Диалектные формы личных и неличных местоимений

Программы кандидатских экзаменов по русскому языку и по русскому языку как иностранному (стр
Диалектные формы личных и неличных местоимений. Программы кандидатских экзаменов по русскому языку и по русскому языку как иностранному (стр Главная цель раскрыть особенности, установить связь внешний вид, назначение и пр.

Видео:Склонение личных местоимений. Как определить падеж личных местоимений?Скачать

Программы кандидатских экзаменов по русскому языку и по русскому языку как иностранному (стр. 3 )

Иностранные языки Экзамены Программы Программы и мероприятия (общая рубрика) Экзамены по предмету «Языки» Языки

Древненовгородские особенности склонения существительных:

Утрата категории двойственного числа в живой восточнославянской речи на фоне сохранения форм двойственного числа в книжно-литературном языке средневековой Руси.

Перегруппировка типов склонения существительных в единственном числе. Роль категории рода в осуществлении этого процесса. Раннее разрушение основ на *s и на *t. История существительных ср. рода с основами на *en в русских говорах и в литературном языке. Судьба основ на *ĭ. История существительных жен. рода с основами на *ū и *r. Объединение в одном типе склонения существительных муж. рода (кроме основ на *). Обобщение основы имен муж. рода на *n и включение их в единое «мужское» склонение.

Развитие мужским склонением вариантных флексий в род. и местн. пад. ед. числа (а/у; l/у).

Взаимодействие твердого и мягкого вариантов склонения. Разные направления этого взаимодействия по говорам.

Унификация типов склонения существительных во множественном числе. История форм дат., местн. и твор. пад. мн. числа. Роль в этом процессе существительных *а-склонения со значением мужского лица и имен средн. рода. Тенденция к закреплению за формантом -а- значения показателя мн. числа в связи с выработкой унифицированных флексий -ам, -ах, — ами.

Замещение старых форм им. пад. мн. числа формами вин. пад. мн. числа. Унификация и перераспределение окончаний им. (и вин.) пад. мн. числа. Вопрос о распространении на формы им. (и вин.) пад. имен муж. рода флексии -а.

История флексий род. пад. мн. числа (нулевой, -ов < -овъ, -ей < -ии), их перераспределение.

Дифференциация основ ед. и мн. числа в случаях типа лист – листья, брат – братья, господин – господа.

Становление категории одушевленности, формирующейся в русском языке на базе древнерусской категории потенциального субъекта (лица). Последовательность вхождения существительных в эту категорию: употребление формы род. пад. в значении вин. пад. у всех существительных мужского грамматического рода со значением лица сначала в ед. числе, а потом и во мн. числе, позже – во мн. числе у существительных, обозначающих лиц женского пола, и наконец в ед. и мн. числе у слов, обозначающих названия животных.

2. История местоимений

Местоимения в «исходной» древнерусской системе. Разряды местоимений. Специфика относительных местоимений: их образование от вопросительных местоимений с помощью морфем-релятивизаторов —то и —же. Вопрос об указательных местоимениях. Способы указания на 3-е лицо или предмет. Грамматические признаки неличных местоимений.

Система форм личных местоимений в древнерусском языке. Супплетивизм основ. Энклитические формы. Проблема формы им. пад. ед. числа местоимения 1-го лица (азъ, язъ, я). Отличие некоторых древнерусских форм от старославянских (дат.-мест. пад.: др.-р. тобl, собl – ст.-сл. тебl, себl).

Система форм неличных местоимений в древнерусском языке.

Особенности склонения местоимений в древненовгородском диалекте.

История личных местоимений. История форм род. и вин. пад. местоимений 1-го и 2-го лица единственного числа и возвратного местоимения. Утрата энклитических форм. Формирование в северных древнерусских говорах подсистемы род.-вин. пад. меня, тебя, себя, а в южных древнерусских говорах подсистемы род.-вин. пад. мене, тебе, себе. Выравнивание основ в косвенных падежах личных местоимений ед. числа.

Оформление личного местоимения 3-го лица; причины и условия этого процесса.

История неличных местоимений. Вытеснение формы винительного падежа формой родительного. История флексии род. пад. ед. числа мужского и среднего рода —ого в русских диалектах. История форм косвенных падежей ед. числа женского рода. Проблема возникновения формы род. пад. (употребляющейся и в значении вин. пад.) её из е˜. История форм им. пад. ед. числа муж. рода тъ и сь. История форм множественного числа. Сближение склонения неличных местоимений со склонением членных прилагательных.

3. История имени прилагательного

Имя прилагательное в «исходной» древнерусской системе. Разряды прилагательных по значению. Словообразовательная синонимия притяжательных прилагательных (образования с суффиксами -ин-, — ов-, —j-; отражение образований с суффиксом *-j).

Именные и членные прилагательные в древнерусском языке, их значение и синтаксическая функция. Сближение членных форм прилагательных с формами неличных местоимений. Склонение прилагательных в стандартном древнерусском языке. Отличия форм членных прилагательных, отраженных в старославянских памятниках письменности, от стандартных древнерусских. Церковнославянские варианты членных форм в древнерусских текстах.

Особенности адъективного склонения в древненовгородском диалекте. Архаичность древненовгородского адъективного склонения.

История именных форм прилагательного. Закрепление именных форм качественных прилагательных в предикативной функции и утрата ими форм косвенных падежей.

Утрата именных форм относительными прилагательными в связи с неупотреблением их в позиции предиката.

Долгое сохранение именного склонения притяжательными прилагательными. Пóзднее проникновение членных форм в склонение притяжательных прилагательных.

Формальные изменения именных прилагательных. Нивелировка родовых различий во множественном числе. Распространение оформившегося в склонении существительных унифицированного показателя им. пад. (и вин. пад. у неодушевленных существительных) —ы/-’и на именные формы прилагательных.

История членных форм прилагательного. Появление в род., дат., твор., мест. пад. ед. числа жен. рода флексии —ой. Сохранение по говорам двусложной флексии род. пад. ед. числа.

История флексии род. пад. ед. числа мужского и среднего рода —ого в русских диалектах.

Вычленение форманта -ы/-и в качестве показателя косвенных падежей мн. числа. Утрата родовых форм в им.-вин. пад. мн. числа под влиянием косвенных падежей и распространение на единую форму им.-вин. пад. того же форманта –ы/-и.

История форм сравнительной степени. Закрепление именных форм в предикативной функции с двусторонней синтаксической связью (напр., дерево выше дома), и как следствие этого утрата ими формоизменения.

Утрата членными формами значения сравнительной степени и приобретение ими значения превосходной степени.

4. Формирование имени числительного как части речи

Слова, обозначавшие числа, в древнерусском языке; наличие у них грамматических признаков существительных, прилагательных и местоимений. Особенности наименования четвертого и девятого десятков (история слов сорокъ и девяносто).

Становление числительного как части речи. Преобразование составных наименований, обозначавших числа 11-20, 30, 50-80, и сближение их склонения со склонением слов. обозначавших числа 5-9. Изменение в склонении слов сорокъ и девяносто: появление одной формы для прямых падежей и другой – для косвенных. Усвоение двухпадежной парадигмы словом сто. История слов, обозначающих числа 2-4.

Изменение синтаксической сочетаемости счетных слов с существительными, связь этого процесса с утратой категории двойств. числа.

