коллизионная норма. Но если на основе коллизионной нормы должен применяться иностранный закон, то всякая дальнейшая квалификация возможна лишь на основе той правовой системы, к которой отсылает коллизионная норма. Следует подчеркнуть, что во всех случаях, когда коллизионная норма права иностранного государства отсылает к нашему закону, суд или иной орган этого государства должен применять российский закон так, как он применяется в России.

В прошлом, до принятия части третьей ГК РФ, в нашей стране отсутствовало законодательное регулирование сложных проблем квалификации в области международного частного права. Этот пробел был восполнен принятием ст. 1187 ГК РФ, текст которой гласит:

«1. При определении права, подлежащего применению, толкование юридических понятий осуществляется в соответствии с российским правом, если иное не предусмотрено законом.

2. Если при определении права, подлежащего применению, юридические понятия, требующие квалификации, не известны российскому праву или известны в ином словесном обозначении либо с другим содержанием и не могут быть определены посредством толкования в соответствии с российским правом, то при их квалификации может применяться иностранное право».

Из текста этой статьи следует, что проблема квалификации в современном российском законодательстве решается в отношении понятий как объема, так и привязки коллизионной нормы, исходя из одних и тех же критериев. Основным правилом, установленным п. 1 ст. 1187, является правило о толковании юридических понятий в соответствии с российским правом. Из этого основного правила сделаны исключения, а именно: во-первых, может осуществляться квалификация, как это предусмотрено п. 2 этой статьи, на основе иностранного права, а во-вторых, и в самой третьей части ГК РФ, и в других законах могут применяться иные подходы. Так, в соответствии со ст. 1205 ГК РФ содержание права собственности и иных вещных прав на недвижимое и движимое имущество должно определяться по праву страны, где это имущество находится. При таком подходе, допускающем в определенных случаях осуществление квалификации на основе иностранного права, должным образом учтено объективное несовпадение или же существенные различия в правовых системах разных государств.

В комментариях В.П. Звекова к этой статье справедливо обращалось внимание на то, что она предусматривает так называемую первичную квалификацию, т.е. квалификацию с целью определения подлежащей применению коллизионной нормы. Если говорить о «вторичной квалификации», т.е. о квалификации после того, как уже применена коллизионная норма, то такая дальнейшая квалификация должна осуществляться на основе той правовой системы, к которой эта коллизионная норма отсылает. Применительно к исковой давности из такого принципа исходила долголетняя практика международного коммерческого арбитража как в СССР, так и в России.

Видео:МЧП, Виды коллизионных норм в международном частном правеСкачать

Обратная отсылка и отсылка к закону третьей страны

1. Один из самых сложных вопросов применения коллизионных норм — это вопрос об обратной отсылке (от франц. renvoi — отсылка). Проблема обратной отсылки, как и проблема отсылки к закону третьей стороны, возникла перед судами ряда государств во второй половине XIX в. Эта проблема первоначально возникла в судебной практике Франции при рассмотрении дела Форго.

Суть дела состояла в следующем. Франц Форго родился как внебрачный ребенок в 1801 г. в тогдашнем королевстве Бавария. Его родителями были баварские подданные. Когда ему исполнилось пять лет, он переехал со своей матерью во Францию. Позднее он женился там на богатой француженке. Форго скончался на юге Франции после смерти своей жены. Завещание он не составлял. После его смерти осталось значительное имущество (вклады во французских банках). По баварскому материальному наследственному праву, наследниками признавались потомки сестры матери, причем они становились наследниками после рождения внебрачных детей. По действовавшему в то время французскому материальному праву, законным наследником могло быть только французское государство, поскольку других наследников, признаваемых французским правом, не было. Таким образом, на наследство претендовали баварские кровные родственники Форго по боковой линии. Дело рассматривалось в течение длительного времени во французских судах. Затем французский кассационный суд в 1878 г. установил, что по французскому коллизионному праву к наследованию в движимом имуществе должен применяться закон «домицилия [происхождения]» наследодателя, т.е. в данном случае французская коллизионная норма отсылала к баварскому праву. При этом было установлено, что Форго, как это ни удивительно, оставался подданным Баварии, во Франции не натурализован. Он сохранил свое местожительство в Баварии, поскольку не подавал соответствующих ходатайств во Франции. Суд должен был, таким образом, применять баварское материальное право. Но при этом суд обратил внимание и на коллизионные нормы баварского права. Согласно же баварскому коллизионному праву, в отношении наследования движимого имущества подлежало применению законодательство страны домицилия, но под ним понималось фактическое место жительства наследователя, иными словами, надо было применять французское право.

Французский суд в своем последнем решении воспринял обратную отсылку, применил материально-правовые нормы французского права, объявил имущество выморочным и отказал в праве на него родственникам наследодателя. Вклады в банках достались французской казне. В доктрине была сделана попытка продолжить эти рассуждения и сослаться на то, что во французском праве тоже имеются не только материальные нормы, но и нормы коллизионные, которые, в свою очередь, отсылают к баварскому законодательству, и т.д. Так можно рассуждать до бесконечности. Как образно заметил в отечественной литературе академик В.М. Корецкий, проблема обратной отсылки похожа на настольный теннис или сказку про белого бычка. Таким образом, эта проблема возникает в случаях, когда отечественное право отсылает к иностранному праву, а из коллизионных норм последнего вытекает необходимость обращения вновь к отечественному праву или к праву третьей страны (см. схему).

В пользу принятия обратной отсылки приводят обычно довод о том, что сама идея коллизионного метода регулирования состоит в выборе правовой системы, с которой данное правоотношение имеет наиболее тесную связь. Поэтому следует использовать не только ее материальные, но и коллизионные нормы. Позднее стали приводить и довод чисто практического порядка: принятие обратной отсылки ведет к сокращению случаев вынесения судами решений на основе иностранного права, что значительно упрощает их работу по рассмотрению споров.

Против признания renvoi выдвигается довод о том, что коллизионная норма страны суда уже решила проблему выбора права. Поэтому отсылку к праву другой страны следует понимать как отсылку исключительно к материально-правовым нормам другой страны, а не к ее коллизионным нормам. Отрицательное отношение к принятию обратной отсылки (точно так же, как и к практике отсылки к закону третьей страны) было проявлено в Римской конвенции 1980 г. о праве, применимом к договорным обязательствам (ст. 15). В этой статье предусмотрено, что под правом государства, подлежащим применению в соответствии с Римской конвенцией, понимаются действующие в этом государстве правовые нормы «за исключением норм международного частного права». Эта позиция была поддержана в резолюции такой авторитетной неправительственной организации, как Институт международного права.

Законодательная практика и доктрина иностранных государств не дают однозначного ответа на вопрос о применимости обратной отсылки и отсылки к праву третьей страны.

В ФРГ Вводный закон к германскому гражданскому уложению (ГГУ) общим образом признает обратную отсылку и отсылку к третьему закону. Согласно ст. 4 при отсылке к праву какого-либо государства применяется и его международное частное право, если это не противоречит смыслу коллизионной нормы. Если право иностранного государства содержит отсылку к гражданскому праву, то применяются нормы германского материального права (п. 1 ст. 4). Однако в отношении обязательственных договорных отношений под подлежащим применению правом иностранного государства «понимаются действующие в этом государстве материальные нормы» (ст. 35).

Согласно Закону о международном частном праве Эстонии 2002 г. обратная отсылка признается. В случае если нормы международного частного права иностранного государства предусматривают применение эстонского права, то применяются нормы эстонского материального права. Отсылка к праву третьей страны не признается (ст. 6).

