Закон о передвижении ударения фортунатова соссюра

Видео:3.3. Знак. Теория Ф. де Соссюра.Скачать

Лингвистический энциклопедический словарь

Видео:Лингвистическая концепция Фердинанда де СоссюраСкачать

Фортуна́това — Соссю́ра зако́н —

закон продвижения ударения, по-разному (и на основании разных теоретических пред­по­сы­лок) сформу­ли­ро­ван­ный в 90‑х гг. 19 в. по отношению к балтийским и славянским языкам Ф. Ф. Фортунатовым и по отношению к балтийским языкам Ф. де Соссюром. Формулировка Фортунатова исходит из созданной им к концу 70‑х гг. 19 в. теории двух видов общеиндоевропейской долготы — длительной и прерывистой: кратким гласным противо­по­став­ля­лись, с одной стороны, долгие длительные гласные и длительные дифтонги и дифтонгические сочетания с долгой неслоговой частью, а с другой стороны — долгие прерывистые гласные и прерывистые дифтонги и дифтонгические сочетания с краткой неслоговой частью. Слоги с длительной долготой были нисходящими в экспира­тор­ном отношении и восходящими (или восходяще-нисходящими) в тоническом отношении; слоги с преры­ви­стой долготой были нисходяще-восходящими. На длительной долготе в древне­гре­че­ском и в обще­сла­вян­ском могло развить­ся восходящее («острое», «акутовое», т. е. сосредоточенное на второй море) ударение, в литов­ском — нисходящее ударение; на прерывистой долготе в древне­гре­че­ском и в обще­сла­вян­ском могло развиться нисходящее («облечённое», «циркумфлексное», т. е. сосредо­то­чен­ное на первой море) ударение, в литовском — восходящее ударение. По формулировке Фортунатова (1895), длительная долгота ещё в литовско-славянском языке переносила на себя ударение с пред­шест­ву­ю­ще­го слога, если последний сам не имел длительной долготы. Так, в русском «борода́» — литовском baṙzdà произошел перенос ударения с основы на окончание, так как основа имела прерывистую долготу, а окончание — длительную, но в рус. «воро́на» — литов. várna ударение сохранилось на основе, так как она имела длительную долготу; в рус. «бо́роду» — литов. bar̃zdą не было переноса ударения, так как окончание винительного падежа имело прерывистую долготу.

Формулировка Соссюра (1896) исходила из его трактовки Лескина закона: в обще­индо­евро­пей­ском праязыке как ударные, так и безударные долгие гласные (и дифтонги) имели либо акутовую, либо циркумфлексную интонацию. В литовском языке ударение регулярно пере­но­си­лось на после­ду­ю­щий слог, когда оно падало на слог с циркумфлексной интонацией, непо­сред­ствен­но после которого нахо­дил­ся слог с акутовой интонацией.

• Фортунатов Ф. Ф., Разбор сочинения Г. К. Ульянова, в кн.: Сборник отделения русского языка и словесности АН, т. 64, СПБ, 1899 (Приложения. Отчёт о присуждении Ломоносовской премии в 1895 г., т. 64, № 11, СПБ, 1897);
• Соссюр Ф. де, Труды по языкознанию, М., 1977.

Видео:Лекция 9 Лингв концепция Ф де Соссюра Семиотика 1Скачать

Закон о передвижении ударения

Видео:Лекция 5. Соссюр, Пирс и МоррисСкачать

Лингвистический энциклопедический словарь

Видео:К чему может привести заключение договора дарения с родственником: разбираем решение судаСкачать

Фортуна́това — Соссю́ра зако́н —

закон продвижения ударения, по-разному (и на основании разных теоретических пред­по­сы­лок) сформу­ли­ро­ван­ный в 90‑х гг. 19 в. по отношению к балтийским и славянским языкам Ф. Ф. Фортунатовым и по отношению к балтийским языкам Ф. де Соссюром. Формулировка Фортунатова исходит из созданной им к концу 70‑х гг. 19 в. теории двух видов общеиндоевропейской долготы — длительной и прерывистой: кратким гласным противо­по­став­ля­лись, с одной стороны, долгие длительные гласные и длительные дифтонги и дифтонгические сочетания с долгой неслоговой частью, а с другой стороны — долгие прерывистые гласные и прерывистые дифтонги и дифтонгические сочетания с краткой неслоговой частью. Слоги с длительной долготой были нисходящими в экспира­тор­ном отношении и восходящими (или восходяще-нисходящими) в тоническом отношении; слоги с преры­ви­стой долготой были нисходяще-восходящими. На длительной долготе в древне­гре­че­ском и в обще­сла­вян­ском могло развить­ся восходящее («острое», «акутовое», т. е. сосредоточенное на второй море) ударение, в литов­ском — нисходящее ударение; на прерывистой долготе в древне­гре­че­ском и в обще­сла­вян­ском могло развиться нисходящее («облечённое», «циркумфлексное», т. е. сосредо­то­чен­ное на первой море) ударение, в литовском — восходящее ударение. По формулировке Фортунатова (1895), длительная долгота ещё в литовско-славянском языке переносила на себя ударение с пред­шест­ву­ю­ще­го слога, если последний сам не имел длительной долготы. Так, в русском «борода́» — литовском baṙzdà произошел перенос ударения с основы на окончание, так как основа имела прерывистую долготу, а окончание — длительную, но в рус. «воро́на» — литов. várna ударение сохранилось на основе, так как она имела длительную долготу; в рус. «бо́роду» — литов. bar̃zdą не было переноса ударения, так как окончание винительного падежа имело прерывистую долготу.

Формулировка Соссюра (1896) исходила из его трактовки Лескина закона: в обще­индо­евро­пей­ском праязыке как ударные, так и безударные долгие гласные (и дифтонги) имели либо акутовую, либо циркумфлексную интонацию. В литовском языке ударение регулярно пере­но­си­лось на после­ду­ю­щий слог, когда оно падало на слог с циркумфлексной интонацией, непо­сред­ствен­но после которого нахо­дил­ся слог с акутовой интонацией.

• Фортунатов Ф. Ф., Разбор сочинения Г. К. Ульянова, в кн.: Сборник отделения русского языка и словесности АН, т. 64, СПБ, 1899 (Приложения. Отчёт о присуждении Ломоносовской премии в 1895 г., т. 64, № 11, СПБ, 1897);
• Соссюр Ф. де, Труды по языкознанию, М., 1977.

Видео:7 2 Теории знакаСкачать

Новые нормы русского языка вступили в силу

С сегодняшнего дня в России действуют новые нормы литературного русского языка. Теперь нельзя обвинить в неграмотности тех, кто подписывает не договОр, а дОговор и пьет КРЕПКОЕ кофе. Такие нормы закреплены в словарях, которые Минобразования и науки утвердило в качестве эталонных.

Подписывать «дОговор» желательно по «средАм». Утром завтракать йогУртом и пить чернОЕ кофе. Все эти слова и словосочетания теперь не должны резать слух, они допустимы в употреблении. Отныне говорить так – норма. В День знаний Министерство образования и науки выпустило на волю ранее считавшиеся верхом безграмотности слова. Вот лишь несколько нововведений.Слово «брачующиеся» – ошибка, правильно говорить «брачащиеся». «Каратэ» нужно писать через «е». Заключать можно, как нравится – и «договОр», и «дОговор». Причём – как по срЕдам, так и по средАм. Ну и уж совсем удивительное – двойное ударение в слове «йОгурт»/»йогУрт». Такие правила определяет список «словарей, грамматик и справочников, содержащих нормы современного русского литературного языка», указанный в приказе Министерства образования, который официально вступает в силу сегодня.

