Разделите предложения на группы в зависимости от семантической роли подлежащего стадион строится

Видео:Русский язык 7 класс : Соединительные, разделительные и противительные союзыСкачать

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Гордиевская Мария Львовна

В статье модели простых глагольных предложений представлены в виде конфигураций, состоящих из предиката и набора его семантических ролей; делается вывод о том, что возможность формировать синтаксическую структуру есть лишь у семантических ролей, занимающих высокие позиции в иерархии.

Видео:Русский язык 9 класс (Урок№17 - Сложносочинённое предложение с разделительными союзами.)Скачать

Похожие темы научных работ по языкознанию и литературоведению , автор научной работы — Гордиевская Мария Львовна

Видео:РУССКИЙ ЯЗЫК 9 класс. ССП (сложносочиненные предложения) с разделительными и противительными союзамиСкачать

HIERARCHY OF SEMANTIC ROLES AND MODELS OF SENTENCES IN THE RUSSIAN LANGUAGE

The article deals with simple verbal sentences consisting of predicate and a set of its semantic roles. It is concluded that only those semantic roles occupying ranking positions in the hierarchy can form a syntactical structure.

Видео:Русский язык 9 класс : БСП со значением перечисления. Запятая и точка с запятой в БСПСкачать

Текст научной работы на тему «Иерархия семантических ролей и модели предложения в русском языке»

ИЕРАРХИЯ СЕМАНТИЧЕСКИХ РОЛЕЙ И МОДЕЛИ ПРЕДЛОЖЕНИЯ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ

М. Л. ГОРДИЕВСКАЯ

Кафедра русского языка и методики его преподавания в начальной школе Московский государственный педагогический университет Малая Пироговская, 1, 119882 Москва, Россия

В статье модели простых глагольных предложений представлены в виде конфигураций, состоящих из предиката и набора его семантических ролей; делается вывод о том, что возможность формировать синтаксическую структуру есть лишь у семантических ролей, занимающих высокие позиции в иерархии.

Разграничение понятий «язык-объект» и «метаязык» не является абсолютным: границы между ними подвижны и определяются конкретной исследовательской задачей.

Л.А. Новиков. Семантика русского языка

Модель в синтаксисе — одно из основополагающих понятий. Любое синтаксическое исследование опирается на некое представление о модели простого (ядерного) предложения и в то же время стремится к исчислению базовых моделей.

В 60-70-х гг. XX в. в американской лингвистике был сделан ряд крупных открытий в сфере синтаксиса: в порождающей грамматике Н. Хомского было доказано наличие глубинной и поверхностной структуры предложения [1]; в теории глубинных падежей Ч. Филлмора появилась идея описания типов предложения с помощью падежных рамок. Одновременно с этим в отечественной лингвистике велись исследования по систематизации русского предложения. Так, были созданы списки минимальных структурных схем Н.Ю. Шведовой; модели и соответствующие им типовые значения Г.А. Золотовой; таксономия, или систематика структурных схем Ю.С. Степанова. [Белошапкова, 1981, с. 438-452; Золотова, 1973, с. 124—138, 185-196; Ломтев, 1979, с. 24—35; Мос-кальская, 1974, с. 21-31; Степанов, 2002, с. 143-181; Шведова, 1973; Chomsky, 1957; Fillmore, 1968].

При всем объеме и многообразии исследований единого и общепринятого взгляда на модель предложения в лингвистике не существует до сих пор. Дискуссионным оказывается вопрос о степени абстракции модели, который может быть рассмотрен в двух плоскостях: с одной стороны, это степень причастности

лексической семантики к образованию структурной схемы предложения, с другой — метод, на основе которого та или иная конфигурация может быть охарактеризована как минимальная структурная единица.

Обратимся к первой части этого вопроса.

Со времен появления теории глагольного узла JI. Теньера лексическая семантика в восприятии лингвистов стала «душой» синтаксиса, при этом морфология была отодвинута на второй план. На поиске эталонной структуры — модели предложения — это сказалось следующим образом: в большинстве исследований конфигурация модели была поставлена в зависимость от семантики предиката [Золотова, 1973; Ломтев, 1969; Степанов, 2002; Fillmore, 1968]; иное -Шведова. Этот угол зрения порождает новый вопрос: должны ли учитываться только семантические свойства предиката или же необходимо принять во внимание характер семантических ролей, попадающих в структурную схему?

Вторая часть вопроса, как уже отмечалось, имеет отношение к методу выявления конфигурации, которую можно считать моделью.

Очевидно, модель представляет собой обобщение некоторого типа существующих в языке предложений. В идеале количество моделей должно совпадать с количеством выявленных типов. Кроме того, модель обязана быть представлена как минимальная структура. Следовательно, для того чтобы вычленить модель, требуется рассмотреть список элементарных типовых предложений и решить, какие поверхностные элементы данных синтаксических структур обязательны, а какие факультативны. Отбросив факультативные элементы, мы получаем полную реализацию модели. Ясно, что реализация модели без хотя бы одного обязательного элемента представляет собой неполное предложение. Таким образом, один из методов выявления модели связан со своеобразным тестированием предложения на неполноту.

Для исследования подобных минимальных структур более всего подходят простые глагольные предложения. В русском языке это один из самых распространенных и продуктивных типов, кроме того, семантическая структура этих предложений буквально просвечивает через глагол.

Для того чтобы это проиллюстрировать, рассмотрим пример:

1. Утром Колин заваривал для Горноцветова чай (В. Набоков).

Без ущерба для смысла и грамматической правильности предложения из его структуры могут быть убраны обстоятельство утром и косвенное дополнение для Горноцветова. Однако дальнейшее движение по пути сокращения элементов структуры приведет к созданию неполных предложений:

*1.1. Колин заваривал.

1.2. Заваривал чай.

Употребление такого рода неполных предложений можно представить лишь в разговорном диалоге, где невербализованные компоненты смысла заявлены в конситуации.

На основе только этого примера может сложиться впечатление, что из предложения без ущерба для его структуры могут быть элиминированы лишь сир константы (время и адресат). Утрата же синтаксических актантов [2] невозможна. Однако это не так. Рассмотрим следующий пример:

2. Я плыл из Гамбурга в Лондон на небольшом теплоходе (И. Тургенев).

Ср.: 2.1. Я плыл из Гамбурга в Лондон.

2.2. Я плыл из Гамбурга на небольшом теплоходе.

2.3. Я плыл из Гамбурга.

2.4. Я плыл в Лондон на небольшом теплоходе.

2.5. Я плыл в Лондон.

2.6. Я плыл на небольшом теплоходе.

Как неполное воспринимается лишь предложение с нереализованной валентностью агенса или эллиптированным предикатом:

2.7. Плыл из Гамбурга в Лондон на небольшом теплоходе.

*2.8. Я-из Гамбурга в Лондон на небольшом теплоходе.

Предложение 2.9. Я плыл в результате опущения трех синтаксических актантов становится также контекстно, или конситуативно, зависимым, а следовательно, неполным.

Как показывает серия примеров 2.1-2.6, без ущерба для смысла и структуры предложения может быть устранен один или два синтаксических актанта. Из этого следует два вывода: во-первых, не только сирконстанты, но и некоторые актанты могут оказаться структурно необязательными; во-вторых, необходимо признать, что семантические роли имеют разные шансы при формировании обязательных синтаксических позиций.

В самом деле, семантические роли, которые способны поверхностно реализоваться, включаясь в разнообразные синтаксические позиции (подлежащего, дополнения, обстоятельства), образуют весьма разветвленную иерархическую систему. Эта система базируется на родо-видовых и видо-видовых отношениях, а также на отношениях семантической производности.

Отношения родо-видовые и видо-видовые можно продемонстрировать на примере семантической роли объекта. Ч. Филлмор, который описал первоначально шесть глубинных падежей (= семантических ролей), следующим образом определил объект-, это «вещь, которая затрагивается действием» [Филлмор, 1981, с. 406]. Однако это описание объекта слишком общее. Так, например, в предложениях

3. Он переплел книгу.

4. Он прочитал книгу.

5. Он написал книгу.

6. Он подумал о книге

объект предстает в четырех разных ипостасях: объект прямого физического воздействия (3); объект восприятия (4); объект-результат (5); объект-содержание (5). Схематично это можно изобразить так:

прямое физическое воздействие восприятие результат содержание

Видо-видовые различия в некоторых синтаксических конструкциях, действительно, очень существенны. Так, например, в русском языке семантические роли содержане и восприятие противопоставлены другим объектным валентностям как способные разворачиваться в придаточное изъяснительное. Глаголы, обладающие этими валентностями способны образовывать присловную связь (ср.: Он знал, что дом еще не построен и Он видел, что дом еще не построен). В английском языке, по наблюдению Д. Лайонза, вопрос What are you making? может быть поставлен только к слову, реализующему валентность результата, в отличие от вопроса What are you doing?, который несет в себе меньше информации о предикате того предложения, которое служит ответом на вопрос, и соответственно, меньше информации о характере объекта [Лайонз, 1999, с. 464].