Обратная отсылка подлежит применению согласно законам Венгрии, Польши, Грузии и некоторых других стран. По Закону о международном частном праве Швейцарии 1987 г. она прямо допускается в случаях отсылки к швейцарскому праву, регулирующему вопросы гражданского состояния. Так же как в Швейцарии, применение обратной отсылки только в конкретных установленных законом случаях предусмотрено законами Италии, Португалии, Швеции, штата Луизиана (США). По этому пути пошло законодательство большинства стран СНГ, в том числе и России.

2. В нашей стране отрицательное отношение к применению обратной отсылки было выражено прежде всего в отношении применения права к внешнеторговым сделкам в практике международного коммерческого арбитражного суда.

При рассмотрении Внешнеторговой арбитражной комиссией (преобразованной в МКАС) еще в 1967 г. иска английской фирмы «Ромулус филмс лтд» к В/О «Совэкспортфильм» возник следующий вопрос: договор о прокате советского фильма «Спящая красавица» был заключен в Лондоне, и, следовательно, в соответствии с действующей тогда коллизионной нормой ст. 126 Основ гражданского законодательства 1961 г. к нему должно было применяться английское право. Однако ответчик, ссылаясь на английские коллизионные нормы, доказывал, что они отсылают, в свою очередь, к советскому праву. Арбитраж отверг этот довод ответчика, указав в своем решении, в частности, следующее: «Как бы ни решался этот вопрос по английскому коллизионному праву, принятие обратной отсылки во всяком случае зависит от советского коллизионного права», а последнее в соответствии с господствующей доктриной и практикой не применяет «обратной отсылки при разрешении споров по внешнеторговым сделкам, за исключением случаев, предусмотренных в заключенных СССР международных договорах».

Вопрос об обратной отсылке в период существования Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ) получил отрицательное решение и при регулировании внешнеторговой поставки в отношениях между странами — членами СЭВ. Это нашло свое выражение в том, что в Общих условиях поставок СЭВ 1968/1988 гг., подлежащих обязательному применению, прямо предусматривалось, что в отношениях сторон по поставкам товаров по тем вопросам, которые не урегулированы контрактом или настоящими Общими условиями, применяется «материальное право страны продавца», иными словами, обратная отсылка исключалась.

Отрицательное отношение к применению обратной отсылки получило в России впервые законодательное закрепление в Законе о международном коммерческом арбитраже 1993 г. В соответствии с этим Законом третейский суд должен разрешать споры в соответствии с такими нормами права, которые стороны избрали в качестве применимых к существу спора. «Любое указание на право или систему права какого-либо государства, — говорится в ст. 28 Закона, — должно толковаться как непосредственно отсылающее к материальному праву этого государства, а не к его коллизионным нормам».

В российском гражданском законодательстве вопрос об обратной отсылке впервые был решен в третьей части ГК РФ (ст. 1190).

Приведем текст этой статьи.

«1. Любая отсылка к иностранному праву в соответствии с правилами настоящего раздела должна рассматриваться как отсылка к материальному, а не к коллизионному праву соответствующей страны, за исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи.

2. Обратная отсылка иностранного права может приниматься в случаях отсылки к российскому праву, определяющему правовое положение физического лица (статьи 1195 — 1200)».

Из приведенного текста следует, что общее правило неприменения обратной отсылки и отсылки к закону третьей страны установлено не только в отношении договоров. Согласно этому правилу любая отсылка к иностранному праву должна пониматься как отсылка к материальному праву, а не к коллизионному праву соответствующей страны. Хотя коллизионные нормы, включенные в разд. VI третьей части ГК РФ, предусматривают отсылку не к конкретному, изолированному предписанию иностранного права, а к иностранной правовой системе в целом, однако в эту систему не включаются коллизионные нормы (нормы международного частного права) соответствующей страны. Применению подлежат лишь материальное право, материально-правовые нормы соответствующей страны.

Правило ст. 1190 непосредственно связано с правилами ст. 1210, устанавливающими основополагающие принципы автономии воли сторон.

Выбирая право, подлежащее применению к их отношениям, стороны в договоре имеют в виду исключительно материальное право, а не коллизионные нормы иностранного права, применение которого может лишь привести к неопределенности касательно права, подлежащего применению к отношениям сторон.

Статья 1190 предусматривает исключения из этого общего правила в отношении двух категорий случаев, или, иными словами, при наличии двух условий. Во-первых, когда нормы иностранного права отсылают конкретно к российскому праву, а не к праву какой-то третьей страны. Таким образом, отсылка к праву третьей страны в соответствии с рассматриваемой нормой вообще не допускается.

Во-вторых, при отсылке к российскому праву конкретно устанавливается, что обратная отсылка может применяться в случаях отсылки к положениям, определяющим правовое положение физического лица.

Речь идет о статьях, определяющих личный закон физического лица (ст. 1195), право, подлежащее применению при определении гражданской правоспособности физического лица (ст. 1196), право, подлежащее применению при определении гражданской дееспособности физического лица (ст. 1197), право, подлежащее применению при определении прав физического лица на имя (ст. 1198), право, подлежащее применению к опеке и попечительству (ст. 1199), право, подлежащее применению при признании физического лица безвестно отсутствующим и при объявлении умершим (ст. 1200). Так, в отношении опеки над несовершеннолетним гражданином Канады, проживающим в России, коллизионная норма отсылает к закону о гражданстве, а коллизионная норма Канады отсылает к закону местожительства. Применение российского права в случаях, касающихся определения личного закона физического лица, способствует большей стабильности и определенности в отношении определения прав личности.

Общий отрицательный подход к применению обратной отсылки, проявленной в части третьей ГК РФ, естественно, не означает, что она не будет применяться в случаях, когда такая отсылка прямо предусмотрена в международных соглашениях (например, во вступившей в силу в 1985 г. Конвенции о международном железнодорожном сообщении (КОТИФ), заменившей Бернские конвенции о железнодорожных перевозках. Согласно этой конвенции общая коллизионная норма отсылает к праву страны суда, включая его коллизионные нормы. Хотя Россия не является участницей КОТИФ, положения этого соглашения, связанные с этим инструкции и другие нормативные акты применяются при перевозках российских внешнеторговых грузов в страны Европы и из этих стран в Россию (см. подробнее гл. 11).

3. Модельный Гражданский кодекс стран СНГ предлагает принимать обратную отсылку и отсылку к праву третьей страны лишь в строго определенных случаях (определение личного закона физического лица, гражданской дееспособности в отношении сделок и обязательств, возникающих вследствие причиненного вреда, и др.). Любая иная отсылка к иностранному праву должна рассматриваться как отсылка к материальному, а не к коллизионному праву соответствующей страны. Эти положения были восприняты в ГК РФ Белоруссии (ст. 1096), Казахстана и других государств.

Согласно ГК Армении любая отсылка должна рассматриваться как отсылка к материальному, а не к коллизионному праву соответствующего государства (ст. 1260). Это предусматривает и Закон о международном частном праве Азербайджана. Согласно этому закону обратная отсылка и отсылка к праву третьей страны применяется в отношении физических лиц, их правоспособности и дееспособности, а также семейных и наследственных отношений (ст. 3).

Видео:МЧП, коллизии и метод в международном частном правеСкачать

Оговорка о публичном порядке

1. Оговорка о публичном порядке (ordre public, public policy, Vorbehaltsklausel) относится к числу таких общих понятий международного частного права, при помощи которых может быть ограничено применение норм иностранного права, к которым отсылает коллизионная норма. Тем самым путем применения этой оговорки ограничивается действие отечественной коллизионной нормы. Подход такого рода проявился еще в средние века, но своим развитием оговорка обязана Гражданскому кодексу Франции 1804 г., в ст. 6 которого было сформулировано правило о том, что «нельзя нарушать частными соглашениями законов, затрагивающих общественный порядок и добрые нравы». Под частными соглашениями понимались соглашения между лицами и имелся в виду сугубо внутренний публичный порядок, однако затем во Франции путем толкования ст. 6 стало действовать положение о том, что оговорка о публичном порядке ограничивает применение в данной стране иностранного права, которое должно применяться в силу предписания коллизионной нормы. Публичный порядок стал в этом случае именоваться «международным публичным порядком». Как и многие другие термины в области международного частного права, и этот термин носит условный характер. И в той же Франции было предложено использовать более точную формулировку: «публичный порядок в смысле международного частного права». Суть оговорки состоит в том, чтобы ограничить действие собственной коллизионной нормы, исключив применение иностранного закона в случае, если его применение несовместимо с публичным порядком страны суда.