В Минобразования посчитали: слишком много развелось некачественных словарей, и пришла пора отделить зёрна от плевел. Издательствам предложили пройти своего рода аттестацию – сдать справочники на проверку в комиссию, чтобы составить список официальных изданий, к которым можно и нужно обращаться. Таковых получилось четыре. И именно их, как говорится в официальном документе Министерства образования, рекомендуется употреблять «при использовании русского языка как государственного»:

«Орфографический словарь русского языка» Брониславы Букчиной, Инны Сазоновой и Людмилы Чельцовой,
«Грамматический словарь русского языка» под редакцией Андрея Зализняка, «Словарь ударений русского языка» Ирины Резниченко, «Большой фразеологический словарь русского языка» Вероники Телии. Интересно, что все четыре книги напечатаны одним издательством.

В Министерстве в официальном комментарии приказа «Вестям» сегодня деликатно отказали, сказав лишь, что перечень словарей рекомендован чиновникам и якобы не вводит новые правила русского языка. Причем, список этот неокончательный. В итоговом – будет несколько десятков справочников.

Тем временем, в рядах филологов – неразбериха. Непонятно, почему в этот список не попал ни один из словарей, которые до сегодняшнего дня считались эталонными – книги Розенталя, например, или академический справочник Лопатина. Где, кстати, слово «кофе» – все же мужского рода. Однако ряд экспертов ссылается на то, что языковые нормы со временем меняются, и это нормально. Словарь лишь фиксирует то, как принято говорить в данную эпоху. Так, к примеру, в 30-е годы говорили как «мой» так и «моя» такси. И если сейчас всё больше людей говорят «дОговор», или «крепкое кофе», то это входит в норму. Такой точки зрения придерживается один из авторов орфографического словаря из нового списка. Приживутся ли новые словари в госучреждениях? И станет ли их употребление в учебных заведениях обязательным – приказ Министерства не оговаривает.

Интересно, что в этих четырех книгах мы нашли и слово «Интернет», которое отныне нужно писать только с большой буквы (хотя «телефон» или «телевидение» – с маленькой). И уж совсем русское – «файф-о-клок». То есть «у меня не было сегодня файф-о-клока» в значении «я сегодня не полдничал».

Видео:Супер документ, просто бомба!!! Судьи будут в шоке, приставы в ауте!Скачать

Закон о передвижении ударения

Ударение и система фонем

Важнейший общий признак германских языков — динамическое (силовое) ударение на первом (корневом) слоге. В бесприставочных глаголах и именах корневой и первый слоги совпадают. В глаголах и именах с приставками место ударения неодинаково: в приставочных именах существительных и прилагательных ударение падает на первый слог, т.е.приставку, а в приставочных глаголах — на корневой слог: ср. гот. ‘andahafts «ответ» и and’hafjan «отвечать». Одна и та же приставка в зависимостити от места ударения в слове могла иметь разный характер, разные звуковые варианты: более полный — в именных образованиях, в той или иной мере редуцированный — в глаголах. Причина такого различия в ударении, видимо, в разновременности возникновения данных образований. Закрепление сильного динамического ударения на первом слоге оказало значительное влияние на развитие строя германских языков и усилило тенденции, действовавшие уже в период германской языковой общности. Оно выделило главный в смысловом отношении слог и способствовало, вероятно, редукции неударных слогов; в результатете действия законов конца слова долгие гласные сокращались, а краткие ослаблялись и редуцировались или совсем отпадали. Первый этап редукции прошел уже, по-видимому, в общегерманском языке-основе, в дальнейшем эта тенденция действовала с разной силой в разных герм.яз.

При изучении германского вокализма следует рассматривать как минимум два временных среза: период общегерманского единства и эпоху раздельного существования германских языков.

Общегерманская система гласных, восстанавливаемая методом сравнительной реконструкции, состояла из кратких и долгих фонем.

Краткие гласные — ă, ĕ, ǐ, ǔ — образовывали следующую систему:
гласные верхнего подъёма — ǐ, ǔ
среднего подъёма — ĕ
нижнего подъёма — ă

Долгие гласные — ō, ē, ī, ū
Гласные верхнего подъёма — i, u
Среднего подъёма — ō, ē

Аблаут ( Ablaut ) представляет собой спонтанное, т.е. не обуслов-ленное окружением, чередование гласных, которое было унаследовано германскими языками от периода общеиндоевропейского единства, но получило в германском ареале дальнейшее развитие и систематически использовалось в словообразовании и г.о. в словоизменении. Это древнейшее явление заключалось в чередовании гласных в корне, суффиксе или окончании (при постоянном составе согласных) в зависимости от грамматической формы или от значения слова. Такое чередование не есть исключительная особенностъ индоевропейских языков, оно представлено и в других языках, особенно широко — в семитских. Есть два типа чередования по аблауту: качественное и количественное.

Качественный аблаут представляет собой чередование разных гласных и касается в основном гласных е и о (долгих и кратких), например:
греч. légo «говорю» — logos «слово»,
лат. tegō «покрываю» — toga «одежда»,
ср. в русском — бреду — брод , беру — собор .

При количественном аблауте чередуются различные по долготе гласные одного качества. В зависимости от долготы гласного выделяются три ступени аблаута: нормальная (полная) ступень, ступень удлинения и нулевая ступень (ступень редукции).

Нормальная ступень представлена гласными ĕ и ŏ , от которых ступенью удлинения были ē и ō :
лат. sedeō «сижу» — sēdi «сел».
Нулевая ступень, или ступень редукции — это «нуль» гласного, т.е. его выпадение, или редуцированный гласный.
В некоторых рядах чередованиях участвовал и качественный, и количественный аблаут. Возникновение чередований по аблауту объясняют воздействием разного pода ударений: в количественном усматривают влияние динамического ударения (в безударных слогах — нулевая ступень, в ударных — нормальная или ступень удлинения). Качественный аблаут связывают с музыкальным ударением.

Чередования по аблауту в германских языках представляют собой дальнейшее развитие индоевропейских чередований Индоевропейскому качественному чередованию ĕ — ŏ соответствует германское чередование ĕ — ă :
двн. stelan «красть» — stal «украл».

Другим типом качественного чередования было ē — ō , представленное, например, в готском языке рядом глаголов VII класса:
гот. lētan «оставлять» — lailot «оставил».

Из количественных чередований самым распространенным было ĕ , ă — нуль:
гот. qiman «приходить» — qums «прибытие».

Индоевропейское количественное чередование ŏ — ō вследствие перехода и.-е. ŏ > герм. ă в германских языках становится чередованием ă — ō (качественно-количественным). Это характерная особенность готских сильных глаголов VI класса:
гот. graban «копать» — ед. ч. прош. вр. — grōf — мн. ч. прош. вр. — grōbum , прич. II grabans .

Индоевропейское количественное чередование ĕ — ē представлено таким же германским. Наиболее распространенной формулой чередования в германских языках была формула ĕ — ă — нуль:
двн. beran «рожать», barn — «дитя», giburt «рождение».
В качестве внутренней флексии аблаут функционировал в дргерманских языках и в словоизменении, и в словообразовании, но наиболее широкое и систематическое использование он получил в словоизменении. Особый интерес представляют ряды чередований по аблауту в спряжении сильного глагола. Кроме того, чередование по аблауту имело место в отдельных суффиксах, например, — ing /- ung : Merowingi / Nibelungi . Предполагают, что некогда аблаут имел место и в окончаниях, но вследствие редукции неударных слогов не сохранился.

В словообразовании наблюдаются те же ряды чередований по аблауту, что в сильных глаголах, например:
гот. drigkan «пить» — dragk «питье»
двн. springan «прыгать»- sprung «прыжок».

Как сказано ранее, в германских языках действовала тенденция фонетической ассимиляции гласного корня гласному окончания. Она осуществлялась во всех германских языках. Широкое распространение получил один из видов частичной регрессивной ассимиляции, которому Я.Гримм дал название «умлаут»- «перегласовка».

Умлаут, по-видимому, начал развиваться с 5-6 вв.: в языке готской Библии (4 в.) его еще нет, но он отражен в более поздних именах собственных вестготов (7 в.). Распространенность и хронология умлаута в разных германских языках неодинакова.