Когда же речь идет о реализации семантической роли в минимальной синтаксической структуре, то видо-видовые отношения оказываются несущественными (Ср. предложения:

в которых отсутствие любого вида объекта приводит к неполноте структуры).

В родо- и видо-видовых отношениях характерны также для локатива:

Напомним, что в примере 2.1-2.9 синтаксическая структура сохраняла целостность до тех пор, пока в ней оставалась хотя бы одна из двух локативных валентностей.

Отношения семантической производности, описанные А. Вежбицкой, Л.А. Новиковым, В.В. Гуревичем [Wierzbicka, 1967; Гуревич, 1988, 2003; Новиков, 1982], заключаются в том, что при движении в глубь семантической структуры такие семантические роли как объект, инструмент, адресат и др. сводятся к понятию агенса промежуточного события [3]. Это можно продемонстрировать на примере 7. Художник создал шедевр: глагол создать может быть семантически описан следующим образом: X создает Y = «X делает так, чтобы возник Y» = «X совершает действия, в результате которых возникает Y». Следовательно, Y оказывается агенсом второго события [4].

Локатив — роль, которая свойственна предикатам местоположения (= отношения), может быть рассмотрена как второй агенс. «Предложение John is in

London now описывает пространственные отношения; поскольку предикат отношения всегда связывает два субъекта (слева и справа), обстоятельство места оказывается лишь особым вариантом обозначения второго (правого) субъекта такого отношения» [Гуревич, 2003, с. 52].

Таким образом, можно выделить семантические роли, которые возглавляют рейтинговую шкалу: это валентности агенса, объекта и локатива.

Представляется, что эти семантические роли, являясь иерархически главными, доминируют как структурные элементы модели.

Вопрос об обязательных и факультативных элементах синтаксической структуры оказывается краеугольным в создании модели.

Какова же миссия, которую выполняет глагол и его семантические актанты при формировании модели? Совершенно очевидно, что конфигурация модели зависит от семантического потенциала предиката. Чем больше валентностей у предиката, который формирует предложение, тем больше поверхностных элементов a priori может быть реализовано в предложении и тем труднее бывает выделить среди них обязательные.

Для решения этой задачи необходимо очертить круг семантических возможностей предиката. Известно, что за каждым глаголом закреплен определенный набор семантических ролей. Анализ их вероятного появления у различных типов глаголов позволяет обрисовать самые общие классы этих предикатов.

Не претендуя на всеобщность охвата материала, проиллюстрируем лишь некоторые семантические классы предикатов и модели, в которых они могут воплощаться.

1. Предикаты состояния обозначают статический признак, проявление качества или свойства деятеля (Ребенок спит). Их единственная семантическая роль — агенс (или пациенс). Модели этих предложений двухкомпонентны: S-P [5].

2. Предикаты однократно-событийные характеризуют действие как мгновенный переход от одного состояния к другому. Иначе говоря, эти глаголы предполагают наличие кульминации, после которой имеющаяся ситуация исчерпывает себя (Шарик лопнул). Эти глаголы также одновалентны. Они выводят в синтаксическую структуру агенс (или пациенс). Модели этих предложений также двукомпонентны: S-P.

3. Предикаты воздействия и восприятия — наиболее обширная группа глаголов, включающая не только физическое, но и эмоциональное, ментальное, речевое, чувственное воздействие или восприятие. Количество валентностей этих глаголов обычно больше или равно двум (В > 2). Помимо агенса (или па-циенса) эти глаголы располагают семантической ролью объекта (= результата, содержания и пр.), а также инструмента, адресата, контрагента и др. (.Архитектор построил дом; Он рассказывает анекдоты). В синтаксическую структуру эти глаголы выводят, как правило, агенс и объект. Таким образом, модель этих предложений имеет трехкомпонентную структуру: S-P-0.

А. Предикаты местоположения имеют семантические роли агенса и места и характеризуют до некоторой степени статическое пребывание агенса в каком-либо пространственном положении (Дом стоит на Тверской). Именно эти две роли включаются в синтаксическую структуру: S-P-Loc.

5. Предикаты движения обозначают перемещение из одной пространственной точки в другую и соответственно характеризуются наличием агенса и

двух пространственных точек (Он идет в гости). Различают глаголы самостоятельного и несамостоятельного движения. Последние включают валентность средство передвижения. Агенс и одна из пространственных точек составляют здесь минимальную структурную схему: Б-Р-Ьос.

В формировании модели простого глагольного предложения принимают участие далеко не все имеющиеся у предиката валентности. Как отмечалось выше, возможность формировать синтаксическую структуру есть лишь у семантических ролей, занимающих высокие позиции в иерархии.

Иногда бывает довольно трудно решить, какое из двух предложений реализует модель, т. е. не содержит ничего лишнего и не является эллипсисом (ср.

8. Он читает книгу и 9. Он читает). Подобная проблема возникает не всегда. Например, предложения 10. Преступник нарушает и 11. Бог создает без реализации объекта воспринимаются как неполные. Во всех четырех примерах использованы двухвалентные предикаты воздействия. Казалось бы, модели и их реализации должны быть идентичными, однако практика употребления говорит о другом: синтаксическая стратегия глаголов одного семантического класса может быть разной. Так, глагол читать включается как в трехкомпонентные модели (Б-Р-О), так и без ущерба для смысла в двухкомпонентные (8-Р). То же можно сказать и о глаголах думать, писать, готовить (= заниматься приготовлением пищи):

Ср.: 12. Ребенок пишет сочинение.

13. Ребенок пишет.

14. Мама готовит обед.

15. Мама готовит.

Аналогичным двойственным поведением могут обладать глаголы местоположения:

Ср.: 16. Кошка лежит на диване.

Обращает на себя внимание тот факт, что предикаты воздействия или местоположения в предложениях 9, 13, 15, 17 приобретают статичность и воспринимаются как непредельные процессы [Плунгян, 2000, с. 246-247]. Предикаты, обозначающие такого рода процессы, ближе всего к состояниям. Отчасти это является объяснением поведение глаголов типа читать, готовить, лежать-. выражая свое основное значение (воздействие или местоположение), они включаются в трехкомпонентные модели, а выражая непредельный процесс — в двухкомпонентные модели. Это различие в стратегии глаголов можно проиллюстрировать двумя фрагментами из разговорного диалога:

18. Конситуация: За столом разливают вино в бокалы.

А: (После паузы) Как у Венедикта Ерофеева глава «Серп и Молот — Карачарово»: «Взял и выпил». Ты читала?

Б: (Отрицательный жест).

В: Возьми у меня почитать.

19. А. входит в комнату. Б поднимается ему навстречу из кресла.

Б: Так просто сидела.

В примере 18 предложение Ты читала? воспринимается как неполное: объект фигурирует в контексте реплики. Действие читать здесь сосредоточено

на объекте. В примере 19, напротив, действие в глаголе представлено развивающимся во времени без акцента на объекте. С высказывания Ты читала? начинается диалог, в конситуации никаких указаний на объект не существует, следовательно, вопрос задан по поводу процесса времяпрепровождения (подразумевается Что ты делала?). Это не означает, однако, что при таком выделении процессуального признака глагол воздействия читать теряет данную валентность. Объект в этом случае оказывается «затушеван» в ситуации.

Есть еще одно обстоятельство, объясняющее употребление предикатов воздействия/восприятия без объекта. Как известно, в глагольное значение обычно бывает включена не номинация семантической роли, а лишь указание на то, что номинация соответствующей роли присутствует где-то в окружении слова [Гуревич, 1988, с. 79]. В тех случаях, когда эта номинация роли бывает включена в семантику предиката, поверхностное ее выражение лишается смысла. «Так, глагол лгать (=говорить неправду) не имеет прямого дополнения, поскольку объект (неправда) включен в глагольное значение» [Там же]. Однако также известно, что в семантику может быть вложена характеристика валентности [Апресян, 1995]. Безобъектное употребление глаголов читать, рисовать, готовить связано, по-видимому, еще и с тем, что характер объекта этих глаголов ясно очерчен. Так, для глагола читать объект выбирается из совокупного предмета чтения: газеты, журналы, вывески и пр. В конечном итоге этот ряд является закрытым. Иначе обстоит дело с глаголами создать, нарушить, любить, чувствовать. Эти глаголы обладают значительно более масштабной лексической сочетаемостью и весьма редко допускают безобъектное употребление (исключение, разумеется, составляют неполные конструкции разговорной речи).