Такова первая, первоначальная сфера действия оговорки о публичном порядке. Впоследствии эта оговорка стала применяться и в сфере, относящейся к области международного гражданского процесса (исполнение судебных поручений иностранных судов, признание и исполнение иностранных судебных и арбитражных решений).

Так, согласно Нью-Йоркской конвенции 1958 г., в признании и приведении в исполнение арбитражного решения, вынесенного в другой стране, может быть отказано, если «признание и приведение в исполнение этого решения противоречат публичному порядку страны».

Во многих судебных решениях, касающихся толкования и применения этого положения Нью-Йоркской конвенции, подчеркивалась необходимость разграничения «внутреннего публичного порядка», относящегося к сугубо внутренним отношениям, и «международного публичного порядка», применимого к правоотношениям, возникающим в международном обороте, т.е. в частности, к отношениям между юридическими лицами различных государств. Этот справедливый вывод был сделан С.Н. Лебедевым на основе анализа материалов ежегодников, издаваемых Международным советом коммерческого арбитража.

Понятие публичного порядка в судебной практике и доктрине многих государств отличается крайней неопределенностью и, пользуясь этой неопределенностью, суды стран Запада в целом ряде дел, особенно в делах, касающихся признания действия проведенной в нашей стране национализации, а также применительно к области семейного права, не применяли советское право в силу его принципиального отличия от права этих стран. Такая позиция судов чрезмерно расширяла понятие этой оговорки и сводила на нет применение иностранного права (см. гл. 7).

Однако еще в 20-х гг. в ряде своих решений суды были вынуждены отвергнуть ссылки на противоречие публичному порядку советских декретов о национализации (в Великобритании — по делу Лютера — Сегора, в США — по делу о советском золоте).

В качестве примера решения этого вопроса в современном законодательстве приведем ст. 17 Закона о международном частном праве Швейцарии 1981 г., в которой сказано: «Иностранное право не применяется, если последствия его применения несовместимы со швейцарским публичным порядком».

Иначе аналогичное правило было сформулировано в действующем Вводном законе к Германскому гражданскому уложению, в редакции Закона от 25 июля 1986 г. В ст. 6 этого Закона говорится: «Какая-либо правовая норма другого государства не применяется, если ее применение ведет к результату, который явно несовместим с существенными принципами германского права. Она в особенности не применяется, если это применение несовместимо с основными правами». Отметим, что под основными правами в современном праве ФРГ понимаются права человека и гражданина. Формулировка ст. 6 была воспроизведена в гражданском процессуальном кодексе Германии. В немецком праве центр тяжести перенесен на иностранное право. Такой подход именуется в доктрине как «негативная концепция публичного порядка». Именно эта концепция отражена в современных кодификациях в области международного частного права в подавляющем большинстве стран (в Австрии, Швейцарии, Испании, Италии, Эстонии и др.).

Римская конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980 г. содержит следующую оговорку о публичном порядке: «В применении нормы права любой страны, определяемой настоящей Конвенцией, может быть отказано только в том случае, если такое применение явно не соответствует публичному порядку (ordre public) суда» (ст. 16).

Приведенные примеры свидетельствуют о наличии в современном законодательстве тенденции осторожного, взвешенного подхода к определению оговорки о публичном порядке.

В современных условиях более осторожным стал подход судебной практики к применению оговорки о публичном порядке и в отношении применения действия законов о национализации.

Из практики судов Франции заслуживает внимания дело о картинах Пикассо, рассмотренное в 1954 г. судом департамента Сена. Несколько картин этого художника были вывезены из СССР в Париж и выставлены в одном из французских музеев. До революции картины принадлежали С.И. Щукину, затем были национализированы и стали достоянием советского государства. Иск был предъявлен дочерью С.И. Щукина — Екатериной Щукиной-Келлер, которая требовала признать ее право собственности на картины и просила наложить на них арест. Иск был отклонен, причем французский суд в своем решении указал, что французский публичный порядок в данном деле не был задет в такой мере, чтобы требовалось принятие срочных мер, ибо эти картины были приобретены уже много лет назад иностранным сувереном от его собственных граждан, на его собственной территории и в соответствии с законами страны.

В аналогичном деле о картинах Матисса иск был предъявлен в 1993 г. другой дочерью С.И. Щукина — Ириной Щукиной (подробнее об этом см. гл. 6). Суд также отклонил ссылку истца на то, что проведение национализации без компенсации представляет собой нарушение французского публичного порядка и поэтому акт национализации не может быть признан во Франции.

На основании изложенного можно прийти к выводу следующего характера.

Если в какой-либо стране злоупотреблять применением этой оговорки, необоснованно часто к ней прибегать, тогда можно лишить смысла существование в такой стране международного частного права вообще, как системы норм, призванной обеспечивать защиту прав граждан и юридических лиц, возникших в силу применения норм иностранного права.

2. В законодательстве РФ основное правило о публичном порядке содержится в третьей части ГК РФ, в ст. 1193. Приведем текст этой статьи.

«Норма иностранного права, подлежащая применению в соответствии с правилами настоящего раздела, в исключительных случаях не применяется, когда последствия ее применения явно противоречили бы основам правопорядка (публичному порядку) Российской Федерации. В этом случае при необходимости применяется соответствующая норма российского права.

Отказ в применении нормы иностранного права не может быть основан только на отличии правовой, политической или экономической системы соответствующего иностранного государства от правовой, политической или экономической системы Российской Федерации».

В приведенной формулировке ст. 1193 обращает на себя внимание то, что в ней, в отличие от ранее действовавшей ст. 158 Основ 1991 г., особо подчеркивается исключительный характер обращения к оговорке о публичном порядке.

Как отмечалось в комментариях А.Н. Жильцова к этой статье, она сформулирована с учетом как отечественных правовых традиций, так и современной общемировой традиции к максимальному сужению сферы применения оговорки о публичном порядке, к сокращению случаев обращения судов и других правоприменительных органов к этому защитному механизму. В ст. 1193 говорится о том, что норма иностранного права не применяется в исключительных случаях, и при этом лишь тогда, когда последствия ее применения явно противоречили бы основам правопорядка (публичному порядку) Российской Федерации. На использование в ст. 1193 слов «последствия применения» следует обратить особое внимание. Известно, что существует глубокое заблуждение в понимании самой сущности оговорки о публичном порядке, когда исходят из того, что эта оговорка применяется в случае противоречия содержания правовой нормы иностранного права, подлежащей применению в стране суда, основополагающим принципам права этой страны. Речь же должна идти, на что неоднократно обращалось внимание в нашей доктрине (Л.А. Лунц, В.П. Звеков и др.), на неприемлемость для страны суда последствий применения иностранной нормы. В ст. 1193 предусмотрено, что в случае применения оговорки о публичном порядке «при необходимости применяются соответствующие нормы российского права». Имеется в виду, что в этом случае будет применена материально-правовая норма российского права.

В области международного гражданского процесса соответствующие положения содержатся в ГПК РФ, АПК РФ и других законодательных актах.