5. История спрягаемых глагольных форм

Категории и формы глагола в древнерусском языке. Глагольные категории: вид, время, наклонение, лицо, число, залог. Типы формообразующих глагольных основ.

Значения форм презенса: актуальное настоящее, будущее, настоящее узуальное, настоящее потенциальное, настоящее постоянное в географических описаниях, настоящее историческое, «презенс напрасного ожидания».

Спряжение глаголов в презенсе. Проблема отсутствия форманта —ть в 3-м лице ед. и мн. числа в определенных синтаксических позициях в древних северо-западных диалектах. Вопрос об окончании 2-го л. ед. числа —ши.

Формы будущих времен. «Будущее первое». Его структура (хочу, начьну (почьну), иму + инфинитив). Обязательное наличие у «будущего первого» модальных оттенков и приближение его форм к синтаксически свободным конструкциям. «Будущее второе». Его структура (буду + причастие на -л). Употребление «будущего второго» в придаточных условных или иных придаточных с условными оттенками значения; наличие у него модального значения – обнаружение в будущем результатов предшествующего действия или состояния, в том числе и прошлого.

Система прошедших времен. Четыре формы прошедшего времени, представленные в древнейших книжно-литературных памятниках. Их формы и значения. Аорист – указание на действие или состояние, которое целиком отнесено к прошлому и представлено как единый, нерасчлененный акт. Имперфект – выражение действия в прошлом, неограниченного во времени, длительного или повторяемого, но без ограничения повторяемости. Перфект – передача отнесенного к настоящему времени состояния, являющегося результатом совершенного в прошлом действия. Плюсквамперфект – указание на действие, предшествующее другому действию в прошлом, или на прерванное действие; обозначение события в прошлом как такового, без его связи с настоящим. Отсутствие оппозиции четырех прошедших времен в живом языке раннедревнерусского периода. Неупотребление форм аориста и имперфекта в живой речи, оттеснение их в сферу пассивного знания; расширение функций перфекта: приобретение им аористного и имперфектного значений.

Ирреальные наклонения (повелительное и сослагательное), их формы и значения.

История категории вида.

Формирование современной системы спрягаемых форм.

История флексий презенса: проблема происхождения северновеликорусского форманта флексий 3-го лица -т (из -ть), изменение во 2 л. ед. числа —ши в ш в результате отпадения конечного гласного. История эволюции значений презенса, формирование видо-временной системы.

Возникновение современного аналитического будущего времени. Вопрос об истоках и времени появления в разговорном языке конструкции буду + инфинитив.

История форм прошедшего времени. Утрата перфектом глагола-связки, обусловленность этого процесса распадением системы энклитик.

Развитие в восточнославянских говорах т. н. «нового перфекта» – специализированной неизменяемой формы краткого действительного причастия прошедшего времени, употребляющейся в качестве глагольного сказуемого со значением перфекта.

История форм плюсквамперфекта. Сохранение плюсквамперфекта в говорах северновеликорусского наречия; реликты этой формы в литературном языке (хотел было…).

История форм ирреальных наклонений. Утрата древнерусских форм двойств. и мн. чисел повелительного наклонения. Отпадение конечного безударного —и в форме 2-го л. ед. числа. Развитие значения инклюзивного двойств. числа повелительного наклонения формами 1-го лица мн. числа настоящего (будущего простого) времени (Идем!). Образование новых форм 2-го и 1-го лица мн. числа путем агглютинации флексии -те к новым формам ед. и двойств. чисел (Пишите! Идемте!).

Преобразование вспомогательного глагола в составе формы сослагательного наклонения в формообразующую частицу бы. Дальнейшее развитие у частицы бы возможности самостоятельно выражать модальность (преимущественно желательность) в употреблении с инфинитивом.

6. История именных форм глагола

Именные формы глагола: инфинитив, супин, причастия.

Формы действительных и страдательных причастий настоящего и прошедшего времени, их функционирование в древнерусском языке (атрибутивная, полупредикативная и предикативная функции).

История инфинитива и супина. Изменения инфинитивного суффикса в русских говорах. Вытеснение супина инфинитивом из конструкций с целевым значением. Сохранение супина в отдельных севернорусских говорах.

История причастий в русском языке. Адъективация членных форм причастий, т. е. превращение их в прилагательные (напр., лежачий, колючий, колотый). Сохранение русским литературным языком нового типа церковнославянских по происхождению причастий (напр., лежащий, колющий, колеблемый)

Сохранение именных форм страдательных причастий в функции предиката (в пассивных конструкциях) и утрата ими форм косвенных падежей.

Закрепление именных форм действительных причастий в функции «второстепенного сказуемого», утрата ими форм словоизменения: преобразование действительных причастий в деепричастия.

Синтаксис

Проблема выделения основных синтаксических единиц в древнерусском тексте. Подлежащее в древних текстах. Вопрос об употреблении личных местоимений в функции подлежащего в разные периоды истории языка в связи с историей глагольных форм. Сказуемое в древнерусском предложении.

«Дательный самостоятельный» в книжно-литературном языке.

Особенности согласования в языке древнерусских памятников. Согласование определений и сказуемых с собирательными существительными. Конструкции с «двойными» падежами («двойной винительный», «двойной родительный», «двойной дательный») и их вытеснение предикативными конструкциями с твор. пад.

Особенности управления в древнейших восточнославянских текстах, соотношение беспредложных и предложно-падежных форм. Повторение предлогов в конструкциях управляемого существительного с согласованными определениями. Конструкция с зависимым именительным падежом при инфинитиве переходных глаголов. Особенности управления в безличных конструкциях.

Порядок слов и место энклитик в предложении.

Двусоставные и односоставные простые предложения. Проблема сложного предложения в древнерусском связном тексте. Вопрос о так называемом нанизывании предикативных единиц. Начинательные союзы.

Различия в наборе специализированных средств подчинительной связи в текстах различных типов и жанров. Развитие новых средств выражения подчинительных отношений; формирование сложноподчиненных предложений современного типа.

ЛИТЕРАТУРА

И. Вопросы образования русского языка в его говорах // Вестник МГУ. 1947. № 9.

И. Русская литературная и диалектная фонетика. М., 1974.

И., С. Историческая грамматика русского языка. 2-е изд. М., 1965.

А. Курс русского литературного языка. Т. 2. Исторический комментарий. 4-е изд. Киев, 1953.

Историческая фонетика русского языка. М., 2004.

В. Очерки исторической диалектологии северной Руси. М., 1968.

В., А. Историческая грамматика русского языка. М., 1981. 2-е изд. М., 1996.

Н. Историческая грамматика русского языка. Выражение залоговых отношений у глагола. М., 1981.

Н. Введение в историю русского языка. 2-е изд. М., 1969.

Н. Очерк истории русского языка. М.–Л., 1924. Переиздание в кн.: Дурново Н. Н. Избранные работы по истории русского языка. М., 2000. С. 1-337.

А. Древненовгородский диалект. М., 2004. С. 5-226.

А. К изучению языка берестяных грамот // Л., Зализняк А. А. Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 1984–1989 гг.). М., 1993. С. 191–321.

А. Новгородские грамоты с лингвистической точки зрения // Янин В. Л., А. Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 1977–1983 гг.). М., 1986. С. 89–219.

А. От праславянской акцентуации к русской. М., 1985.

А. Тетралогия «От язычества к Христу» из Новгородского кодекса XI века // Русский язык в научном освещении. 2002. № 2 (4).