Если исходить из допущения, что модель простого глагольного предложения состоит из одного предиката и набора семантических ролей, то следует отметить, что семантические роли обладают разными шансами при формировании обязательных синтаксических позиций. Так, для предикатов воздействия/восприятия обязательной является реализация семантических ролей агенса и объекта, для предикатов местоположения — агенса и места-, для предикатов движения -агенса и одной из точек, предикаты состояния и однократно-событийные выводят в синтаксическую структуру свою единственную валентность. Нетрудно заметить, что производные семантические роли (инструмент, адресат и др.) в формировании модели не участвуют.

Предложенный в статье угол зрения позволяет еще раз поставить вопрос о методике поиска эталонной структуры в синтаксисе. По очень точному замечанию Р.А. Будагова, «Проблема моделей и их синтаксического содержания («наполнения»), как и проблема дробления этих моделей на разновидности и варианты, оказывается в центре теоретического синтаксиса» [Будагов, 2001, с. 179].

1. Н. Хомский в книге «Язык и мышление» признает, что идея глубинной и поверхностной структуры восходит к « Грамматике» Пор-Рояля 1660 г. [Хомский, 1972, с. 27-28].

2. Следуя традициям Л. Теньера, синтаксическим актантом мы будем называть реализацию валентности (= семантической роли) предиката.

3. Семантические роли адресата, посредника, инструмента и др. также могут быть рассмотрены как агенсы промежуточных событий. Однако их положение в иерархии является подчиненным отчасти потому, что объект гораздо шире представлен в семантике глаголов.

4. Агенс можно рассматривать как роль, возглавляющую иерархическую систему: агенс —► пациенс; агенс —»экспериенцер.

5. В модели буквенные символы обозначают следующие синтаксические позиции: 8 -подлежащего; Р — сказуемого; О — прямого дополнения; Ьос — обстоятельства с пространственным значением.

1. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. — М., 1995.

2. Белошапкова В.А. Синтаксис // Белошапкова В.А., Земская Е.А., Милославский И.Г., Панов М.В.Современный русский язык / Под ред. В.А. Белошапковой. — М., 1981.

3. Будагов Р.А. Язык и культура. Ч. 1. — М., 2001.

4. Гуревич В.В. Семантическая производность в грамматике. — М., 1988.

5. Гуревич В.В. Теоретическая грамматика английского языка. Сравнительная типология английского и русского языков. — М., 2003.

6. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. — М., 1973.

7. Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику / Пер. с англ. — Благовещенск,

8. Ломтев Т.П. Парадигматика предложений на основе конвертируемости отношений // Инвариантные синтаксические значения и структура предложения. — М., 1969.

9. Москальская О.И. Проблемы системного описания синтаксиса (на материале немецкого языка). — М., 1974.

10. Новиков Л.А. Семантика русского языка. — М., 1982.

11. Плунгян В.А. Общая морфология. Введение в проблематику. — М., 2000.

12. Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения. Семиологическая грамматика. -М., 2002.

13. Шведова Н.Ю. Простое предложение. //Грамматика современного русского литературного языка. — М., 1970.

14. Хомский Н. Язык и мышление. — М.,1972.

15. Филлмор Ч. Дело о падеже // H3JI. Вып. 10. — М., 1981.

16. Chomsky N. Syntactic Structures. — Gravenhage, 1957.

17. Fillmore Ch. The Case for Case // «Universals in Linguistic Theory» / Ed. by E. Bach, R.T. Harms. -N.Y., 1968.

18. Wierzbicka A. Mind and Body — from the semantic point of view, 1967.

HIERARCHY OF SEMANTIC ROLES AND MODELS OF SENTENCES IN THE RUSSIAN LANGUAGE

Department of the Russian Language and Methods of Teaching in Junior School Moscow State Pedagogical University 1, M. Pirogovskaya Str., 119882 Moscow, Russia

The article deals with simple verbal sentences consisting of predicate and a set of its semantic roles. It is concluded that only those semantic roles occupying ranking positions in the hierarchy can form a syntactical structure.

Видео:22-Презрение и тщеславие 02Скачать

Привет студент

Семантические роли и члены предложения

Курсовая работа

Видео:1 7 Формы представления переключательных функцийСкачать

Семантические роли и члены предложения

В данной курсовой работе рассматривается структура предложения , речевые знаки с точки зрения семиотики и смысл семантической роли в предложении.

Исследование семантической роли в структуре предложения проводится на теоретическом уровне.

Структура курсовой работы выглядит следующим образом.

В первом разделе раскрывается понятие семантической роли.

Во втором разделе приводятся примеры, показывающие значимость семантической роли в предложении на уровне членов предложения.

Работа выполнена печатным способом на 26 страницах с использованием 24 источников.

Содержание

1Суждение и предложение……………………………………………………. 6

1.1Использование речевого знака с точки зрения семиотики………………..6

1. Актуализация семантической роли в структуре предложения…………. 17

Список используемой литературы……………………………………………25

Введение

Язык как система представляет собой множество различно реализуемых в речи элементов в их отношениях, противопоставлениях и связях. Определенные нормы речевого поведения складываются как в отдельных языковых коллективах, так и отдельных сферах человеческой деятельности, находя отражение в различных способах выражения той или иной семантической роли в синтаксической структуре предложения, составляющей предмет данного исследования.

Процесс межличностного общения — явление достаточно сложное, о чем свидетельствует обилие работ, в которых затрагиваются различные аспекты коммуникации.

Как единица коммуникативного анализа, высказывание, понимаемое как наименьшая единица акта коммуникация, фрагмент речи, речевой деятельности, законченный со стороны содержания и интонации, функционирует в языке в виде предложений, построенных по различным структурно-грамматическим формулам, использование которых детерминировано теми или иными причинами тема-рематического порядка.

На современном этапе общественного развития очевидна потребность в фиксации и исследовании тех или иных синтаксических конструкций с точки зрения семантики, прагматики, социолингвистики, лингвокультурологии. Это объясняется рядом языковых и неязыковых моментов.

Актуальность настоящей работы определяется общей направленностью современной научной парадигмы, необходимостью свести вместе как значение, так и употребление различных лексических, морфологических и синтаксических единиц, связанное с социальным контекстом.

К исследованию проблемы речевого поведения обращались неоднократно различные исследователи, среди которых можно выделить Н.Д. Арутюнову, М.Я. Блоха, Ю.И. Волвенкина, В.Г.Гака, И.П. Иванову, E.C. Кубрякову, А.А. Уфимцеву, Л.П. Чахоян, Ч. Филмора, С. Крипке и многих других.

Целью настоящей работы является изучение связи семантической роли с различными синтаксическими функциями в структуре предложения.

Задачи исследования сформулированы следующим образом:

• Охарактеризовать использование речевого знака с точки зрения семиотики;
• Выделить основные семантические роли и их особенности;
• Проанализировать структурно-семантические особенности выражения семантических ролей при помощи различных членов предложения.

1.Суждение и предложение

• Использование речевого знака с точки зрения семиотики.

В семиотике, лингвистике и теории коммуникации для исследования знаковых отношений принято пользоваться так называемым «треугольником Фреге”. Г. Фреге считал, что, употребляя знак, мы хотим сказать что-то не о самом знаке, главным для нас, как правило, является его значение.

Отношение, существующее между знаком, названием, именем, именуемым предметом и смыслом имени, Г.Фреге описывает строго терминологично: знак, имя обозначает (называет) предмет – это значение знака; последний выражает некий смысл, который задается в ходе общения предметом знака. Он пишет: «Когда употребляют слова обычным образом, тогда то, о чем хотят сказать с помощью этих слов, составляет их значение. Однако бывает и так, что приходится говорить нечто о самих словах или их смысле» [21].

«С Фреге берет начало категория отношения наименования – со всеми свойствами ее элементов: что знак должен обозначать только один предмет (иметь единственное значение); что смысл должен однозначно указывать на предмет – значение знака как носителя данного смысла; что смысл для данного имени должен быть единственным; что предмет может обозначаться разными знаками и что поэтому его можно задавать, используя разные смыслы» [21].

Треугольник Фреге может использоваться и в более широком смысле – для обозначения связей человека с окружающим его миром.

Три стороны треугольника Фреге дают три раздела семиотики:

• семантику (значение),
• синтактику (отношение между знаками),
• прагматику (отношение знака к человеку).