Различают несколько видов перегласовок, но суть их тождественна: это частичное изменение гласного корня под влиянием гласного последующего слога. Возникавшие в результате этой ассимиляции звуки были сперва только вариантами фонем — аллофонами, а не фонемами. После редукции неударных гласных (общегерманская тенденция), вызвавших ассимиляцию, варианты фонем переставали быть фонетически обусловленными и фонематизировались — превращались в самостоятельные фонемы. В процессе расщепления старой фонемы на две в некоторых случаях возникли совершенно новые формы. Появившееся в результате перегласовки различие в фонемном составе однокоренных слов могло приобрести значение грамматического показателя — внутренней флексии.

Наибольшее значение для германских языков имела палатальная перегласовка или перегласовка на i / j ( i — умлаут). Под воздействием i или j в суффиксе или окончании задние гласные в корне подвергались палатализации и переходили в более закрытые и более передние, приближаясь по артикуляции к последующему i или j, это — частичная регрессивная ассимиляция.
например:
гот. harjis «войско» — свн. here
гот. dōmjan «судить» — да. dēman
гот. kuni «род» — да. cynn

В древнеанглийском умлаут представлен весьма ограниченно и обнаруживает в дальнейшем тенденцию к затуханию. В древнескандинавских памятниках, за исключением древнейших рунических, перегласовка на i(j) представлена весьма широко. Наибольшее распространение и развитие палатальная перегласовка получила в немецком ареале. Особенно начиная со cредневерхненемецкого, умлаут широко представлен как внутренняя флексия и в словоизменении, и в словообразовании.

Согласные. Первое передвижение согласных

Сравнение шумных согласных в индоевропейских и древнегерманских языках позволяет сделать следующее обобщение:

• индоевропейским глухим смычным p, t, k, kw соответствуют германские. глухие щелевые f, Þ, h, hw .
• индоевропейским звонким смычным придыхательным bh, dh, gh, ghw — германские звонкие щелевые Þ, ð , g, gw
• индоевропейским звонким смычным b, d, g, gw — глухие смычные p, t, k, kw . Это явление получило название первого передвижения согласных ( die erste Lautverschiebung ) и было открыто Расмусом Раском (1818) и представлено как система взаимосвязанных фактов Я. Гриммом (1822).

ие. p, t, k > герм. f, Þ, h

ие. bh, dh, gh > герм. Þ, ð , g (далее b, d, g )

ие. ghw > герм. gw

Из всех индоевропейских языков только в санскрите зафиксированы bh , dh , в других индоевропейских языках им соответствуют другие согласные, gh не отражено ни в одном индоевропейском языке и восстанавливается только методом сравнительной реконструкции.

ие. b, d, g > герм. p, t, k

Т.о. среди германских шумных согласных нет ни одного, за исключением S, который остался бы в том же ряду, в каком он был в индоевропейском языке-основе. Все подверглись передвижению в другие ряды, за исключением нескольких случаев.

Схематически ряды основных явлений первого передвижения согласных могут быть предсталвлены следующим образом:

иe. p, t, k > герм. f, Þ , h
ие. b, d, g > герм. p, t, k
ие. bh, dh, gh > герм. Þ, ð , g > b, d, g

Вопрос о времени и причинах первого передвижения не решен окончательно. Логично предположить, что произошло оно в период существования общегерманского языка-основы. Фонетическую его сущностъ усматривают в характерном для носителей германских языков запаздывании действия голосовых связок. Это не единственный системный сдвиг согласных в истории германских языков и за их пределами. Происходившие в более позднее время второе верхненемецкое и датское передвижение, а также аналогичный переход в армянском языке проявляют те же закономерности и охватывают те же ряды согласных.

Сопоставление индоевропейских и германских форм показывает, что в некоторых случаях вместо ожидаемых по первому передвижению согласных глухих щелевых и унаследованного от общеиндоевропейского S наблюдаются звонкие щелевые. Это явление было объяснено в 1877 г. датским лингвистом Карлом Вернером. Он обратил внимание, что германские щелевые оставались глухими или озвончались в зависимости от того, на какой слог падало ударение в соответствующем индоевропейском слове. Озвончение происходило, если непосредственно предшествующий гласный не имел на себе ударения, и не происходило, если позиция ударения в слове была иной. Установленная закономерность позволила сделать вывод о том, что в период действия первого передвижения согласных ударение в германском было еще свободным. Например:

На вопрос о внутреннем механизме взаимодействия ударения и чередования по закону Вернера долгое время не было удовлетворительного ответа. Вероятно, оно связано с особым просодическим (относящимся к явлению тона, силы, длительности) контуром корневого слога в германских языках. Вследствие чередования просодем (смыслоразличительных единиц силы, тона, длительности) в корневых слогах возникали слабые и сильные ступени шумных согласных, которые впоследствии, при изменении условий, превратились из вариантов фонем в различия звонких и глухих фонем.

Чередование глухих и звонких щелевых по закону Вернера наблюдается в германских языках в формах сильных глаголов и носит название «грамматического чередования по закону Вернера». Наиболее отчетливо представлено в древнеанглийском, древнесаксонском, древневерхненемецком языках. Например,

Основные черты морфологического строя

Рассмотрим основные тенденции перестройки морфологического строя германских языков: изменения в структуре слова, в склонении и спряжении.

Морфологическая структура слова

Один из главных процессов в морфологической системе германских языков — перестройка структуры слова. Индоевропейская трехморфемная структура заменяется двухморфемной: основа + окончание. Словообразующий суффикс либо сливается с падежной флексией в единое окончание, либо сам становится окончанием, либо сливается с корнем. Таким образом выделяется основа (в германских языках часто совпадающая с корнем) как носитель лексического значения и окончание как показатель грамматической формы.

Склонение имени существительного

Имя существительное обладало в германских языках категориями рода, числа и падежа. Категория числа, состоявшая из еди нственного и множественного, не имела в древнегерманских языках своего показателя, отличного от категории падежа: падежная флексия была одновременно и показателем числа. Существительные имели три рода: мужской, женский и средний. В древнегерманских языках наметилась тенденция к объединению классов основ по родовому признаку. Поэтому существительные разного грамматического рода начинают получать дифференцированное падежно-числовое оформление. Определение типа основы производится методом реконструкции с использованием фактов отдельных германских языков,прежде всего – готского, а также на основании сопоставимых фактов других индоевропейских языков.

Склонение имени прилагательного

В германских языках существовало два типа склонения прилагательного: сильное и слабое.

Сильное склонение — старое, общеиндоевропейское явление, слабое — германская инновация, одна из наиболее характерных особенностей германских языков. Первоначально существительные и прилагательные составляли единую категорию имени. Поэтому основы прилагательных в индоевропейских языках были те же, что у существительных:

Лат.: прил. м.р. bonus «хороший» — сущ.м.р. hortus «сад»
прил. ж. р. bona — сущ.ж.р. mensa «стол»
прил.ср.p. bonum — сущ.ср.p. donum «дар».
Гот.: прил.м.р. blinds «слепой» — сущ.м.р. dags «день»
прил. ж.р. blinda — сущ.ж.р. stibna «голос»
прил. ср.p. blind — сущ.ср.p. waúrd «слово»

Парадигма склонения первоначально тоже была единой. По-видимому, одно имя, поставленное перед другим, обозначало признак так же, как препозитивный элемент в сложных словах. Позднее, возможно, еще в общегерманском, в сильное склонение прилагательных проникают окончания указательных местоимений. Изменившееся таким образом сильное склонение называют также «местоименным».

Парадигма слабого склонения прилагательных полностью совпадает со слабым склонением существительных. Его возникновение объясняют первоначальной семантической дифференциацией: прилагательные с основами на –n- с самого начала обозначали более постоянный и устойчивый признак, чем сильные формы, поэтому они употреблялись в качестве приложения.