, Новгородский кодекс первой четверти XI в. – древнейшая книга Руси // Вопросы языкознания. 2001, № 5.

Историческая грамматика русского языка. Морфология. Глагол / Под ред. Р. И. Аванесова, В. В. Иванова. М., 1982.

Историческая грамматика русского языка. Синтаксис. Простое предложение / Под ред. В. И. Борковского и др. М., 1978.

Историческая грамматика русского языка. Синтаксис. Сложное предложение / Под ред. В. И. Борковского. М., 1979.

К вопросу о механизме возникновения аканья в русском языке // Вопросы языкознания. 2000. № 1.

С. Историческая грамматика русского языка. Морфология. М., 1953.

С. Очерки исторической морфологии русского языка. М., 1959.

В., Л. Вид и время русского глагола. М., 1984.

В., Н. О формировании современной категории глагольного вида // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. 1991, № 6.

П. Очерки по историческому синтаксису русского языка. М., 1956.

М. Историческая грамматика русского языка. Именное склонение. М., 1974.

Л. Раннее диалектное членение и внешние связи восточнославянских диалектов // Вопросы языкознания. 1994, № 3.

Л. Следы особенностей восточнославянских племенных диалектов в современных великорусских говорах. I. Кривичи // Балто-славянские исследования. 1986. М., 1988.

П. Именное склонение в современном русском языке. Вып. I. Единственное число. Л., 1927. Вып. II. Множественное число. М., 1931.

Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров по материалам лингвистической географии. М., 1970.

В. Восточнославянская этноязыковая общность // Вопросы языкознания. 1994, № 4.

Н. Из истории звуков русского языка. М., 1966.

И. Лекции по истории русского языка. М., 1907.

А. Очерки исторической морфологии русского языка. Имена. М., 1990.

А. Становление русского языка. М., 1980.

А. Судьба вспомогательного глагола древних славянских аналитических форм в русском языке. //Вестник МГУ, 1978, № 4.

А. Историческая морфология русского языка. М., 1957.

А. Очерк древнейшего периода истории русского языка. Пг., 1915.

Шульга М.В. Развитие морфологической системы имени в русском языке. М., 2003.

В. Критические заметки по истории русского языка // Сборник отделения рус. яз. и словесности. Т. 46. № 4. СПб., 1889.

ИСТОРИЯ ФОНЕТИЧЕСКОГО И МОРФОЛОГИЧЕСКОГО СТРОЯ РУССКОГО ЯЗЫКА*

I. Вводная часть

Славяне в современном мире: славянские народы, их численность, территории, государства, основные конфессии. Этническая близость славянских народов. Славянские языки: восточнославянские, западнославянские, южнославянские.

Проблема этногенеза славян. История древних славян по данным археологии. Свидетельства о славянах у античных авторов VI–Х вв. Проблема прародины славян. Гипотезы о расселении славян в первом тысячелетии нашей эры. Раннефеодальные государства славян. Киевская Русь — первое государство восточных славян.

Распространение христианства у славянских народов (VIII–ХI вв.). Конец Х в. (988 г.) — принятие христианства в Киевской Руси.

Возникновение славянской письменности. Деятельность Константина-философа (Кирилла) и Мефодия: создание славянской азбуки, переводческая деятельность. Старославянский язык, язык древнейших славянских переводов христианских богослужебных книг, — первый книжно-литературный язык славян. Его диалектная основа. Распространение старославянской письменности у южных и восточных славян. Славянские азбуки — глаголица и кириллица. Вопрос об их сравнительной древности, происхождении, распространении на территории древних славян.

Исторические корни славянских языков. Понятие об индоевропейском праязыке. Общность языка славян в первой половине первого тысячелетия н. э. Праславянский язык, его хронологические рамки, формирование диалектных различий в процессе его развития. Становление отдельных групп славянских языков в связи с расселением славян и созданием первых славянских государств. Восточнославянский язык (совокупность территориальных восточнославянских диалектов) — основа древнерусского языка IХ–ХIV вв., языка славян Восточной Европы. Образование на базе древнерусского языка трех восточнославянских языков — русского, украинского, белорусского.

II. Праславянский язык. Характеристика и развитие
звукового строя праславянского языка

1. Фонологическая система праславянского языка, принимаемая за исходную. Система гласных и согласных фонем, Структура слога. Ударение. Ранние изменения в системе гласных и согласных: утрата слоговых сонантов, палатальных заднеязычных согласных, придыхательных шумных согласных, возникновение <х> из <s>, сокращение долгих гласных в составе дифтонгов и дифтонгических сочетаний.

2. Развитие фонологической системы праславянского языка.

2.1. Качественная дифференциация долгих и кратких гласных. Древнейшие чередования гласных.

2.2. Процессы, связанные с тенденцией к слоговому сингармонизму. Смягчение согласных перед гласными переднего ряда: появление полумягких согласных, 1-я палатализация заднеязычных согласных, изменение сочетаний [kt], [gt] перед гласными переднего образования. Судьба сочетаний согласных с <j> .

2.3. Тенденция к строению слога по принципу восходящей звучности. Процессы, связанные с этой тенденцией: изменения групп согласных; утрата конечных согласных; монофтонгизация дифтонгов и дифтонгических сочетаний с неслоговыми n (m) в позиции конца слова и перед согласным, их изменение перед гласными в сочетание гласного с согласным со слоговой границей между ними. Изменение сочетаний типа *оrt, *olt, *tоrt, *tоlt, *tert, *telt, *tъrt, *tъlt, *tьrt, *tьlt.

2.4. Вторая и третья палатализации задненебных. Условия, результаты, вопрос об относительной хронологии.

2.5. Конечный этап существования праславянского языка, его диалектное членение, формирование отдельных славянских языков. Общие черты и различия фонетических систем восточнославянских диалектов и южнославянских.

III. История развития фонетического
и морфологического строя языка восточных славян
(древнерусского и старорусского периодов)

1. Периодизация истории языка в связи с историей народа. Периодизация истории русского языка: древнерусский период (IХ–ХIV вв.), старорусский (ХIV–ХVII вв.), начальный период формирования русского национального языка (конец ХVII–ХVIII вв.), новый период (ХIХ–ХХ вв.).

2. Характеристика системы древнерусского языка, условно принимаемой за исходную. Фонетическая система (IХ – начало Х вв.): структура слога, система гласных и согласных фонем. Морфологическая система (Х – начало ХI вв.): части речи и их грамматические категории.

3. Древнейшие фонетические изменения (Х – начало ХI вв.) в древнерусском языке. Утрата носовых и вторичное смягчение согласных.

4. Специфика языковой ситуации в Древней Руси. Начало письменного периода истории русского языка (конец Х – начало ХI вв.). Формирование церковнославянского языка русской редакции. Взаимовлияние живого древнерусского и русского церковнославянского языков. Особенности языка древнейших русских письменных памятников.

5. Развитие фонетической системы языка древнерусского
и старорусского периодов

5.1. Падение редуцированных ъ и ь: утрата в слабой позиции и вокализация их в сильной позиции (ъ в о, ь в е). Различная судьба сильных напряженных [ы] и [и] на древнерусской территории. Изменение сочетаний типа tъrt, явление «второго полногласия». Изменение сочетаний типа trъt по диалектам.

