Старые русские слова с ударением

Видео:10 слов с опасным ударением! Проверьте, знаете ли Вы их? | Русский языкСкачать

академик Андрей Анатольевич Зализняк

Лекция прочитана 17 февраля 2014 года в школе «Муми-тролль».

Благодарим Андрея Анатольевича Зализняка и школу «Муми-тролль»
за предоставленную расшифровку лекции.

А. А. Зализняк: Эта лекция была названа «Из русского ударения», и я уже получил некоторый недоуменный вопрос, почему такое странное название. На самом деле всё легко объясняется.

Почему «из», а не просто «русское ударение»?

Совершенно ясно, что такую громадную тему, как русское ударение, пытаться как-то втиснуть в одно занятие было бы просто бессмысленно. Вам будет предложено несколько сюжетов, связанных с этой большой проблемой, которые могут быть для вас интересны. Поэтому «из». А что касается вопроса, можно ли говорить, что что-то бывает «из русского ударения», то, с моей точки зрения, можно, хотя и непривычно. Мы же говорим, что можно что-то рассказать из русской морфологии, из русского синтаксиса или из русской фонетики, и это не редкость. А ударение, на самом деле, находится в том же ряду. Разница лишь в том, что оно гораздо менее изучено и менее известно, оно в гораздо меньшей степени входит в состав изучаемого в школе.

В школе ведь никто специально ударением не занимается, такой темы практически нет. Существует фонетика, морфология и синтаксис, и как-то само собой предполагается, что языку присуще ударение, которое нет особой необходимости изучать каким-то научным способом. Но на самом деле это совсем не так. Русское ударение — чрезвычайно сложная система, намного более сложная, чем русская морфология. Остается удивляться, как люди вообще решают столь сложную задачу, как правильно ставить ударение в каждом русском слове, в каждой форме слова.

Так каким же образом мы, носители русского языка, справляемся с этой сложностью? На первый взгляд ответ состоит в том, что мы просто запомнили когда-то в своей жизни каждую форму каждого слова, которое мы знаем, сразу с готовым ударением. Если взять хороший словарь и посчитать все словоформы, которые за ним стоят, получится что-то около 3 миллионов таких единиц, которые мы якобы помним с готовыми ударениями. Конечно, эта идея верна для самых частых слов, которые мы употребляем. Но довольно легко убедиться, что не для всех.

Существует довольно много слов, которые несомненно принадлежат русскому языку, но про которые значительная часть его носителей еще никогда не слышала. Это, во-первых, специальные слова, во-вторых, слова каких-то отдельных местностей, в-третьих, разного рода редкостные понятия и тому подобное. Но мы однако же с ними тоже как-то обходимся. Например, я могу вам сейчас какие-нибудь такие слова предложить, и необязательно даже иностранные. Скажем, такое народное слово десятерни́к, допустим. Не думаю, что кто-нибудь из вас когда-нибудь имел с этим словом дело. Однако же, если я вас спрошу, как будет два таких предмета, что вы скажете?

А. А. Зализняк: Смотрите-ка, ударение у вас сменилось: уже не десятерни́к, а десятерника́. Значит, вы уже знаете ударение в форме десятерника́, в слове, которое вы десять секунд назад впервые услышали. И таких примеров можно приводить сколько угодно.

Тем самым довод, что вы просто помните ударение каждого русского слова, отпадает. Ясно, что, помимо чистой памяти, существуют какие-то закономерности, и, вероятно, довольно многочисленные, и, возможно, довольно сложные. Они сидят в мозгу каждого носителя русского языка и позволяют работать с ударением, в частности в той зоне, с которой человек еще никогда не соприкасался. Причем заметьте, в примере, который я вам приводил, ударение сменилось: было — на -ник, а в форме, которую вы построили, — на -а. И однако же вы все согласились, что этот десятерни́к (а это термин ткацкого производства, обозначающий некий особый вид холста) будет изменяться на десятерника́, десятернико́м, десять десятернико́в и так далее.

Этой иллюстрации достаточно, чтобы понять, что какие-то правила существуют. Другое дело, что про них ничего не написано в учебнике. И кое-что из этого я постараюсь вам рассказать.

Почему так сложно устроено русское ударение? Есть ведь языки, где нет никаких особых проблем. Скажем, французы вообще не знают, что такое проблема ударения. Мы, русские, говорим, что во французском языке ударение всегда на последнем слоге, а сами французы вообще это утверждение не понимают, потому что для них каждое слово существует в некотором своем естественном виде и всё. Это русский человек слышит там ударение на последнем слоге, а французам совершенно всё равно, во французском учебнике нигде не говорится, что во французском языке ударение падает на последний слог. Для них нет этой проблемы. Слово автоматически имеет некоторое усиление в конце, и это не является предметом никакого специального рассмотрения.

Есть много языков, где ударение управляется достаточно простыми правилами: скажем, значительная часть языков мира имеет ударение всегда (или почти всегда) на последнем слоге. Как, например, турецкий или татарский. Значительная число языков имеет всегда ударение на первом слоге, как, например, чешский или латышский. Есть некоторые более изысканные случаи: польский язык почти всегда имеет ударение на предпоследнем слоге. Но во всех этих случаях, опять-таки, ударение для всего языка описывается одной фразой, и больше этим можно не заниматься.

Не так в русском языке. Тут масса проблем. Ударение может быть разным в разных формах слова: голова́ — го́лову — голо́в — голова́ми. В длиннющем слове оно может стоять где-нибудь в самом конце — например, перераспределено́. Русский человек без труда произносит длинную последовательность слогов, где ударение будет только в конце. Или наоборот: я очень люблю такое рекордное русское слово вы́кристаллизовавшиеся. Совершенно правильное русское слово с начальным ударением. Можно посчитать, сколько в нем слогов и убедиться, что вы в состоянии это произнести. Разве что чуть-чуть язык иногда споткнется. И, конечно, существует масса слов с банальным ударением посреди слова.

Каким же образом так получилось, что русский язык в этом отношении являет собой такую сложность?

Ответ оказывается вот каким. Дело в том, что, как вы уже знаете из всех прежних лекций, языки меняются. Всякий язык имеет свою историю, всякий аспект языка со временем в большей или меньшей степени изменяется. Изменяется, в частности, и система ударения. И может быть так, что одна система ударения на протяжении истории языка сменяется некоторой другой системой. Такие изменения произошли, например, в истории латыни. Процесс этот никогда не происходит быстро: он может растянуться, скажем, на тысячу лет или на еще больший срок. А иногда может идти и чуть побыстрее, скажем лет триста. Но сроки всегда будут именно такого порядка.

И вот именно такой оказалась в этом отношении история русского языка: была некоторая достаточно стройная и последовательная древняя система, которую можно описать совсем быстро. Она существовала в русском языке примерно лет восемьсот назад. А наоборот, через какое-то количество веков — тут я не берусь судить, это могут быть и тысячелетия — русский язык должен прийти к другой системе ударения. И мы сейчас находимся на среднем участке этого пути. А все средние этапы смены одной системы на другую всегда представляют собой чрезвычайно сложную картину. Потому что происходит борьба старой системы, старых правил, с зарождающимися новыми правилами. И в массе случаев эти правила старой и новой систем приходят в конфликт друг с другом, который решается рано или поздно победой нового правила.

Но вопрос в том — рано или поздно. Может оказаться, например, что в системе глагола уже в значительной степени продвинулись новые правила, а в системе имени существительного они еще отстают, или наоборот. И вот уже получается картина, где единого правила нет.

Современное русское ударение описывается именно по такой схеме. Это система ударения переходного типа, между некоторой стройной системой, которая была в древнерусском, и некоторой системой будущего, которую пока что мы, естественно, не знаем. Мы можем только, как лингвисты, предугадывать какие-то ее черты, потому что она будет еще нескоро. Сейчас русским языком пройдено, вероятно, не более трети или четверти пути. То есть мы еще довольно близки к старой системе, хотя уже очень многое в ней сломалось. И вот за счет того, что сломано в старой системе, и возникла та самая сложность ударения, которая наблюдается сейчас в русском языке.

Собственно говоря, я и собираюсь показать вам несколько маленьких звеньев, где происходит этот тип борьбы — между старыми правилами и новыми. С происходящей отсюда неполной последовательностью и, главное, неустойчивостью.

Каждый из нас знает, что существует довольно слов, где можно услышать разное ударение. Люди могут спорить друг с другом, как надо сказать. Простой пример: про́дал или прода́л? Тут нормативные источники признают примерно равное право на существование и того, и другого ударения. Существует масса других случаев, когда на разные ударения навешиваются гораздо более сильные, в том числе эмоциональные оценки. Например: на́чал и нача́л. Одно из них является литературной нормой, а другое вызывает очень сильные эмоции по отношению к человеку, который скажет нача́л.

Мне предстоит показать вам маленькие фрагменты русской языковой системы, касающиеся лишь какого-то класса слов, где происходит такая борьба, чтобы посмотреть, как она реализуется и что из этого реально получается для нашего с вами современного языка.

В качестве начальной точки для обычных русских слов нужно брать то состояние, которое было в древнерусском и которое описывается достаточно просто. А для слов не русского происхождения, а заимствованных первоначальной точкой можно считать ударение того языка, откуда оно заимствовано. У нас ведь очень много таких слов в русском языке, и тут как раз часто возникает проблема ударения. Как правильно: э́кскурс, допустим, или экску́рс? Ко́нкурс или конку́рс и так далее. В словарях вы найдете десятки, если не сотни примеров такого рода.

Об этом полезно поговорить чуть больше, потому что существует такое упрощенное представление, что для всех таких слов правильное ударение — то, что было в языке, из которого слово взято. И что можно даже гордиться, если вы вдруг узнали, что в том языке именно такое ударение, а всех остальных порицать за то, что они ударяют иначе.

Заранее скажу, что эта точка зрения не проходит. Неверно, что русский язык стремится сохранить ударение того языка, откуда слово заимствовано. Верно то, что когда слово впервые попадает в язык, оно, действительно, обычно попадает с тем же ударением, которое было в языке-источнике. Но очень часто русский язык довольно быстро ломает это и подгоняет слово под некоторые русские представления о том, как лучше. И ударение меняется.

Поэтому сначала я кое-что расскажу именно о заимствованных словах, где проще понять, что представляет собой начальная точка. Начальная точка есть ударение соответствующего языка-источника.

И вот обнаруживается, что, во-первых, в русском языке, действительно, существует довольно большое количество слов, где ударение совпадает с языком-источником, — это естественно. Так, заимствования из восточных языков обычно и сейчас выглядят так же, как они выглядели там, — с ударением на последнем слоге. Ограничусь для начала двусложными существительными мужского рода. Таких слов очень много: алма́з, кефи́р и так далее. Ударение в языках-источниках в большинстве случаев на последнем слоге, и оно там же уже и по-русски.

Однако важно то, что в ряде случаев точно так же выглядят слова, заимствованные совсем из других языков, скажем таких, как немецкий или английский, где нормальное ударение — другое. И тем не менее по-русски они будут выглядеть так же, как восточные заимствования. Например, вы прекрасно понимаете, что в английском слове football ударение, конечно, на первом слоге. Но кому-нибудь из нас придет в голову сейчас называть футбо́л фу́тболом? Хотя русский язык прекрасно позволяет это произнести. Тем не менее это, конечно, совершенно устойчиво будет футбо́л. Или какое-нибудь английское же слово sportsman. Как оно будет по-русски?

А. А. Зализняк: Спортсме́н — ударение сменилось! Или какое-нибудь немецкое слово Mundstüсk. Что это такое по-русски?

А. А. Зализняк: Да. И как от него будет родительный падеж?

А. А. Зализняк: Ну вот, смотрите, совершенно всё не так, как в немецком языке. И такого рода смену ударения вы находите в десятках, если не сотнях случаев. Оказывается, что русский язык имеет собственные внутренние механизмы того, как лучше всего акцентуировать слово такой структуры. А именно, двусложные существительные мужского рода (с трехсложными будет немножко другая проблема) нормально тяготеют к тому, чтобы иметь ударение на втором слоге независимо от того, как это было в языке-источнике.

Тут опять-таки возможна ситуация, о которой мы уже говорили. Часто находится такой «знаток», который, допустим, познакомился немножко с английским языком и открыл для себя, что мы «неправильно» говорим Шекспи́р, а что на самом деле он был Ше́йкспир. И он может начать проповедовать окружающим, что, дескать, перестаньте говорить неправильно, а говорите правильно: Ше́йкспир! Вы сами понимаете, что успеха он иметь не будет. По-русски Шекспи́р уже стало словом русского языка, нисколько не меньше принадлежащим к фонду русской лексики, чем какие-нибудь нарицательные, как тот же футбол или спортсмен. Ударение сменилось.

При этом оказывается, однако, что правило, которое я вам предложил, — что в русском языке двусложные заимствованные существительные будут иметь ударение на последнем слоге, — не абсолютно. Если поискать, обнаруживается некоторое количество слов, которые ведут себя иначе.

Иногда бывало даже так, что какие-то слова меняли ударение, так сказать, на глазах наблюдателей, за последние примерно двести лет. И не всегда это была смена в сторону того простого правила, которое я вам предложил в качестве первого. Есть некоторое количество случаев, когда произошло обратное изменение. Первоначально слово уже имело ударение, типичное для русского языка, а его сменило не самое типичное. Скажем, было устойчивое симво́л. Было устойчивое принци́п. Принци́п встречается еще у писателей второй половины XIX в. И вот ударение сменилось на си́мвол и при́нцип.

И си́мвол, и при́нцип имеют ударение, устроенное не по предложенному выше правилу, а иначе. Больше того, если внимательно посмотреть по словарю заимствованные двусложные существительные мужского рода, то среди них окажется довольно много как раз с ударением на первом слоге, вопреки основному правилу.

Пример из числа совсем недавних изменений: еще в словарях первой половины ХХ в. фиксировалось ударение паспо́рт. Вам это кажется странным, сейчас не может быть такого. Тем не менее и в стихах того времени, и в записях с ударением, и в словарях зафиксировано такое ударение. А ударение па́спорт победило буквально за последние лет семьдесят.

Еще пример: не очень старые словари, тоже начала или середины ХХ в., фиксируют ударение конку́рс. Это ударение очень легко объясняется, поскольку слово заимствовано из французского, где оно действительно звучит concours с ударением для русского уха на последнем слоге. Заметьте, с ко́нкурсом это произошло окончательно; конку́рс вас уже удивляет.

А вот слово э́кскурс находится в том самом колеблющемся состоянии, которое слово ко́нкурс уже прошло. Оно некоторое время поколебалось, и ударение ко́нкурс полностью победило. Настолько, что, как я вижу, вы с трудом верите, что существовало конку́рс. А экску́рс на наших глазах переходит к новому ударению: э́кскурс, но оно еще не победило.