Степени сравнения прилагательных

В древнегерманских языках сравнительная степень образуется с помощью суффиксов — iz , — ōz , превосходная — с помощью суффиксов — ist , — ōst . В северо- и западногерманских языках наблюдался ротацизм z > r: двн.: «высокий» lang — lengiro — lengis t; «дорогой» liob — liobōro — liobost .

У некоторых прилагательных, выражающих абстрактные качественные и количественные признаки, степени сравнения образуются супплетивно — от разных корней: двн. «малый» lu ʒ ʒ il — minniro — minnist (ср. сев. нем. lütt ).

Морфологическая классификация глаголов

Во всех древнегерманских языках глаголы делятся на две группы — сильные и слабые — в зависимости от способа образования прошедшего времени. Сильные образуют претерит с помощью изменения корневого гласного по аблауту. Уже в эпоху ранних древнегерманских памятников образование прошедшего времени посредством аблаута не являлось живой грамматической категорией, способной к новообразованиям. В зависимости от неслоговых элементов корневого слога и чередования корневого гласного в четырех основных формах выделяются семь рядов глагольного аблаута и, соответственно, семь классов сильного глагола.

Слабые глаголы являются в основном вторичными от имен и других глаголов. Способ образования прошедшего времени слабыми глаголами посредством суффикса -d-/-t- был единственно продуктивным в германских языках, он с самого начала связан с категорией времени.

Грамматические категории глагола

Древнегерманский глагол характеризуется следующими категориями:

1. лица,
2. числа,
3. времени: прошедшего и настоящего, оно же употреблялось в значении будущего,
4. наклонения: индикатива, императива и оптатива,
5. залога: — актива и медиопассива (только в готском),

а также неличными формами — инфинитивом и причастиями I и II.

Личные окончания были одновременно показателями целого ряда глагольных категорий: лица, времени, наклонения. Наиболее полно общегерманские глагольные категории представлены в готском.

В словарном составе древнегерманских языков выделяется значительное количество лексических изоглосс, не выходящих за пределы германского ареала. Они составляют общегерманский словарный фонд, восходящий в основном, по-видимому, к общегерманскому периоду. По письменным памятникам невозможно судить о лексическом составе германских языков, тем более о лексике предшествующей эпохи, во всей полноте, но зафиксированные во всех или почти во всех германских языках лексические параллели позволяют установить наиболее устойчивый и — вслед за общеиндоевропейскими словами — древнейший слой лексики в германских языках.

Этот лексико-грамматический разряд слов включает несколько тематических групп:

• Названия частей тела: гот. handus , да. hand , двн. hant , дисл. hand «рука».
• Названия животных и растений: гот. fugls , да. fu ʒ ol , двн. fogal , дисл. fugl «птица».
• Названия явлений природы и географических понятий: да. storm , двн. sturm , дисл. stormr «непогода».
• Названия некоторых предметов:гот. skōhs , да. scoh , двн. scuoh , дисл. skor «башмак».
• Абстрактные понятия:да. līf , двн. līb , дисл. lif «жизнь».

Глагол представлен многочисленными этимологическими параллелями:

• гот. dringkan , да. drincan , двн. trinkan , дисл. drekka «пить».
• гот. haldan , да. haldan , двн. haltan , дисл. halda «держать».

То же самое справедливо для многих прилагательных, местоимений, наречий .

Ранние заимствования из кельтских языков и латыни

Древнегерманские языки обнаруживают много общего в источниках и путях пополнения своего лексического состава, что можно объяснить сходством исторических условий их развития. Словарный состав германских языков в разные периоды их развития пополнялся лексикой из кельтских и латинского языков.

Из племен негерманских этнических групп германцы очень рано столкнулись с кельтскими племенами. Из их языков были заимствованы слова, которые свидетельствуют, что в эпоху заимствования племена кельтов находились на более высокой ступени развития. Так, предположительно в середине первого тысячелетия до нашей эры из кельтского было заимствовано слово со значением «железо»:
кельт. * isarno — (дирл. iarann ), гот. eisarn , да. īsern , īren, двн. īsarn , īsan , дисл. Īsarn , īarn

К числу ранних кельтских заимствований относятся и слова, означающие социальное положение лиц и свидетельствующие о более высокой цивилизации:
кельт. *rig — галл. rīg
дирл. rī род.п. rig «правитель»,
гот. reiks «правитель», да. rīce «власть, королевство»,
двн. rīhhi «королевство, властитель», дисл. riki «власть, королевство».

Этимология еще нескольких слов разной семантики позволяет рассматривать их как кельтские заимствования этого периода, например: дирл. clocc , да. clugge , двн. glocka — «колокол».

Этот слой кельтских заимствований проник в германскую лексику, по-видимому, еще в эпоху существования германского языка-основы и поэтому стал общегерманским достоянием.

Заимствования из латинского языка, даже самые ранние, относятся к периоду, когда германское единство уже распалось, но состав заимствованных слов в разных германских языках обнаруживает большое сходство. Характерной особенностью этого слоя латинских заимствований является то, что они проникали преимущественно устным путем и вошли в общее употребление. Слова этого слоя свидетельствуют о разностороннем влиянии римской цивилизации на материальную культуру и общественное устройство древних германцев:
лат. caupōnāri от caupo гот. kaupōn да. céapian «мелкий торговец» двн. koufōn дисл. kaupa «торговать»
лат. molina «мельница» да. mylen двн. muli(n)
лат. vinum «вино» гот. wein да. wīn двн. wīn дисл. vín «вино»

Подводя итоги рассмотрения общих особенностей германского ареала, нужно отметить, что в процессе самостоятельного развития германский приобрел свои отличительные признаки, которые определили его своеобразие в кругу индоевропейских языков. Наиболее существенны инновации в акцентуации, в системе гласных («сдвиг гласных» и согласных (первое передвижение), в морфологии прилагательного (развитие слабого склонения) и глагола (появление дентального суффикса прошедшего времени слабого глагола, формирование системы спряжения сильных глаголов на чередованиях по аблауту в качестве ведущего средства), новообразования в лексическом составе германских языков, выразившееся в создании германского лексического фонда.

Видео:Структурализм и современное языкознание.Часть 1. Фердинанд де СоссюрСкачать

Сусов И.П. История языкознания

Глава 8 ФОРМИРОВАНИЕ ОСНОВ ЯЗЫКОЗНАНИЯ 20 в.

Литература: Звегинцев, В.А. Очерки по истории языкознания XIX—XX веков в очерках и извлечениях. Часть 1. М., 1963; Алпатов, В.М. История лингвистических учений. М., 1998; Амирова, Т.А., Б.А. Ольховиков, Ю.В. Рождественский. Очерки по истории лингвистики. М., 1975; Березин, Ф.М. История лингвистических учений. М., 1975; Кондрашов, Н.А. История лингвистических учений. М., 1979; Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990 [переиздание: Большой энциклопедический словарь: Языкознание. М., 1998] (Статьи: Европейская языковедческая традиция. Классификация языков. Законы развития языка. Социологическое направление в языкознании. Сравнительно-историческое языкознание. Сравнительно-исторический метод. Родство языковое. Праязык. Генеалогическая классификация языков. Индоевропеистика. Германистика. Славистика. Романистика. Кельтология. Гримма закон. Вернера закон. Типология. Типологическая классификация языков. Морфологическая классификация языков. Контакты языковые. Субстрат . Суперстрат. Диалектология. Лингвистическая география. Языкознание в России. Московская фортунатовская школа. Казанская лингвистическая школа. Структурная лингвистика. Дескриптивная лингвистика.).

8.1. И.А. Бодуэн де Куртенэ и Казанская лингвистическая школа

Основные теоретические и методологические принципы языкознания 20 в. начали складываться еще в 19 в. В их формировании особую роль сыграли И.А. Бодуэн де Куртенэ, Ф.Ф. Фортунатов и Ф. де Соссюр.