5.2. Следствия падения редуцированных: сокращение числа гласных фонем, образование закрытых слогов, появление чередования [о] и [е] с нулем звука, образование новых сочетаний согласных в пределах слога, ассимилятивные и диссимилятивные процессы в некоторых из них, упрощение некоторых новых групп согласных.

5.3. Формирование корреляции согласных фонем по твердости

палатализованности) и глухости

звонкости, роль в этом процессе падения редуцированных.

5.4. Объединение <и> и <ы> в одну фонему в связи с установлением противопоставленности согласных по палатализованности и непалатализованности (ряд гласного становится позиционно обусловленным признаком).

5.5. Изменение сочетаний [кы], [гы], [хы] в [к’и], [г’и], [х’и] как следствие утраты согласными лабиовелярности. Положение мягких заднеязычных в системе фонем.

5.6. Изменение ’е > ’о в позиции t’et в новом закрытом слоге (t’et > t’ot). Временные границы этого процесса. Появление слога типа t’o в открытых слогах перед твердым согласным, перед мягким согласным (t’ot’) и в конце слова (t’o) в результате действия грамматической аналогии. Сильная позиция для твердых и мягких согласных фонем перед [о] как следствие этого изменения. Различный статус [о] и [е] в разные периоды развития: от <о> и <е> c дифференциальным признаком ряда через положение их в системе как одной фонемы к фонологизации с различительным признаком «лабиализованность — нелабиализованность». Отсутствие изменения ’е > ’о в некоторых говорах.

5.7. Отвердение шипящих (ш, ж) и ц. Изменение качества согласных [‘] и [‘]. Диалектный характер этих изменений.

5.8. История гласных <ç> и <ô>. Различная судьба <ç> по диалектам: замена ее фонемой <е> как результат утраты признака «напряженности» в говорах, восходящих к ростово-суздальскому диалекту, и в ряде других говоров; замена ее фонемой <и> в юго-западных, некоторых новгородских и двинских говорах; сохранение как самостоятельной фонемы (в ударном положении) в некоторых южнорусских и севернорусских говорах. Утрата на большей части территории фонемы <ô>. Связь этих процессов.

5.9. Аканье как тип безударного вокализма. Типы аканья в современных акающих говорах. Основные гипотезы о времени, месте и причинах возникновения аканья. Распространение аканья на север и северо-запад.

5.10. Основные черты фонетической системы центральных говоров, сложившейся к ХVII в. и легшей в основу литературного языка нового времени.

6. Развитие морфологической системы языка древнерусского
и старорусского периодов

6.1. История категорий и форм имени существительного

6.1.1. Утрата двойственного числа.

В связи с развитием противопоставления «один — не один», «один — много», заменившего противопоставление «один — два — много», в живом языке происходит замена особых форм двойственного числа формами множественного. Отражение этого процесса в письменных памятниках.

6.1.2. Развитие системы склонения существительных.

6.1.3. Причины, вызвавшие изменение системы склонения. Различия в направленности процесса в единственном и множественном числах.

6.1.4. Перегруппировка типов склонения в единственном числе. Ведущая роль категории рода в этом процессе. Изменение словоизменительных парадигм существительных со старыми основами на *согласный и *´. Взаимодействие типов склонения на *› и *µ. Изменение склонения существительных мужского рода со старыми основами на *™. Взаимодействие твердого и мягкого вариантов склонения на * и *› и формирование единой системы окончаний в рамках этих типов. Форма именительного падежа как фактор, сдерживающий реализацию процессов объединения имен одного рода в один словоизменительный класс. Результат этих изменений — унификация словоизменения имен среднего рода (кроме имен с основами на *еn — типа имя), мужского рода (с вариантными окончаниями в род. и местн. падежах) за исключением имен с основой на * (типа слуга) и сохранение двух словоизменительных парадигм для слов женского рода (типа вода и кость).

6.1.5. Унификация типов склонения во множественном числе.

Распространение тенденции к нейтрализации родовых различий во множественном числе прилагательных и местоимений на существительные. Унификация флексий в дат., местн. и твор. падежах. Тенденция к унификации флексий в им. и вин. падежах имен мужского и женского рода — <и> — при сохранении флексии <а> у имен среднего рода. Появление новых форм им. п. имен мужского рода с флексией а. Вопрос о происхождении этих форм. Сохранение трех флексий в род. мн., восходящих к склонениям на *µ (овъ) , *™ (ии) и *›, *, *согл. (ъ/ь). Факторы, определяющие использование одной из названных флексий для образования формы род. падежа мн. числа.

Видео:Урок немецкого языка #17. Склонение личных местоимений: его, ему, ей, им и т.д.Скачать

Морфологические особенности диалектного языка

Языки

Видео:Немецкий язык, 22 урок. Склонение личных местоимений: ему, его, вам, нам и т.д.Скачать

Морфология

Диалектные различия в области морфологии. Единство структуры диалектной речи и элементы категориальных различий: особенности категории рода и типов склонения имен сущетвительных, типов спряжения и видо-временной системы глагола.

Исторические процессы формирования системы склонения существительных и особенности их отражения в диалектах: унификация типов склонения и взаимодействие твердого и мягкого вариантов основ; рефлексы форм двойственного числа. Вопрос о количестве падежей.

Различительные явления в системе падежных форм. Флексии род., дат. и предл. падежей (lt;-иgt; и lt;-еgt;); варианты фонетической реализации флексии lt;-еgt; в разных вокалических системах. Возможность семипадежной системы (род.-1 — «беспредложный» и род.-2 — «отделительный»).

Особенности распределения флексий lt;-иgt; и lt;-еgt; по падежам в говорах разных территориальных групп: единая флексия lt;-иgt; для род., дат. и предл. падежей в говорах северо-запада и крайнего севера; расширенное употребление флексии lt;-egt; в говорах южнорусского наречия: единая флексия lt;-egt; в род., дат. и предл. падежах и семипадежная система (lt;иgt; в род.-1, lt;-еgt; в род.-2, дат. и предл. падежах); lt;-иgt; в род., lt;-еgt; в дат. и предл. падежах в говорах Вологодской, Костромской и Владимирско- Поволжской групп.

Безударная флексия тв. падежа ед. числа lt;-yjgt;, lt;-/jygt; в некоторых акающих говорах.

Склонение существительных мужского рода с нулевым окончанием

Различительные явления в системе падежных форм (род. и предл. падежи). Распределение флексий lt;-аgt; и lt;-ygt; в род.

Тенденция к утрате среднего рода; ее фонетические предпосылки и реализация. Нейтрализация родовых различий имен существительных, прилагательных и форм прошедшего времени глагола. Синтаксические показатели перехода существительных среднего рода в женский: изменение форм согласования в им. и вин. падежах у существительных с ударным и безударным окончанием (моя село, мою село, шла большая стадо). Морфологические показатели перехода среднего рода в женский: замена безударных флексий среднего рода на флексии женского склонения в род., дат. и вин. падежах — нет болоты, по болоте ([-и]) шла, болоту увидела. Территория распространения грамматических (синтаксических и морфологических) показателей перехода среднего рода в женский.

Согласуемые формы мужского рода при существительных исконно среднего рода (шел большой стадо). Территория распространения.

Склонение существительных женского рода с нулевым окончанием

Действие тенденции унификации типов склонения по родовым классам имен существительных в диалектах: флексии а-склонения в косвенных падежах существительных исконного /-склонения. Флексия lt;-еgt; в дат. и предл. падежах существительных типа ночь, грязь; флексии lt;ojgt;, lt;-jojgt; и безударные lt;-yjgt;, lt;-jyjgt; в тв. падеже. Северо-восточный и юговосточный ареалы распространения этого явления.