Слово обладает грамматическим и лексическим значением. Под грамматическим значением в широком смысле слова понимают значение слова как части речи, под лексическим – «содержание слова, отображающее в сознании и закрепляющее в нем представление о предмете, свойстве, явлении и т.п.» [7]. Слово имеет социальную природу, поскольку обусловлено историческим наследием языкового коллектива. Если культуру, по словам Сепира, можно определить как «то, что данное общество делает и думает», то слово, на которое опирается язык, отражает «то, как думают» [17].

Значение слова, не связанное жестко с звукографической формой, не равно сумме трех компонентов (концепта, денотата и звукографической формы слова), но связано с ними. Понятие «значение» имеет разные аспекты и определяется по-разному, применительно к отдельным сферам человеческой деятельности. Обе стороны словесного знака, по мнению А.А. Уфимцевой, — означающее и означаемое — «как неразрывное единство фиксируются в сознании в виде абстракций, отображения того и другого в их связи друг с другом» [18].

Лексическое значение слова достаточно условно можно разделить на денотативный и коннотативный компоненты. Денотативный компонент передает общее логическое понятие, заключенное в слове, а коннотативный — его дополнительные оттенки. Носителями и денотативного, и коннотативного значений являются семы — мельчайшие смысловые единицы языка, набор которых собственно и составляет лексическое значение слова.

Можно сказать, что лексическое значение слова, обладающее предметно-логической соотнесенностью с предметом, действием или явлением, составляет некая общая производная для всех словоформ. Лексическое значение слова делится на денотативное значение, отражающее логическое понятие, и коннотативное (факультативное) значение, выражающее оттенки отношения или логического содержания.

Роль коннотативного компонента лексического значения, в структуре которого выделяют семантические категории экспрессивности, оценочности, чрезвычайно важна при разговоре о модальных глаголах и прагматических мотивах их использования.

В тесной связи с лексико-семантическим значением слова показательно утверждение М.А. Кронгауза о неразрывности теории значения, отвечающей за связь языка с мыслью, и теории референции, изучающей связь языка с миром, поскольку «мысль также связана с миром» [13]. Именно широкий охват аспектов семантики способен дать ответ на один из сложнейших вопросов современной лингвистики о том, каким образом осуществляется «привязка языка к действительности» то есть что представляет собой пересаженная в сознание человека действительность.

Современное состояние гуманитарных наук позволяет сделать вывод о превалировании интереса к пользователю коммуникативных систем, человеку, т.е. к прагматическому аспекту высказывания в целом и прагматическому компоненту в значении слова.

В современном языкознании термин «прагматика чаще всего трактуется как одна из составляющих семиотики и сопоставляется с двумя другими ее частями — семантикой и синтактикой. При этом синтактика, изучающая формальные отношения знака к другим знакам, и семантика, изучающая отношения языка к обозначаемому им объекту, определенным образом противопоставляются прагматике, в сферу изучения которой входит отношение между знаком и человеком, который этим знаком пользуется.

Прагматика в широком смысле охватывает весь комплекс явлений и обусловливающих их факторов, связанных с взаимодействием субъекта и адресата в разных ситуациях общения, в более узком — выражение оценки (действительности, содержания, сообщения, адресата).

Прагматический слой значения, или прагматическое значение языкового выражения — это содержащаяся в нем информация об условиях его употребления, в том числе и о многообразных аспектах коммуникативной ситуации, в которых оно используется. В число этих аспектов входит и отношение говорящего к денотату языкового выражения (в терминах разнообразных оценочных характеристик типа ‘хорошо / плохо’, ‘много / мало’, ‘свое / чужое’ и т. д.), и отношения между говорящим и адресатом (например, степень близости), и обстановка общения (например, официальная / неофициальная) и цель, которой говорящий хочет достичь с помощью своего высказывания и многие другие параметры, так или иначе связанные с «Я» субъекта речи.

Наибольшие трудности вызывает разграничение прагматики и семантики. Когда Г. Фреге определил значение слова как его употребление, он тем самым фактически констатировал тесную неразрывную связь между семантической (значение) и прагматической (употребление) сторонами языкового знака. Еще отчетливее эту же мысль высказал Э. Дикстра: «Когда я спрашиваю себя, что на самом деле означают мои слова, то есть когда я исследую семантику языка, я ничего не могу сказать об этом, пока не приму во внимание слушателя» [5].

Высказывание, как подчеркивает Л. П. Чахоян, не имеет целью номинацию ситуации, хотя оно и номинирует ее; его назначение заключается в том, чтобы отразить ситуацию в актуальном для говорящего аспекте; “высказывание осуществляет номинацию, но это номинация с определенной коммуникативной установкой».

Каждое конкретное высказывание может быть употреблено говорящим только с целью довести до сознания адресата, что ситуация, описанная в предложении (т.е. являющаяся денотатом этого предложения), имеет место в действительности. С другой целью, например, с целью выяснить у адресата, имеет ли место в действительности ситуация, описанная в высказывании, оно уже не может быть использовано, а вместо него должно быть использовано соответствующее предложение другого синтаксического типа, а именно вопросительное.

Как пишет А. Р. Лурия, «весь процесс формирования высказывания психологически заключается в переходе от индивидуального смысла к развернутой, понятной для всех системе значений» [14].

Формируя высказывание, говорящий сталкивается с двумя прямо противоположными тенденциями: с одной стороны, в высказывании он хочет и должен отразить индивидуальное мышление как результат своего постоянно обновляющегося и меняющегося отношения с действительностью, с другой — облечь это личное, индивидуальное содержание в формы, доступные слушателю.

Как отмечает К. Гаузенблаз, «языковые средства, составляющие речевое произведение, характеризуются определенной селекцией и аранжировкой: принцип этой селекции и аранжировки, характерный способ соединения составляющих элементов при создании целого называется стилем»[8]. Этот стиль во многом определяется взаимодействием формы высказывания и его иллокутивной направленности.

Как видим, фактором, способствующим преобразованию и переосмыслению определенных языковых структур, является отношение сообщающего и познающего субъектов, т. е. субъективное отношение говорящего к действительности, включая собеседника, что, как известно, входит одной из составляющих в языковую категорию модальности. Все это позволяет предположить, что категория модальности может послужить благодатным материалом для исследования того, каким образом внутренние индивидуальные смыслы, отмеченные новыми оттенками мысли, находят свое воплощение во внешних преобразованиях языковых форм. В связи с этим можно говорить о том, что категория модальности может быть исследована с точки зрения семантических, синтаксических и прагматических аспектов высказывания.

Изучение семантических факторов и прагматической реализации языковых единиц должны способствовать раскрытию связей между синтаксическим, семантическим и прагматическим уровнями языковой системы и тем самым охватить ее как в формальном, так и в функциональном аспектах.

Синтаксическое значение знака позволяет носителям языка при его употреблении формировать ожидания относительно обязательного или, по меньшей мере, высоковероятного появления при дальнейшем развертывании дискурса других знаков определенного типа.

Хотя, как было сказано выше, понятие синтаксического значения применяется, в основном, в лексической семантике, в последнее время появились исследования, которые позволяют говорить о синтаксическом значении и на уровне предложения-высказывания. Так, реплики диалога не только описывают некоторую ситуацию действительности (денотативное значение), подавая ее в определенной интерпретации (сигнификативное значение) и с определенной коммуникативной целью (прагматическое значение), но и предъявляют определенные требования к типу реплики, которая должна последовать со стороны собеседника.

Семантические роли

Семантические единицы, являющиеся языковым соответствием участников ситуации, называются семантическими ролями. Основными носителями ролевых значений являются именные группы.

Совокупность черт, общих для одинаково кодируемых партиципантов, называют семантической ролью, иначе – семантическим падежом. Идея семантических ролей или падежей принадлежит Ч.Филмору, который именовал их глубинными падежами. Глаголу и его сопроводителям Ч.Филмор[20] присваивает статус глубинных категорий и затем устанавливает конкретные глагольные сопроводители, или актанты, которые и стали выступать в качестве семантических падежей и которые интерпретируются как «роли» в отношениях действия и состояния, выражаемых глаголом в предикативной функции. Сам набор семантических падежей не носит традиционного характера. Ч.Филмор считает нужным выделять по меньшей мере следующие семантические роли:

агентив – семантическая роль, которая обозначает производителя, выражаемого глаголом действия (The company produces…)

объектив – семантическая роль, которой не приписывается общей ролевой интерпретации и который репрезентирует в глубинной структуре не охваченные другими падежами именные группы или придаточные предложения (They gave her a present)

• датив (впоследствии названный бенефактивом) – семантическая роль, которая обозначает живое существо, затронутое выражаемым глаголом действием или ситуацией (They hit her )
• инструменталис – семантическая роль, которая обозначает силу или неодушевленный предмет, причинно возникающий в результате выражаемого глаголом действия (John threw a stone with a sling).
• фактив – падеж, который обозначает то, что создается действием, выражаемым глаголом (Susan thinks that Bill is ill)
• локатив – семантическая роль, которая обозначает место, в котором происходит выражаемое глаголом действие, или ситуацию, на которую направлено действие (Не passed from the hall into the corridor).