Иван Александрович / Ян Игнацы Нечислав Бодуэн де Куртенэ (1845—1929), один из величайших языковедов мира, равно принадлежит польской и русской науке. Он обладал широким научным кругозором. Его длительная (около 64 лет) творческая деятельность началась ещЈ в домладограмматический период. Он поддерживал научные контакты со многими видными языковедами мира. Ему принадлежит более 500 публикаций на самых разных языках. Он получил степени магистра (1870) и доктора (1874) сравнительного языковедения в Петербургском университете и преподавал в университетах Казани, Кракова, Дерпта (Юрьева), Петербурга и Варшавы. В науку И.А. Бодуэн де Куртенэ вступил в период борьбы в историческом языкознании естественнонаучного и психологического подходов, будучи реально независимым по отношению к господствовавшим лингвистическим школам и направлениям. Вместе с тем он оказал влияние на многих языковедов, объединив вокруг себя многочисленных учеников и последователей и сыграв существенную роль в созревании идей синхронного структурного языкознания. Он стремился к глубокому теоретическому осмыслению всех главных проблем науки о языке и объявил общее языкознание собственно языкознанием.

Бодуэну были не чужды колебания между физиолого-психологическим дуализмом и психолого-социологическим монизмом в объяснении природы языковых явлений. Эволюцию его взглядов характеризует своеобразное движение к синтезу деятельностного подхода В. фон Гумбольдта, натуралистических идей А. Шлайхера и психологических идей Х. Штайнталя, стремление видеть сущность языка в речевой деятельности, в речевых актах говорящих, а не в некой абстрактной системе (типа la langue Ф. де Соссюра).

Бодуэн не принимает «археологического» подхода к языку и призывает к изучению прежде всего живого языка во всех его непосредственных проявлениях, наречиях и говорах, с обращением к его прошлому лишь после основательного его исследования. Он признаЈт научным не только историческое, но и описательное языкознание, различая состояние языка и его развитие. Ему свойственно диалектическое понимание языковой статики как момента в движении языка, в его динамике или кинематике. Он указывает на возможность видеть в состоянии языка и следы его прошлого, и зародыши его будущего. Он убеждЈн в нарастании черт системности в процессе развития языка, призывая искать эти черты в противопоставлениях и различиях, имеющих социально-коммуникативную функцию.

Бодуэн критически оценивает теорию «родословного древа» и механистические попытки реконструкции праязыка, призывая считаться также с географическими, этнографическими и прочими факторами и признавая смешанный характер каждого отдельно взятого языка. Бодуэн допускает сознательную языковую политику. Он принимает идею вспомогательного искусственного международного языка. На материале исследования флексий польского языка он устанавливает изменения по аналогии и вводит это понятие (ещЈ до младограмматиков) в широкий научный обиход. Ообоснование этих изменений, в отличие от младограмматиков, он ищет не в индивидуально-психологических, а социолого-психологических факторах. Вместе с тем он не принимает младограмматическое понимание звуковых законов, указывая на противоречивость и многочисленность одновременно действующих факторов звуковых изменений. Бодуэн тщательно описывает звуковую сторону диалектов ряда славянских языков и литовского языка. При этом он пользуется собственной фонетической транскрипцией с множеством дополнительных знаков.

Бодуэн строит первую в мировой науке о языке теорию фонемы. Он исходит из осознания неустойчивой природы звуков речи как явлений физических, ставя им в соответствие устойчивое психическое представление (названное взятым у Ф. де Соссюра термином фонема, но трактуемое совершенно иным образом). Фонема понимается как «языковая ценность», обусловленная системой языка, в которой функцию имеет лишь то, что «семасиологизировано и морфологизировано». С теорией фонемы тесно связана его теория фонетических альтернаций (чередований). Бодуэн различает антропофонику, или собственно фонетику, занимающуюся звуками речи в физиологическом и акустическом аспектах, и фонологию, связанную с психологией. Постулируются два членения речи — психическое (на «единицы, наделЈнные значением» — предложения, слова, морфемы, фонемы) и фонетическое (на «периферические единицы» — слоги и звуки). В психическом представлении звука выделяются кинакемы и акустемы, к которым впоследствии пражцы возводят понятие различительного признака фонемы. Бодуэн подчЈркивает, что морфема состоит не из звуков, а из фонем. Звуковые изменения в языке, по его мнению, обусловлены фонологическими (т.е. структурно-функциональными) факторами. Бодуэну вместе с тем принадлежит одна из первых в мировой лингвистике структурно-типологическая характеристика различных видов письма. Он делает попытки осмыслить специфику регламентированной письменной речи в отличие от устной.

В языке выделяются три уровня: «фонетическое строение слов и предложений», «морфологическое строение слов» и «морфологическое строение предложений». Различаются также три стороны: «внешняя» (фонетическая), «внеязыковая», включающая в себя семантические представления, и «собственно языковая» (морфологическая — при самом широком понимании этого термина; эта сторона языка образует его «душу» и обеспечивает специфическое для каждого языка соединение звуковой стороны и семантических представлений). Синтаксис предстаЈт как «морфология высшего порядка». Бодуэн вводит в научный обиход понятие морфема. Слово в составе предложения характеризуется как минимальная синтаксическая единица (синтагма).

И.А. Бодуэн де Куртенэ акцентирует роль социологии, которая — наряду с индивидуальной психологией — должна служить объяснению жизни языка. Он подчЈркивает необходимость обращения к объективной истории общества, обеспечивающего непрерывность общения между людьми во времени, от поколения к поколению. Различаются горизонтальное (территориальное) и вертикальное (собственно социальное) членение языка. Он проявляет глубокий интерес к жаргонам и тайным языкам, признаЈт реальность языков отдельных индивидов и (по мало понятным причинам) отказывается признавать реальность общенародного языка. Язык характеризуется как орудие «миросозерцания и настроения». В этой связи Бодуэн призывает изучать народные поверья, предрассудки и т.п. Он понимает язык как главный признак, служащий определению антропологической и этнографической принадлежности людей. Он провозглашает равенство всех языков перед наукой. Ему присущ большой интерес к лексикографическим проблемам, проявившийся в работе над переизданием «Толкового словаря живого великорусского языка» В.И. Даля.

Бодуэн разрабатывает принципы типологической классификации славянских языков (по долготе — краткости гласных и по функции ударения), а также проводит типологические исследования других индоевропейских языков и урало-алтайских языков. Ему принадлежит пророческое утверждение о внедрении в будущем в языковедческие исследования математического аппарата. Поэтому он всемерно поддерживает шаги по созданию в стране лабораторий экспериментальной фонетики. Им создаются не только учебник, но и первый в университетской практике сборник задач по введению в языковедение.

И. А. Бодуэн де Куртенэ был создателем и многолетним руководителем Казанской лингвистической школы (1875—1883), в состав которой входили учЈный с мировым именем Николай Вячеславович Крушевский, Василий Алексеевич Богородицкий, А.И. Анастасиев, Александр Иванович Александров, Н.С. Кукуранов, П.В. Владимиров, а также Василий Васильевич Радлов, Сергей Константинович Булич, Кароль Ю. Аппель. К основным принципам Казанской школы относятся: строгое различение звука и буквы; разграничение фонетической и морфологической членимости слова; недопущение смешивания процессов, происходящих в языке на данном этапе его существования, и процессов, совершающихся на протяжении длительного времени; первоочередное внимание к живому языку и его диалектам, а не к древним памятникам письменности; отстаивание полного равноправия всех языков как объектов научного исследования; стремление к обобщениям (особенно у И.А. Бодуэна де Куртенэ и Н.В. Крушевского); психологизм с отдельными элементами социологизма.