Нерегулярные типы склонения

Тенденции выравнивания основ по формам именительного либо косвенных падежей и объединения с регулярными типами склонения.

Мать, дочь. Унификация по типу склонения существительных женского рода с нулевым окончанием (выравнивание основы по формам косвенных падежей): формы им.

Свекровь. Архаическая форма свекры и новые словообразовательные варианты — свекрова, свекровка, свекровья.

Флексии мужского либо женского (в акающих говорах) склонения у существительных мужского рода (моего дедушка — моего дедушки,

тому парнишку — тому парнишке, с дедком — с дедкой, с хорошим запевалом — с хорошим запевалой).

Выравнивание основ по формам единственного числа (сыны, браты, котёнки); перераспределение общерусских окончаний форм им. и род. падежей по типам основ и родовым классам имен существительных; специфически диалектные флексии в формах дат., твор. и предл. падежей.

Именительный падеж. Расширенное употребление флексии lt;-аgt; в склонении существительных мужского и женского рода (ручья, матеря) и основ, осложненных элементами lt;-j-gt;, lt;-овj-gt; (стаканья, братовья); флексия lt;-иgt; у существительных среднего рода в акающих говорах (болоты).

Родительный падеж. Расширенное употребление флексии lt;-овgt; за счет флексий lt;-ejgt; и «нулевой» в некоторых классах слов (кирпичёв, са- погов, болотов, женщинов); расширенное употребление флексии lt;-ejgt; за счет lt;-овgt; у существительных с основой на [ц] (месяцей).

Дательный и творительный падежи. Противопоставленность и совпадение форм дат. и твор. падежей. Редкие диалектные варианты флексии дат. падежа lt;-омgt;, lt;-ам’иgt;. Варианты двухсложной флексии тв. падежа (lt;-ам’иgt;, lt;-амиgt;, lt;-амаgt;, lt;-имаgt;, lt;-им’иgt;), противопоставленные односложной флексии дательного (lt;-амgt;). Архаические флексии на [ма] (lt;-амаgt;, lt;-имаgt;) как рефлексы форм двойственного числа, их локализация. Односложная флексия тв. падежа lt;-амgt;, не противопоставленная флексии дательного. Вопрос о происхождении флексии lt;-амgt;, единой для всех склоняемых имен; территория ее распространения и роль в диалектном членении русского языка. Безударная флексия lt;-им’иgt; у существительных с основой на заднеязычный согласный (иголкими).

Предложный падеж. Флексии [-аф] и [-ох] наряду с общераспространенной флексией lt;-ахgt;.

Видео:Местоимение в русском языке. Как определить местоимение?Скачать

Морфологические особенности в говорах.

1. Особенности имен существительных.

2. Особенности местоимений.

3. Особенности имен прилагательных.

4. Особенности глагольных форм.

Видео:Личные местоимения во всех падежах || Местоимения. Падежи.Скачать

1. Особенности имен существительных.

В склонении имен существительных имеется важное диалектное различие, касающееся грамматической категории рода. Ср.р. обнаруживает тенденцию к утрате, и это было бы существенным и принципиальным диалектным различием, если бы были говоры, в которых данная тенденция доведена до полного исчезновения категории ср.р. Однако дело обстоит иначе и правильнее говорить о большем или меньшем ограничении класса существительных, относящихся к ср.р., а не о полном переходе их в другой родовой класс.

Значение категории ср.р. выражается в русском языке, во-первых, синтаксически — формами согласования в им. и вин.п. ед.ч. (шло большое стадо), а во-вторых, морфологически — окончаниями форм им. и вин.п. ед.ч. существительных, отличными от окончаний мужского и женского склонений.

Утрата ср.р. существительными в говорах может проявляться 1) в изменении форм их согласования либо по ж.р. (шла большая стадо), либо по м.р. (шел большой стадо). В тех говорах, где происходит согласование по м.р., эти существительные не меняют своих падежных флексий и сохраняют принадлежность к 2-му типу склонения как его разновидность с окончанием в им. и вин.п. Можно было бы говорить об утрате ср.р. в таких говорах, если бы изменение форм согласования в них осуществлялось достаточно последовательно и регулярно. Но практически так не бывает и формы согласования по м.р. (парной молоко) всегда сосуществуют с формами согласования по ср.р. (парное молоко) в тех же самых говорах. Кроме того, такие говоры встречаются весьма редко на среднерусской территории к западу от Москвы.

2) Там, где имеет место согласование по ж.р., оно обычно сопровождается заменой некоторых окончаний 2-го типа склонения окончаниями 1-го типа склонения: из стады, в стаду.

Тенденция к утрате ср.р. с изменением форм согласования и падежных флексий по типу ж.р. связана с особенностями акающей системы вокализма, при которой фонемы и в безударной позиции совпадают в общем варианте, в результате чего нивелируется или нейтрализуется в им.п. ед.ч. противопоставление форм ср. и ж.р.

В акающих говорах переход ср.р. в ж.р. происходит не всегда, несмотря на наличие предпосылок к этому в виде нейтрализации безударных флексий ср. и ж. р.

Тенденция перехода ср.р. в ж.р., как уже говорилось, характеризует только часть южнорусского наречия — юго-восточную (Рязанскую) его территорию, а также примыкающие тульские говоры.

Между русскими диалектами нет полного совпадения в способах выражения падежных значений. При этом диалектные различия могут состоять в следующем: 1) одно и то же значение падежа может быть выражено разными флексиями (например, на печ-и и на печ-е, за дом-ами и за дом-ам); 2) для определенной суммы значений в одном диалекте может существовать только один способ выражения (одна падежная флексия), а в другом — два.

Другой тип диалектных различий состоит в том, что, имея в сумме одни и те же флексии для какого-нибудь падежа (например, им. или род. мн.ч.), говоры отличаются друг от друга распределением этих флексий по классам, основ или по родовым классам. Так, флексия род.п. мн.ч. -ов в одних системах свойственна только существительным м.р., в других же может быть и у существительных ж. и ср.р. (женщинов, болотов).

Слова мать и дочь, “выровняв” основу по косвенным падежам, полностью переходят в 3-е склонение: матери, матерью; дочерь, дочери, дочерью.

Практически флексии -е и -и четко различаются только под ударением, в безударном положении в акающих говорах они не противопоставлены: [ф пол’и] — может соответствовать в одних говорах (на столе).

Диалектные различия в парадигме форм 3-го склонения (существительные ж.р. с нулевым окончанием в им.п. ед.ч.) состоят в том, что в ряде говоров эти существительные в косвенных падежах (кроме род.п., где окончание -и свойственно и 1-му, и 3-му склонению — воли, соли) имеют окончания 1-го склонения. В результате образуется единая парадигма форм всех существительных ж.р., отличающихся только окончанием им.п.

Следует заметить, что флексии 1-го склонения у существительных типа грязь, лошадь в вин. и тв.п. появляются значительно реже, чем в дат, и предл., и обычно в южных, а не в северных говорах.