И наконец, еще один очень похожий пример, где новое ударение не только не победило, но и свирепо осуждается словарями. Это слово эксперт. Вы часто слышите его с ударением э́ксперт, которое имеет в нормативных словарях пометы «неправильно», «не следует». Тем не менее совершенно ясно, что с ним происходит ровно то же самое, что с конкурсом и экскурсом, только оно еще на одну фазу отстало в этом движении. Ко́нкурс прошел уже весь путь, э́кскурс — на полпути, а э́ксперт еще только пытается свои права завоевать.

Во всех этих случаях, заметьте, имеет место движение, обратное тому, о котором я сказал вначале, — движение к тому, чтобы двусложное слово получило ударение на первом слоге. А вот попытка понять, почему в русском языке тенденция именно такова, приводит к выводу, что главной здесь является фонетическая форма конца слова.

Если конец слова воспринимается русским ухом, как что-то несколько похожее на суффикс (хотя как настоящий суффикс оно функционировать не может, смысла его мы не чувствуем; оно, так сказать, суффиксообразно по форме), то такое слово будет проявлять тенденцию иметь ударение на первом слоге, а не на втором. Например, если слово кончается на -ис, то все такие слова уже будут выглядеть, как те́зис, фа́зис, ба́зис и так далее. С таким ударением за счет того, что в этих словах как бы можно выделить элемент -ис.

То же самое происходит со словами, которые кончаются на -ус. Для тех, что заимствованы из латыни, это латинское окончание. В каком-нибудь слове глобус (латинское globus) -ус первоначально было окончанием, но для русского языка это не окончание, слово глобус уже не делится на части. Тем не менее это -ус создает эффект того, что на более техническом языке может быть названо субморфом. Это нечто внешне похожее на отдельную морфему, но не являющееся полноценным носителем смысла.

Точно так же устроено, например, слово полюс. И в любом слове на -ус это -ус будет безударным. Больше того! Это -ус за собой потянет еще и некоторые слова совсем уж не из этого ряда, а только немножко похожие. Вот слово арбуз. Хотя нормативные словари опять-таки это строго запрещают, и, действительно, звучит для нашего уха безобразно, тем не менее бывает, что арбу́з называют а́рбуз. На рынке вы вполне можете это услышать. Это совершенно тот же самый эффект.

Таким образом, слова на -ус, -ис, -ер и на сочетания типа -кс, -рт (кодекс, конкурс, экскурс, эксперт и т. д.) ведут себя так, как если бы у них вторая часть была суффиксом и должна была быть безударной.

Вы видите, что в русском языке ударение образует очень сложную картину. Даже вот в этой маленькой части, которую я вам показал, действует не одно правило, а два.

Первое — для слов, которые не делятся на две части описанного типа и которым словари предписывают ударение на второй слог (футбол, спортсмен). Заметьте, что слово спортсмен тоже делится на две части, но обе части в нем — смысловые, а не суффиксальные, и поэтому оно тоже попадает в основную группу. Точно так же, например, бифште́кс, хотя это слово и кончается на -кс. Но это -кс (или -екс) не выглядит как суффикс: вторая часть -штекс воспринимается как нечто отдельное и цельное, у нас есть ощущение, что это -штекс несет какую-то существенную часть смысла, хотя мы и не знаем, что это такое. Здесь, как видите, играют роль такого рода интуитивные ощущения. Однако в вопросе о том, что случится с ударением, как раз они могут быть решающими.

Второе правило — для слов с суффиксоподобными окончаниями, где ударение будет оттесняться на первый слог. Так, та́нгенс, э́ллипс, би́цепс и т. п. последовательно ведут себя в соответствии с этим правилом. Хотя по основному правилу должны были бы быть танге́нсами и бице́псами.

А далее оказывается, что если мы возьмем трехсложные слова, то картина снова меняется. Вмешивается еще признак количества слогов. Для сходных по структуре слов, но удлиненных на один слог, действует основное правило для заимствованных слов, то есть правило о том, что ударение нормально должно быть на последнем слоге.

Есть такая сфера, в которой описанные правила работают удивительно чисто: это названия, в частности, германских, шведских, голландских городов и соответствующие фамилии (как и сходные названия и фамилии уже в России). Часть из них двусложные, часть — трехсложные.

И вот, сравните: Стра́сбург, Ма́рбург, Я́мбург, но Петербу́рг, Оренбу́рг, Вюртембе́рг. Го́тланд, но Таила́нд. При́нстон, но Вашингто́н. Ло́тман, но Эйдельма́н. Ка́рлсон, На́дсон, но Якобсо́н, Мендельсо́н. И все эти ударения вполне устойчивы.

Тут правда, уместно маленькое отступление про нынешних новых покорителей земного шара, которые говорят, например, Уо́шингтон. Более того, считают, что именно так по-русски и надо говорить: Уо́шингтон. Это в точности та же проблема, что и с Ше́йкспиром. Можно ли считать, что Уо́шингтон — более правильная русская форма названия этого города?

Тут противостоят друг другу две тенденции, причем за обеими стоят, вообще говоря, солидные люди. Одну можно условно назвать руссконаправленной, а другую иностраннонаправленной. Руссконаправленная тенденция дает Вашингто́н с русифицированным ударением и с русифицированными фонемами: с начальным [в], а не [у]. А иностраннонаправленная тенденция дает Уо́шингтон. При этой тенденции город Падуя будут называть словом Па́дова, город Флоренция — словом Фиренце (или Фиренца), поэта Гейне — словом Хайне, и так далее; примеров можно привести много.

За этими тенденциями стоят две совершенно разные группы людей. Иностраннонаправленная тенденция свойственна в основном активному новому поколению, которое ездит по всему земному шару, быстро знакомится с английским языком, иногда и с другими языками, с которыми раньше эти люди, конечно, не соприкасались. В большинстве своем они, честно говоря, имеют мало отношения к традиционной русской культуре и к хорошей русской традиции. И очень часто эти люди не представляют себе, что слово, которое они для себя с восхищением открыли, уже известно в русской традиции их предкам в течение целых веков.

Вот история, которая в этом отношении показательна. Некая дама, уже давно живущая за границей, рассказывает о себе, что она живет в Ме́льбурне, а ее московская собеседница немножко удивленно спрашивает: «Да. Вы так говорите? А мы говорим Мельбу́рн». На что дама отвечает необычайно искренне и просто: «Да, видите ли, дело в том, что я до того, как туда попала, никогда о таком городе и не слыхивала! Поэтому я, конечно, говорю так, как там говорят!».

Это очень прототипическая ситуация, показывающая, откуда возникают эти Ме́льбурн, Си́дней, которые сейчас можно услышать в большом количестве от людей, соприкоснувшихся с этими названиями впервые после того, как открылись границы.

Напротив, противоположная, руссконаправленная тенденция — это тенденция старой интеллигенции, литературных, театральных, искусствоведческих кругов и т. п. Это люди, более тесно связанные с исторической русской культурой, которые понимают, скажем, что Шекспир не ими впервые прочтен, а уже вообще-то достаточно известен в русской литературе именно под таким именованием.

Любопытным образом с иностраннонаправленной тенденцией оказываются связаны не только, например, бизнесмены, реализующие ее в чисто практических целях во время поездок и не более того, но и составители географических карт и энциклопедий. Казалось бы, они располагаются на прямо противоположном полюсе шкалы интересов, и тем не менее они, например, с огромным удовлетворением ставят ударение в статье про изобретателя книгопечатания: Гу́тенберг.

Мне приходилось непосредственно иметь дело с носителями этой идеологии в одной очень изысканной аудитории твердо верующих, что они достигают тем самым научного ударения в отличие от господствующего кругом уличного ударения, когда безобразно говорят Гутенбе́рг.

В действительности всё совершенно не так. Вы прекрасно понимаете, что если эту тенденция довести до конца, то есть до абсурда, то будет не Рим, а Рома, не Париж, а Пари, не Цицерон, а Ки́керо. До этого, правда, еще ни один составитель энциклопедии не дошел. Но с рядом чуть менее знаменитых имен это всё время случается. Например, столица Швеции, как мы понимаем, по-русски называется Стокго́льм. Но с точки зрения этой концепции, правильное, «научное» название, будет, во-первых, с другим ударением — Сто́кгольм, — а, во-вторых, еще лучше — Сто́кхольм или даже Сто́кхолм.

В действительности же это означает разрыв русской культурной традиции. Потому что кто будет говорить Сто́кхолм? Да тот самый человек, который впервые узнал об этом городе, оказавшись в нем. Судьба его туда занесла, он там живет и говорит Сто́кхолм, как все вокруг. Потому что он никак не соприкоснулся с той частью русской культуры, которая с этим Стокго́льмом уже многие века имеет культурную связь. И предлагать такое в энциклопедии — значит приглашать людей, причастных к русской культурной традиции, перейти на позицию невежд, которые никогда этого ничего не слышали.

Ну, я немножко увлекся несколько посторонним сюжетом — просто это уж очень живая тема.

Теперь резюмирую этот первый фрагмент, касающийся иностранных слов.

Слова иностранного происхождения, попадая в русский язык, нормально русифицируются в отношении ударения, подчиняясь некоторой группе правил, из которых я привел только три: касающиеся слов типа футбо́л, типа па́спорт и типа Гутенбе́рг. В действительности, чтобы покрыть всю совокупность иностранных слов, таких правил надо знать гораздо больше. Так, есть группа правил, касающихся слов женского рода, есть правила, касающиеся относительно длинных слов, и т. д. Я попытался вам показать, как примерно выглядят те частные события с ударением, которые происходят в этой области.

Теперь перейду к более трудному: к собственно русским словам.

Стартовая позиция тут должна быть описана более сложным способом. Я должен вам что-то сказать о том, как была устроена та красивая, та похвально устроенная древнерусская система, от которой мы будем отсчитывать, грубо говоря, разные виды порчи, приведшие к современному состоянию.

Основные принципы того, как строилось ударение в древнерусском языке (и вообще в славянских языках) были открыты совсем недавно, всего лишь несколько десятилетий назад. Это открытие связано с тремя крупными именами: норвежского слависта Христиана Станга, замечательного, великого, увы, покойного нашего соотечественника Владислава Марковича Иллич-Свитыча и ныне здравствующего Владимира Антоновича Дыбо.

Основная идея, которая позволила действительно понять простую схематику ударения в русском языке 800–1000-летней давности, состоит в том, что каждая морфема русского языка той стадии (напомню, морфема — это общее понятие для корня, суффикса, окончания и приставки) имела некоторое постоянное акцентное свойство, т. е. принадлежала к одной из двух (с подразделением — трех) акцентных категорий.

Две крупные категории — это, так сказать, сильные морфемы и слабые морфемы. Сильные и слабые в смысле ударения. В самом общем смысле, очень неточном, но зато психологически понятном, сильные морфемы притягивали к себе ударение, а слабые морфемы, наоборот, нормально должны были быть безударными. Далее, сильные морфемы еще подразделялись на две группы: морфемы, которые притягивали ударения прямо на себя, и морфемы, которые притягивали ударение на своего правого соседа. Первые могут быть названы самоударными, вторые — правоударными.

И вот, всё величайшее множество слов и словоформ русского языка в смысле ударения управлялось одним простым правилом, а именно: ударение привязано к первой, т. е. к самой левой сильной морфеме. Если она самоударная, то ударение падало прямо на нее, если правоударная, то ударение в нормальном случае падало на следующий слог. Если же в словоформе ни одной сильной морфемы нет, то ударение падало на первый слог. Вот и всё правило.

Конечно, из этого следует, что должен был, вообще говоря, существовать некоторый список, где про каждую морфему указано, какая из них сильная, какая слабая. На самом деле это просто постоянное свойство морфемы, по своему статусу такое же, как ее фонемный состав.

Примеры: Морфема снег (или морфема дом) была минусовой, слабой. Морфема стол была сильной правоударной. Морфема мак была сильной самоударной.

Что же будет происходить, если начать эти морфемы вставлять в какие-нибудь словоформы?

Возьмем простейшее сочетание — предлог на плюс это слово: на мак, на стол, на дом. Тут надо, конечно, знать, какое акцентное свойство было у на. Так вот: все предлоги имели минусовое свойство, или минусовую маркировку, как говорят на более техническом языке. Следовательно, сочетание на плюс мак давало – +. Так какое было ударение? Как Вы слышите? На ма́к, совершенно верно. Со следующим словом стол — такая же комбинация. Значит, где ударение?

А. А. Зализняк: На сто́л, и до сих пор тут именно такое ударение. И, наконец, последний случай: на плюс дом.

А. А. Зализняк: На́ дом, два минуса, ударение падает на первый слог. Теперь другой пример. Присоединим к этим же словам справа морфему -ов- (прилагательное на -овый) и морфему -ый. Надо, опять-таки, знать, какие акцентные свойства у этого -ов- и у этого -ый. Ответ такой: -ов- — это минус, а -ый — это плюс. Давайте тогда посмотрим, как строится словоформа мак-ов-ый?

А. А. Зализняк: Правильно, ма́ковый, совершенно верно. Тут два плюса: плюс на мак- и плюс на -ый, но ударение на первом плюсе — ма́ковый. Следующее: стол-ов-ый. Где ударение?

А. А. Зализняк: Почему?

Из зала: Потому что стол- правоударный.

А. А. Зализняк: Да, потому что стол- правоударный. И последнее: дом-ов-ый.

А. А.Зализняк: Так домо́вый или домо́вый? Я слышу оба ответа. Я вас спрашиваю, что будет по схематике ударения, а некоторые из вас отвечают, как вы сейчас это слово знаете.

Заметьте, что сейчас есть оба слова. Есть слово домово́й, есть слово домо́вый. У них разное значение: домово́й — это такое существительное, уже практически исчезнувшее, а домо́вый — например, бывает домо́вая книга. Так вот про них вы как раз прекрасно можете ответить мне на вопрос, какое из этих двух ударений старое, а какое новое.

Из зала: Домово́й — старое. Домо́вый — новое.

А. А. Зализняк: Правильно, домо́вый — новое. В древнерусском языке не было ударения домо́вый, оно возникло в ходе той самой порчи языка, о которой я всё время вам говорю. Ударение изменилось, и стала домо́вая книга, а если бы домоуправления существовали в XII веке, то она была бы домова́я.

Вот такая схематика, которую я вам объяснил за несколько минут, покрывала всю совокупность ударений древнерусского языка. От нее, повторяю, довольно много осталось в современном языке. Хотя бы наш пример: есть домово́й, есть и домо́вый. Если подсчитать по некоторой показательной совокупности текстов, то примерно 80% точек ударения совпадут с древностью, и 20% окажутся новыми. Нечто похожее мы видим и в тех примерах, которые я привел.