Наиболее выдающимся среди представителей Казанской школы был крупный русско-польский учЈный Николай Вячеславович Крушевский (1851—1887). Короткая, но плодотворная научная деятельность принесла ему мировую известность. Он состоял в переписке со многими языковедами, в том числе с Ф. де Соссюром. Ему была присуща устремлЈнность прежде всего к глубоким теоретическим обобщениям, к открытию законов развития языка. Основной закон языка он усматривал в «соответствии мира слов миру мыслей». Н.В. Крушевский следовал основным принципам естественнонаучного подхода к языку и сочетал этот подход с индивидуально-психологическим. Он верил в непреложность фонетических законов, призывая к изучению в первую очередь современных языков, дающих больше материала для открытия разнообразных законов. Ему принадлежит разработка бодуэновской идеи о переинтеграции составных элементов слова в результате процессов переразложения и опрощения основы. Словообразование он квалифицирует как стройную систему одинаково организованных типов слов, соотносящихся с типами обозначаемых ими понятий, Им различались два вида структурных отношений между языковыми единицами — ассоциации по сходству и ассоциации по смежности (ассоциативные и синтагматические отношения у Ф. де Соссюра, парадигматические и синтагматические отношения у Л. Ельмслева , отношения селекции и отношения комбинации у Р.О. Якобсона). Его основные работы: «Очерк науки о языке» (1883), «Очерки по языковедению. Антропофоника» (1893, посмертно).

Наиболее типичным представителем Казанской школы был крупный языковед Василий Алексеевич Богородицкий (1857—1941) Он определял язык как наиболее совершенное средство обмена мыслями и как орудие мысли, как показатель классифицирующей деятельности ума и в силу «одинаковости понимания» служащее объединению людей «к общей деятельности», как » социологический фактор первейшей важности». Исследовательская и преподавательская деятельность В.А. Богородицкого протекала в области общего, индоевропейского, романского и германского, тюркского языкознания. Он создал при Казанском университете первую в России лабораторию экспериментальной фонетики, начавшую свои исследования ещЈ до первых опытов аббата Руссло в Париже. Он уделял серьЈзное внимание проблемам прикладной лингвистики. Им была продолжена разработка теории процессов переразложения, опрощения и др. В.А. Богородицкий осуществил первые в истории языкознания исследования в области относительной хронологии звуковых изменений. В исследованиях по тюркским языкам он синтезирует историко-генетический и типологический подходы.

В работах представителей Казанской школы предвосхищаются многие идеи структурной лингвистики, фонологии, морфонологии, типологии языков, артикуляционной и акустической фонетики. Они ясно представлляли себе проблему системности языка (И.А. Бодуэн де Куртенэ и Н.В. Крушевский). Идеи Казанской лингвистической школы оказали влияние на Ф. де Соссюра, на представителей Московской фонологической школы и Пражской лингвистической школы.

Исключительно плодотворной была деятельность И.А. Бодуэна де Куртенэ и многочисленных его учеников по казанскому, петербургскому и варшавскому периодам. Сам учитель и его продолжатели серьЈзно воздействовали на формирование языкознания 20 в. Переписка И.А. Бодуэна де Куртенэ и Ф. де Соссюра, широкий обмен идеями между ними позволяют говорить о несомненном приоритете И.А. Бодуэна де Куртенэ в решении большого ряда вопросов, связанных с утверждением структурализма, в формировании исследовательских программ Пражской школы функциональной лингвистики, Копенгагенской лингвистического кружка, в деятельности главы Массачусетской ветви американского структурализма (Р.О. Якобсон). Бодуэновско-щербовским направлением были заложены основы деятельностно-функционального языкознания второй половины 20 в.

8.2. Ф.Ф. Фортунатов и фортунатовское течение в языкознании

Неизгладимый след в истории русского языкознания оставил выдающийся учЈный-лингвист, индоевропеист-компаративист, славист, индолог, литуанист, знаток многих индоевропейских языков (ведийский, санскрит, пали, греческий, латинский, старославянский, готский, литовский , латышский, армянский, бактрийский), специалист в области сравнительно-исторической фонетики и акцентологии, палеографии и орфографии, теоретической грамматики, воспитатель блестящей плеяды языковедов Филипп ФЈдорович Фортунатов (1848—1914), научная деятельность которого длилась 43 года (начиная с изучения литовских говоров в 1871). Ему принадлежат 37 научных трудов, изданных в основном в специальных журналах или литографическим способом (для студентов Московского университета); значительной по объЈму была редакторская работа. Он создаЈт первые в России систематические лекционные курсы индоевропейской и славянской сравнительно-исторической грамматики. Во многом Ф.Ф.

Фортунатов был близок к методологическим принципам младограмматического направления, предлагая одновременно оригинальное решение многих теоретических вопросов. Многие существенные результаты в области сравнительной фонетики и сравнительной морфологии ставили Ф.Ф. Фортунатова впереди немецкой лингвистики периода младограмматизма. Он фактически различает синхронический и диахронический подходы. Им принимается младограмматический постулат о безысключительности звуковых законов и тут же подчЈркивается необходимость при описании фонетических процессов учитывать структурные особенности языков и конкретные исторические условия, хронологию изменений в языке. Указывается на общественный характер языка и связь истории языка с историей общества.

Ф.Ф. Фортунатова характеризуют внимание к живому языку, бережное отношение к произведениям народного творчества, подчЈркивание важности для истории языка изучения территориальных народных говоров, нередко сохраняющих черты глубокой древности и различающихся между собой даже на незначительном расстоянии в этимологическом, фонетическом и лексическом отношении. Выдвигалось требование высокой степени точности фактического материала и его глубокого теоретического осмысления. УчЈный стремился к созданию целостных описаний диалектов (на материале литовского языка, которым Ф. Ф. Фортунатов занимался всю жизнь). Изменения языка во времени характеризуются как способ существования языка. Ф.Ф. Фортунатов предполагал наличие диалектного членения, территориального варьирования и в общеиндоевропейском, на реконструкцию которого были направлены усилия А. Шлайхера и его последователей. Он отказывался сводить развитие языка к его дроблению на наречия и призывал считаться и с противоположным процессом сближения и соединения наречий. Им была предпринята разработка теории дивергентно-конвергентной эволюции языков. Он развивал также идею языковых («общественных») союзов. Ему принадлежит призыв к различению внешних и внутренних факторов развития языка.

Ф.Ф. Фортунатову принадлежат специальные исследования в области древнеиндийского языка. Он изучал тексты ведийских памятников в связи с подготовкой к изданию текста Samaveda, его толкованием и переводом, составлением словаря. Исследователь стремился не вносить исправления в сам текст, используя для этой цели комментарии. Он открыл получивший большой резонанс в мировой лингвистике того времени звуковой закон, касающийся соотношения между древнеиндийскими церебральными и группой l +зубная в других индоевропейских языках. Позднее он выдвинул предположение о существовании в общеиндоевропейскую эпоху (на основании разных рефлексов в отдельных индоевропейских языках) не двух, а трЈх плавных. Он сделал ряд открытий, касающихся состава индоевропейского вокализма, лабиального ряда заднеязычных, слабой ступени аблаута, связи долготы и характера слоговой интонации, относительной хронологии первой и второй палатализации в праславянском. ВЈл он исследования и в области славяно-балтийской акцентологии. Он открыл закон передвижения ударения от начала к концу слова в определЈнных фонетических позициях (закон Фортунатова—Соссюра).

Ф.Ф. Фортунатов активно разрабатывал учение о грамматической форме вообще и грамматической форме слова в частности. Он фиксировал наличие формы лишь там, где она имеет специальный морфологический показатель и выводил форму из наличия в языке соотносительных рядов слов, сходных и различающихся по формальным признакам. Допускалось существование слов, не имеющих формы. Ему принадлежит сугубо формальная классификация частей речи (без учЈта семантических и функционально-синтаксических критериев). Получило развитие учение о формах словосочетаний. Предложение было отнесено к числу словосочетаний. Формализм как методологическое кредо Ф.Ф. Фортунатова и его последователей отразился впоследствии в иммантентизме Ф. де Соссюра и особенно Л. Ельмслева.