В ГПК РФ в качестве основания для отказа в принудительном исполнении или в признании решения иностранного суда указан, в частности, случай, когда исполнение решения может нанести ущерб суверенитету России, или угрожает ее безопасности, либо противоречит публичному порядку Российской Федерации (п. 5 ч. 1 ст. 412 ГПК РФ). В признании и исполнении решений иностранных третейских судов (арбитраж) может быть отказано, если это признание и исполнение противоречат публичному порядку Российской Федерации (п. 2 ч. 1 ст. 417 ГПК РФ).

В разд. VII Закона о международном коммерческом арбитраже 1993 г. воспроизведено положение Нью-Йоркской конвенции о том, что арбитражные решения не исполняются, если будет найдено, что признание и приведение в исполнение этого арбитражного решения противоречат публичному праву Российской Федерации (ст. 36).

Соответствующие положения о возможности применения оговорки о публичном порядке содержатся также в ст. 167 СК РФ, в ст. 414 КТМ РФ.

Согласно АПК РФ арбитражный суд отказывает в признании и приведении в исполнение решения иностранного суда, если исполнение такого решения «противоречило бы публичному порядку Российской Федерации» (п. 7 ч. 1 ст. 244 АПК РФ).

Статья 167 СК РФ устанавливает, что «нормы иностранного семейного права не применяются в случае, если такое применение противоречило бы основам правопорядка (публичному порядку) Российской Федерации. В этом случае применяется законодательство Российской Федерации».

Следует обратить внимание на то, что в приведенных статьях говорится не о случаях противоречия самого иностранного закона основам нашего строя, а о противоречии этим основам применения иностранного закона. Приведем пример: обычное право иностранного государства, допускающее полигамию, противоречит основам российского семейного права, но из этого не вытекает, что полигамные браки, заключенные в стране, где они действительны, не могут порождать юридические последствия, которые были бы признаны в России (требование об уплате алиментов на содержание детей и т.п.).

Для нашей практики характерен крайне осторожный подход к вопросу об использовании оговорки о публичном порядке, хотя возможность неприменения иностранного права есть. Наличие принципиального различия между нашим законом и законом другого государства не может само по себе быть основанием для применения оговорки о публичном порядке, поскольку такое применение этой оговорки могло бы привести к отрицанию применения в России права иностранного государства вообще.

Напомним, что в ст. 1193 ГК РФ прямо обращается внимание на то, что отказ в применении нормы иностранного права не может быть основан лишь на отличии правовой, политической или экономической системы соответствующего иностранного государства от правовой, политической или экономической системы России.

Под «публичным порядком Российской Федерации» понимаются основы общественного строя российского государства. Оговорка о публичном порядке возможна лишь в тех отдельных случаях, когда применение иностранного закона могло бы породить результат, недопустимый с точки зрения российского правосознания (Определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 25 сентября 1998 г.).

Как отмечалось в Постановлении Президиума Верховного Суда РФ от 2 июня 1999 г., под публичным порядком следует понимать основные принципы, закрепленные в Конституции РФ и законах Российской Федерации.

В комментариях А.И. Жильцова к ст. 1193 обращалось внимание на то, что дать исчерпывающий перечень этих принципов невозможно. В отечественной литературе отмечалось, что критерии применения оговорки о публичном порядке к предпринимательским отношениям пока только формируются. В основном в практике судов проблема обращения к оговорке о публичном порядке чаще всего возникает при рассмотрении вопроса об исполнении решений третейских судов (международных коммерческих арбитражных судов, находящихся как в России, так и за рубежом). Эта практика отличается неустойчивостью, причем часто приходится сталкиваться с недостаточно четким пониманием того, что представляет собой эта оговорка. Приведем пример. Верховный Суд РФ в одном из своих определений, вынесенных в 1998 г., признал неправильным вывод Московского городского суда о противоречии решения МКАС публичному порядку РФ на том основании, что это решение не соответствует российскому законодательству.

Этот вывод, как совершенно справедливо указал Верховный Суд, основан на неверном толковании понятия «публичный порядок Российской Федерации», а также противоречит содержанию решения, в котором отсутствуют ссылки на нормы международного или иностранного права. Решение арбитражного (третейского) суда основано на нормах российского гражданского законодательства, что вообще исключает возможность ссылки на нарушение публичного порядка, поскольку применение норм национального российского права не может трактоваться как нарушение публичного порядка Российской Федерации.

Содержание понятия «публичный порядок» не совпадает с содержанием национального законодательства Российской Федерации. Поскольку законодательство Российской Федерации допускает применение норм иностранного государства (ст. 28 Закона о международном коммерческом арбитраже), наличие принципиального различия между российским законом и законом другого государства само по себе не может быть основанием для применения оговорки о публичном порядке. Такое применение этой оговорки означало бы отрицание применения в Российской Федерации права иностранного государства вообще (Определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 25 сентября 1998 г.)

Таким образом, благодаря применению оговорки о публичном порядке ограничивается применение иностранного права, но она может применяться в исключительных случаях.

В отношениях между странами СНГ Кишиневская конвенция 2002 г. предусматривает возможность отказа в признании и исполнении решения по гражданским и семейным делам, вынесенного в другой стране в случае, если «признание и исполнение решения противоречит публичному порядку запрашиваемой Договаривающейся Стороны» (ст. 59).

Видео:4.1. Понятие, сущность, признаки юридического лицаСкачать

Применение императивных норм

В современном международном частном праве применение к соответствующим отношениям иностранного права в силу отсылки к нему коллизионных норм или же на основании выбора права сторонами в договоре (на основе принципа автономии воли сторон — см. об этом принципе в § 6 гл. 9) ограничивается не только в силу действия оговорки о публичном порядке, но и в силу действия императивных норм. Говоря о применении императивных норм, необходимо прежде всего обратить внимание на различие между обычными императивными нормами и так называемыми сверхимперативными нормами. В литературе (Е.В. Кабатова) отмечалось, что проблема определения сверхимперативных норм, их отграничений от обычных императивных норм представляет собой одну из самых сложных проблем в современном международном частном праве. Для пояснения этого различия обратимся опять к практической проблеме применения исковой давности. Эти вопросы возникали в практике МКАС неоднократно. Так, японская фирма предъявила иск к российской организации, с которой у нее был заключен контракт купли-продажи в 1994 г. Ответчик, полагая, что к отношениям сторон применимо российское право, не представив никаких возражений по существу требования, сослался на то, что истцом был пропущен срок исковой давности, предусмотренный российским законодательством. Арбитры исходили из того, что к отношениям подлежит применению японское право как право страны продавца. Была применена по вопросам исковой давности ст. 522 Торгового кодекса Японии, согласно которой общий срок исковой давности истцом пропущен не был.

Этот подход был закреплен в ст. 1208 ГК РФ, согласно которой исковая давность определяется по праву страны, подлежащему применению к соответствующему отношению.

То, что норма о сроках исковой давности ГК РФ (ст. 198), согласно которой сроки исковой давности и порядок их исчисления носят императивный характер и что она не может быть изменена соглашением сторон, не имеет значения, поскольку эта норма не применяется к гражданским правоотношениям с иностранным элементом. Применительно к этим отношениям соглашение сторон о выборе права в силу принципа автономии воли сторон пользуется приоритетом.

В отличие от обычных императивных норм иное действие в современном международном частном праве оказывают так называемые сверхимперативные нормы. Нормы, относящиеся к категории сверхимперативных, подлежат применению к правоотношению независимо от того, какое право призвано регулировать отношения сторон. Устранить их применение не могут ни соглашение сторон о выборе права, ни коллизионные нормы страны суда. Правило о таких сверхимперативных нормах содержится во Вводном законе к ГГУ ФРГ 1986 г., в Законе о международном частном праве Швейцарии 1987 г., в законах других стран, а также в Римской конвенции 1980 г. о праве, применимом к договорным обязательствам. В ст. 7 этой Конвенции говорится, что «ничто в настоящей Конвенции не ограничивает применения норм права страны суда в случаях, когда они являются императивными, независимо от права, применимого к договору». Аналогичное положение предусмотрено в ст. 18 Закона Швейцарии о международном частном праве: императивные нормы швейцарского права в силу особого их назначения применяются независимо от того, право какого государства подлежит применению согласно настоящему Закону.