Таким образом, в значительной части говоров проявляется тенденция к объединению всех существительных ж.р. в один словоизменительный класс. Однако и в данном случае, подобно тому, как это уже отмечалось в связи с тенденцией перехода ср.р. в ж.р., полного совпадения парадигм в говорах никогда не наблюдается, потому что, во-первых, всегда сохраняется различие форм им.п., а во-вторых, окончания форм косвенных падежей обычно сохраняют вариативность, поддерживаемую влиянием литературного языка.

Помимо существительных, относящихся к одному из трех типов склонения, которые принято называть регулярными, а также продуктивными типами склонения, имеются ещё имена, склоняющиеся “нерегулярно”. Некоторые из этих слов, впрочем, очень употребительны в речи и часто встречаются в текстах, поэтому особенности их склонения также необходимо иметь в виду.

Сюда относятся 11 существительных ср.р. на -мя и два существительных ж.р. мать и дочь.

В литературном языке представлен самый древний из встречающихся сейчас вариантов склонения этих существительных: они имеют разные основы в им. и косвенных п. (врем- и времен-, мат’- и матер’-) и окончания, совпадающие с флексиями 3-го склонения существительных (кроме формы тв.п. временем).

В говорах проявляется тенденция к включению этих существительных в продуктивные, регулярные типы склонения путем выравнивания основ либо по основе им.п. (это свойственно преимущественно существительным ср.р.), либо по основе косвенных падежей (для мать, дочь). Кроме того, окончания 3-го типа склонения полностью или частично заменяются окончаниями 2-го склонения для существительных ср.р., а существительные мать, дочь, разделяя судьбу существительных 3-го склонения, могут приобретать окончания 1-го склонения.

Формы им.п. с основой, равной основе косвенных падежей (семена, стремена), встречаются крайне редко и не у всех существительных этого типа.

Существительные мать, дочь могут иметь в им.п. форму матерь, дочерь, а в косвенных падежах окончания 3-го склонения, присоединяемые к основе матер’-.

В Вологодских говорах, где существительные ж.р. с нулевым окончанием (3-е склонение) в косвенных падежах имеют окончания 1-го склонения, регулярно представлены в дат. и предл. п., формы матер-е, дочер-е. В юго-восточной диалектной зоне, где также обнаруживается воздействие 1-го склонения на 3-е, встречаются также и формы вин.п. матерю, дочерю и тв.п. матерей, доче-рей или матерюй, дочерюй. Таким образом, преобразование нерегулярного (называемого иногда архаическим) склонения существительных мать, дочь в разных говорах проявляется по-разному, но подчиняется общей тенденции унификации типов склонения на основе принадлежности к родовому классу.

Во многих говорах, преимущественно, западных, старые формы мать, дочь вытеснены новыми формами матка, дочка, утратившими всякую связь с нерегулярным типом склонения и полностью относящимися к 1-му типу склонения.

Диалектные различия в формах мн.ч. имен существительных касаются всех падежных форм. В большинстве случаев они состоят в том, что разные алломорфы одной морфемы (окончания одного и того же падежа) по-разному распределяются между классами имен существительных. Порой это совмещается с тем, что формы мн.ч. образуются от видоизмененной основы ед.ч. Случаи нерегулярного соотношения основ иногда бывают индивидуальными либо охватывают очень немногочисленные группы слов. Иногда же они характеризуют значительные классы слов, которые бывают “закрытыми” или “открытыми”.

Именительный падеж. Во всех говорах имеются два окончания формы им.п. мн.ч.: -а и -и (-ы), но распределение их по классам слов в разных говорах бывает различным.

Ударная флексия -а в говорах проявляет активность, вытесняя флексию -и в некоторых классах слов м.р. (например, вызова, клуба, ручья, двора) и ж.р. (матеря, лошадя) (ср. “экспансию” этой флексии в литературном языке в словах типа профессора, учителя, трактора и еще более широкое употребление ее в профессиональных жаргонах и просторечии — штурмана, торта).

В то же время флексия -а вытесняется флексией -и у существительных ср.р. в акающих говорах (окны, пятны, болоты).

В немногочисленной группе слов, обозначающих людей по социальному или географическому признаку (типа крестьянин, горожанин), существует также флексия -е (как в литературном языке), которая в говорах, преимущественно, северных, заменяется безударной флексией -а при твердом конечном согласном основы (крестьяна, горожана).

Флексия -ей имеет тенденцию к расширенному употреблению за счет весьма немногочисленных существительных м.р. с основой на (в северных говорах) — огурцей, месяцей.

Дательный и творительный падежи. Важнейшее диалектное различие, касающееся форм дат. и тв.п., состоит в возможности их различения в одних говорах и совпадения в других. Наиболее распространенный вариант обшей морфемы дат. и тв.п. — окончание -ам (по рукам, с рукам).

Совпадение форм дат. и тв.п. является одной из характерных особенностей говоров, относящихся к севернорусскому наречию, и окающих среднерусских говоров в отличие от говоров южнорусского наречия, где эти формы всегда противопоставлены (по рукам, с руками).

Однако единое окончание для этих двух падежей свойственно не всем севернорусским говорам: на территории Архангельской обл. флексии дат. и тв.п. не совпадают, при этом в некоторых (главным образом, юго-восточных) районах различны ударная и безударная флексии тв.п.: ударная -ами (домами, тракторами), безударная -има ([-ыма]) (палкима, коровыма) или -ама (сёлама).

Таким образом, ареал распространения единой флексии -ам для форм дат. и тв.п. мн.ч. составляют говоры Вологодской. Костромской и Ладого-Тихвинской групп севернорусского наречия, а также среднерусские говоры — окающие Новгородские и частично Владимирско-Поволжские и акающие Псковские.

В тв.п., если он противопоставлен дат.п., встречается еще флексия -ми, исконно присущая 3-му склонению существительных, но вытесняемая, и иногда полностью вытесненная флексией 1-го склонения -ами. В южных говорах она сохраняется у существительных лошадь, люди, дети, реже — у других существительных 3-го склонения, и изредка распространяется на существительные 1-го и 2-го склонения (например, слезъми, плечъми).

В южных же говорах распространено безударное окончание -ими у существительных с основой на заднеязычный (палкими, иголкими).

Для форм дат.и. окончание -ам является почти единственным; наряду с ним в юго-западных говорах изредка встречается -ом (лошад-ом).

Предложный падеж. Существуют два варианта окончания предл.п.: широко распространенное -ах и сравнительно редко встречающееся в северных и среднерусских говорах -аф (на ло-шадяф), В тех же говорах, где в дат.п, возможна флексия -ом, в предл.п. может быть -ох (на лошадёх).

Итак, для локализации говора важны в первую очередь две падежные формы мн.ч.:

форма им.п. существительных ср.р. с ударением на основе (пятна или пятны);

соотношение форм дат. и тв.п., для установления которого практически требуется только форма тв.п., поскольку форма дат.п., за редкими исключениями, стабильна.

Видео:Типы местоимений в английском языкеСкачать

Диалектные различия в морфологии

1. Диалектные различия в морфологии

2.1 Местоимения, не имеющие форм рода (местоимения-существительные)

2.2 Местоимения, имеющие формы рода

2.3 Притяжательные местоимения

3. Прилагательные и неличные местоимения

1. Диалектные различия в морфологии

Диалектные различия в морфологии касаются, главным образом, внешней стороны грамматических форм, т. е. тех грамматических средств, которыми выражены грамматические значения.