Вот в двух словах устройство ударения в древнерусском языке.

Необходимо еще одно маленькое замечание. В древнерусском были по сравнению с современным языком некоторые «лишние» гласные. А именно гласные, которые записывались в виде букв, которые мы сейчас называем «твердый знак» и «мягкий знак», а в древности назывались «ер» и «ерь». В древности они были гласными. Так что, например, дом был не односложной словоформой, а двусложной: дом-ъ, с окончанем «ер». Аналогично пять голов — это древнее пять голов-ъ: не два слога, а три. И эта гласная «ер» точно так же могла нести ударение, как и все остальные. Но поскольку ей потом в истории русского языка пришлось исчезнуть, то ударение должно было куда-то деться. И оно девалось всегда очень просто: оно уходило на слог влево. Поэтому если раньше форма была головъ́ (пять головъ́), то после того, как этот последний звук исчез, получилось голо́в.

Я прямо сразу приведу вам пример, который нам вскоре понадобится: слово десять. Оно было существительным, т. е. тем, что сейчас десятка или десяток. Это нам важно. Поэтому десять лошадей — это была такая же конструкция, как если бы мы сейчас сказали десятка лошадей или десяток лошадей. Тем самым у слова десять были и формы множественного числа. В частности, была форма родительного падежа множественного числа, т. е. то, что сейчас по смыслу было бы десятков. Она была такова: минусовая морфема десят- и окончание родительного падежа множественного числа -ъ — плюсовое. Значит, как выглядела форма родительного падежа множественного числа от слова десять после исчезновения «ера»? Маленькая задача.

А. А. Зализняк: Деся́т, совершенно верно! Твердое деся́т. У слова десять родительный падеж множественного числа был деся́т. Я думаю, вы уже догадываетесь, куда ведет это деся́т. Вот мы сейчас этим и займемся.

Давайте я сейчас напишу вам последовательность хорошо знакомых слов: пять, шесть, семь, восемь, девять, десять.

Пожалуйста, вам всем предлагается посклонять эти слова, поприбавлять к ним предлоги спереди и посмотреть, все ли эти слова совершенно одинаково себя ведут в отношении ударения, или же есть какие-нибудь различия. Маленькая задача.

Давайте попробуем с предлогом на. Как они себя ведут?

Из зала: На́ пять, на́ шесть, на́ семь, на во́семь, на́ восемь, на де́вять, на де́сять.

А. А. Зализняк: На́ восемь или на во́семь? Кто за на́ восемь?

(Поднимается незначительное число рук.)

А. А. Зализняк: Так, а кто за на во́семь?

(Рук существенно больше.)

А. А. Зализняк: Вот это да! Вот это движение русского языка! Ну, значит, мы находимся перед лицом такого замечательного факта. Хорошо, то же самое: на́ семь или на се́мь?

А. А. Зализняк: Хорошо, девять?

Из зала: На де́вять! На́ девять!

А. А. Зализняк: Кто за на́ девять?

Из зала: На́ десять! На де́сять.

А. А. Зализняк: С десятью даже больше, чем с девятью. Замечательно! Вы сейчас дали мне очень большую информацию, буду теперь больше знать про то поколение, которое вы собой представляете. Ну, хорошо, на всякий случай я спрошу: на́ пять — можно?

Из зала: Можно. На́ пять. На пя́ть.

А. А. Зализняк: Кто предпочитает на пя́ть?

А. А. Зализняк: Спасибо, всё ясно. Выясняется, что все эти переносы ударения в числительных, в одних случаях больше, в других случаях меньше, в вашем поколении исчезают. Вы с огромным преимуществом голосуете за формы без всяких переносов. Для вас естественно ничего не переносить.

Теперь маленький вопрос: какое из двух ударений: скажем, на́ пять и на пя́ть — старое, а какое новое?

Из зала: На́ пять — старое.

А. А. Зализняк: Всё правильно, совершенно верно. Итак, совершенно явно видно, что ваше поколение ушло далеко вперед от старой системы по сравнению с моим поколением.

Однако очень важно то, что оба ударения вы зафиксировали как мыслимые. Кто-то с одним соглашается, кто-то с другим, но оба они есть.

Теперь хочу проверить родительные падежи от всех числительных: без.

Из зала: без пяти́, без шести́, без семи́, без восьми́, без девяти́, без десяти́.

А. А. Зализняк: Разница есть?

А. А. Зализняк: Так, а творительный падеж от всех?

Из зала: пятью́, шестью́, семью́, восемью́, девятью́, десятью́.

А. А. Зализняк: Разница есть?

А. А.Зализняк: Разницы нет. Хорошо.

А теперь давайте возьмем числительные от пятнадцати до девятнадцати. Одинаково будет или не одинаково?

Из зала: Пятна́дцать, шестна́дцать, семна́дцать, восемна́дцать, девятна́дцать.

А. А. Зализняк: Одинаково?

А. А. Зализняк: Хорошо. Наша проверка показывает совершенную акцентную одинаковость всего ряда. А в древности было не так.

Сейчас я расставлю знаки при каждом числительном: пять (–), шесть (–), семь (+), восемь (+), девять (–), десять (–).

И вот я сейчас напишу, а вы, если хотите, угадывайте, из какого это языка: pêt, šêst, sédem, ósem, devêt, desêt.

Из зала: Словенский? Прочтите!

А. А. Зализняк: Ну, понимаете, я не могу вам воспроизвести настоящую музыкальную разницу. Знак ^ означает нисходящее ударение, знак ́ — восходящее ударение. Русскому уху это мало что говорит.

Но вы видите, как в словенском языке разница надстрочных знаков соответствует древней маркировке? Там поведение ударения не унифицировалось, а сохранились старые отличия. Плюс сохранился в виде восходящего ударения, а минус в виде нисходящего ударения. То есть это не выдумка, эти плюсы и минусы — вот, имеется такое прямое свидетельство из другой части славянского мира.

А теперь я вам даю трудную задачу: найдите в русском языке элементы сохранения старого различия. Видите, в словенском языке оно сохранилось очень хорошо: здесь — одна интонация, здесь — другая. Четкая разница плюсов и минусов.

Спасибо, что подняли руку, а не сразу крикнули.

Еще. уже две руки. Три руки — очень хорошо. Ну, пожалуйста.

Из зала: Пятьдеся́т, шестьдеся́т, се́мьдесят, во́семьдесят.

А. А. Зализняк: Совершенно правильно! Пять — ведь это минус, верно? А десят это минус на самом десят и плюс на твердом знаке («ере») в конце. Тем самым, это единственный плюс во всём слове пятьдесят. Пять — минус, десят — минус. И только «ер» имел плюс. Где ударение?

А. А. Зализняк: Пятьдеся́т.

Теперь семьдесят. Семь — плюс, десят — минус, «ер» — плюс. Ударение на первом плюсе.

Таким образом, се́мьдесят и во́семьдесят сохранили старое различие в этом ряду.

А семна́дцать и восемна́дцать это старое различие, увы, потеряли; было се́мнадцать и во́семнадцать, но уже в XVII в. это изменилось.

И заметьте, только русский язык сохранил се́мьдесят и во́семьдесят. Даже по-украински уже будет сiмдеся́т и вiсiмдеся́т, безо всякого различия внутри ряда. И во всех остальных славянских языках: болгарском, сербском, словенском — этот ряд десятков унифицируется. Из них из всех только русский сохранил это различие.

Ну вот, я вам привел иллюстрацию того, что происходило со старой системой. По старой системе минусы и плюсы должны были давать разницу. Во-первых, должно было быть так: на́ пять, на́ шесть, но на се́мь и на во́семь. Только так. И снова: на́ девять и на́ десять. Точно то же самое с любым другим предлогом. И точно так же должно было быть со словами пятна́дцать, шестна́дцать, но се́мнадцать, во́семнадцать, затем девятна́дцать. И точно так же, наконец, должно было быть пятьдеся́т, шестьдеся́т, се́мьдесят, во́семьдесят — в этом случае вам всё кажется очень естественным, правда? Как же иначе, когда мы так и говорим! И тем не менее это ровно тот остаток, это след той самой борьбы правил, которую я вам хочу продемонстрировать.

Что случилось? Система непоследовательна. По-русски уже семна́дцать, восемна́дцать ведут себя не так, как се́мьдесят, во́семьдесят. Се́мьдесят и во́семьдесят сохранили старое отличие от всего ряда, а семна́дцать и восемна́дцать не сохранили. Начнете описывать русский язык — не получится у вас здесь никакого последовательного правила! Почему? Потому что тут, действительно, есть очевидная, вопиющая непоследовательность: в одной части системы победило новое правило (семна́дцать, восемна́дцать); а в другой — не победило (се́мьдесят, во́семьдесят).

Поэтому пытаться для современного русского языка найти такое красивое правило, которое одним ударом вам ответит на всё, — бессмысленно. Тут будет два правила. В одном случае срабатывает одно, а в другом — другое. В этом и заключается та самая сложность комбинированных систем, когда язык находится в промежуточном состоянии между господством древнего правила и господством нового правила.

А что, собственно, здесь происходило, в чем новое правило? А новое правило состоит в том, чтобы весь ряд был одинаков. Чтобы, попросту говоря, семь и восемь уподобились своим соседям пять, шесть, девять и десять.

Это точно такое же уподобление, которое может случиться не только в отношении ударения, но и в фонемном составе слова. Скажем, девять, судя по другим индоевропейским языкам, в славянском первоначально было не девять, а невять, а д оно приобрело в силу уподобления своему соседу десять. Вспомните, как будет девять во всех других языках, которые вы знаете: neuf, neun, nine. Это слово начинается с н. Точно так же первоначально было и в славянском.

И такое же уподобление произошло в ряду числительных в отношении ударения. Это уподобление является как бы прототипом всего того, что в таких случаях и происходит. А именно, старое распределение из-за того, что бывали одни морфемы плюсовые, другие минусовые, было таково, что в одной и той же категории встречаются разные ударения. С одной стороны, ма́ковый, с другой стороны, столо́вый, с третьей стороны, домово́й, снегово́й и т. п. А новая тенденция состоит в том, что если уж есть прилагательные, например, с суффиксом -ив-ый, который раньше давал акцентное разнообразие, то теперь этого разнообразия больше не будет. Раньше было, например, незло́бивый, сейчас незлоби́вый. Раньше было пра́вдивый, а сейчас нам это кажется совершенно диким, не правда ли? Сейчас только правди́вый! Почему? Потому что весь ряд стал на -и́вый. Весь!

Но всё же не весь. Можете найти исключение?

А. А. Зализняк: Юро́дивый, и еще какой?

А. А. Зализняк: И ми́лостивый! Два слова. В точности такая же история, что с семьдесят и восемьдесят! Понимаете? Это ровно та же картина! Вообще говоря, всё движется к тому, чтобы появилось единство по новому правилу. Как единство ряда у числительных, так и единство у прилагательных на -ивый. Но что-то может остаться. Потому что мы еще не прошли свой тысячелетний или многотысячелетний путь, который окончательно приведет нас к милости́вый и юроди́вый. А юроди́вый уже встречается. Словари даже уже предупреждают: юроди́вый — неправильно. Но оно появляется — от стремления языка продвинуться еще на один шаг к тому новому правилу, по которому все слова на -ивый будут иметь единое ударение -и́вый.

Хорошо, а теперь давайте посмотрим первый слайд.

Перед вами табличка, где сверху написаны слова из нормативного словаря. Это «Орфоэпический словарь русского языка»; я вам его очень рекомендую. Сейчас есть несколько орфоэпических словарей, я вам рекомендую тот, который под редакцией Рубена Ивановича Аванесова, и где интересующая нас часть принадлежит Наталье Александровне Еськовой, нашей совершенно замечательной современнице, специалисту по всем тем тонким свойствам русского языка, которыми мы с вами занимаемся.

Наталья Александровна разработала шкалу ярлыков, которыми снабжаются различные слова и формы в смысле того, как они относятся к современной норме. В центральной части таблицы — норма. Некоторые слова и словоформы имеют помету «допустимо устаревшее» (или «устаревающее»).

Ближе всего к норме стоит категория, обозначенная пометой «допустимо».

Следующая ослабленная форма — «не рекомендуется». Эта помета практически означает следующее: «Так говорят, но лучше бы не надо». Такое вот замечательное «не рекомендуется»: практически всё, что у Еськовой имеет эту помету, следует учитывать как реальный факт современного языка.

Следующее — это уже будет «неправильно» и, наконец, ужасающее «грубо неправильно».

Вот такая схема стилистических помет, которой снабжено огромное количество слов в этом словаре, и если вам интересно, хорошо ли вы произносите и как оценивается ваше собственное ударение или произношение, — загляните в этот словарь. Кое-что, возможно, вам польстит, а кое-что вас огорчит. Правда, в таких случаях вы, конечно, можете со своим молодежным задором сказать: «Это так у них было, а мы уже так говорим!». И, может быть, в каком-то смысле вы частично будете правы, но не всегда.

Итак, посмотрим, что здесь происходило.

Для иллюстрации я выбрал фрагмент с глаголами в прошедшем времени, где корень минусовый. Зачем надо брать корень минусовый? Затем, что тогда будет полная игра разных ударений с переходом на приставку, переходом на предлог и т. д., поскольку всё это происходит только при минусовом корне.

Во всех приведенных примерах (глаголы помянуть, говорить, дать, пить, быть, начать) корень минусовый. Глагольные приставки (кроме вы-) ведут себя совершенно так же, как предлоги, т. е. всегда имеют минус. Окончания прошедшего времени (кроме единств. числа женского рода) тоже минусовые.

Здесь вы видите два цвета: зеленый — это старое ударение, а красный — это новое ударение. Перед вами картина борьбы старого ударения с новым.

Возьмем пример: как было прошедшее время от слова говорить?

А. А. Зализняк: Очень правильно! Почему? Потому что го́вор — минус, и — минус, л — минус. Три минуса.

А как, кстати, было бы он проговорил?

Из зала: Он про́говорил.

А. А. Зализняк: Верно, про́говорил. А как было в древности он не проговорил?

Из зала: Не́ проговорил.

А. А. Зализняк: Не́ проговорил. А как было в древности и не проговорил?

Из зала: И ́ не проговорил.

А. А. Зализняк: Ну, смотрите, как вы замечательно реагируете. Правильно, совершенно правильно! Такое ударение было не только в про́говорил — действительно, есть за́говорил, при́говорил, о́тговорил и т. д.

А. А. Зализняк: И не́договорил, безусловно. Конечно, было не́договорил.

Из зала: А что-то от этого осталось?

А. А. Зализняк: Ничего от этого не осталось. В современном языке это всё уйдет в столбец невозможного.