В разд. VI ГК РФ сделаны попытки решить сложную проблему взаимодействия коллизионных норм и императивных норм материального права как страны суда, так и третьей страны. В ст. 1192 предусмотрено следующее:

«1. Правила настоящего раздела не затрагивают действие тех императивных норм законодательства Российской Федерации, которые вследствие указания в самих императивных нормах или ввиду их особого значения, в том числе для обеспечения прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота, регулируют соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права.

2. При применении права какой-либо страны согласно правилам настоящего раздела суд может принять во внимание императивные нормы права другой страны, имеющей тесную связь с отношением, если согласно праву этой страны такие нормы должны регулировать соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права. При этом суд должен учитывать назначение и характер таких норм, а также последствия их применения или неприменения».

Статья, регулирующая данный вопрос, впервые включена в российское законодательство в области международного частного права. В ней в соответствии с международной практикой закреплен разный подход к двум категориям сверхимперативных норм, а именно: сверхимперативные нормы страны суда должны применяться в обязательном порядке, а сверхимперативные нормы третьей страны, право которой тесно связано с правоотношением, могут применяться или же не применяться по усмотрению суда. Общим для императивных норм этих двух категорий является то, что их нормы должны применяться независимо от подлежащего применению права. В комментариях к этой статье А.Н. Жильцов к числу таких норм отнес, в частности, положения о последствиях несоблюдения простой письменной формы внешнеэкономических сделок, предписания п. 2 ст. 414 КТМ РФ, не допускающие устранения или уменьшения ответственности перевозчика за вред, причиненный жизни или здоровью пассажира, за утрату или повреждение груза и багажа либо за просрочку их доставки посредством соглашения сторон о подлежащем применению праве.

Так же как в случае применения оговорки о публичном порядке, разумный предел применения сверхимперативных норм, исключающих применение иностранного права, может быть найден только путем долголетней практики применения этих норм.

Видео:Международное частное право. Часть 1Скачать

Применение и установление содержания норм иностранного права

1. В современных условиях после перехода нашего государства от, по существу, закрытого к открытому обществу, когда резко возрос объем гражданско-правовых отношений с иностранным элементом, когда не только суд, но и другие государственные органы должны применять иностранное право не только в силу действия принципа автономии воли сторон, но и в силу коллизионных норм, установленных внутренним законодательством или международным договором, вопрос об установлении содержания иностранного права из чисто теоретической категории стал переходить в проблему практического характера.

Перед судами, рассматривающими споры в области международного частного права, возникает непростая проблема — установить содержание иностранного права. Иностранное право подлежит применению не только в силу отсылки к нему коллизионных норм, но и в других случаях (определение статуса иностранного лица — стороны в процессе, полномочий представителя такого лица и др.). Кроме того, иностранное право применяется не только третейскими судами, судами общей юрисдикции, арбитражными судами, но и другими государственными органами (нотариат, загс и т.д.). В ст. 166 СК РФ говорится об установлении содержания норм иностранного права судом или загсами.

Согласно действующему в России законодательству суды применяют иностранное право в случаях, предусмотренных законом и международным договором.

В ГПК РФ установлено, что суд в соответствии с федеральным законом или международным договором Российской Федерации при разрешении дел применяет нормы иностранного права (п. 5 ст. 11). Более развернутая формулировка применяется в АПК РФ. Согласно п. 5 ст. 13 АПК РФ арбитражный суд в соответствии с международным договором РФ, федеральным законом, соглашением сторон, заключенным в соответствии с ними, применяет нормы иностранного права.

В рамках настоящего параграфа рассматривается вопрос об обязанности суда устанавливать содержание иностранного права и о последствиях неустановления его содержания. О порядке установления таких норм и о последствиях неправильного толкования и применения иностранного права судом говорится в § 7 гл. 18 учебника, посвященной проблемам международного гражданского процесса.

2. Включение в ГК РФ ст. 1191 «Установление содержания норм иностранного права» имеет принципиальное значение. В п. 1 этой статьи предусмотрено следующее:

«При применении иностранного права суд устанавливает содержание его норм в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве».

Из этого положения ГК РФ, а также из ГПК РФ (п. 5 ст. 11) и АПК РФ 2002 г. (п. 5 ст. 13) следует, что судья обязан применять в соответствующих случаях нормы иностранного права. Однако правило такого рода легче сформулировать в законе, чем применить на практике.

В суде любой страны применение иностранного права связано с большими трудностями, поскольку судей нельзя обязать знать право другого государства. Сложность применения иностранного права для российских судов объясняется и тем, что до 90-х гг. XX в. практика применения иностранного права в государственных судах (в отличие от международных третейских судов) была крайне незначительной. К тому же она и не публиковалась.

ГК РФ (п. 1 ст. 1191) в виде общего правила возлагает именно на суд установление содержания норм иностранного права исходя из общепринятого в России и многих других странах принципа, согласно которому иностранное право должно применяться таким же образом, как оно применяется в соответствующем государстве. При этом предусмотрен четкий порядок определения содержания норм иностранного права. Российский суд не вправе основываться только на тексте таких норм. Он должен учитывать их официальное толкование и судебную практику применения, а также доктрину в соответствующем иностранном государстве. Очередность использования того или иного способа установления содержания норм иностранного права, на что обращалось внимание в литературе (М.Г. Розенберг), определяется в порядке, действующем в государстве, право которого подлежит применению. В связи с этим следует учитывать несовпадающие подходы к значению судебной практики, в частности, в государствах континентальной Европы и в государствах, где действует англо-американская система «общего права» (common law).

В силу коллизионных норм, установленных законодательством или международным договором в одном государстве, должны применяться материальные нормы иностранного права именно как правовые нормы, а не как фактические обстоятельства. Но такое применение не может быть идентичным применению отечественного материального права. Особенность применения иностранной нормы состоит в том, что она должна применяться так, как в стране, ее принявшей, и толковаться так, как она толкуется в этой стране.

Если суд применяет иностранное право, то он должен применять не только иностранные законы, но учитывать обычаи, судебную практику (судебные прецеденты) в тех пределах, в каких они признаются источниками права в этих государствах (п. 1 ст. 1191 ГК РФ).

Так, если речь идет о какой-либо статье Гражданского кодекса Бельгии, то она должна применяться так, как ее положения толкуются бельгийским Кассационным судом. То обстоятельство, что в Бельгии, как и во Франции, действует один и тот же Кодекс Наполеона и что Кассационный суд Франции толкует эту статью иначе, значения не имеет. Неправильное применение иностранного закона в той же мере, как и ошибка в применении отечественного закона, служит в РФ основанием для пересмотра судебного решения (в отличие, например, от практики ФРГ, Франции и ряда других стран).

Таким образом, как отмечалось А.С. Комаровым в комментариях к ст. 1191 ГК РФ, применение иностранного права в России в принципе осуществляется судом во исполнение своих правоприменительных функций (т.е. ex officio). Из такого же подхода исходит законодательство ряда государств (Австрии, Венгрии, Турции, Италии и др.). Согласно п. 1 ст. 16 Закона о международном частном праве Швейцарии 1987 г. «содержание иностранного права устанавливается судом. При этом суд может обратиться за содействием к сторонам. При рассмотрении имущественных дел доказывание содержания иностранного права может быть возложено на стороны».