Ч.Филмор рассматривает эти падежи как набор универсальных, возможно, врожденных понятий, с помощью которых человек способен судить о событиях, происходящих вокруг него и которые определяют семантическое значение глагола. Однако существует и другая интерпретация данной системы:

• перцептив – объект восприятия (They saw a ghost)
• квалификатив – актант, на который направлено обобщенное действие глагола, представляющее его свойство (Amanisamammal)
• датив – падеж, обозначающий одушевленное существо, затрагиваемое состоянием субъекта (I gave her a present.)
• стейтив – обозначает предмет или понятие, затрагиваемые состоянием субъекта (She has a chance.)
• бенефактив – актант, который получает какую – либо выгоду от того действия, которое совершается в его отношении (he acquired a number of bonds)
• экспериенцер – падеж, не проявляющий активности, ощущающий на себе результат некоторого воздействия (I do not believe you)
• посессив – обозначает предмет, лицо или качество, которым обладает субъект (What do you have in common?)
• посессор – актант, в соотношении с которым субъект определяет свою принадлежность кому – либо (We belong to a group).
• интегратив – падеж, в отношении к которому субъект определяет свою принадлежность (They include. )
• пропозитив – передает ситуацию в целом (What did he suggest?)
• инструменталис – представляет собой орудие или средство осуществления действия (cut it with a knife)
• директив – представляет собой направление или цель движения (I beg a pardon)

Идеи Ч. Филмора оказались чрезвычайно плодотворными и были успешно развиты в работах других исследователей. Эти лингвисты связывают раскрытие коммуникативных свойств слова с его синтаксической позицией. Они различают две позиции: идентификатора и предиката, в другой терминологии, соответственно, жестких и нежестких десигнаторов[24], имен естественных и номинальных классов [25]. По мнению А. А. Уфимцевой, если, отвлекаясь от многих частностей, считать, что в высказывании реализуются две указанные коммуникативные функции — идентификации предметов, о которых идет речь, и предикации, вводящей сообщаемое, то можно считать, что значение слова приспосабливается к выполнению одного из этих двух заданий, а именно — называть (денотация, предметная отнесенность) и обозначать (сигнификация, понятийная отнесенность)[24]. Наличие денотативного и сигнификативного аспектов и составляет основу знакового значения слова.

Важный вывод, сделанный Ч. Филмором, Н. Д. Арутюновой и другими лингвистами после изучения зависимости значения слова от его синтаксической функции в высказывании, заключается в том, что

коммуникативное содержание лексических единиц может быть отделено от коммуникативно нерелевантных компонентов только при изучении употребления слов в предикативной функции, осуществляющей задачу сообщения.

Н. Д. Арутюнова подробно рассмотрела формальные показатели существительных, употребленных в функциях идентификатора или предиката, отметив, что в романских и германских языках процесс унификации структуры предложения по двусоставному образцу прошел более активно, чем в русском, поэтому референтность имени в этих языках утратила соотнесенность с позицией подлежащего и тип предметной отнесенности стал в них последовательно оформляться системой артиклей и местоименных показателей.

Кроме того, были сделаны попытки определить коммуникативное содержание слова в связи с его синтаксической позицией. В частности, на материале английского языка этот вопрос рассматривался в работе Ю. И. Волвенкина[6]. Автор, изучавший соотношение денотативного и сигнификативного компонентов в значениях существительных, не приходит к однозначному выводу при решении вопроса о том, что же определяет тип значения существительного в предложении. В каждом из трех разобранных случаев это соотношение определяется факторами разных уровней: в одном случае это синтаксис, в другом — коммуникативная «направленность», причины третьего— различны, но самое главное — это исследование показало, что в конечном итоге в любой синтаксической функции возможен любой тип (из двух возможных) значения, поэтому в данной работе мы попытаемся подойти к вариативности значения с других позиций, а именно — рассмотреть это явление как универсальное свойство лексики, проявляющееся на различных уровнях.

Таким образом, семантика слова (его лексическое и грамматическое значение) тесно связана с прагматикой (использованием слова в предложении для реализации определенных целей).

Предложение — не механическая совокупность значений отдельных слов, а качественно новая единица с присущим лишь ей набором семантических ролей, важных с точки зрения адресанта и составляющих определенный способ видения мира и передачи адресату данной когнитивной информации.

1. Актуализация семантической роли в структуре предложения

Коммуникативные значения, передаваемые в предложении, образуют область актуального членения предложения. Эти значения связаны со способом изложения, с передаваемой информации. Выражая коммуникативные значения, говорящий стремится сделать свое сообщение максимально удобным для восприятия адресата.

Семантическая конфигурация и структурная схема представляют собой необходимые языковые характеристики предложения как целостной единицы построения, но они недостаточны для характеристики предложения как функциональной единицы, т. e. как языковой единицы коммуникативной предназначенности. В частности, актуализация предложения, связанная с включением его в ситуацию или текст, предполагает рема-тематическое структурирование его содержания.

Тематическая часть предложения содержит то, что является предметом высказывания, рематическая — то, что о нем сообщается. Нетрудно видеть, что такая характеристика темы и ремы предложения близка к традиционному логико-содержательному определению главных членов предложения, подлежащего и сказуемого.

Предложение целесообразно рассматривать как структурно организованную единицу, однозначно членимую носителями языка на отрезки, именуемые членами предложения. Члены предложения являются носителями определённого содержания. Семантическая сущность членов предложения неоднородна, что связано с возможным различием в них уровня синтаксической абстракции. «Семантическая сущность подлежащего носит настолько отвлеченный характер, а обстоятельства, наоборот, настолько конкретный, что в грамматическом описании семантические характеристики этих двух членов предложения приходится формулировать в разных единицах, — отмечает И.П. Иванова, — подлежащее преимущественно определяется по признаку характера связи со сказуемым и способу лексико-морфологического выражения»[10].

Различные семантические роли в разных речевых ситуациях находят свое отражение в структуре различных членов предложения. Так, например, агенс может быть выражен в форме подлежащего при использовании сказуемого в действительном залоге и предложного дополнения при использовании сказуемого в страдательном залоге.

(1) The boy is reading a book;

(2) The book is being read by the boy.

Использование страдательного залога с агентивным дополнением связано с рематичностью агенса (by the boy), в то время как в действительном залоге лишь смещение подлежащего в конечную позицию делает его рематичным: And then a curious experience (H. G. Wells) Finally Woltz led him to a stall which had a bronze plaque attached to its outside wall. On the plaque was the name ‘Khartoum’. (M. Puzo)

Использование страдательного залога в большинстве случаев связано с тематичностью агенса, в связи с чем агенс в большинстве случаев использования страдательного залога опускается.

(3) The book is being read.

(4) Bread is cut with a knife.

В случае использования страдательного залога (2-4) подлежащим часто становится патиенс (объект действия), выражаемый при использовании действительного залога при помощи дополнения (1 — The boy is reading a book).

Однако патиенс в качестве подлежащего может использоваться и в действительном залоге – в этом случае сам глагол приобретает «страдательное» значение.

(5) The book reads well.

Подобно агенсу номинатив (объект, от которого реально или как результат способа описания ситуации языком исходит действие) также передается через подлежащее (7) или дополнение с предлогом by или with (6).

(6) I was seized with a sense of dread.

(7) A sudden pity seized me.

«Различие между агентивным и номинативным подлежащим связано с дифференциацией двух типов глаголов, именуемых, не очень удачно, глаголами действия и глаголами не-действия, — указывает И.П. Иванова, — агентивное подлежащее может иметь в качестве сказуемого лишь первые»[10].

Сходным образом и инструменталис может быть выражен в действительном залоге в форме предложного дополнения (8) и подлежащего (9), в страдательном залоге – при помощи предложного дополнения (10).

(8) The man cuts bread with a knife.

(9) This knife cuts bread.

(10) Bread is cut with a knife.

Идентичность предложений (8) и (9) обусловлена тем, что инструмент действия может выступать в качестве самостоятельного «действующего лица», принимая на себя активную семантику и становясь своего рода псевдосубъектом. Однако интересно отметить и обратное явление — превращение лица, выполняющего постоянное определенное («профессиональное») действие, в своего рода псевдоинструмент. Такой псевдоинструмент в предложении чаще всего не выражается, а подразумевается. При такой интерпретации устраняется семантическое различие между предложениями:

(11) Mr. Smith shaves before leaving the house;

(12) Mr. Smith shaves at the barber’s.