Есть глагол помянуть, но сейчас никакого по́мянул быть не может, только помяну́л. Дальше идут примеры немножко ближе к тому, что вы можете допустить. Что получается, когда мы движемся сверху вниз? Сверху вниз — это демонстрация разных степеней продвижения борьбы старого с новым.

Первые три строчки — это полная победа нового. Верно? Следующая строчка — это чуть-чуть неполная победа нового: конечно, мы говорим прида́л, но, как нам говорит словарь, форма при́дал и сейчас возможна в качестве допустимого устаревающего (допустимого устаревшего). «Пожалуйста, разрешите вашему дедушке говорить так!» — примерно такая идея у такой записи.

Следующий этап — про́пил и пропи́л, которые по классификации Еськовой имеют полное равноправие. Можно и про́пил и пропи́л, про́дал и прода́л. Тут никаких коннотаций, специальных окрасок нет.

А нет, я неправильно сказал: про́пил и пропи́л — это совершенно одинаково, а вот прода́л здесь все-таки идет в рубрике «допустимо». Но она очень мало отличается от нормы; по классификации Еськовой это чуть-чуть меньше соответствует современному нормативному идеалу. Но практически это очень похоже.

Следующая пара — при́был и прибы́л. Для прибы́л стоит «не рекомендуется». При́был — это нормальное ударение, а прибы́л говорят, конечно, что вытекает из пометы «не рекомендуется», но словарь квалифицирует это как менее желательный вариант.

Следующее состояние — у́был и убы́л. Убы́л уже имеет помету «неправильно». Говорить убы́л не следует.

И, наконец, совершенно ужасающая вещь — это на́чал и нача́л, где для нача́л стоит помета «грубо неправильно».

Что всё это значит? Во всех приведенных случаях новая форма стремится победить: здесь (указывает на верхние три строки таблицы) она достигла этого, здесь (идет по строкам вниз) — наполовину, здесь не совсем достигла, здесь еще меньше достигла, здесь еще меньше, здесь пока еще находится в зоне чего-то строго осуждаемого.

Эта иллюстрация ясно показывает, что такое разная степень продвижения от старого (зеленого) к новому (красному). Опять-таки, попробуйте это описать единым правилом для всего русского языка. Вы наталкиваетесь на живую шкалу. Совершенно ясно, что если вы будете рубить по живому и говорить: «Надо только так!», — вы вступите в противоречие с реальностью. Тем самым вы оказываетесь в ситуации, когда одним простым правилом описать, каково в русском языке ударение глагола в прошедшем времени, вам не удастся. Придется признать, что есть два правила, которые находятся в состоянии войны друг с другом. Плохо — но ничего не поделаешь, такова реальность языка.

жена́ — жены́ , жена́мъ

красота́ — красоты́ , красота́мъ

стру́на — стру́ны, стру́намъ

гроза́ — гро́зы, гроза́мъ

жена́ — жёны , жёнамъ

красота́ — красо́ты , красо́тамъ

струна́ — стру́ны, стру́намъ

гроза́ — гро́зы, гро́замъ

мо́ре — по говорам моря́ и мо́ря

Видео:Русская речь. Ударения в словах. Советуют дикторы телевидения. Эфир 24.10.1986Скачать

Старорусские слова с ударением

В словарь устаревших слов мы разместили такие термины, которые в настоящее время уже практически не используются либо используются очень редко. Устаревшие слова и выражения — это такие слова, с которыми важно ознакомить малыша перед чтением сказки или объяснять их значение во время чтения, чтобы смысл произведения воспринимался именно так, как хотели бы авторы. Некоторые устаревшие слова и их значение будут особенно полезны для общего развития ребенка, например, меры длины вершок, сажень и другие.

Устаревшие слова русского языка — это в большинстве своем те слова, которые вышли из обихода в современном мире, но которые ещё очень часто могут использовать в общении наши старенькие бабушки и дедушки. Доброту Красной шапочки, нежность Дюймовочки, трудолюбие Золушки и многие другие лучшие черты характеров персонажей мы можем передать детям языком прадедушек и прабабушек и заодно привить малышам уважение и интерес к нашей истории.

Если данный словарь устаревших слов русского языка не содержит слово, которое вы искали или вам не удалось полностью разобраться в значении уже имеющихся слов – пишите нам через форму обратной связи, вам обязательно ответят.

Видео:УДАРЕНИЯ в русском языке. ПРОВЕРЬ СЕБЯ!Скачать

Словарь устаревших слов

Видео:Русскйй язык. Ударение в русском языке. ВидеоурокСкачать

А * Б * В * Г * Д * Е * Ж * З * И * К * Л * М * Н * О * П * Р * С * Т * У * Ф * Х * Ц * Ч * Ш * Щ * Э * Ю * Я

Устаревшие слова, так же как и диалектные, можно разнести на две разные группы: архаизмы и историзмы.

Архаизмы – это слова, которые в связи с появлением новых слов, вышли из употребления. Но их синонимы есть в современном русском языке.

десница – правая рука, ланиты – щёки, рамена – плечи, чресла – поясница и так далее.

Но стоит отметить, что архаизмы, все же, могут отличаться от современных слов-синонимов. Эти отличия могут быть в морфемном составе (рыбарь – рыбак, дружество – дружба), в их лексическом значении (живот – жизнь, гость – купец,), в грамматическом оформлении (на бале – на ба­лу, исполнити – исполнить) и фонетическими особенностями (зерцало – зеркало, гишпанский – испанский). Многие слова полностью устаревают, но все же и они имеют современные синонимы. Например: пагуба – гибель или вред, уповать – надеяться и твёрдо верить, дабы – чтобы. И чтобы избежать возможных ошибок в толковании этих слов, при работе с художественными произведениями настоятельно рекомендуется пользоваться словарем устаревших слов и диалектных оборотов, либо толковым словарем.

Историзмы – это такие слова, которые обозначают такие явления или предметы, которые полностью исчезли или перестали существовать в результате дальнейшего развития общества.

Историзмами стали многие слова, которые обозначали различные предметы быта наших предков, явления и вещи, которые так или иначе были связаны с экономикой прошлого, старую культуру, существовавший, когда-то, общественно-политический строй. Много историзмов встречается среди слов, которые так или иначе, связаны с военной тематикой.

Редут, кольчуга, забрало, пищаль и так далее.

Большинство устаревших слов называют предметы одежды и хозяйственно-бытовые предметы: просак, светец, ендова, камзол, армяк.

Так же к историзмам можно отнести слова, которые обозначают звания, профессии, должности, сословия, которые когда-то существовали на Руси: царь, лакей, боярин, стольник, конюший, бурлак, лудильщик и так далее. Виды производственной деятельности, такие как конка и мануфактура. Явления патриархального быта: закуп, оброк, барщина и прочие. Исчезнувшие технологии, такие как медоварение и лужение.

Историзмами стали и слова, которые возникли в советскую эпоху. К ним можно отнести такие слова как: продотряд, нэп, махновец, ликбез, буденовец и многие другие.

Порой бывает очень сложно различить архаизмы и историзмы. Это связано как с возрождением культурных традиций Руси, так и с частым употреблением этих слов в пословицах и поговорках, а так же иных произведениях народного творчества. К таким словам можно отнести слова, обозначающие меры длины или измерения веса, называющие христианские и религиозные праздники и прочие и прочие.

Абие – тотчас, с тех пор как, когда.

Абы – чтобы, дабы.

Агнец – ягненок, барашек.

Аз – местоимение «я» или наименование первой буквы алфавита.

Аз, буки, веди – названия первых букв славянского алфавита.

Аки – как, так как, подобно, словно, как бы.

Алтын – старинная серебряная монета достоинством в три копейки.

Алчешь – от слова «алкать» – жадно хотеть.

Ан, аже – если же, между тем, ведь.

Анбар (амбар) – строение для хранения хлеба или товаров.

Арака – пшеничная водка

Арапчик – голландский червонец.

Аргамак – восточный породистый конь, скакун: на свадьбе – конь под седлом, а не в упряжке

Армяк – мужская верхняя одежда из суконной или шерстяной ткани.

Аршин – русская мера длины, равная 0,71 м; линейка, планка такой длины для измерения.

Аще – если, ежели, когда.

Бабка – четыре снопа овса – колосьями вверх, накрытые пятым – колосьями вниз – от дождя.

Бадог – батог, палка, посох, хлыст.

Баженый – любимый, от слова «бажать» – любить, желать, иметь склонность.

Базланить – реветь, кричать.

Барбер – брадобрей, парикмахер.

Барда – гуща, остатки от перегона хлебного вина, используемые на откорм скоту.

Барщина – даровой принудительный труд крепостных крестьян, работавших со своим инвентарем в хозяйстве земельного собственника, помещика. Кроме того, барщинные крестьяне платили помещику различные натуральные подати, поставляя ему сено, овес, дрова, масло, птицу и т. д. За это помещик выделял крестьянам часть земли и позволял ее обрабатывать Барщина составляла 3–4, а порой даже 6 дней в неделю. Указ Павла I (1797 г.) о трехдневной барщине носил рекомендательный характер и в большинстве случаев помещиками игнорировался.

Баской – красивый, нарядный.

Басок – краткая форма от слова «баской» – красивый, пригожий, украшенный.

Бастион – земляное или каменное укрепление, образующее выступ на крепостном валу.

Басурман – враждебно-недоброжелательное наименование магометанина, а также вообще иноверца, иноземца.

Баталья (баталия) – битва, сражение.

Бахарь – говорун, краснобай.

Баять – говорить, болтать, беседовать.

Бдеть – заботиться; быть на страже, бдительным.

Безвременье – беда, тяжелое испытание, время.

Безмен – ручные весы с неравным рычагом и перемещающейся точкой опоры.

Безобычный – не знающий обычаев, житейских правил, приличий.

Бела можайская – древнерусский сорт наливных яблочек

Бельмес (татарское «белмэс») – не разумеешь ничего, совсем не разумеешь.

Бердо – принадлежность ткацкого стана.

Беремя – бремя, тяжесть, ноша; охапка, сколько можно обнять руками.

Бесперечь – безусловно, несомненно, беспрестанно.

Бечева – прочная веревка, канат; бечевая тяга – передвижение судна бечевой, которую тянули по берегу люди или лошади.

Бечет – драгоценный камень типа рубина

Бирка – палочка или дощечка, на которой зарубками или краской кладутся знаки, заметки.

Бирюк – зверь, медведь.

Битые караваи – взбитое на сливках тесто для калачей

Бить челом – низко кланяться; просить о чем-либо; подносить подарок, сопровождая подношение просьбой.

Биться об заклад – спорить на выигрыш.

Благовещенье – христианский праздник в честь богородицы (25 марта по ст. ст.).

Благой – добрый, хороший.

Бо – ибо, потому что.

Бобыль – одинокий, бесприютный, бедный крестьянин.

Боден – бодец, шпора на ногах петуха.

Божедом – сторож на кладбище, могильщик, сторож, староста дома для престарелых, инвалидов.

Болван – статуя, истукан, чурбан.

Борис и Глеб – христианские святые, день которых отмечался 2 мая по ст. ст.

Бортник – человек, занимающийся лесным пчеловодством (от слова «борт» – дуплянистое дерево, в котором гнездятся пчелы).

Ботало – колокольчик, колокольный язык, било.

Бочаг- глубокая лужа, колдобина, ямина, залитая водой.

Браный – узорчатый (о ткани).

Братина – небольшой чаша, кубок с шаровидным корпусом, служил для питья вкруговую

Братыня – братина, сосуд для пива.

Брашно – еда, яство, кушанье, съестное.

Бредень, бредник – небольшой невод, которым ловят рыбу вдвоем, идя бродом.

Буде – если, ежели, когда, коли.

Буерак – сухой овраг.

Буза – каменная соль, которую давали животным.

Булава – знак начальственной власти, также оружие (палица) или набалдашник.

Бурачок – кузовок, небольшой короб из бересты.

Бученье – от слова «бучить» – вымачивать, белить холсты.

Буява, буево – кладбище, могила.

Былица – былинка, стебель травы.

Быличка – рассказ о нечистой силе, в достоверности которого не сомневаются.

Вадить – манить, привлекать, приучать.

Важно – тяжело, тяжко.

Вандыш – снеток, сушеная рыбка вроде ерша

Варган («на кургане, на варгане») – может быть, от «ворга» – поляна, заросшая высокой травой; покосное, открытое место в лесу.

Варюха, Варвара – христианская святая, день которой отмечался 4 декабря по ст. ст.

Вахмистр – старший унтер-офицер в кавалерийском эскадроне.

Ващец – ваша милость.

Введенье – введение, христианский праздник в честь богородицы (21 ноября по ст. ст.).

Вдругорь – опять, вторично.

Ведрина – от слова «вёдро» – ясная, теплая, сухая погода (не зимняя).

Вёдро – ясная, тихая погода.

Вежество – воспитанность, учтивость, вежливость.

Векошники – пироги, заправленные мясными и рыбными остатками пищи.

Великий четверток – четверг на последней неделе великого поста (перед пасхой).

Веретье – грубая ткань из конопли.

Верея (веретья, верейка, вереюшка) – столб, на который навешиваются ворота; косяк у дверей, ворот.

Вертел – прут, на котором жарят мясо, поворачивая его над огнем.

Вертеп – пещера; притон; большой ящик с марионетками, управляемыми снизу сквозь прорези в полу ящика, в котором разыгрывались представления на тему Рождества Христова.

Верша – рыболовный снаряд, сделанный из прутьев.

Вершник – верховой; едущий впереди верхом.

Вечка – медная кастрюля.

Вечор – вчера вечером, вчера.

Вешаные (грибы, мясо и пр.) – сушеные.

Вина – причина, повод.

Вица, вичка – хворостинка, прут, хлыст.

Власно – точно, собственно.

Водильщик – вожак медведя.

Войт – старшина в сельском округе, выборный староста.

Волога – мясной бульон, всякая жирная жидкая пища.

Волок – от слова «волочить», путь на водоразделе, по которому переволакивают грузы и лодки.

Волосник – женский головной убор, сетка из золотой или серебряной нити с ошивкой (чаще не праздничный, как кика, а каждодневный), род шапочки.

Волотки – стебли, соломинки, былинки; верхняя часть снопа с колосьями.

Воровина – сапожная дратва, также веревка, аркан.

Ворогуха, ворогуша – ворожея, гадалка, злоумышленница.

Воронец – брус в избе, служащий полкой.

Воронограй – гадание по крикам ворона; книга с описанием таких примет.

Вотчина – родовое именье землевладельца, переходящее по наследству.

Временщик – человек, достигший власти и высокого положения в государстве благодаря личной близости к монарху.

Временьщик – человек, достигший высокого положения благодаря случаю.

Вскую – попусту, напрасно, зря.

Всуе – напрасно, попусту.

Вчуже – со стороны, не будучи в близких отношениях.