Из такого подхода исходит и законодатель, поскольку ст. 1191 ГК РФ предусматривает возможность для стороны предоставлять документы, подтверждающие содержание норм иностранного права, на которые стороны ссылаются в обоснование своих требований или возражений, а также иным образом содействовать суду в установлении содержания этих норм (п. 2 ст. 1191). Более того, в отношении требований, связанных с осуществлением сторонами предпринимательской деятельности, бремя доказывания содержания норм иностранного права может быть возложено судом на стороны (п. 2 ст. 1191 ГК РФ).

Для права ряда стран англо-американской системы характерно, что применение судом иностранного права не рассматривается как обязанность суда.

Таким образом, имеются различные способы установления содержания иностранного права, к ним, в частности, относятся следующие:

• обращение за содействием и разъяснениями к Министерству юстиции РФ и иным компетентным органам или организациям (например, в Торгово-промышленную палату РФ, научно-исследовательские организации);
• обращение к органам или организациям иностранных государств;
• привлечение в качестве экспертов соответствующих специалистов.

Поскольку практика показала недостаточную эффективность использования этих способов для установления содержания иностранного права, в современных условиях проявляется тенденция более активного обращения к сторонам в деле. Так, в одном из решений федеральный арбитражный суд, отменяя решения нижестоящих инстанций, указал, что в целях установления содержания иностранного права и практики его применения суд вправе обратиться к лицам, участвующим в деле, с предложением представить документы, подтверждающие содержание соответствующих норм иностранного права.

Для более эффективного установления содержания иностранного права наряду с новым подходом к вопросам возложения бремени доказывания содержания иностранного права на стороны и более активным использованием органами юстиции новых технических возможностей в области информации большое значение приобретает развитие международного сотрудничества в этой области. Отметим, что Россия стала участницей Европейской конвенции об информации относительно иностранного законодательства 1968 г., в которой участвуют более 40 государств. Эта Конвенция предусматривает, что договаривающиеся стороны обязуются предоставлять друг другу в соответствии с ее положениями информацию относительно своего законодательства и процедур в гражданской и коммерческой сферах, а также относительно их судебной системы.

Особое внимание уделяется в России сотрудничеству в этой области со странами СНГ, а также с государствами Балтии, в которых проживает большое число российских граждан и соотечественников. Согласно ст. 15 Минской конвенции 1993 г. и Кишиневской конвенции 2002 г. центральные учреждения юстиции стран СНГ по запросу предоставляют друг другу сведения о действующем или действовавшем на их территориях внутреннем законодательстве своих стран и о практике его применения. Аналогичные положения в отношении предоставления информации высшими судебными органами и министерствами юстиции предусмотрены Киевским соглашением 1992 г. (ст. 12). В двусторонних договорах о правовой помощи, заключенных Россией с Азербайджаном, Киргизией, Литвой, Молдавией, Эстонией, предусмотрено, что сведения о действующем или действовавшем в этих государствах законодательстве и практике его применения будут давать министерства юстиции и прокуратура, а в договорах с Грузией и Латвией в качестве таких органов определены министерства юстиции. Отметим также, что в 1999 г. ВАС РФ и Верховный Суд Республики Казахстан заключили Соглашение о взаимном сотрудничестве и обмене информацией. ВАС РФ заключил аналогичные соглашения с соответствующими судами Белоруссии, Украины и Узбекистана (см. подробнее § 5 гл. 18).

3. В законах ряда стран нашла отражение ситуация, при которой суду не удается установить содержание подлежащего применению иностранного права. В ст. 16 швейцарского Закона о международном частном праве установлено, что, если содержание иностранного права не поддается установлению, применяется швейцарское право. По этому пути пошло законодательство Грузии и Азербайджана. Согласно Закону о международном частном праве Грузии 1998 г., если установление сути правовых норм иностранного государства, несмотря на осуществление соответствующих мер, остается безрезультатным или потребует неоправданных расходов и одна из сторон в процессе не сможет установить сути этих норм и обосновать их принципы, суд будет применять право Грузии. Аналогичное правило содержится в Законе Азербайджана о международном частном праве 2000 г.

В п. 3 ст. 1191 ГК РФ предусмотрено, что, если содержание норм иностранного права, несмотря на предпринятые в соответствии со ст. 1191 меры, в разумные сроки не установлено, применяется российское право.

Поскольку определение понятия «разумные сроки» в приведенном пункте ст. 1191 не дается, это может быть установлено после того, как сложится практика в нашей стране. Это положение ГК РФ (ст. 1191) аналогично правилам, содержащимся в законодательстве многих других стран, например Швейцарии, Италии и Венгрии.

Применение данного правила предусмотрено в качестве крайней меры, когда, несмотря на предпринятые усилия, суду не удается установить содержание норм иностранного права. Законодательство некоторых стран (например, Италии) закрепляет для суда обязанность, до того как прибегнуть к этой мере, использовать другие коллизионные нормы, если таковые существуют, установленные в отношении тех же фактических обстоятельств. Как вытекает из закона, в правоприменительной практике российских судов использование правила, закрепленного в п. 3 ст. 1191 ГК РФ, допустимо также лишь в исключительных случаях (см. об этом подробнее в гл. 18).

Видео:Субъекты МЧП - Личный закон Юридического лицаСкачать

Проблема квалификации

Юридическая квалификация фактов в соответствии с пра­вовой нормой и условий ее применения (сферой применения) является одним из аспектов толкования права. Конкретные прие­мы и правила толкования могут быть разными, но все они не должны выходить за пределы правовой системы того государства, правовая норма которого толкуется и применяется. В любом слу­чае результаты толкования правовой нормы не должны противо­речить основным целям и принципам права (как в целом, так и отрасли права) и его нормативным предписаниям.

Применение любой правовой нормы немыслимо без ее толко­вания, которое обязательно включает:

1. установление её смысла и
2. её идентификацию с теми фак­тическими обстоятельствами, в которых (согласно которым) она должна быть приме­нена.

Точно так же толкование сопутствует применению коллизион­ной нормы, которая, как и любая другая правовая норма, состоит из различных юридических терминов и терминологических конструк­ций, или правовых понятий.

Объем коллизионных норм содержит такие правовые понятия, как «форма брака», «форма завещания», «форма сделок», «недвижимость», «исковая давность», «дееспособ­ность» и т. д.

Юридические понятия составляют основу привязок коллизионных норм: «место совершения сделки», «закон места жительства», «закон постоянного места жительства», «закон суда» и т.д.

Юридическая квалификация коллизионной нормы дается в неразрывной связи с фактическими обстоятельствами , при которых она должна быть применена.

Однако толкование или юридическая квалификация коллизи­онных норм серьезно отличается от толкования других правовых норм. Особенности порождаются тем, что фактические обстоятель­ства, при которых коллизионная норма должна быть применена, связаны с разными государствами и соответственно находятся в правовом поле разных государств.

Российская гражданка, проживая в России, оформила завеща­ние. Позднее, будучи в Англии, вступила в брак с англичанином и прожила в Англии все оставшиеся годы. После ее смерти суп­руг претендовал на имущество своей умершей жены, находившее­ся в России. Российская нотариальная контора отказала ему в выдаче свидетельства на наследование, сославшись на наличие завещания, согласно которому все имущество умершей россий­ской гражданки переходило сыну от первого брака. Тогда супруг обратился в российский суд с иском о признании своего права на наследование, обосновывая его тем, что по английскому праву последующий брак отменяет предыдущее завещание, сделанное лицом, вступившим в брак. Итак, суд должен выбрать подлежа­щее применению право (российское или английское) и опреде­лить действительность завещания.