В обоих случаях Mr. Smith является активным действующим лицом, только в (11) он пользуется инструментом непосредственно, а в (12) — через посредство актанта — профессионального исполнителя данного действия (barber), который в данном предложении подразумевается как псевдоинструмент, служащего в указанном месте — at the barber’s (Локатив местонахождения).

Аналогичная ситуация складывается и в отношении семантической роли «способ действия».

(13) John dropped the stone by ungrasping it.

(14) Ungrasping the stone helped John remain on his feet.

Фактитив (семантическая роль, обозначающая результат действия) также может быть обозначен дополнением при использовании действительного залога (15) и подлежащим при использовании страдательного залога (16).

(15) The boy dug a hole.

(16) The hole was dug by a boy.

Локатив местонахождения, обычно выражаемый в структуре обстоятельства места (17, 18), может выражаться и подлежащим (19, 20).

(17) He stayed in Moscow.

(19) Batumi is rainy.

(20) The wide playgrounds were swarming with boys.

Локатив, связанный с выражением исходного (21, 22) , транзитного (23, 24) и конечного (25, 26) пунктов перемещения может передаваться как обстоятельством, так и подлежащим.

(21) Не jumped from the rock.

(22) The rock was jumped from.

(23) The burglar entered the house through the window.

(24) A filter is passed through.

(26) The sea was jumped into.

Как нам представляется выражение одной и той же семантической роли при помощи различных членов предложения напрямую связано с его тема-рематическим членением, то есть желанием адресанта обратить внимание на важную новую информацию (рема).

Анализируя перцептивные высказывания целесообразно подробно остановиться на функциях перцептива и экспериенцера.

Перцептив в высказываниях, связанных с восприятием, может находиться как в составе подлежащего (тема), так и дополнения (рема):

(27) You smell of perfume.

(28) This perfume smells great.

Экспериенцер, в свою очередь, выраженный в структуре первого примера (You), в структуре второго примера формально отсутствует, но существует имплицитно (whoever, it doesn’t matter who, everybody)

В семантической структуре предложения глагол предстает как предикатный знак, который открывает позиции для остальных ее компонентов, определяемых как аргументы.

Очень часто субъект не производит какого-либо действия, но является тем не менее активным началом описываемой ситуации. Это имеет место при предикатных знаках, выраженных глаголами чувственного восприятия, умственной деятельности, оценочной семантики. Субъект в этом случае может быть охарактеризован как аргумент, наделенный семой одушевленности, которая предполагает определенное психическое или физическое состояние субъекта, вследствие чего он может быть определен как экспериенцер.

Глаголы чувственного восприятия конструируют семантическую структуру, в которой, помимо экпериенцера, обязательным компонентом является перцептив – это аргумент, выступающий как объект восприятия; следовательно, данная семантическая структура будет иметь следующий вид:

экспериенцер — предикатный знак – перцептив

(29) As always he heard the voices of the earth.

(30) What does she see in him?

В предложении «What does she see in him?» предикатный знак оказывается связанным с экспериенцером (she), перцептивом (What) и локативом (him).

Таким образом, мы видим, что одни и те же семантические роли могут выполняться различными членами предложения, что часто связано с использованием действительного или страдательного залога, семантической деривацией значения глагола, позволяющей передать значение пассивного залога при помощи действительного (The door opened = The door was opened by somebody (John) or with something (the wind)).

Выражение одной и той же семантической роли при помощи различных членов предложения связано также с тема-рематическим членением предложения – отражение в его структуре известной (тема) и новой (рема) информации.

Заключение

Процесс человеческой деятельности предполагает наличие определенных правил и конвенций, при помощи которых осуществляется регуляция и контроль над речевой деятельностью, причем эти правила и конвенции, имеющие социальный контекст и закрепленные в данной культуре и языке на определенном этапе, понятны всем и не приводят к значительным расхождениям в интерпретации.

Процесс человеческой деятельности предполагает наличие определенных правил и конвенций, при помощи которых осуществляется регуляция и контроль над речевой деятельностью, причем эти правила и конвенции, закрепленные в данной культуре и языке на определенном этапе, понятны всем и не приводят к значительным расхождениям в интерпретации.

Соотнесение синтаксических и семантических ролей варьируется от языка к языку, что связано с различиями в интерпретации предложений на фоне событий. На приписывании гипотетических ролей различным членам предложения основано реальное восприятие речевого акта.

Так, например, использование пассивных конструкций в противовес конструкциям с действительным залогом имеет свою специфику с точки зрения организации мысли и тематико-рематического членения высказывания. Даже пассивные конструкции с агентивным дополнением, кажущиеся полной аналогией конструкций с действительным залогом, аргументированы рематичностью агентивного дополнения, его же соответствие в действительном залоге – подлежащее, связанное с реализацией семантической роли агенса или номинатива – как правило, тематично.

Патиенс и фактитив, рематичные в действительном залоге, в структуре страдательного залога становится тематичными. Локатив, выраженный в структуре обстоятельства рематичен, его же выражением в структуре подлежащего указывает на тематичность (известность данного локатива). Перцептив, выраженный в структуре дополнения рематичен, его же выражение в структуре подлежащего несет тематический характер.

Список используемой литературы

1. Бирюков,Б.В. В логическом мире Фреге / Фреге Г. Логика и логическая семантика. Б.В. Бирюков.- М.: Аспект пресс, 2000. – C. 488- 503.
2. Арутюнова,Н.Д.Предложение и его смысл: логико-семантические проблемы/ Н.Д.Арутюнова. — М.:Либроком, 1976. – 197с.
3. Арутюнова, Н. Д. Проблемы синтаксиса и семантики в работах Ч. Филлмора/Вопросы языкознания. 1973. № 1. – С. 24-35.
4. Блох, М.Я. Теоретическая грамматика современного английского языка/М.Я.Блох.- М.: Высшая школа, – 256с.
5. Брудный, А.А. Семантика языка и психология человека/ А.А.Брудный. – М.: Фрунзе, 1972. – 242с.
6. Волвенкин, Ю. И. Синтаксическая обусловленность проявления референциального и сигнификативного аспектов значения в предметных существительных: Автореф. канд. дис. Л., 1982. – 18с.
7. Гак,В.Г. Лексическое значение слова/Лингвистический энциклопедический словарь. М.: 1990. С. 261-263.
8. Гаузенблаз,К. О характеристике и классификации речевых произведений // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск 8. -М.: Прогресс, 1978. –С. 57-78.
9. Гордон Д., Лакофф Дж. Постулаты речевого поведения: Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16, М.: 1985. — С.276-302.
10. Иванова И.П., Бурлакова В.В., Почепцов Г.Г. Теоретическая грамматика современного английского языка. М., 1981. – 286с.
11. Ильиш, Б.А. Строй современного английского языка. (The Structure of Modern English)Б.А.Ильиш.- М.:Либроком – 268с.
12. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. М.: Едиториал УРСС, 2000. – 352с.
13. Кронгауз М.А. Семантика. М.: РГГУ, 2001.– 351с.
14. Лурия А.Р. Мышление и речь. М.: 1970. – 213c.
15. Остин Дж. Л. Слово как действие: Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. М.: 1986. – С. 22-129.
16. Пфютце М. К программе лингвистики текста// Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск 8. -М.: Прогресс, 1978. –С.218-242.
17. Сепир,Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии.Э.Сепир.- М.: Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1993. — 656 с.
18. Уфимцева,А.А. Слово в лексико-семантической системе языка.А.А.Уфимцева.- М.:Верстка- 1968. – 342с.
19. Уфимцева, А. А. Опыт изучения лексики как системы.А.А.Уфимцева.- М.: 1962. – 197с.
20. Филмор, Ч. Дело о падеже // Новое в зарубежной лингвистике: Лингвистическая семантика. – М.: Прогресс, 1981. — С. 369-495.
21. Фреге, Г. Логика и логическая семантика. М.: 2000. – 508c.
22. Чахоян ,Л.П. Синтаксис диалогической речи английского языка. М.: 1979. – 246c.
23. Fillmore Ch. Types of lexical informalion//Studies in syntax and semantics/Ed. by F. Kiefer. Dordrecht, 1969.
24. Kripke S. A. Naming and Necessity. Cambridge (Mass.), 1980.

Скачать: У вас нет доступа к скачиванию файлов с нашего сервера. КАК ТУТ СКАЧИВАТЬ

Видео:Некоторые способы представления информации. Видеоурок по информатике 5 классСкачать

Реляционная грамматика. Семантические роли. Понятие шомера.