Выборный – избранный голосованием.

Выну – всегда, во всякое время, непрестанно.

Вырай (вирий, ирий) – дивная, обетованная, теплая сторона, где-то далеко у моря, доступная только птицам и змеям.

Выть – время еды, также доля пищи, часть еды.

Вящий – больший, высший.

Гай – дубрава, роща, небольшой лиственный лес.

Галун – золотая или серебряная мишурная тесьма.

Гарнизон – войсковые части, расположенные в городе или крепости.

Гарчик – горшок, кринка.

Гатки, гать – настил из бревен или хвороста на топком месте. Нагатить – настлать гать.

Гашник – пояс, ремень, шнурок для завязки штанов.

Гвардия – отборные привилегированные войска; воинские части, служащие охраной при государях или военачальниках.

Генерал – военный чин первого, второго, третьего или четвертого классов по Табели о рангах.

Генерал-поручик – генеральский чин третьего класса, при Екатерине II соответствовавший чину генерал-лейтенанта согласно петровской Табели о рангах.

Георгий – христианский святой Георгий Победоносец; Егорий-вешний (23 апреля) и Егорьев (Юрьев) день (26 ноября по ст. ст.) праздники в его честь.

Гинуть – сгинуть, пропадать.

Глазетовый – сшитый из глазета (сорта парчи с вытканными на ней золотыми и серебряными узорами).

Глезно – голень, лодыжка.

Говейно – пост (госпожино говейно – Успенский пост и т. д.)

Говеть – соблюдать пост, воздерживаться от пищи.

Гоголь – птица из породы уток-нырков.

Година – хорошая ясная погода, ведро.

Годиться – дивиться, любоваться, засматриваться; глазеть, пялить глаза; насмехаться, изгаляться.

Годы годуй – годы живи, от слова «годовать» – жить.

Голбчик – голбец, отгородка в виде чулана в избе между печью и полатями, припечье со ступеньками для всхода на печь и полати и и с лазом в подполье.

Голдеть, голдобить – шумно разговаривать, кричать, браниться.

Голик – веник без листьев.

Голицы – кожаные рукавицы без шерстяной подкладки.

Голландчик – червонцы, битые на санкт-петербургском Монетном дворе.

Голомя – открытое море.

Голь – оборванцы, голяки, нищие.

Горка – погост, место, где жили служители церкви.

Горлатная шапка – пошитая из очень тонкого меха, взятого с шеи животного; по форме – высокая прямая шапка с тульей, расширяющейся кверху.

Горница – комната, расположенная обычно в верхнем этаже дома.

Горница – чистая половина избы.

Горячка, белая горячка; горячка – тяжелое заболевание с сильным жаром и ознобом; белая горячка – здесь: состояние болезненного бреда при высокой температуре или временном помешательстве.

Грамота – письмо; официальный документ, указ, дающий кому-нибудь право на что-нибудь.

Гривна – гривенник; в Древней Руси денежная единица – серебряный или золотой слиток весом около фунта.

Грош – старинная монета достоинством в две копейки.

Грумант – старинное русское название архипелага Шпицберген, открытого нашими поморами в ХV веке.

Грунь, груна – тихая конская рысь.

Грядка – шест, жердь, подвешенная или приделанная лежмя, перекладина, жердочка в избе, от стены к стене.

Губа – залив, затон.

Губернатор – правитель губернии.

Губчатые сыры – творожная масса, сбитая со сметаной.

Гудок – трехструнная скрипка без выемок по бокам корпуса. Гумно – помещение, сарай для сжатого хлеба; площадка для молотьбы.

Гуж – петля, которая скрепляет оглобли и дугу.

Гужи с чесноком – калачи взварные.

Гумно – место для хранения хлеба в снопах и молотьбы, крытый ток.

Гуня, гунька – старая, истрепанная одежда.

Дворница – хозяйка постоялого двора.

Деверь – брат мужа.

Девичья – комната в помещичьих домах, где жили и работали крепостные дворовые девушки.

Девятина – срок в девять дней.

Дежа – опара для теста, квашня; кадка, в которой месят тесто для хлеба.

Делёнка – женщина, постоянно занятая делом, рукоделием.

Денница – утренняя заря.

Деньга – старинная монета достоинством в две полушки или в полкопейки; деньги, капитал, богатство.

Десная, десница – правая, правая рука.

Десятью – десять раз.

Диплом офицерский – жалованная грамота на офицерское звание.

Дмитриева суббота – день поминовения умерших (между 18 и 26 октября), установленный Дмитрием Донским в 1380 году после Куликовской битвы.

Дна – болезни внутренних органов, ломота в костях, грыжа.

Днесь – ныне, теперь, сегодня.

Доброхот – доброжелатель, покровитель.

Довлеет – следует, должно, надлежит, прилично.

Довлеть – быть достаточным.

Довод – донос, обличенье, жалоба.

Доволе, доволи – сколько хочешь, сколько нужно, достаточно.

Докука – надоедливая просьба, также скучное, надоевшее дело.

Доля – участок, пай, надел, жребий; участь, судьба, рок.

Дондеже – до тех пор, пока.

Донце – дощечка, на которую садится пряха и в которую вставляется гребень и куделя.

Доправить – стребовать подать, долг.

Дор – грубая дранка.

Дороги – очень тонкая восточная шелковая ткань.

Досюльный – давний, прежний.

Доха – шуба с мехом внутрь и наружу.

Драгун – воин кавалерийских частей, действовавших как в конном, так и в пешем строю.

Драницы – тонкие дощечки, сколотые с дерева.

Дресва – крупный песок, который употребляется при мытье некрашеных полов, стен, лавок.

Дроля – милый, дорогой, любимый.

Дружка – приглашенный женихом распорядитель на свадьбе.

Дубец – молодой дуб, дубок, полка, посох, розга, хворостина.

Дубник – дубовая кора, необходимая для разных хозяйственных работ, в том числе и для дубления кож.

Дымчатые мехи – мешки, пошитые из выделанных на пару шкур (и поэтому особенно мягких).

Дышло – одиночная оглобля, укрепленная к передней оси для поворота повозки, при парной запряжке.

Дьячиха – жена дьячка.

Дядька – слуга, приставленный для надзора к мальчику в дворянских семьях.

Евдокеи – христианская св. Евдокия, день которой отмечался 1 марта по ст. ст.

Единочадый – единственный сын у родителей.

Ежеден – ежедневно, каждодневно.

Елей – оливковое масло, которое употребляли в церковной службе.

Елка – еловая ветка на крыше или над дверью избы – знак, что в ней находится трактир.

Елоза – непоседа, проныра, льстец.

Ельцы – разного вида фигурное печенье.

Ендова – широкий сосуд с носком для разливания жидкостей.

Епанча – старинный длинный и широкий плащ, покрывало.

Еремей – христианский пророк Иеремий, день которого отмечался 1 мая; христианский апостол Эрма, день которого отмечался 31 мая.

Ернишный – от «ерник»: мелкий, малорослый лес, мелкий березовый кустарник.

Ерофеич – горькое вино; водка, настоянная травами.

Ерычется по брюху – от слова «ерыкать» – ругаться, сквернословить.

Ества – еда, кушанье.

Жальник – кладбище, могилы, погост.

Железа – оковы, цепи, кандалы.

Жеманство – отсутствие простоты и естественности; манерность.

Живот – жизнь, имущество; душа; скот.

Животы – живность, достаток, богатство.

Жило – жилое место, помещение.

Жир – добро, имущество; хорошая, привольная жизнь.

Житник – ржаной или ячменный печеный хлеб.

Жито – всякий хлеб в зерне или на корню; ячмень (северн.), рожь немолотая (южн.), всякий яровой хлеб (вост.).

Жнива – жатва, уборка хлебов; полоса после выжатого хлеба.

Жупан – старинный полукафтан.

Жялвей, желвь, жоль – нарыв, опухоль на теле.

Забедовать – жаловаться, плакаться.

Забел(к)а-сметана; в широком смысле кушанье, заправленное молоком или сметаной.

Завертка – веревочная привязь оглобли к повозке.

Загнета (загнетка) – зольник русской печи.

Загнетка – площадка печи между утьем и топкой, заулок на шестке русской печи, куда сгребают жар.

Заговенье – последний день перед постом, когда можно употреблять скромную пищу.

Закорм – искаженное: закром, сусек.

Залом – скрученный пучок колосьев; обычно делается колдуном или ведьмой на порчу или на пагубу нивы, а также хозяина нивы.

Замиренный – переставший ссориться.

Зановитый – запачканное или загрязненное что-то новое чистое; облегчивший сердце (от «зановить»; отвести душу облегчить сердце).

Зарод – большой стог сена, хлеба, не круглой кладки, а продолговатый.

Засек – сусек, закром; перегородка закрома.

Заспа – ячневая или овсяная крупа, служившая для заправки супа; вообще запасы всякой крупы.

Застава – место въезда в город или выезда из него, в старину охраняемое стражей; воинское подразделение, несущее сторожевое охранение; место расположения пограничной охраны.

Затулье – ограда, защита.

Звездословие – астрологические книги.

Звездочетье – астрология зендени – привозная хлопчатобумажная ткань; ценилась выше шерсти и шелка (см. также киндяки).

Зельный – огромный, сильный, великий.

Земский (земской) – земский староста, представитель земского самоуправления; избирался миром, городским и сельским; главной обязанностью земского старосты был суд и раскладка податей (налогов); за свою службу земский староста получал право землевладения.

Земщина – выделенная Иваном Грозным во владение боярству часть Московского государства.

Зеница – глаз, зрачок.

Зернь – кости, игра в кости: гадание в кости.

Зернь – игра в кости или зёрна.

Зимник – дорога зимняя, санный путь.

Зипун – крестьянский кафтан из грубого толстого сукна, в старину без ворота.

Злыдень – несчастье, злая, жестокая судьба.

Зобанец – жидкая гороховая похлебка.

Зобать – собирать, есть, хватать.

Золотное платье – златотканое (особо ценное).

Зрелки – зрелые ягоды.

Зря (зреть) – здесь: видеть.

Зуй – птица из рода куликов.

Иванов день, Иван Купала – день летнего солнцестояния, 24 июня по ст. ст.

Иже – что, кто, который.

Избыть – погубить, извести, сбыть.

Извадиться – приучиться к дурным привычкам.

Извары, звары – специальные сосуды типа ушат для приготовления напитков

Извет – донос, сообщение о чем-нибудь властям; здесь: наговор, клевета.

Изветлив – от слова «извет» – клевета.

Извоз – отхожий промысел крестьян, которые нанимались перевозить грузы на своих лошадях.

Изгреби – вычески кудели, остающиеся после обработки льна.

Изруч – из руки, от руки, руками.

Ильин день – отмечаемый церковным календарем (20 июля ст. стиля) праздник Ильи-пророка.

Инде – кое-где, в другом месте, когда-либо.

Инно – как, будто.

Ирина – христианская святая Ирина, день которой отмечался 16 апреля по ст. ст.

Искренок – выемка в печи, служившая для хранения сухой растопки и кресала для разжигания огня

Исполать – хвала, слава, спасибо.

Кабала – письменное кабальное обязательство.

Казак, казачиха – работник. (работница), батрак, наемный работник.

Казнь – наказание, возмездие.

Кайка – каяние, от слова «каяться», признавать, сознавать проступок, грех.

Калика – паломник, странник, нищий.

Камер-лакей – старший лакей при царском дворе.

Камзол – мужская куртка без рукавов, надеваемая под верхнюю одежду.

Камка – старинная плотная шелковая узорчатая китайская ткань.

Канон – часть церковного песнопения

Канонир – пушкарь, рядовой артиллерист.

Канун – время, предшествующее какому-либо празднику; поминки по покойнику.

Капитан – лицо, имевшее офицерский чин IX класса.

Капрал – лицо, имевшее первый после рядового военный чин.

Каптан – зимний крытый возок.

Каптур – меховой зимний убор у замужних женщин, особенно у вдов; закрывал голову и по сторонам лицо и плечи (ср. позже – капор).

Каравайцы – пшеничные блины.

Картагинейцы – жители Карфагена.

Картечь – снаряд, состоявший из чугунных пуль, вложенных в жестянку или мешок, которыми в совокупности стреляли из артиллерийских орудий и мушкетонов.

Кастить – пакостить, вредить, грязнить.

Кашеновые раки – отловленные кошем, т. е. корзиной (здесь мелкие).

Каять – ругать, проклинать, порицать, осуждать, хаять.

Кебеняк, кобеня – верхний мужской плащ из сукна с капюшоном и длинными рукавами.

Келья – комната монаха, здесь (в переносном смысле): уединенная комната.

Кивот – застекленный небольшой шкаф или ящик для икон.

Кий, киек – палка, посох, батог.

Кика – женский головной убор округлой формы (символическое обозначение замужней женщины); кика дополнялась платком с вышивкой (подзатыльник) и повойником (подубрусником), который прикрывал волосы, опускаясь на плечи и грудь.

Киндяки – привозные хлопчатобумажные ткани.

Кистень – старинное оружие, состоящее из металлического шара или гири, прикрепленных ремнем к короткой рукоятке.

Кистень – старинное оружие, состоящее из тяжелого набалдашника на короткой рукоятке.

Китайка – сорт хлопчатобумажной ткани.

Китайчатый – сделанный из китайки, особого сорта хлопчатобумажной ткани.

Китина, кита – стебли долгоствольного растения.

Кичижки, кичига – молотило, заменяющее цеп.

Кичка – старинный русский праздничный головной убор замужней женщины.

Кишка – домашняя колбаса.

Клеть – отдельная нежилая постройка для хранения имущества, кладовая, чулан, холодная половина избы.

Клобук – монашеский головной убор.

Клюка – крюк, палка с загибом для поддержки желоба под стрехою крестьянской тесовой кровли или для пригнета соломенной.

Клятва – присяга, заклинание, проклятие.

Кляч – короткий шест, распорок.

Кныши – лепешки с маслом; пирожок, пшеничный хлебец.

Князь – почетный титул, наследственный или жалованный.

Кодекс – свод правил, законов.

Кожух – тулуп из овчины.

Кой, коя, кое – какой, какая, какое.

Кокурка – булочка с яйцом.

Колико – сколько, как.

Коллежский советник – лицо, имевшее гражданский чин VI класса.

Коло – колесо, круг.

Колодка – деревянный брусок особой формы, надевавшийся на ноги арестантам.

Колодники – арестанты, узники в колодках.

Колок – небольшая рощица, перелесок.

Колпица – птица из разряда цапель.

Колчан – футляр, сумка для стрел.

Колымага – закрытый возок шатрового типа с кожаными шторами.

Колышка – ком, кучка.

Комелек – нижний толстый конец дерева.