Действительность завещания оспорена фактом вступления за­вещателя в брак, т.е. фактические обстоятельства включают в себя и наследственные, и семейные. Какую коллизионную нор­му применить: норму, предусматривающую выбор права по на­следственным отношениям или по семейным? Прежде чем отве­тить на этот вопрос, необходимо дать юридическую оценку дан­ным фактическим обстоятельствам, т.е. дать им юридическую квалификацию: относится ли возможность отмены завещания вступлением в брак к наследственному статуту или к семейному. Но «дать юридическую оценку» или «дать юридическую квалифи­кацию» можно, как указывалось выше, только на основе права. И здесь неизбежно возникает вопрос, по праву какого государст­ва такую квалификацию следует дать?

Российское семейное и гражданское право не знает отмены завещания фактом вступления в брак. Если квалифицировать данные фактические обстоятельства по российскому праву, то они могут быть отнесены только к наследственному статуту, а следо­вательно, для выбора права нужно применить коллизионную нор­му по наследственным отношениям. В соответствии с п. 2 ст. 1224 ГК РФ («способность лица к составлению и отмене заве­щания. определяется по праву страны, где завещатель имел место жительства в момент составления завещания или акта») бу­дет применено российское право, согласно которому завещание действительно и супруг по второму браку не имеет права на спорное имущество.

Если квалифицировать те же фактические обстоятельства по английскому праву, то отмена завещания относится к последстви­ям вступления в брак, т.е. к семейному статуту. Поэтому для вы­бора права, регулирующего спорное отношение, российский суд должен обратиться к коллизионным нормам семейного права. Согласно п. 1 ст. 161 СК РФ (взаимоотношения между супругами определяются правом государства, на территории которого супру­ги имеют совместное место жительства). Компетентным является английское право, по которому завещание недействительно.

Таким образом, можно сделать несколько выводов.

1. Чтобы применить коллизионную норму и выбрать подлежа­щее применению право, необходимо прежде всего толковать, ква­лифицировать коллизионную норму на предмет уяснения содер­жания юридических понятий, из которых она состоит, и их соотносимости с фактическими обстоятельствами, к которым она должна быть применена.
2. Так как выбор права сопровождает процесс регулирования правоотношений, осложненных иностранным элементом, то фак­тические обстоятельства (элементы правоотношения) всегда лежат в праве разных государств. Право разных государств дает одним и тем же фактическим обстоятельствам разную правовую окраску, разную правовую квалификацию.
3. Юридические понятия, из которых состоят объем и привяз­ка коллизионных норм разных государств, могут словесно, по форме совпадать, но иметь разное содержание (выше подробно было рассмотрено одинаковое по форме юридическое понятие «способность лица к составлению завещания», но имеющее раз­ное содержание в английском и российском праве.
4. Одни и те же факты, лежащие в основе конкретного правоотношения международного характера, могут получить разную правовую квалификацию в зависимости от того, с точки зрения права какого государства они будут рассмотрены.
5. Расхождения в содержании словесно одинаковых правовых понятий в праве разных государств порождают еще одну колли­зию — между правовыми понятиями. Это более глубинная коллизия, она возникает между юридическими понятиями, лежащими в основе коллизионных норм каждого государства, которые словесно (по форме) одинаковы, но имеют разное содержание в праве разных государств. Поэтому эту коллизию называют «конфликтом квалификаций».
6. Наличие во внутреннем праве разных государств одинаковых коллизионных норм — еще не гарантия одинакового выбора подлежащего применению права.
7. От того, с точки зрения какого права будет осуществлена квалификация, прямо зависит выбор права, компетентного регу­лировать соответствующие отношения, а это в конечном итоге непосредственно влияет на решение вопроса по существу (в рассмотренном примере при толковании по английскому праву спорных отношений как семейно-брачных российская коллизион­ная норма (п. 1 ст. 161 СК РФ) предписала применить англий­ское право, по которому завещание недействительно. Напротив, при толковании тех же обстоятельств с точки зрения российского права в качестве наследственных российская коллизионная норма предписала (п. 2 ст. 1224 ГК РФ) применить российское право, по которому завещание действительно).

В международном частном праве «предварительный вопрос» встречается в другом варианте. Например, при рассмотрении дела о наследовании воз­ник вопрос о действительности брака между наследодателем и пережившим супругом. От его решения будет зависеть право последнего на имущество. Но подобный вопрос не является вопросом коллизионного права, это вопрос материального права.

Проблема квалификации коллизионных норм:

• с точки зрения права какого государства осуществлять толкование коллизионных норм.

Указанная проблема возникает:

1. из особенностей коллизион­ной нормы и
2. тех отношений, к которым она должна быть приме­нена.

Проблема квалификации и способов ее преодоления существует только на стадии выбора права, при применении своих собственных (внутренних или дого­ворных) коллизионных норм . Все изложенные трудности возни­кают именно потому, что право еще не избрано. После того как компетентный правопорядок избран, эти проблемы не должны возникать. Любое толкование, сопутствующее применению права, должно осуществляться на основе того права, которое избрано. Подлежащее применению право должно быть применено так, как оно применяется «у себя на родине».

Возможные способы решения конфликта квалификаций:

1. Квалификация по своему отечественному праву или квали­фикация по lex fori (по закону страны суда).
2. Квалификация по праву страны, с которой связано правоотношение в целом, или квалификация по lex causae (по существу отношений).
3. «Автономная квалификация».

Видео:МЧП, Коллизионные принципы в международном частном правеСкачать

Квалификация по своему отечественному праву или квали­фикация по lex fori (по закону страны суда)

Это наиболее распространенный способ раз­решения конфликта квалификаций. Коллизионная норма является нормой национального права, и поэтому в ней используются понятия национальной правовой системы. Все те правовые термины, конструкции, из которых состоит коллизион­ная норма («право- и дееспособность», «способность к составле­нию завещания», «форма брака», «место жительства», «место со­вершения договора» и пр.) имеют то же содержание, какое они имеют в материальном частном праве своего государства.

Законо­датель или правоприменитель, применяя коллизионную норму, использует правовые по­нятия своего права, а не иностранного.

Возможные проблемы квалификации по отечественному праву или по закону страны суда:

1. Полностью игнорируется, что раз­ные фактические обстоятельства одного и того же отношения связаны с правом разных государств и отечественная коллизион­ная норма может привести к выбору иностранного права;
2. Перво­начальная квалификация по отечественному праву, осуществлен­ная при применении коллизионной нормы, избравшей в конечном итоге иностранное право, может привести к искажению содержания этого иностранного права .

Например, американские суды, исходя из своего права, квалифицировали отношения по национализации имущества без компенсации как карательные от­ношения и на этом основании отказывали в применении совет­ских законов о национализации как уголовно-правовых законов (известно, что суд не применяет иностранное уголовное право).

Квалификация по закону суда становится особенно затрудни­тельной, когда нужно дать толкование институту иностранного права, который вообще отсутствует в отечественном праве. При­мер с институтом отмены завещания последующим браком доста­точно показателен. Российское право, не знающее этого институ­та, не дает правовых точек опоры при его толковании.

Тем не менее квалификация по закону суда часто является единственно возможной, так как потребность в ней возникает то­гда, когда еще не известно, какому праву будет подчинено спорное правоотношение.

Из всех трех способов разрешения конфликта квалификаций наи­более реальным и чаще всего используемым является способ «по закону суда».

По этому пути пошел и Гражданский кодекс Российской Фе­дерации.

В разд. VI включена отдельная ст. 1187 «Квалификация юридических понятий при определении права, подлежащего при­менению». Уже в самом названии отражено весьма важное поло­жение, характеризующее проблему квалификации: проблема воз­никает на стадии выбора права, когда нужно применить свою собственную коллизионную норму. Это положение повторяется и в тексте статьи. С того момента, когда коллизионный вопрос решен и избрано компетентное право, квалификация, толкование любых юридических понятий и фактических обстоятельств долж­ны осуществляться на основе избранного права.