В реляционной грамматике основное внимание уделяется не процедуре отождествления синтаксических отношений в предложении и не проблеме выявления их сущности. Эти отношения считаются заданными, универсальными и никак не определяются. Не обосновывается и состав отношений, которые делятся на термовые: подлежащее, прямое и непрямое дополнение (им присваиваются цифровые обозначения 1, 2 и 3 соответственно) и нетермовые — косвенные дополнения (модифицируемые при необходимости семантически: локатив, бенефактив, цель и пр.) и так называемый шомёр от фр. chomeur «безработный». Ценность реляционной грамматики не в классификации отношений, которая является лишь отправной точкой для основных утверждений о языке, составляющих главную цель реляционной грамматики.

Реляционная грамматика делит все процессы, происходящие при деривации предложения, на меняющие и не меняющие первоначальные (исходные) отношения (шомёр к исходным отношениям не относятся). В центре внимания находятся те процессы, при которых происходят те или иные изменения отношений, хотя и процессы, не меняющие отношений, также описываются при помощи реляционных ограничений. Суть шомёра состоит в том, что это производная синтаксическая единица: такой статус приобретают в процессе деривации термы (члены термовых отношений), которые были вытеснены со своих позиций (например, агентивное дополнение при пассиве, считающееся «вытесненным исходным подлежащим). На множестве отношений постулируется реляционная иерархия: 1 1 и 1->шомёр, утверждающих, что

1). прямое дополнение (контроллер процесса) приобретает статус подлежащего

2) исходное подлежащее (жертва процесса) вытесняется со своей позиции и оказывается шомером. При этом выясняется, что в одних языках ведущим является правило 2->1, а правило 1->шомёр следует из него автоматически (англ. язык), а в других ведущим является правило 1 ->шомёр, в то время как правило 2->1 может и не применяться (так, например, интерпретируются пассивные предложения северорусских диалектов «У меня было теленка зарезано», что значит «Теленок был мной зарезан», где прямое дополнение «теленка» не перешло в позицию подлежащего.

Из синтаксических процессов, не меняющих синтаксические отношения, универсально значимым является процесс релятивизации, то есть образования относительных групп (именная группа, в которой модифицируется существительное-вершина посредством выражения, содержащего форму глагола, либо посредством определительного придаточного предложения (в случае личной формы глагола), либо посредством причастного оборота (в случае причастной формы), напр., в относительной группе the girl (that) John likes областью реляции является множество девушек, а вершиной именной группы — girl.

Принципы и законы реляционной грамматики хороши тем, что

1). они делают сопоставимыми данные различных языков

2). они дают в руки описательной лингвистики некоторый ориентир, обеспечивающий возможность эффективно «открывать» синтаксическую структуру языка,

3). они позволяют оценивать степень типологической достоверности тех или иных интерпретаций.

Большинство исследователей согласно с тем, что синтаксические отношения являются отражением на синтаксическом уровне аргументных семантических (=ролевых) отношений. Так, подлежащее обычно соотносится с семантической ролью агенса или экспериенцера, а при отсутствии таковых в пропозиции с ролью пациенса. Прямое дополнение обычно соотносится с семантической ролью пациенса, непрямое дополнение (датив) — с ролью адресата-реципиента, а косвенные дополнения — с прочими семантическими отношениями (бенефактивом, инструментом, локативом и др.) Это соотношение выражается не только в соответствующем размещении семантических ролей по синтаксическим позициям, но и в том, как далее проявляют себя синтаксические отношения в различных синтаксических контекстах и процессах. Однако еще Филлмор продемонстрировал, что существует в языке множество отклонений от указанного типичного соответствия между семантическими и синтаксическими отношениями. Это объясняется тем, что синтаксические отношения вступают также в корреляции с отношениями, находящимися на других осях.

Обычно, когда говорят о синтаксических единицах, более всего внимания уделяют подлежащему, благодаря чему неоднозначность этого понятия вскрыта в большей степени. Однако, на это понятие существуют разные точки зрения. Традиционное «то, о чем говорится в предложении» кажется не особенно удачным. В такой трактовке это категория, близкая к понятию «топика» в других исследователей (объект, о котором сообщает говорящий) и «темы» в терминологии актуального членения. Одного общего определения не выработано.

Термин «топик» весьма близок к принятому вслед за пражской школой термину «тема». Топик описывают в оппозиции к свойствам подлежащего и выделяют несколько его свойств, которые показывают, что топик также как подлежащее и тема не является элементарным понятием.

Семантические роли. Одна из фундаментальных особенностей человеческого языка проявляется в сходствах, которые наблюдаются в моделях управления разных предикатных слов. Сам способ представления связи между предикатными словами и их партиципантами в виде моделей управления не предполагает, что средства выражения партиципантов у разных слов должны или могут совпадать. Соответствие между партиципантами и грамматическим оформлением актантов в виде моделей управления в принципе разрешает Х х У способов выражения, где Х – число предикатных слов в языке, а У – число партиципантов этих слов. Однако в действительности ни в одном языке такого обилия способов не наблюдается. Зная семантику некоторого глагола, можно с достаточно высокой вероятностью предсказать. как будет выглядеть нижняя строка его модели управления. Это объясняется тем, что одинаковые грамматические формы актантов часто соответствуют одинаковым или сходным фрагментам значения предикатных слов.

Предикаты различаются по числу «актеров» (Теньер) — актантов и партиципантов. Глаголы с одним актантом – одноместные, с двумя – двуместные и пр. Каждый «актер» играет ровно одну «роль». Глаголов, у которых два актанта выполняли бы одну и ту же «типичную роль» по отношению к действию почти нет. Под «типичной ролью» понимается типичное, часто повторяющееся семантическое партиципанта по отношению к глаголу. Предикатные слова, у которых имеются пары партиципантов Х и У с абсолютно тождественными ролевыми характеристиками, называются симметричными («Чук разговаривает с Геком» – «Чук и Гек разговаривают»). «Типичные роли» обычно называют семантическими ролями или просто ролями. У одного предикатного слова не может быть двух актантов с одной и той же семантической ролью.

Агенс – одушевленный инициатор действия, контролирующий его (способный по своей воле начать его и прекратить).

Пациенс – партиципант, больше остальных вовлеченный в действие и претерпевающий в ходе него наиболее существенные изменения по сравнению с другими партиципантами (существование / несуществование, изменение в составе, форме, виде положении в пространстве и пр.).

Бенефактив (реципиент) — (обычно одушевленный) участник ситуации, чьи интересы каким-то образом затронуты в процессе ее осуществления, получающий от нее пользу или вред.

Экспериенцер – получатель информации при глаголах восприятия или носитель непроизвольного чувства.

Стимул – источник информации при глаголах чувственного восприятия или источник непроизвольного переживания.

Инструмент – неодушевленный предмет, с помощью которого осуществляется действие, но который сам не претерпевает изменений при его осуществлении.

Адресат – получатель сообщения при глаголах речи (иногда объединяется с бенефактивом).

источник – место, из которого осуществляется движение.

Цель – место, в которое осуществляется движение.

Полный список ролей составить, вероятно, невозможно, так как по мере уточнения ролей различать их становится все труднее, но у многих авторов эти списки существенно длиннее.

Примеры: Мальчик (агенс) прыгает. – Мальчик (пациенс) спит. – Мальчик (агенс) бьет собаку (пациенс). – Мальчик (экспериенцер) видит кошку (стимул).

Иван (бенефактив) получил деньги (пациенс).

Иногда бывает целесообразно выделить стержневую роль, или гиперроль, т. е. такую, которая встерчается при любом или почти при любом глаголе, при этом жертвуют семантической четкостью понятий. Роль, объединяющая пациенса (если он есть), стимула и агенса (только при существовании пациенса) часто называют темой (омонимичный термин «тема» как коммуникативный статус), иногда абсолютивом или претерпевающим, реже – фактитивом.

Ролевые типы глаголов

Глаголы с валентностью на агенс называются агентивными, или активными, или глаголами действия. Среди них мало одноместных. (Исключение составляют глаголы типа «танцевать, ползать; отдыхать»).

Симметричные агентивные глаголы вовлекают по два агенса, один из которых включается в перспективу (мириться с Х-ом). (Перспектива – такая точка зрения говорящего которая выдвигает на первый план некоторый фрагмент описываемой ситуации и определяет выбор одного из двух конверсивных глаголов).По два агенса имеют и глаголы с разделенным контролем («подстерегать, расспрашивать»). Трехместные агентивные глаголы часто бывают каузативными (приучать х-а к У-у) или бенефактивными (давать, сообщать и пр.). Агентивные глаголы, которые имеют валентность и на пациенс, можно называть семантически переходными, большинство из них обладает признаком синтаксической переходности (тогда пациенс выражается прямым дополнением) (рождать, глотать, лизать, сверлить, утешать, хвалить).