Комель – утолщенная нижняя часть прялки; прилегающая к корню, часть дерева, волоса, рога.

Коммуникация – пути, соединяющие базу с местом расположения армии, коммуникационные линии.

Комонь – конь, лошадь.

Коноватный – из азиатской шелковой ткани, шедшей на покрывало, фату.

Конча – верно, непременно, конечно, очень.

Копань – яма, вырытая для сбора дождевой воды; неглубокий колодец без сруба.

Копыл – короткий брусок в полозьях саней, служащий опорой для кузова.

Коробья – разного вида сундуки с замками и под печатью.

Коровай – большой круглый подовый хлеб из пшеничной муки, символизировал солнечный круг; ритуальное кушанье на свадьбе.

Кортель – теплый летник, подбитый мехом и покрытый легкой шелковой тканью (без кружев и пуговиц).

Корцы – ковши, выдолбленные из дерева, служили мерой жита.

Косарь – большой нож с толстым и широким лезвием.

Косный – медленный, неторопливый, неподвижный.

Костер, костерь, костра – сорная трава из семейства злаковых.

Кострица (костра) – жесткая кора льна и конопли, остающаяся после их трепания, чесания.

Косяк – кусок штучного товара (ткани) в рулоне; одна заправка в ткацком стане, см. постав.

Косячная осетрина – соленая тёшка красной рыбы.

Косящетое (косивчатое) окно – окно из ячей-косяков или переплетенных вкось металлических прутьев, типичное для Руси до XVIII в.

Котломы – сдобное печенье.

Коты – род теплой обуви.

Кочедык – инструмент для плетения лаптей.

Кошмичка, кошма – войлочный коврик.

Красна (кроено) – ручной ткацкий станок; нитяная основа при тканье на ручном станке; полотно, вытканное на кроснах.

Красный – красивый, прекрасный, украшенный.

Красный угол – угол в избе, где висели иконы.

Красота – венец невесты из лент и цветов, символ девичества и девичьей воли.

Крестная мать – восприемница от купели при крещении младенца.

Крещение – христианский обряд принятия в число членов церкви, совершаемый через троекратное погружение в воду.

Кроеное – лакомства, которые раздаривались на свадьбе (пряники, орехи и пр.)

Крома – сума, мешок нищего; «Фома-большая крема» (19 октября) – обилие хлеба и запасов, так зовут и богатого, зажиточного человека.

Кросенца – домотканые рубашки.

Кросна – крестьянский домашний ткацкий станок.

Крошни – плетеные корзины (обычно заплечные).

Кружало – вертящийся гончарный круг; кабак, питейный дом.

Кружок – рыба, нарезанная кусками.

Крупитчатый – из белой муки высшего качества.

Крыница – родник, ключ, мелкий колодец; кринка, молочный горшок, узковатый и высокий.

Кряж – колода, короткое бревно.

Ксени, ксенимасы – икра.

Кудель – вычесанный и перевязанный пучок льна или пеньки, изготовляемый для пряжи.

Кужелъ (кужалъ) – кудель, вычесанный лен; льняная пряжа высшего качества.

Кузло – кузнечная работа, ковка; вообще пахотные снаряды.

Кузов – короб из лыка или бересты.

Кузьминские яблоки – древнерусский сорт красных яблок.

Кукомоя – неряха, неопрятный человек.

Кулижка – кулига – лесная поляна, расчищенная для земледелия.

Кум – крестный отец по отношению к родителям крестника и к крестной матери или отец крестника по отношению к его крестному отцу и крестной матери; дружеское обращение к мужчине; бесов кум – бранное выражение.

Кума – дружеское обращение к женщине; вообще дружески-фамильярно о женщине.

Кумган – металлический узкогорлый сосуд с крышкой и с ручкой.

Куна – старинный денежный знак, когда собольи, куньи шкурки заменяли деньги.

Кундупцы, кундумцы – вареники с говядиной в подливке.

Курень – место выжига в лесу углей, угольная яма и изба для рабочих.

Курчижка – сук, обрубок.

Кут – угол, особенно в избе под образами или около печи: «гнилой кут» – северо-западный ветер.

Кутья – разваренные и подслащенные пшеничные зерна.

Кушак – узкий и длинный пояс из ткани.

Ладер – ток (от: плоский как ладонь).

Ладка – маленькая пышка.

Ладом – хорошо, как следует.

Ладыга – лодыжка, щиколотка.

Лазутчик – разведчик, преимущественно в тылу противника; шпион.

Лал – благородная шпинель, драгоценный камень, по цвету близкий к рубину

Лалы – болтовня, пустословие.

Ланской – летошний, прошлогодний.

Ластки – цветные четырехугольные вставки под мышками рукавах рубахи.

Лафет – станок артиллерийского орудия.

Леваши, левашники – сдобные пирожки с ягодами или вареньем.

Ледень – ледяная глыба.

Лежать под святыми – под иконы на лавку клали покойника.

Лежень – лентяй, лежебока.

Летник – легкая женская одежда, которую носили под верхним платьем.

Летник – летняя дорога.

Лизун – коровий язык.

Лихва – что-либо излишнее, корыстные доходы, барыши.

Лобанить – бить по лбу; забрить в солдаты.

Лог – широкий овраг, с пологими склонами.

Лодога – одна из пород сига.

Лоский – гладкий, блестящий.

Луб, лубяной – подковровый слой липы, идущий на лыко, из которого делают корзины, плетут лапти.

Лубочные картинки – картинки, напечатанные посредством лубка (древесной коры) с награвированным на нем изображением, отличавшиеся обычно примитивностью исполнения; с XVIII века лубочные картины печатались с матриц из меди или олова.

Лубочные крылья – крылья, сделанные из лубка, древесной коры.

Лубье – тонкая дранка.

Луда – мель, камни в озере, выступающие из воды.

Лутошко – липовый прут без коры.

Лысина – конский налобник в сбруе.

Лысты – голень, икра ноги.

Лытать – уклоняться от дела, бегать от работы, праздно шататься, скитаться.

Лычный – сделанный из лыка.

Льстить – обманывать, соблазнять.

Лютый – свирепый, кровожадный; жестокий, безжалостный; ожесточенный, яростный; здесь: мучительный, тяжкий.

Ляда, лядина, лядо, ляшин – пустошь, покинутая и заросшая земля.

Мазуни – сладкая масса из редьки с патокой с добавлением пряностей.

Малариуз (в других списках – балагиус) – черный гранат.

Мамка – нянька, кормилица.

Мана – от манить, обманывать, дурачить.

Мандрагора – в русских травниках адамова голова, сонное зелье.

Маркер – лицо, прислуживающее при бильярде и ведущее счет во время игры.

Марья, Мария Египетская – христианская святая, день памяти которой отмечался церковью 1 апреля по ст. ст.

Масляна – масленица, языческий праздник проводов весны, приуроченный христианской церковью к неделе перед великим постом.

Мат – беда, конец.

Матица – осевая балка, скрепляющая стены, на нее кладут потолок.

Матка, матица – средняя потолочная балка в избе.

Маяк – прасол, перекупщик, скупавший по деревням лен, холсты и прочее для перепродажи на торгах.

Медведно – выделанные медвежьи шкуры, служили полостью в санях.

Меженина – недостаток чего-либо (чаще всего – хлеба из-за засухи или неурожая).

Меженный (межоный) – длинный, долгий, летний.

Межень – средний уровень воды, какой устанавливается после половодья (в июне -до жары и засухи).

Межситка – простая мука, остающаяся после промалывания пшеничных зерен.

Меледа – кедровые орехи.

Ментор – воспитатель, наставник (по имени воспитателя Телемака, сына Одиссея, в гомеровской поэме «Одиссея»).

Мережа – рыболовная сеть, натянутая на обруч.

Мерник – ведро или ковш известного объема; обычно в них сытили меды.

Месячина – продовольственный паек, который помещик помесячно выдавал крестьянину.

Метафразис – переложение, иносказание.

Мзда – награда, вознаграждение, плата, возмездие, барыш, корысть, прибыток.

Миндери – жесткие тюфяки или подушки, набитые мочалом или волосом.

Мир – сельское общество.

Мирской – сделанный, приготовленный сообща, «всем миром».

Миткалевый – сделанный из миткаля (хлопчатобумажной материи типа ситца).

Михирь – мужской половой орган.

Мнить – думать, считать.

Молодик – молодой месяц.

Молодуха – молодая жена, невестка.

Монисто – ожерелье из бус или монет («вздержка»), одевалось на шею.

Морда – плетенка из лозы.

Морок – (морока) – облако, туча.

Мотовило – орудие на которое наматывают нитки, пряжу с веретена.

Мотушка – моток пряжи, катушка с намотанной пряжей.

Моченец – вымоченная в воде конопля.

Мошна – мешок для хранения денег, кошелек, символ богатства.

Муравленный – покрытый глазурью.

Мусье (мосье) – (искаж. франц. monsieur) – форма вежливого упоминания или обращения при фамилии или звании; здесь: воспитатель, гувернер (обычно о французе).

Мутовка – палка с сучками на конце для взбалтывания чего-либо.

Мушорма, мушерма – братина с носком и с рукояткой.

Мялица – мялка, снаряд, которым мнут лен и коноплю, очищая волокна от кострицы.

Наветки – клевета, наговор, намек.

Нагольные шубы – не покрытые тканью, состоящие из одного меха.

Надолба – столбик, тумба, вкопанные в землю.

Назола – тоска, грусть, досада, огорчение.

Накопыльник – продольный брус у саней, в который вставлены верхние концы копыльев (см. копыл)

Наперсники – друзья и доверенные лица, те, кому поверяют сокровенные мысли и тайны.

Напредки – вперед, в будущем.

Напуски – брань, нападки.

Нареченная – здесь: объявленная, признанная невеста.

Наст – подмороженный крепкий слой снега; лед при первых морозах у берегов рек, озер.

Настить – стелить холсты для отбелки.

Натекать – набежать, набегать.

Нать – надо (сокращенное от «надеть» – надобно).

Натяться – наткнуться, напасть.

Наузы – гадальные книги: это слово обозначало такж и завороженный от исчистой силы амулет.

Начальник – основоположник, зачинатель.

Наямиться – напастись припасов на большой расход.

Небоже, небога – нищий, убогий.

Небылые слова – напраслина, ложь.

Необлыжный – настоящий, неложный.

Неудольный – неодолимый; обделенный, несчастный.

Нехристь – недоброжелательное обозначение нехристианина, неправославного; басурман.

Ниже – и не, отнюдь не, также не.

Никола-зимний – праздник в честь христианского святого Николая-угодника (6 декабря по ст. ст.). Никола-летний – 9 мая по ст. ст.

Новина – крестьянский сотканный холст; суровая небеленая холстина; зерно нового урожая.

Новина – хлеб, а также любые продукты и изделия из первого урожая.

Ногавицы – узкие брюки или род обуви, сшитой наподобие голенишь обычно ярко раскрашенные.

Ноугородки золочены – серебряный новгородский рубль по стоимости и весу был в то время вдвое дороже московского.

Ночвы – неглубокое деревянное корыто.

Ночесь – прошлой ночью.

Нравный – сердитый, с крутым нравом.

Нужа – бедность, крайность, недостаток.

Обабок – гриб, подберезовик.

Обаять (обаить) – оговорить, сглазить.

Обельный – крестьянин, освобожденный от податей и повинностей.

Обер-секретарь – старший секретарь в Синоде или правительствующем сенате. В речи Пугачева – о его секретаре, писаре (и о нем же, – в ироническом употреблении, в повествовании Гринева).

Обжирство – обжорство, чревоугодие.

Обильность – богатство, сокровища.

Обиход – привычный, установленный уклад жизни.

Облоухий – долгоухий, ушастый, длинноухий.

Обмежа – полоса вдоль межи (см. умежье)

Оборы – веревки, завязки у лаптей.

Образа – обида, оскорбление, недовольство.

Обрядня – женская работа в избе по хозяйству, наведение порядка в избе, сам порядок.

Ов, ова, ово – этот, эта, это; тот, та, то.

Овощи – все вообще плоды: и овощи, и фрукты.

Однолична – одинакова, неизменна, такова же.

Однорядка – старинная верхняя мужская одежда.

Одонье, одонок – круглая, с острой вершиной, кладь хлеба в снопах или круглый стог сена.

Одры страдные – рабочие повозки со скамьями.

Ожерелье – пристяжной вышитый стоячий воротник рубахи или зипуна.

Оказия – удобный случай; возможность с кем-либо или чем-либо доставить письмо, посылку и т. п.

Окрутить – одеть; нарядить (молодую после венца в женскую одежду); обвенчать.

Ометюк – обметенный край платья или покрывала.

Омшаник – уконопаченный махом сруб для зимовки пчел.

Онучи – обмотки для ноги под сапог или лапоть, портянка.

Опара – заправленное дрожжами или закваской забродившее тесто.

Опашница – короткая мантия свободного покроя из богатой ткани.

Опорки – обувь, сделанная из старых сапог, у которых отрезаны голенища; остатки стоптанной и изодранной обуви.

Опорки – рванные сапоги.

Опресноки – пресные хлебцы, употребляемые в церковном ритуале.

Опричнина – при Иване Грозном часть государства, управляемая непосредственно царем.

Оргия – пиршество, сопровождающееся безудержным разгулом и распутством.

Оселок – точильный камень.

Осминник – восьмая часть, доля земли хлеба.

Основа – продольные нитки ткани при тканье на кроснах (см. уток).

Остуда – неприятность, обида, оскорбление, стыд, досада, охлаждение, гнев, размолвка.

Отава – трава, выросшая после укоса; свежая трава, выросшая в тот же год на месте скошенной.

Отзимок, отзимье – поздяя холодная весна.

Отнележе – с тех пор как.

Оттопок – стоптанный, изношенный башмак.

Отщетиться – потерпеть, лишиться, утратить.

Отъезжий рубль – заработанный в отхожем промысле, на стороне.

Охабень, охобень – распашное платье из шелка или легкого сукна с ожерельем и с нечетным числом пуговиц; охабнем назывался также тяжелый плащ внакидку на ферязь.

Охлябь – езда верхом на лошади без седла.

Оход – желание, охота.

Охуд – осуждение, хула.

Очеп – шест, прикрепляемый к потолку в избе, на котором подвешивалась колыбель.

Очная ставка – одновременный перекрестный допрос двух или нескольких лиц, привлекающихся по одному делу.

Ошурки – вытопки сала, остатки, подонки.

Паголенки – чулок без ступни, охватывающий только голень ноги.

Пажить – пастбище, место выгона скота.

Паки – вновь, опять.

Паленица – богатырь, наездник; женщина – воительница, богатырша.

Панагия – нагрудное украшение с изображением Богородицы.

Парапет – прикрытие, защищающее от поражения пулями, бруствер.