Вокруг Ф.Ф. Фортунатова сложилась Московская (фортунатовская) лингвистическая школа. Его учениками были: в России — Алексей Александрович Шахматов (1864—1920), Григорий Константинович Ульянов (1859—1912), Вячеслав Николаевич Щепкин (1863—1920), Михаил Михайлович Покровский (1868 или 1869—1942), Борис Михайлович Ляпунов (1862—1943), Виктор Карлович Поржезинский (1870—1929), Александр Иванович Томсон (1860—1935), Дмитрий Николаевич Ушаков (1873—1942), Николай Николаевич Дурново (1876—1937), Степан Михайлович Кульбакин (1873—1941), Евгений ФЈдорович Будде (1859—1 9 29), Михаил Николаевич Петерсон (1885—1962), Александр Матвеевич Пешковский (1878—1933), Василий Михайлович Истрин (1865—1937); из зарубежных учЈных — Олаф Брок, Торе ТорнбьЈрнссон, Хольгер Педерсен, Николас ван Вейк, Краузе ван дер Коп, Поль Буайе, Ф. Сольмсен, Эрих Бернекер, Александр Белич, Йоан Богдан, Иосиф Юлиус Миккола, Матиаш Мурко.

Эта школа внесла большой вклад в исследования в области реконструкции праславянского языка, присущих ему тенденций к палатализации и к открытому слогу, в области праславянской акцентологии, морфологии, этимологии, лексикологии. Они разграничивали буквы и звуки, графику, орфографию и орфоэпию. Ими создавались системные описания русских говоров и первые диалектологические карты восточнославянских языков. По инициативе А.А. Шахматова была образована Московская диалектологическая комиссия (1903—1931). В неЈ входили Н. Н. Дурново, Н.Н. Соколов, Д.Н. Ушаков, и она функционировала по существу в качестве лингвистического общества, объединявшего московских учЈных и контактировавшего с Московским лингвистическим кружком. На еЈ заседаниях выступали с докладами А.И. Соболевский, А.М. Селищев, Г.А. Ильинский, Н.Ф. Яковлев, Е.Д. Поливанов, Р.О. Шор, Р.И. Аванесов. Н.С. Трубецкой с опорой на учение Ф.Ф. Фортунатова об «общественных союзах» разграничил понятия языковых семей и языковых союзов.

Фортунатовцы строго разграничивали формы словоизменения и словообразования. Они многое сделали в разработке основ современной морфологии, заменившей «этимологию» с еЈ зыбкими границами между современным и историческим словообразованием, между собственно этимологией и морфологией. Был заимствован бодуэновский термин морфема. Критерий морфологического строения слова использовался в типологической классификации языков, которой был придан динамический подход. Чисто генетический подход к реконструкции древнейшего состояния языка был заменЈн подходом генетико-типологическим. Получил развитие теоретический синтаксис (А.А. Шахматов, А.М. Пешковский, М.Н. Петерсон). Выделилась в самостоятельную дисциплину семасиология, исследующая законы семантических сдвигов с учЈтом системных связей — синонимии, места в семантическом поле, морфологического оформления (М.М. Покровский). Было принято противопоставление — вслед за И.А. Бодуэном де Куртенэ и Н.С. Трубецким — фонетики и фонологии. Наметилось разграничение сравнительно-исторической грамматики славянских языков и грамматики общеславянского языка, исторической грамматики и истории литературного языка. В научных исследованиях и университетском преподавании утверждался приоритет синхронического подхода к языку. Был создан ряд университетских курсов по введению в языкознание, продолжающих традицию фортунатовского курса сравнительного языковедения (А.И. Томсон, В.К. Поржезинский, Д.Н. Ушаков, А.А. Реформатский, О.С. Широков). Методы исследования, выработанные в фортунатовской школе, в нашей стране переносились в финно-угроведение, тюркологию, кавказоведение, германистику.

Фортунатовская школа представляла собой школу формальной лингвистики, которая способствовала закладыванию основ лингвистического структурализма. ЕЈ формализм заключался в стремлении исходить не из внешних по отношению к языку категорий логики, психологии, истории, физиологии, а из фактов самой языковой системы. Впоследствии многие представители этой школы отказывались от крайностей формализма фортунатовской школы. Эта школа оказала влияние на деятельность Московского лингвистического кружка (1915—1924), Пражской лингвистической школы, Копенгагенского лингвистического кружка, массачусетской ветви американского структурализма (Р.О. Якобсон).

В основном в русле фортунатовского направления, но с существенной опорой на идеи И.А. Бодуэна де Куртенэ, Л.В. Щербы, Н.С. Трубецкого происходило формирование и развитие Московской фонологической школы (Александр Александрович Реформатский, 1900—1978; ПЈтр Саввич Кузнецов, 1899—1968; Владимир Николаевич Сидоров, 1902 или 1903—1968; Рубен Иванович Аванесов, 1902—1982; Алексей Михайлович Сухотин, 1888—1942; давший итоговое обобщение еЈ идей в 60-х—70-х гг. Михаил Викторович Панов, 1920). Представители МФШ опирались на учения И.А. Бодуэна о фонеме и альтернациях, на идеи Николая Феофановича Яковлева (1892—1974) и постоянно полемизировала с Ленинградской / Петербургской фонологической школой (Л.В. Щерба и его ученики и последователи), критикуя еЈ за учЈт «внеязыковых» факторов, в первую очередь за психологизм и интерес к звуковой субстанции. МФШ преимущественно ориентировалась на формальные, имманентно-структуралистские критерии. Здесь понятие фонемы было соотнесено с понятием морфемы (а не слова в тексте, словоформы, как в щербовской школе), что обусловило более абстрактный и в силу этого более удалЈнный от физической реальности уровень фонологического анализа. Было принято понятие нейтрализации фонологических оппозиций, выдвинутое пражцами. Было принято различать сильные и слабые фонологические позиции. Допускалась возможности пересечения в одной слабой позиции (позиции нейтрализации) двух или более фонем. Были введены понятия гиперфонемы, слабой фонемы, фонемного ряда.

8.3. Лингвистическая концепция Ф. де Соссюра

Одним из величайших языковедов мира, с именем которого связывается прежде всего утверждение в языкознании синхронизма и системно-структурного подхода к языку, является Фердинанд де Соссюр (1857—1913). Он учился у младограмматиков А. Лескина, Г. Остхофа и К. Бругмана (Лайпцигский университет). В 1879 он публикует подготовленный в студенческие годы и сразу же ставшего всемирно известным «Мемуар о первоначальной системе гласных в индоевропейских языках», выводы которого, опирающиеся на дедуктивно-системный анализ рядов чередований гласных, относительно наличия «сонантических коэффициентов» — ларингалов (особых фонем, сыгравших роль в развитии индоевропейского вокализма и изменении структуры корней) были отвергнуты младограмматиками, но получили подтверждение через полвека, после обнаружения Е. Куриловичем (1927) рефлекса соссюровского гипотетического А в расшифрованном после смерти Ф. де Соссюра хеттском языке.

В работах по литовской акцентуации (1894—1896) он сформулировал закон о взаимосвязи в литовском и славянских ударения и интонации (открытый им одновременно с Ф.Ф. Фортунатовым, но независимо от него).

Он читал лекции сперва в Париже, где его учениками становятся Антуан Мейе, Жозеф Вандриес, Морис Граммон, а затем ( с 1891) в родной Женеве, где, перейдя с кафедры санскрита и сравнительного языковедения на кафедру общего языкознания, он трижды (1906—1912) прочЈл курс общей теории языка, в котором он свЈл воедино разрозненные до этого мысли о природе и сущности языка, о структуре языкознания и его методах. Он не оставил даже набросков лекций; установлены заметные различия между тремя циклами лекций по структуре и авторским акцентам.