Основным средством выражения грамматических значений в русском языке являются аффиксы. Диалектные различия касаются прежде всего словоизменительных аффиксов. Эти различия могут быть сведены к нескольким типам.

Различия в фонемном составе окончаний в русском языке многочисленны и касаются всех частей речи, в особенности глагола и прилагательного. Различия же в количестве и распределении синонимичных окончаний в большей мере характеризуют словоизменение существительных, хотя имеют место и словоизменении глаголов и прилагательных.

При всем многообразии описанных различий во внешнем выражении грамматических форм они выступают как частные различия на фоне общности в системе грамматических средств диалектного языка. Морфологические системы русских говоров характеризуются значительной близостью, что обеспечивает взаимопонимание при общении представителей разных говоров.

Местоимения – это слова, выполняющие указательную функцию. Они указывают на лицо, на предмет, признак предмета, количество предметов.

В русских народных говорах представлены те же разряды местоимений, что и в литературном языке. Однако в говорах наблюдаются значительные отличия от литературного языка в составе этих местоимений и в их значениях. В современном литературном языке, как известно, местоимения характеризуются предельно обобщенной семантикой – это самые общие слова, заключающие в себе все бесконечное разнообразие реального мира, понятия общего и единичного. В говорах же местоимения в значительной степени сохраняют следы своей былой конкретности, отражают конкретные (пространственные, временные и т.п.) отношения говорящего к указываемым предметам. Отсюда проистекает большее разнообразие местоимений в говорах, их многочисленность, богатство словообразовательных моделей.

В диалектных системах в большей мере сохранились следы архаических форм местоимений, например, образования от основ тоб-, соб-, личных местоимений (тобе, собе); кой, ин, сей, он, ов в самостоятельном употреблении и в производных словах – наречиях (севогда, овыдень, оногды, иноко и др.). Отмечается и наличие новых форм свидетельствующее о дальнейшем самостоятельном развитии системы местоимений в том или ином живом диалекте. Например, образование притяжательных местоимений от форм 3-го лица (егов, ейный, евонный, ихний и т.п), неопределенного типа: кто-нись (-кто ни есть), что-нить (-что ни будь); указательных сложных местоимений типа: тот там, тот вот, нутот и т.п. Все это создает своеобразие диалектных местоимений, отличает народные говоры от литературного языка, а также дифференцирует частные диалектные системы.

2.1 Местоимения, не имеющие форм рода (местоимения-существительные)

К местоимениям-существительным относятся личные и возвратные местоимения (я, ты, вы, мы, себя), вопросительно-относительные (кто, что), отрицательные (никто, ничто) и неопределенные (кто-то, что-то, кто-ли, что-ли, кто-сь, что-сь, кто-нись, что-нись, кто-нить, что-нить и т.п.). Эти местоимения изменяются по падежам и числам и не изменяются по родам.

1) Личные местоимения

Р. – В. меня, тебя, себя; миня, тибя, сибя; мене, тебе, себе; (у)мня, тя, ся; мине, тибе, сибе; тобе, собе; тея, сея; нас, вас.

Д. – П. мне, тебе, себе; мине, тибе, сибе; мене, тебе, себе; тобе, собе; мни, теби, себя; тяе, сяе; тее, сее, нам, вам.

Т. мной, тобой, собой, нами, вами, нама, вама.

В переходных среднерусских говорах наблюдается большая пестрота: наряду с формами Р – В тебя, себя, мня, мни представлены и формы с выпадением звука «б»: тея, сея.

Диалектные особенности отмечаются и в формах дат.-предл. падежей. В севернорусских говорах наряду с обычной формой мне, тебе, себе, широко употребительны мине, тибе, сибе или мене, тебе, себе. В современных говорах еще представлены в архаическом типе формы тобе, собе; выходит из употребления и краткая форма: те (отмечена только в словосочетаниях приветствия типа: здорово те); в некоторых говорах северно-западной зоны представлены формы мни, теби, себи наряду с общераспространенными мне, тебе, себе (см. говоры новгородские, тихвинские).

В южнорусских говорах общеупотребительны литературные формы Д – П мне, тебе, себе; однако имеют место и архаические образования от древнерусских основ: табе, сабе (отмечаются повсеместно, кроме тульских говоров) изредка употребляются и в варианте: тае, сяе (см. рязанские говоры). В среднерусских говорах представлены образования без звука «б» в основе: тее, сее, а также мни, тие, сие.

2) Вопросительно-относительные местоимения (кто, что) имеют только формы единственного числа. И. кто (чаще хто), что (в вариантах: што, штё, шо, що); Р – В кого (в вариантах: куго, коүо, ково, чего, ничего); И – В. что (чеүо, для чео, ничо); Д. кому (куму), чему; Т. кем, чем; П. (о, на, в) ком, чем. В большинстве среднерусских диалектов ударение на окончании: никого, ничего.

В отличие от литературного языка в диалектах своеобразно употребление и значение вопросительно-относительных местоимений: кроме указания на лицо (ты у куго живеш?), в говорах местоимение кто употребляется и в обобщенно-личном и в неопределенно-личном значении: кто знат, кака это трава? Мужика-то нет у нас, нать звать кого. Диалектная особенность проявляется и в употреблении местоимения кто в значении неодушевленного предмета: пароход ли кто ли прошол, ушол кто-то; да нет тут никого, никакой мошкары; кого ты варил? – Рыбу варил; ране скотнего двора не было, никого не было. Кто шумит, кто эко-то пролетел? – Самолет (севернорусские говоры).

2.2 Местоимения, имеющие формы рода

В раздел родовых слов включаются все остальные местоимения: лично-указательные (местоимения 3-го лица), собственно-указательные, притяжательные, определительные.

1) Лично-указательные местоимения.

Местоимения 3-го лица сложились исторически из указательных (он, иже), поэтому они изменяются не только по падежам и числам (как личные местоимения), но и по родам (как местоимения неличные).

Диалектные различия прослеживаются в формах имен. падежа ед. и мн. числа по наличию или отсутствию у них начального йота: формы с йотированным начальным о отмечены как в севернорусском наречии (в севернозападных говорах), например, в Вытегонском районе Вологодской обл. в ладого-тихвинских говорах, в онежских говорах, так и в некоторых говорах южнорусского наречия, например в рязанских говорах, йотация начального о имеет место и в белорусском языке. Надо полагать, что йотация начального звука о произошла в результате выравнивания основ, под влиянием косвенных падежей, имеющих начальный йот: йего, йему ит.д. В других говорах эти процессы выравнивания основ отражаются непоследовательно. Причиной может служить более долгое сохранение местоимения он (оный, оного, оному и т.д.) в указательном значении; следовательно, практиковалось употребление он и не только в парадигме с косвенными падежными формами личного местоимения (йего, йему и т. д.).

В творительном падеже мн. числа в большинстве севернорусских говоров употребительна форма на –ма: има (след двойственного числа), в южнорусском наречии подобных образований не отмечено.

От форм литературного языка диалектные формы отличаются тем, что в предложных конструкциях почти не употребляются образования с начальным приставным н, типа: с ним, к нему, за ней и т.п., обычно – с им, к ему, за ей.

2) Собственно-указательные местоимения

По говорам формы основного указательного местоимения тот разнообразны.