Пароль – секретное, условленное слово или фраза; применяется для опознавания своих людей на военной службе или в конспиративных организациях.

Паска – пасха, христианский весенний праздник в честь воскресения Иисуса Христа.

Пасма – моток льняных или пеньковых ниток.

Паспорт (пашпорт) – свидетельство, письменный вид (документ) для свободного прохода или проезда.

Пастырь – пастух; священник, руководитель паствы.

Патока белая – самотеком стекающая с медовых сотов «медовая слеза» – чистый свежий мед.

Пахва – седельный ремень с кольцом, в которое продевается хвост лошади, чтобы седло не сползало на шею.

Паче – усилительное слово; тем паче – тем более.

Пельчатый – с бахромой.

Пенковая трубка – трубка, сделанная из пенки, особого легкого огнестойкого минерала.

Пенья – пеня, выговор, упрек, пенять – сетовать, укорять.

Перевара сыченая – пиво и мед домашнего изготовления.

Перевык – отставанье от прежних привычек, приобретение новых.

Перевясло – сказка, пучок, жгут из крученной соломы для перевязки снопов.

Перелог – запущенное пахотное место.

Перемена – смена блюд в обед или на пиру.

Перепечи – ритуальные угощения на свадьбе – всякого рода печение.

Персона – особа, лицо; изображение особы.

Персть – прах, пыль.

Пест – толкач для растирания чего-либо в ступе.

Пестрец – род гриба; рыба.

Пестун – лицо, заботящееся о ком-нибудь, опекающее кого-нибудь, заботливый воспитатель.

Петр – христианский апостол, дни его отмечали 21 декабря и 16 января по ст. ст.: Петр-полукорм (полвина зимы, половина корма).

Петровки, Петров день, Петр и Павел – христианский праздник в честь апостолов Петра и Павла (29 июня по ст. ст.).

Пищаль – старинное огневое оружие: пушка, длинное тяжелое ружье.

Пласти – пластовые куски рыбы, вычищенные и высушенные.

Платать одежду – чинить, латать, класть заплатки.

Плюсеное – грязное, заброшенное, всякая «дрянь».

Повадка – поблажка, потачка, привычка к чему-либо.

Повадно – привычно, легко, приятно.

Повалушка – общая холодная летняя спальня.

Поверстаться – сравняться, поровняться.

Поветь – крыша над скотным двором, также настил над скотным двором, где хранили сено, крытый теплый двор.

Повивальная бабушка – женщина, оказывающая акушерскую помощь при родах.

Повивка – обмотка, обвивка.

Повой – повойник, головной убор, шапочка из ткани замужних женщин; обряд повивания невесты во время которого на нее надевают повойник.

Погост – сельское кладбище, церковь с кладбищем, земельным участком и домами притча.

Погребец – дорожный ларец с отдельным местом для посуды.

Погутка – прибаутка, побаска.

Подвох – злонамерное действие с целью подвести кого-то.

Поджид – ожидание, от слова «поджидание».

Подклеть – помещение в фундаменте дома, служившее для разных хозяйственных нужд.

Подоплека – подбой у крестьянской рубахи, от плеч по спине и груди.

Подреза – «сани с подрезами» – с окованным санным полозом.

Поезд – поезжане на свадьбе (седячие – также свидетели на свадьбе, но с другой стороны – жениха или невесты).

Пожитки – мелкое имущество, вещи.

Пожня – луг, покос; нива, засеянная пашня.

Позорище – зрелище, представление.

Покляпло – наклонилось к земле.

Покров – христианский осенний праздник в честь богородицы (1 октября по ст. ст.).

Покуть – передний угол; почетное место за столом и на пиру.

Полати – деревянный настил в избе для спанья. Устраивается под потолком от печи до наружной стены.

Полба – культурный злак, разновидность пшеницы.

Полица – пола, нижняя часть одежды.

Полтевое мясо (от полть, полотки) – разделанная вдоль на две части тушка птицы.

Полтина – старинная монета достоинством в пятьдесят копеек или сумма в пятьдесят копеек.

Полушка – старинная монета достоинством в четверть копейки.

Польга, польза – льгота, облегчение, прибыль, нажива.

Помин – поминовенье, воспоминанье.

Понева, понява, понявка – шерстяная, тканная в полоску женская юбка.

Попелуйник (попелуйница) – от «попел»: пепел, зола.

Порато – сильно, быстро.

Порный – сильный, здоровый; взрослый.

Порода – происхождение (знатное).

Пороша – падающий ровно снег; слой только что выпавшего снега.

Посад – настил в один ряд снопов на току.

Посаженый отец – лицо, замещающее отца жениха или невесты на свадьбе.

Посконь – конопля; домотканый холст из конопли.

Поскотина – выгон, пастбище.

Послежде – после того как.

Постав – ткацкий стан, на котором ткут законченный кусок сукна или холста.

Постать – полоса, поле; делянка, участок поля, занимаемый жницами.

Постолы – легкая обувь из сырой кожи; один или несколько кусков кожи стянуты вокруг ступни шнурком.

Постоялый двор – помещение для ночлега, с двором для лошадей и экипажей проезжих.

Посул – обещание, обет, данное слово.

Потворные бабы – колдуньи.

Потка – пичужка, пташка, маленькая птичка.

Похва – подхвостник у лошади.

Похлебство – лесть, угодливость.

Поярковый – шерстяной, сделанный из поярка, шерсти ярка, овцы первой осени.

Поярчатый – из шерсти первой стрижки ягненка.

Правеж – взыскание долга, денег в старинном судопроизводстве с истязанием несостоятельного должника, от «править» – взыскивать, взимать; буквально – «выколачивание» долга.

Право – справедливо, верно.

Прапорщик – младший офицерский чин в армии.

Прелесть – обман, соблазн, коварство.

Преснец – пресный хлеб.

Приблюдено – приготовлено, запасено, от «блюсти» – соблюдать, хранить, беречь.

Приборы – наряды, украшения.

Приволока (собирательно) – богатый праздничный наряд.

Прикалиток – калитка, дверь во двор для пешего прохожего, рядом с воротами.

Прилука – приманка, прикормка.

Примолвка – присказка, побасенка, речь, слово.

Присошка – подборка под сохой.

Присяжный – присягнувший кому-нибудь, обязанный присягой.

Притвор – от «притворять» квашню: дав закиснуть тесту, прибавить муки и воды и месить.

Притомный – свидетель, очевидец.

Притча – рассказ в иносказательной форме; непонятное, труднообъяснимое явление, пословица.

Причелина – висячие резные доски, покрывающие торцы бревен у сруба и по краям кровли (от чело – лицо).

Прованское масло – оливковое масло, употребляемое в пищу.

Проголосная (песня) – протяжная, заунывная.

Пролетье – начало лета, июнь, пора до петровок.

Промысл – предначертание, попечение, мысль.

Протекция – покровительство, защита.

Противно – противоположно, наоборот.

Прохлады – удовольствия, наслаждения.

Прутовая рыба – вычищенная, слегка просоленная и затем провяленная на прутьях рыба высших сортов.

Прядать – прыгать, скакать, отскакивать в сторону.

Пряженец – лепешка, оладья на масле; блин из черной муки, с маслом.

Пряженица – яичница на сковородке.

Прясло – часть изгороди от столба до столба; приспособление из продольных жердей на столбах для сушки сена.

Пуд – мера веса, равная 16,3 килограмма.

Пунш – напиток, приготовлявшийся из рома или виноградной водки, разведенных горячей водой и приправленных сахаром.

Путина – время, в течение которого производится лов рыбы.

Пядень – пядь, мера дины, равная ¼ аршина, или 0,178 метра.

Пяльцы – рамка для натягивания ткани, по которой шьют или вышивают.

Пята – петля двери.

Пятница, Параскева-пятница – христианская святая, день которой отмечался 14 октября по ст. ст.

Пятью – пять раз.

Радеть – стараться, заботиться, оказывать содействие. Разболокаться – раздеваться.

Радуница – день поминовения умерших на первой неделе после пасхи.

Раменье – большой дремучий лес, окружающий поле; опушка леса.

Рамон масло – аптечная (римская) ромашка

Раскат – гладкое место, по которому удобно катиться; помост, на котором ставились пушки на крепостных стенах.

Распятие – здесь: крест с изображением распятого Христа.

Расшиперить – растопырить, раскорячить, расколоть оскалить зубы.

Ратай – крестьянин, пахарь.

Ратин – шерстяная ткань с завитым ворсом для верхней одежды.

Рачитель – тот, кто заботится, печется о ком- или чем-либо.

Рвина – ров, канава, яма, овраг.

Рдеть – краснеть, стыдиться.

Редут – полевое укрепление в виде многоугольника с наружным валом и рвом.

Реестр – роспись, перечень.

Рель – мачта, виселица.

Ретивый, ретливый – о сердце: горячее, сердитое.

Рещи – сказать, изречь.

Рига – постройка обычно на краю деревни для сушки хлеба; сарай для сушки снопов и молотьбы.

Роброн – парадное женское платье с широкой юбкой на каркасе.

Рогатка – продольный брус на крестообразно врубленных кольях, используемый для заграждения пути.

Рожон – острый кол, укрепленный в наклонном положении.

Розно – отдельно, врозь.

Росстань – перекресток, пересечение дорог, где прощаются разлучаются, расстаются.

Рост – процент за денежную ссуду (отсюда – ростовщик).

Рубель – деревянный брусок с ручкой и поперечными желобками для прокатывания (глажения) белья.

Рукава – верхняя, обычно украшенная часть рубахи.

Рукавицы – дорожные муфты.

Рупос – хлам, отрепье, всякий мусор.

Рушать – резать, разрушать.

Рыть – бросать, кидать.

Ряда (рада) – условия, договор, подряд, сделка при покупке найме, поставках и пр.

Рядно – толстый холст из грубой пряжи, подстилка из такого холста.

Рядович – простой, рядовой человек, от слова «ряд»; сосед – в деревне.

Саадак – расшитый чехол для лука и стрел.

Садовина – все, что растет в саду: ягоды, фрукты.

Саженье – нанизанное камнями головное украшение или камешки на ожерелье «низанье»), пришитые на картон: ожерелье крепилось к платью с помощью мутовоза.

Сайдак – оружие, состоящее из лука со стрелами.

Сало – мелкие пластинки, кусочки льда на поверхности воды перед ледоставом.

Сан – облачение, соответствующее положению человека.

Сандрик – можжевеловая смола.

Сарафан – длинная нарядная мужская одежда.

Сарынь – толпа, ватага, сброд.

Сатисфакция – удовлетворение за обиду (обычно в форме дуэчи, поединка).

Сбой – заминка в беге.

Сбойливый – крепко сложенный, ладный.

Свекор – отец мужа.

Сверстать – уравнять одно с другим.

Сверстный человек – назначенный для данного дела.

Светец – подставка, держалка для лучины.

Светлица – чистая, светлая комната.

Свитка – верхняя длинная одежда (обычно у украинцев).

Свороб – зуд на коже.

Свояченица – сестра жены.

Святитель – священноначальник (архиерей, епископ).

Сгибень – пирог, тесто, согнутое пополам.

Севня – лукошко с зерном, которое сеятель носит через плечо.

Седмица – семь дней, неделя.

Секундант – свидетель-посредник, сопровождающий каждого из участников дуэли.

Семеюшка – муж, жена (в похоронных причитаниях).

Семина – семь дней, неделя.

Сени – крытая галерея, парадная терраса верхнего этажа дома.

Сержант – воинское звание младшего командного состава в армии; лицо, носящее это звание.

Сермяга – грубое сукно.

Сивер, сиверко – север, северный ветер.

Сикурс – помощь, поддержка в военных действиях.

Сир – сиротливый, бедный.

Сиречь – то есть.

Скало, скал, скалка – круглый деревянный валик для катанья белья или раскатывания теста.

Скалы, скалва – весы.

Скородить – бороновать; волочить что-либо по земле; гнуть, сводить, сгибать.

Скрания – вески, щеки.

Скрута – древнерусский сорт наливных яблочек, позже – один из самых дешевых сортов яблок.

Скрута ження – крута, набор нарядной одежды, обычно женской.

Скучиться – собраться в кучу, в одно место.

Слично – достойно, прилично, соответствующе.

Служивый солдат – военнослужащий.

Смолочи заячьи – вымя: в позднейших источниках так называют обычно коровье вымя.

Смород – смрад, вонь.

Смотритель – официальное должностное лицо, которому поручено наблюдение над кем-нибудь или чем-нибудь.

Смычина – суковатая, крепкая палка, идущая на борону.

Снет, снеток – сушеная рыба вандыш.

Собина, собь – имущество, достояние, пожитки.

Содом – беспорядок, шум, суматоха.

Сокотать – стрекотать, кричать по-сорочьи; переносн.: болтать без умолку.

Солод – бродильный продукт из проросших зерен.

Сорок мучеников – день памяти христианских Севастийских мучеников, отмечался 9 марта по ст. ст.

Соцкий – сотский, крестьянин, избиравшийся для исполнения полицейских функций в деревне.

Сочень – пресные тонкие лепешки, жаренные на растительном масле (соке): конопляном или льняном.

Сочни, соцни – тонкие пресные лепешки из муки, начиненные кашей или творогом.

Спас – христианский праздник преображения в честь Иисуса Христа. В народе праздновался три раза: 1, 6 и 16 августа по ст. ст.

Спицы – деревянные гвозди в стене.

Спорина – рост, изобилие, прибыль.

Спорки (поротье) – распоротые части одежды, тряпье.

Спорый – прочный, выгодный (о работе, деятельности); энергичный, деловой (о человеке).

Спорынья – быстрота, торопливость в работе; сорняк во ржи.

Спорядный – сосед, односельчанин (от «ряд» – улица).

Сретенье – христианский праздник в честь Христа (2 февраля по ст. ст.).

Среча – нежелательная встреча.

Ставец – большая чашка, миска.

Ставец – небольшой приделанный к стене шкафчик для посуды; деревянный или глиняный сосуд с крышкой.

Стайка – стойло, скотный двор, загон, отгороженное место для скота.

Стамовик, становик – изгородь из мелкого леса.

Станица неудольная – дети покойного.

Становой – становой пристав, в дореволюционной России – полицейский чиновник, начальник полицейского управления в уезде.

Стапешки – жаренные на масле ломтики калача.

Староста – в дореволюционной России выборное или назначаемое должностное лицо, выполнявшее административно-полицейские обязанности в сельской общине.

Старшина – выборное или назначенное лицо, руководящее делами какого либо сообщества.

Стезя – дорога, путь.

Стихарь – одежда священнослужителя, прямая, длинная, с широкими рукавами.

Стлище – место, где расстилают лен или конопель для вялки, просушки или холст для отбелки.