Важнейшим событием стало издание под именем Ф. де Соссюра курса лекций, текст которого был подготовлен к печати и вышел в свет под названием «Курс общей лингвистики» (1916, т.е. после смерти Ф. де Соссюра; первый русский перевод: 1933; в нашей стране недавно изданы два тома трудов Ф. де Соссюра на русском языке: 1977 и 1990). Издателями «Курса» были его женевские ученики и коллеги Альбер Сеше и Шарль Балли, внЈсшие немало своего (в том числе и печально знаменитую фразу: «единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самом себе и для себя», которая стимулировала внедрение в языкознание принципа имманентизма). Они опирались лишь на некоторые и не всегда лучшие студенческие конспекты лекций. Через большой ряд лет были обнаружены более обстоятельные конспекты других студентов, позволяющие увидеть различия между тремя циклами лекций и установить эволюцию мыслей автора, который не сразу стал на позиции синхронического подхода к языку, хотя о дихотомии языка и речи и дихотомии синхронии и диахронии он говорит уже в первом цикле. Позднее появилось (1967—1968) критическое издание «Курса», показывающее довольно произвольную интерпретацию лекций Ф. де Соссюра их первыми издателями.

Эта книга (в каноническом еЈ варианте) вызвала широкий резонанс в мировой науке. Развернулась острая полемика между последователями Ф. де Соссюра и противниками его концепции, послужившая кристаллизации принципов структурного языкознания. К идеям или даже просто к имени Ф. де Соссюра обращались представители самых разных школ. Ф. де Соссюр стал в 20 в. наиболее критически читаемым лингвистом. Ф. де Соссюр ориентируется на философско-социологические системы Огюста Конта и Эмиля Дюркгейма. Он вынес на широкое обсуждение проблемы построения синхронического языкознания, решение которых уже намечалось в трудах У.Д. Уитни, И.А. Бодуэна де Куртенэ, Н.В. Крушевского, А. Марти.

Он использует в построении своей лингвистической теории методологический принцип редукционизма, в соответствии с которым в исследуемом объекте выделяются только существенные моменты, противопоставляясь моментам несущественным, второстепенным, не заслуживающим внимания. Производится ступенчатое выделение на дихотомической основе признаков, характеризующих лингвистику. Языкознание в целом отнесено к ведению психологии, а именно к ведению социальной психологии. В социальной психологии выделяется особая общественная наука — семиология, призванная изучать знаковые системы, наиболее важной из которых является язык.

Внутри семиологии вычленяется лингвистика, занимающаяся языком как знаковой системой особого рода, наиболее сложной по своей организации. Язык в целом назван термином le langage (который часто переводится на русский язык термином речевая деятельность). Далее, проводится разграничение менее существенной для строгого анализа внешней лингвистики, описывающей географические, экономические, исторические и прочие внешние условия бытования языка, и более существенной для исследователя внутренней лингвистики, исследующей строение языкового механизма в отвлечении от внешних факторов, т.е. в имманентном плане. Указывается на наибольшую близость письма к языку в кругу знаковых систем.

Внутренняя лингвистика расчленяется на лингвистику языка (la linguistique de la langue) и лингвистику речи (la linguistique de la parole). Язык квалифицируется как система знаков, для которой существенны прежде всего отношения между еЈ элементами, их оппозитивные, релятивные, негативные свойства, различия между этими элементами, а не их позитивные, субстанциальные свойства. Элементы языка понимаются как единицы, обладающие каждая не только своим значением (le sens e ), но и своей значимостью (le valeur), исходя из еЈ места в системе отношений. Признаются вторичными материальные характеристики, в силу чего фонология (= фонетика) выведится за пределы лингвистики. Объявляется несущественным способ реализации языкового знака. Различаются два вида отношений между языковыми элементами — ассоциативные и синтагматические.

Этой системе (языку в узком смысле) приписывается психический и социальный статус. Она локализуется в сознании говорящих. Объект лингвистики речи квалифицируется как остаток, выделяемый при вычитании языка (la langue) из речевой деятельности (le langage). Этому объекту приписывается психофизиологический и индивидуальный статус. Допускается возможность соотнести с этим объектом отдельный речевой акт и возникающее в его результате сочетание знаков (синтагму), считать речь реализацией языка. В «Курсе общей лингвистики» даЈтся изложение только характеристик языка в узком смысле, отсутствуют намЈтки лингвистики речи.
Последователями Ф. де Соссюра давались разные трактовки дихотомии языка и речи (социальное — индивидуальное, виртуальное — актуальное, абстрактное — конкретное, парадигматика — синтагматика, синхрония — диахрония, норма — стиль, система — реализация системы, код — сообщение, порождающее устройство — порождение, (врождЈнная) способность (competence) — исполнение (performance). Последователи женевского учЈного распространили эту дихотомию на изучение других сторон языка (разграничение фонологии и фонетики у Н.С. Трубецкого).

Наконец, лингвистика языка была расчленена на менее важную эволюционную, диахроническую лингвистику, наблюдающую за отношением фактов на оси времени, и более существенную для говорящего и для исследователя языка статическую, синхроническую лингвистику, исследующую отношения языковых элементов на оси одновременности. Понятие системы было отнесено только к синхронии. Диахроническая лингвистика подверглась делению на проспективную и ретроспективную. Было проведено отождествление синхронического подхода с грамматикой и диахронического с фонетикой. Разнообразны трактовки этой дихотомии у других авторов (статика — динамика, система — асистемность, организованное в систему целое — единичный факт, Miteinander — Nacheinander, т.е. одновременность — последовательность во времени).

Языковой знак понимался как целиком психическое образование, как произвольное, условное, не навязанное природой причинно-следственное соединение двух сторон — акустического образа, означающего (le signifiant) и идеи, понятия, означаемого (le signifie). Ф. де Соссюр сфомулировал ряд законов знака, утверждающих его неизменность и вместе с тем изменчивость, его линейность. Дискуссии в основном развернулись вокруг проблемы условности — мотивированности языкового знака.

Имеется большой ряд изданий «Курса» на французском языке и его переводов на различные языки. Идеи Ф. до Соссюра оказали воздействие на деятельность Женевской и французской школ социологического языкознания, на формирование и развитие исследовательских программ формально-структурного и структурно-функционального течений, школ и отдельных концепций. Многочисленные дискуссии велись в советском языкознании вокруг учения Ф. де Соссюра о природе и структуре языкового знака и вокруг его дихотомий языка — речи, синхронии — диахронии.

📺 Видео

Закон ДПЧД. И Путин - такой молодой - неужели с нами навсегда?Скачать

ПОСЛЕДНЕЕ предсказание Владимира ЖириновскогоСкачать

Ирина Подзорова ⚛️ Секлитова и Стрельникова НА СКОЛЬКО ПРАВДИВЫ ЗАКОНЫ МИРОЗДАНИЯ (Душа и Тайны)Скачать

▶️ Владимир Путин встретился с председателем совета директоров "Бамтоннельстрой-Мост" ТАСС/RuptlyСкачать

ЧТО НАДО ГОВОРИТЬ ЕСЛИ НЕ СДЕЛАЛ ДОМАШКУ!Скачать

🔥ЧТО БУДЕТ С ИДПС ИВАНОВЫМ ⁉️ИДЕМ В ПРОКУРАТУРУ✍️СК РФ ✍️ПОЛИЦИЮ И ОСБ (часть 13)Скачать

Отшельница Байкала | Полное Предсказание Любови МореходовойСкачать

Лингвистика как наука / Что я знаюСкачать

Расчёт по взносам, доказательство передачи товара, права волонтёровСкачать

Внимание! Опасность! Не обращайтесь в сомнительные правовые центры!Скачать

⚡️ПОЧЕМУ РОССИЯ ДО СИХ ПОР В ВТО? 100 млрд на технологический суверенитет. ЧИПЫ. Авторынок// ДелягинСкачать

Учимся видеть нормальные и касательные напряжения. (Сопромат - Тайные Знания 2).Скачать