Предикаты с единственной валентностью на пациенс называются пациентными, или инактивными, или предикатами состояния, или процесса, причем процессы обычно выражаются глаголами (быть белым, лежать, висеть; гореть, сохнуть). Симметричные пациентные глаголы, прилагательные и наречия обладают двумя валентностями на пациенс (реже на место), лишь одна из которых включается в перспективу (равен Х-у, возле Х-а), есть и конверсивные пары (трава выше деревьев – деревья ниже травы). Существуют также перцептивные глаголы, аффективные, глаголы со значением нахождения и пр.

СПИСОК МОДЕЛЕЙ УПРАВЛЕНИЯ (ВАЛЕНТНОСТЕЙ) В СМП «АСПЕРА»

1. sub# (субъект: компьютер X-а)

2. cntr (контрагент: получать->у разработчика; защищаться->от вируса)

3. cap# (глава: ответственность->перед заказчиком)

4. obj# (объект: решать->задачу, документация->по системе)

5. cont (содержание: знать->о сбое, считать-> что ошибка в программе, обдумывать->проблему)

6. adr# (адресат: сообщать->программисту)

7. rcip (получатель: давать->оператору)

8. via# (посредник: передавать через сеть)

9. Is## (источник: брать->в базе данных)

10. loc# (место: находиться->в буфере, работать->там)

11. ab## (начальная точка: идти->оттуда, вывести->из массива)

12. ad## (конечная точка: идти->туда, ввести->в программу)

13. ibin (маршрут: идти->по строкам программы)

14. med# (средство: прибивать->гвоздями, программировать-> на фортране)

15. inst (инструмент: резать-фрезой, считать->на калькуляторе)

16. mod# (способ: обращаться->плохо, воспринимать->как должное)

17. cond (условие: соглашаться->если Р, компромисс->на этих условиях)

18. motv (мотивировка: отключать->из-за неполадки)

19. caus (причина: радоваться->успеху)

20. rslt (результат: оттранслировать->в коды ASCII)

21. dest (цель: стремиться->к совершенствованию, предназначаться- >для решения)

22. asp# (аспект: больше->в ширину, превосходить->по качеству)

23. qunt (количество: больше->на бит, объемом->в мегабайт)

24. perd (срок: сбой->на два часа)

25. temp (время: начать->в полночь, создать->2 мая)

26. part (часть: комплекс->средств).

27. fnct (функция: средство->передвижения).

28. incl (целое: деталь->машины).

29. attr (точность->прибора).

30. poss (поставщик->завода, экран «IBM»)

Способы представления поверхностно-синтаксической структуры. Дерево непосредственно составляющих. Дерево зависимостей. Достоинства и недостатки различных способов представления синтаксической структуры.

Переход от (поверхностно)-семантического к глубинно-синтаксическому уровню МСТ происходит посредством применения (поверхностно)-семантического компонента. Он расчленяет семантическое представление на куски, соответствующие предложениям и знаменательным словам, подбирает лексические и грамматические средства выражения несинтаксических значений (например, информация о соотнесенности с моментом речи переходит в грамматическую характеристику глагольного времени) и устанавливает глубинно-синтаксические отношения между абстрактными лексемами глубинно-синтаксического уровня.

Элементы условного метаязыка используются и на синтаксических уровнях. Глубинно-синтаксическое представление (ГСП) включает глубинно-синтаксическую структуру (ГСС) предложения. Это дерево зависимостей, узлы которого представляют только обобщенные лексемы – символы обычных лексем, идиом, лексических функций и фиктивных лексем. Линейный порядок узлов в ГСС не задается. Ветви ГСС представляют собой универсальные глубинно-синтаксические отношения (ГСО), число которых не больше 10. На этом же уровне содержатся сведения о коммуникативной организации высказывания, о его просодической характеристике и о тождестве или различии референтов его ИГ, а также некоторые сведения о составляющих, которые оказываются все же необходимыми, несмотря на выбранный способ изображения синтаксической структуры в виде структур зависимостей (используется и понятие именной группы как носителя референтной характеристики, т.е. фразовой категории, которая получает определение в синтаксисе составляющих). Кроме ГСС, глубинно-синтаксическое представление включает еще три вида структур: коммуникативную, анафорическую и просодическую.

Глубинно-синтаксический и глубинно-морфологический уровни, а также лежащий между гими поверхностно-синтаксический уровень связываются синтаксическим компонентом. Последний включает два субкомпонента – глубинно-синтаксический, который связывает ГСП с поверхностно-синтаксическим уровнем, и поверхностно-синтаксический, который связывает поверхностно-синтаксический уровень с глубинно-морфологическим. Первый субкомпонент 1) превращает обобщенные лексемы ГСС в конкретные лексемы, символы лексических функций заменяются значениями этих функций при данных аргументах, — также конкретными лексемами или их сочетаниями; 2) вводит служебные слова; 3) уточняет грамматические признаки лексем; 4) устанавливает поверхностно-синтаксические отношения между лексемами.

Поверхностно-синтаксический уровень содержит поверхностно-синтаксическую структуру (ПСС) – дерево зависимостей, узлы которого представляют все словоформы предложения и только они. Узлы, как и в ГСС, линейно не упорядочены. Ветви ПСС представляют собой поверхностно-синтаксические отношения (ПСО) между словоформами. Набор ПСО не универсален и в каждом языке устанавливается отдельно. Источники ПСО при переходе от смысла к тексту – ГСО, некоторые глубинные слова, а также индексы некоторых морфологических категорий. На этом же этапе поверхностно-синтаксический компонент определяет порядок слов (точнее глубинно-морфологических представлений словоформ) и добавляет просодические фразовые характеристики.

Глубинно-морфологический уровень содержит глубинно-морфологическое представление (ГМП), которое включает цепочку всех словоформ предложения и сведения о просодических характеристиках его компонентов. В ГМП словоформы входит имя лексемы и совокупность всех значений ее морфологических словоизменительных категорий. Переход от глубинно-морфологического к поверхностно-морфологическому уровню осуществляется морфологическим компонентом МСТ. Основное его содержание – переход от абстрактного представления словоформы к ее фонологической записи. Наконец, фонологический компонент преобразует фонологическое представление в фонетическое. Фонологический и фонетический уровни включают соответственно фонематическую и фонетическую транскрипционные записи предложения (т.е. фонологический компонент также образует два подуровня).

Определим теперь особенности модели СТ, которые она сохраняет по отношению к иным лингвистическим моделям. Стоит сформулировать их так, как они представляются сейчас, через 25 лет после выхода основополагающего труда Мельчука. При этом не определяется, считать ли их достоинствами модели или некоторые — скорее недостатками.

Ориентированность на синтез. При заявленной равнозначности направлений синтеза и анализа, первичным и более важным в модели считается синтез. Именно синтез привлекает все знания о языке, в то время как анализ возможен и на основе частичных знаний. В западной же традиции упор делается на анализ языка, в прикладном отношении считающийся более важным. В итоге для столь важных при анализе текстов унификационных алгоритмов нам пока не известны обратные. Остается неясным, как в рамках какой-либо из ветвей генеративной теории превратить некую семантическую сеть в последовательность деревьев зависимостей или составляющих, отвечающих отдельным предложениям.

Когда идет речь о синтезе, на Западе обычно строятся другие теории, отличные от теорий анализа. Причина кроется в том, что конкретные генеративные грамматики описывают все предложения языка L, но при этом лишь те из возможных семантических структур, которые этому множеству L соответствуют. В то же время любая теория синтеза должна была бы описать все возможные семантические сети и соответствующие им предложения языка. Насколько нам известно, синтез текста по произвольно заданной семантической сети серьезно продумывался именно в рамках модели СТ.

💡 Видео

ЕГЭ по Русскому языку 2020. Задание 20. Теория. Пунктуация в СПП с разными видами связиСкачать

4.1 Другая сторона спроса и предложения фирмыСкачать

Экономика. Взаимодействие спроса и предложенияСкачать

Семантическое соответствие при решении математических задач // Semantic alignment in math operationsСкачать

Лекция №11. Теория представленийСкачать

Задача 500037. Классическое определение вероятности.Скачать

Запас по амплитуде/фазе и полоса пропускания - часть 12 (неустойчивость часть 2)Скачать

Стохастический анализ, Семинар 1: Случайные процессы (определения)Скачать

0511 Возврат назад и внесение измененийСкачать

ВступлениеСкачать

Лекция №;12. Ортогональное дополнение. Ортогонализация. Сопряженное пространствоСкачать

Миссия университетских библиотек: открытость и доступность информации"Скачать

Церемония закрытия 61-ой международной математической олимпиадыСкачать