Столчак – стольчак, стульчак.

Странный – странствующий человек, странник.

Страстная неделя – неделя перед пасхой.

Стрелки громные и топорки – сплавленный молнией песок или камень метеоритного происхождения; служили для лечебного «сливания вод».

Стремянный – слуга, находящийся во время псовой охоты при господине и наблюдающий за его сворой.

Стреха – нижний, свисающий край крыши деревянного дома, избы.

Стяг – шест, жердь; флаг, знамя; мясная очищенная туша без головы и ног.

Стяжье – жерди, слеги, толстые палки для укрепления стога или воза с сеном.

Суволока – плохая посконь, брошенная в поле, всякий бурьян, сорная трава; народ, сброд.

Судно – посудина, сосуд, корабль.

Суженая – предназначенная судьбой в жены кому-нибудь.

Суколено – коленце в стебле.

Сукрой – ломоть хлеба во всю ковригу.

Супостат – противник, враг.

Сурово, суровье – ткань без окраски, преимущественно холст.

Сурьма – черная краска; сурьмить брови – красить сурьмой.

Сусек – отсек или ларь в амбаре, где хранится зерно.

Суслон – составленные на ниве для просушки снопы, укрытые верхним снопом.

Сухоросо – без росы, засушливо.

Существенность – действительность, окружающий мир.

Сущи, сущь, сушик – сушеная мелкая рыбешка, не обязательно снеток.

Схима – высшая степень монашества в православной церкви, налагающая сааме строгие правила.

Съезжий двор – полицейский участок.

Сыта – заведенный на солоде мед, мед сыченый.

Сыта – медовый взвар; вода, подслащенная медом.

Сычка – самка сыча (совы). Сычи весной много кричат. Переносное значение: крикливая женщина.

Тавранчуг (тавранчус) – похлебка из разных сортов рыбы.

Таган – железная с ножками подставка под кухонную посуду.

Таже – затем, потом.

Талан – судьба, удача, счастье.

Талина – талая земля, проталина.

Таможенный – служащий в таможне.

Таможня – место на границе, учрежденное для осмотра привозимых и вывозимых товаров и для сбора с них пошлины.

Татарские шаровары – длинные широкие штаны, собранные у щиколоток.

Тафта – гладкая и тонкая шелковая ткань восточного происхождения.

Тафтяный – сделанный из тафты.

Творец – бог, автор.

Телогрея или душегрея – легкое нарядное женское платье, которое носили поверх сарафана.

Тенёта – сеть для ловли зверей, паутина.

Тенетник – паутина; паук.

Терлик – род кафтана до пят, с короткими рукавами и с перехватом в талии, с застежкой на груди.

Тесмяный – сделанный из тесьмы.

Тиун – приказчик, управляющий.

Толчея – мельница, где обдирали шелуху с зерна.

Тоня – рыбная ловля; одна закидка невода; место, где ловят рыбу.

Тороват – щедрый, приветливый.

Торок – порыв ветра, шквал.

Торока (тороки) – ремни позади седла для привязывания к нему груза, дорожного мешка.

Тороком – битой, торной дорогой.

Торопеть – быть робким, пугливым.

Торочки – выпушки, оторочка.

Трактир – гостиница с рестораном; ресторан.

Требник – богослужебная книга.

Трензель – металлическая цепочка для удержания мундштука во рту лошади, использовался как своеобразный музыкальный инструмент.

Треноги – путы, которыми стреноживают лошадь.

Троеденная – триединое божество (отец, сын, дух святой).

Трожды, трожжи – трижды.

Трясца, трясотье – лихорадка, трясучка.

Туга – печаль, скорбь, тоска.

Туес – роде ведерка из бересты, с крышкой.

Тукмачи – гороховая лапша.

Тулуп – долгополая меховая шуба (чаще овчинная, заячья), обычно не крытая сукном.

Турецкая сабля – военное ручное оружие, несколько выгнутой формы, с рукояткой и острием.

Тщивый – щедрый, усердный, заботливый.

Тын – высокий забор из заостренных кольев.

Тьма, тма – десять тысяч.

Тюлелей – тюлевая оборка.

Тюря – кушанье; хлеб, крошенный в квас, воду, молоко.

Тябло – кивот, полка для икон.

Тяжа, тяжба – судебное дело.

Убо – ибо, так как, поэтому.

Убогий – бедный, неимущий, нищий.

Уброд – рыхлый глубокий снег.

Убрус – нарядный головной убор, свадебная фата.

Убрус – тонкое полотно, полотенце.

Ужинистый хлеб – добрый, обильный ужином, соломой, числом снопов.

Укора (укор) – упрек, порицание; укоризна.

Укрута (см. крути, округа) – праздничная одежда.

Уложенье – свод, собрание законов.

Умежек – умежье, полоса вдоль межи (см. обмежа).

Умежениться (о воде) – прийти в межень, в обычное, среднее состояние, количество.

Умет – постоялый двор.

Уповод – срок, определенный период времени от двух до четырех часов; время работы за один прием до отдыха и еды, время проезда без кормежки лошадей.

Урядник – унтер-офицерский чин в казачьих войсках.

Усечки – тонкая дрань, оставшаяся после плотничьих работ.

Усовники – лечебные книги с рекомендациями против болезней, сопровождающихся внутренним воспалением (усовье – колотье, боль под ложечкой).

Устав– порядок, обычай.

Усчина – грубое полотно.

Утлый – ветхий, худой, дырявый.

Уток – поперечные нити ткани (см. основа).

Уторы – нарезка внутренней поверхности деревянного сосуда у того края, где ребром вставляется дно.

Ухитить – уконопатить махом, приготовить к зиме.

Ухитить – устроить, уладить, укрепить.

Фамилия – здесь: род, ряд поколений, имеющий одного предка.

Фата – покров из легкой прозрачпои ткани: большой четырехугольный платок.

Фельдмаршал – точнее, генерал-фельдмаршал – высший чин (1-го класса) в сухопутных войсках.

Ферязи – верхняя одежда без пояса и воротника с длиннымн рукавами, распашная с рядом пуговиц.

Ферязь – мужское долгое платье с длинными рукавами, без воротника; женское платье, праздничный сарафан.

Флигель – небольшое строение, находящееся в стороне от главного дома.

Фомин понедельник – понедельник на второй неделе после пасхи.

Форпост – передовой пост охраняющих частей; укрепленный пункт на границе.

Фразис – фраза, выражение.

Фряжские вина – франкские, т. е. всякие заморские виноградные вина.

Фуфайка – короткая одежда в виде рубашки или душегрейки, надеваемая для тепла.

Хайка – осуждение, порицание – от слова «хаять», осуждать, порицать.

Хвальный – достойный похвал.

Хвилый – слабый, хилый.

Хлопчатая бумага – волна хлопка, вата.

Холоп – крепостной слуга; человек раболепный.

Холуй – подхалим, низкопоклонник.

Хохолки, хохоль, хохлики, хохолковые – народные названия мелкого ерша, обычно сушеного: вообще всякая рыбешка, которую продавали не на вес, а мерками

Целовальник (цаловальник) – продавец вина в питейных домах, кабаках.

Цеп – молотило, длинная палка держала, короткая – било, соединены ремнем.

Циновка – плотная плетеная рогожа из сученых мочал, соломы, тростника и т. п.

Чало – чаялось, казалось.

Чаятельно – вероятно, по-видимому.

Чело – передняя часть русской печи.

Чело печное – вход в печь.

Челобитье – письменное прошение.

Черевья шапка – пошитая из меха взятого от брюха животного.

Черемный – красный, рыжий.

Чернец, черница – монах, монашенка.

Черносошный – государственный крестьянин, плативший дань, подать с сохи.

Черностоп – осенние холода без снега.

Четверик – старая русская мера или предмет, содержащие 4 какие-нибудь единицы (напр., куль в 4 пуда).

Четыги, чедыги, чеготья – мягкие кожаные (сафьяновые) или матерчатые чулки с подошвой из нескольких слоев кожи, на которые затем надевались башмаки.

Чехол – собирательное название всякого покрывала, в данном случае – халат.

Чин – правильный порядок службы или действия: лицо, его исполняющее.

Чресла – бедра, поясница, стан.

Чтительный – уважаемый, почитаемый.

Чуваши – древнейшие обитатели среднего Поволжья; формирование чувашского народа происходило на занимаемой им в настоящее время территории, в результате сложного процесса ассимиляции местных племен булгарами и родственными им сувазами.

Чуйка – длинный суконный кафтан.

Чумичка – уполовник, переносн. значение: неопрятная женщина.

Чюмички – кухонные ковши с длинной ручкой.

Шабала, шебала – баклуша, осиновый чурбан, из которого точат деревянную посуду.

Шабур – сермяжина, домотканая оджда из грубого домотканого материала; плохая, грубая одежда.

Шайка – скопище людей, ватага; деревянная посудина с ручкой для зачерпываняя и носки воды.

Шалыга (шелыга) – плетеный мяч; деревянный шар; плеть, кнут, погонялка.

Шаль – шалость, баловство, от слова «шалить».

Шаньга – ватрушка, сочень, простая лепешка.

Шафран – в Домострое обозначает всякую вообще пряность.

Шеломчатый – с выпуклой шляпкой.

Шерстобит – тот, кто бьет, треплет, пушит шерсть.

Шестная говядина – то есть вяленная на шестах.

Шесток – площадка перед устьем русской печи.

Шестокрыл – таблицы для гадания но знакам Зодиака и по звездам.

Шехонская осетрина – выловленная в Шексне.

Шипок, шипковый – роза, розовый.

Ширинка – женский носовой или шейный платок, расшитый, иногда с кисточками.

Ширинка – полотенце, полотнище, кусок ткани во всю ширину.

Шишки – сладкие булочки или печенье круглой формы.

Шолом – крыша; навес, крыша на столбах.

Шолуди – сыпь по телу, струпья, короста.

Шпага – оружие, состоящее из прямого клинка и эфеса.

Штоф – стеклянный четырехугольный сосуд с коротким горлом; мера, содержащая в себе кружку, или восьмую часть ведра.

Шубка женская – покроем напоминала сорочку до пят, без разреза на полы.

Щедровитый – рябой, от слова «щедрина» (или «шадрина») – следы от оспы на лице.

Щепа – деревянная посуда.

Щи двои – вообще похлебка, всякий суп с приправами, но без мяса, дичи или рыбы.

Щи кислые – овощной напиток вроде кваса, который можно было заправлять крупой или овощами.

Элегия – род стихотворения, в котором выражается грустное или меланхолическое чувство.

Эпитафия – надпись на надгробном памятнике.

Эпитимия – духовное наказание (пост, длительные молитвы и т. д.).

Эскадрон – часть или отряд конного полка.

Эфесиянцы – жители Эфеса.

Юже – что, которую.

Юр – высокое место.

Яглы – общее название некоторых крупяных продуктов, получаемых из остролистных растений, например – просо (ягль – ячная крупа).

Ядение – еда, пища, процесс еды.

Яже – что, которая.

Язык– народ, племя.

Якши (тат.) – хорошо, ладно.

Ялая, яловая – бесплодная (о скоте).

Яловая – нетелившаяся корова.

Ямщик – казенный крестьянин, для которого подушная подать была заменена ездой на своих лошадях по почтовым трактам.

Япанча – накидка, широкий плащ, длинное верхнее платье без рукавов.

Яровчаты – из явора, постоянный эпитет для гуслей.

Ярые зайцы – белые, весенние.

Ярь, ярица – яровой хлеб.

Поделиться ссылкой на выделенное

Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»

Видео:СТАРИННЫЕ РУССКИЕ СЛОВА❗ ОТВЕТИТ ВЕРНО ТОЛЬКО ЗНАТОК РУССКОГО ЯЗЫКА❗❗❗ тест №2 #старорусские_словаСкачать

Сборник старорусских слов

Устаревшие древнерусские слова и их значения. Забытые, малопонятные слова на древнеславянском языке, которые использовались в обиходе народов и племен проживавших на территории Древней Руси. По официальным данным период времени их использования берет начало с упоминаний о Руси, с седьмого — восьмого века (VII — VIII) нашей эры и вышли из обихода в Имперской России.

Слова вышедшие из употребления и замененные синонимами называются Архаизмами.

Более полный словарь можно скачать или прочитать в формате PDF по ссылке.

Видео:ТОП-30 русских слов, которые говорят НЕПРАВИЛЬНОСкачать

Орфоэпический словарь онлайн
Правильные ударения в словах русского языка

Орфоэпия – совокупность правил устной речи, определяющих правильное произношение слов (от древнегреческого ὀρθός [орфос] «правильный» и ἔπος [эпос] «речь»).

Приведённый ниже список содержит слова русского языка, которые вызывают затруднения и ошибки при постановке правильного ударения, их произношении или написании.

За базовый нормативный источник принят (т. н. «последний из бесспорных») словарь пoд редакцией Р. И. Аванеcoва. Для демонстрации динамики орфоэпических и орфографических норм русского языка приводятся изменения, прибавления и разночтения из изданий русских словарей разных лет.

Для указания особенностей произношения в квадратных скобках [. ] приводится транскрипция слова (его части).

На странице отражена нормативная орфоэпия, представляющая литературную норму современного русского языка. Дополнительные сведения о допустимых вариантах ударения, произношения или написания слов смотрите в отсканированных бумажных словарях:

🎦 Видео

25 СТАРОРУССКИХ СЛОВ. Выявляем САМЫХ грамотных. Познавательный тест№1 #старорусские_слова #викторинаСкачать

23 ЗАБЫТЫХ СЛОВА РУССКОГО ЯЗЫКА! ТЕСТ ДЛЯ НАСТОЯЩЕГО ИНТЕЛЛЕКТУАЛА! #test #старыеслова #русскийязыкСкачать

Как ставить ударение в словах? 5 способов постановки ударенияСкачать

Почему русское ударение такое сложное?Скачать

Как запомнить ударения за 1,5 минуты | ЕГЭ русский языкСкачать

Ударения в словах #произношение #русскийязык #ударение #упражнениеСкачать

Читаем по-русски вместе. ТЕКСТ С УДАРЕНИЕМ.Скачать

Как запомнить сложные ударения? | Оксана КудлайСкачать

Видеоурок по русскому языку "Устаревшие слова"Скачать

5 слов которые русские произносят неправильно. KORNEY MIXСкачать

ЧТО ОЗНАЧАЮТ ЭТИ 12 УСТАРЕВШИХ СЛОВ? ЗНАЕТЕ? ТЕСТ №5 #старыеслова #старорусскиесловаСкачать

Устаревшие слова: архаизмы и историзмыСкачать

Ударения на ЕГЭ: разбор 4 задания за 10 минутСкачать

4 слова, которых нет в русском языке #русскийязык #слова #правило #правописаниеСкачать