Рассматриваемая статья содержит два правила:

• при определении права, подлежащего применению, толкование юридических понятий осуществляется в соответствии с россий­ским правом, если иное не предусмотрено законом (по закону суда).
• касается случаев, когда с помощью российского права невозможно установить содержание юридических понятий (п. 2 ст. 1187 указывает, что в этих случаях «при их квалификации может применяться иностранное право», т.е. обращение к квали­фикации по иностранному праву сформулировано диспозитивно и такое обращение ставится в зависимость от воли правоприме­нительного органа).

Видео:10.2. Обязательства из односторонних действийСкачать

Квалификация по праву страны, с которой связано правоотношение в целом, или квалификация по lex causae (по существу отношений)

Этот способ возник в ответ на основной недостаток квалифика­ции по закону суда, которая может извратить содержание ино­странного закона, избранного на основе собственной коллизион­ной нормы.

Указанный способ квалификации направлен на то, чтобы не допустить из­вращения возможно применимого иностранного права квалифи­кациями с точки зрения понятий своего собственного права , осу­ществленными еще до выбора права.

Однако на практике вос­пользоваться таким способом чаще всего невозможно, так как проблема решается до того, как станет известно, какое право бу­дет применено.

В рассмотренном выше примере фактические обстоя­тельства связаны в равной мере как с российским, так и с анг­лийским правом, и неизвестно, какое право будет компетентным, а дать квалификацию следует до выбора права. Квалификация по lex causae не разрешает проблему, а загоняет ее в тупик.

Три ситуации, ко­гда квалификация по lex causae по существу отношений) приемлема:

1. Когда все фактические обстоятельства спорного правоотношения связа­ны с правом одного государства , а спор по каким-либо причинам рассматривается в суде другого государства. Ничто не мешает суду при выборе права воспользоваться понятиями, свойственными иностранному праву, с которым правоотношение связано.
2. Когда известно право, которому подчинено отношение в целом, а из всего комплекса отношений выделился вопрос, по отношению к которому возникла необходимость выбора права , а значит, и необходимость в квалификации соответствующих фак­тов.
3. когда иностранное право содержит юридиче­ские понятия, которые не известны отечественному праву .

Рассмотрим такой пример. В наследственный имущественный комплекс, оставшийся после смерти российского гражданина, проживавшего в России, входил дом с земельным участком на территории Мальты. По завещанию имущество должно перейти детям от первого брака. Однако на часть дома и земельного участка претендовала жена по второму браку, живущая в Мальте в этом доме, ссылаясь на мальтийское законодательство, по кото­рому она имеет так называемую вдовью долю. В соответствии с российской коллизионной нормой наследование недвижимого имущества определяется по праву страны, где имущество нахо­дится (абз. 2 п. 1 ст. 1224 ГК), т.е. по мальтийскому праву.

Итак, в целом весь комплекс наследственных отношений ре­гулируется мальтийским правом. Однако из всей совокупности обстоятельств выделяется один вопрос — о праве жены на вдовью долю. Можно ли этот вопрос обсуждать по мальтийскому праву? Чтобы на него ответить, вначале надо квалифицировать понятие «право на вдовью долю». По мальтийскому праву отношения по поводу «вдовьей доли» регулируются нормами семейного права и, значит, не входят в наследственный статут. Напротив, так как российское семейное право не знает института вдовьей доли, то спорный вопрос, исходя из российской квалификации, может быть отнесен только к наследственному статуту. Следовательно, квалификация спорного вопроса по мальтийскому праву как во­проса семейно-брачных отношений приведет к выбору россий­ского права (согласно п. 1 ст. 161 СК РФ отношения между суп­ругами, не имеющими совместного места жительства, определя­ются по российскому праву) и к отказу в исковых притязаниях жены; квалификация по российскому праву включает спорный вопрос в наследственный статут (мальтийское право), что приве­дет к признанию ее права на имущество.

В данном случае есть все основания применить квалифика­цию по lex causae, т.е. по иностранному праву: во-первых, это иностранное право уже известно, так как в целом дело о наследовании подчинено мальтийскому праву; во-вторых, квалифика­ция вопроса о «вдовьей доле» как вопроса семейного права пол­ностью соответствует мальтийскому праву, подлежащему примене­нию. Следовательно, российский суд применил бы мальтийское право так, как оно применяется «дома» мальтийским судом.

Видео:Международное частное право. Часть 2Скачать

«Автономная квалификация»

«Автономная квалификация» основана на том, что коллизионная норма, будучи национально-правовой по при­роде, связывает отечественное право с иностранным и не может игнорировать это обстоятельство.

Для того чтобы выполнять роль связующего звена между правом разных государств, коллизионная норма должна пользоваться некими общими для права разных государств понятиями, которые выводятся пу­тем сравнительного изучения и обобщения однородных цивилистических понятий права разных государств.

Идея автономной квалификации пользуется поддержкой в доктрине международно­го частного права.

В последней редакции своего учебника М. М. Богуславский утверждает, что объем коллизионной нормы (сфера ее действия) должен быть выражен посредством «обоб­щенных» юридических понятий — общих для различных правовых систем; привязки должны пользоваться понятиями своего собст­венного права (гражданского, семейного, трудового), т.е. должны квалифицироваться по закону суда.

Сама идея создать коллизионные нормы, состоящие из юри­дических понятий, общих для права разных государств, не вызы­вает никаких возражений, ибо только таким образом они смогут выполнить свою функцию выбора компетентного правопорядка наилучшим образом. Но где взять такие «общие», «обобщенные» юридические понятия? Как правило, говорят о сравнительном изучении права разных государств, сравнительном правоведении, которое играет в международном частном праве более важную роль, чем в других секторах права. Действительно, в процессе сравнительного анализа юридических понятий можно выделить то общее, что присуще им независимо от того, к праву какого госу­дарства они относятся. Но сразу же возникает вопрос, кто дол­жен делать сравнительный анализ права разных государств и формулировать «общие» понятия?

Международные договоры, унифицирующие как коллизион­ные, так и материальные частноправовые нормы, либо содержат в тексте правила, раскрывающие юридические понятия (напри­мер, Венская конвенция 1980 г. раскрывает понятие договора ме­ждународной купли-продажи), либо в них включена отдельная статья, которая «для целей настоящего договора» дает толкование терминов и терминологических конструкций, используемых в до­говоре. Понятно, что такие общие понятия имеют юридическую силу только в пределах сферы действия договора.

Таким образом, автономная квалификация как способ толко­вания коллизионных норм не может быть положена в основу деятельности суда и других правоприменительных органов по вы­бору права . Юридически такая квалификация возможна только в рамках международных договоров, направленных на унифика­цию материального и коллизионного права.

Таким образом, действующее право России исходит в целом из квалификации по lex fori (по российскому праву) и в отдель­ных случаях предусматривает возможность квалификации по lex cause (деление имущества на движимое и недвижимое) либо по иностранному праву, с которым связан институт, неизвестный российскому праву, — Proper Law. При всех вариантах законопро­ект указывает, что они применяются на стадии выбора права, подлежащего применению.

Обращение к автономной квалификации при применении российских коллизионных норм не предусмотрено. Этот способ квалификации связан с международными договорами.

🌟 Видео

МЧП, Коллизионный принцип Личный закон физического лицаСкачать

Юридические лица: понятие и классификацияСкачать

МЧП ЭКЗАМЕН 41 Вещный статут и сфера его примененияСкачать

МЧП, Коллизионный принцип Личный закон юридического лицаСкачать

Лекция 7.2 Юридические лица: понятие и виды коммерческих организацийСкачать