Трудно установить какие-либо закономерности в соотношении этих форм, дать четкие изоглоссы употребления тех или иных вариантов данных местоимений, так как еще недостаточно собрано материала, и картина представляется довольно пестрой. Однако можно отмерить некоторую дифференциацию частных диалектных систем: в тех говорах, в которых употребляются односложные формы (нечлененные): тот, та, то и форма множ. числа не осложнена поспозитивным членом: те, а не теи или тые. Говоры, характеризующиеся употреблением членных форм местоимений: той, тая, тое, имеют и во множественном числе формы типа: тыи, тые. Наибольшее распространение имеют формы первого типа (тот, та, то, те). Членные формы местоимений представлены в говорах западных областей севернорусского наречия, отмечены они и в некоторых южнорусских говорах (в Курской, Орловской областях, в верховьях Десны и Днепра). Формы косвенных падежей с гласным ы (тых, тым, тыми, тыма и т.п.) возникли под влиянием форм полных прилагательных (типа: красных, красным, красными и т.п.), подобные образования представлены в некоторых говорах Вологодской обл. (например, Вытегорском районе, ладого-тихвинских говорах, онежских и нек.др.). Форма же имен. пад. мн. ч. ты образовалась в результате выравнивания основ под влиянием косвенных падежей.

По материалам говором отчетливо отслеживается семантическая дифференциация указательных местоимений: одни указывают на предмет (явление или время и т.п.) ближайший к говорящему, другие – на предмет отдаленный. Выражаются эти разнообразные значения местоимением тот в его различных вариантах. Особенно многочисленны формы указательных местоимений в севернорусских говорах. Для указания на ближайший предмет употребляются местоимения: тот, нутот, сеи, этот; указание на отдаленный предмет осуществляется сложением тот там. Склоняется при этом только собственно местоимение тот, к нему добавляется частица там, относящая указание в перспективу, более далекую: тот там. Это местоименное сложение, очень употребительное во всех севернорусских говорах, является живой формой.

И. тот там, то там, та там, те там

Р. того там, той там, тех там

Д. тому там, той там, тем там и т.д.

Особенно разнообразны по говорам местоимения, указывающие на близкий к говорящему предмет (явление или время); они отчетливо дифференцируют частные диалектные системы: в одних севернорусских говорах указание на ближайший предмет осуществляется местоимением тот (или тот вот), в других говорах употребительным является местоимение нутот.

Указательное местоимение сей выходит из употребления в современных говорах, сохраняются только следы его в застывших словосочетаниях: на сем свете; не в тех, не в сех; при противопоставлении: тот год и сей тоже; не о сесветном нать говорить и т.п.

Местоимение этот вошло в употребление во всех современных русских говорах, представлено оно и в речи жителей отдаленных территорий севера. Однако в северном наречии местоимение этот не является исконным, а проникло в диалект под влиянием литературного языка, в его литературных формах и значениях.

В говорах южнорусского наречия местоимение этот сложилось исконно. Там оно выступает в вариантах: энтот, эвтот, эстот, эхтот и т.п. (см. рязанские, орловские, курские говоры), что свидетельствует о живом словотворческом процессе образования предложных конструкций с этим местоимением: э (указательная частица) + предлог на, в, с, к + местоимение тот. Именно так возникали живые для южнорусских говоров формы: энтот, эвтот, эстот, эхтот, в которых отражены фонетические процессы (ассимилятивные и диссимилятивные).

В диалектных системах, в которых отмечено употребление указательно-утвердительной частицы ну и указательных местоимений типа: нута, нутот, нутого, нутому и т.п., с этой частицей образуются местоимения от других основ. Частица ну препозитивно соединяется с вопросительно-относительным местоимением кой: нукой, нуко, нука, нуки, в результате чего образуется местоимение с указательным значением, равны литературному такой, такое, такая, такие. И. Нукой самовар, нука изба, нуко имя; нуки добры волосы; нукой мужык нехороший; Р. нукого званья, нукого дикаря, нукой синици; нуких домов; нонь не любят нуких-то добрых-то; Д. нукому человеку (нукой избе); В. в нуку-то избу, в нуко-то время, нуки песни пою; Т. нуким потиралом тру, нукой накрышкой, нукими рядками, нукими словами; П. в нуком сертуке, в нукой избы, на нуких прялках.

Местоимение кой широко употребительно во всех говорах и без частицы ну; в коем годе, в кои веки и т.п. Возможно и сложение его с другими указательными частицами: э + кой: экой зловредный парень, эко крыльцо высоко, шапка эка тёпла; экой жар стоял, глазка узеньки эки; Р. моды нет экой; нет этого места; эких-то бомбов; Д. к экой-то некрасивой; эким дуракам; В. эку некрасивну кто возьмет; экито только и любят; дудочками экими, дудочкой экой, эким берестышком; П. на эком гнезде. Местоимение экой употребляется наряду с другим указательным – эдакой: эдакой дож, эдака рыбина; эдаки опорки; чудом эдаким; в эдаких рубахах и т. п.

Усматривается, однако, некоторое семантическое своеобразие указательных местоимений, образованных с частицей э: они употребляются не столько в указательном значении, сколько в функции оценочного слова и в конструкциях восклицательных предложений, тогда как образования с частицей ну обычно выступают в стилистическом нейтральном значении, чисто указательном.

2.3 Притяжательные местоимения

Имеют место и полные формы этих притяжательных местоимений: это еговый мальчонка; по еговому слово сделано; у еговой бабушки.

И. ейной, нйно, ейна, ейны; ейная

Р. ейного мужа, ейной дочки; ейных

Д. ейному свекру, ейной матери; ейным

В. ейного мужа, ейной платок; ейно гнездо; ейну матси; ейны очки

Т. с ейным братом, с ейной сестрой; с ейнымаа робытами

П. на ейном крыльце, в ейной юбке, в ейных письмах

И. ихний дом, ихно житье, ихна деревня; ихны леса, ихи мужики

Р. ихнего, у ихного двора, ихних слов

Д. ихнему парню, по ихному житью; по ихним делам

В. ихний, ихной, ихну, ихны, ихного

Т. ихным отцом, ихним одеялом, ихныма делами

П. в ихном житье, на ихном гувне, на ихних хлебах.

Подобные формы широко отмечены не только во всех территориальных говорах русского языка, но и в просторечье и получили отражение в речевых характеристиках персонажей в литературных произведениях. Дело в том, что конструкции с несогласуемым определением (например, это их дом) чужды живому народному языку; все русские говоры игнорируют этот не свойственный их языковому строю оборот с род. падежом принадлежности. Выражение притяжательности в диалектах по-прежнему осуществляется конструкциями с согласованными определениями (притяжательными прилагательными или местоимениями). В число указательных местоимений, выступающих в функции согласованного определения, входят и образования от местоимения ин: инокой: тот человек такой, а другой инакой; у иноких рыб много в брюхе наедено мелкой рыбы; ин год серой хлеб, а инокой – белый.

Имеют место в диалектных системах и образования от местоимений со значением количества и тоже преимущественно в родовых формах: колькой, сколькой: вот уш колькой стокан пью; тебе сколькой год? колькой год вы учитесь? с Ивана Постного косить зачинам, (с) сколького он живё.

По материалам говоров отмечается значительно большее сближение местоимений с прилагательными, чем в литературном языке. Так, в севернорусских говорах представлены прилагательные местоименного происхождения типа: колькорый, сколькорый: а егова жонка-то за колькорых (скольких) она уж выходила? – За третьего уж; оне уш колькоры посылки посылали ей; колькорым они приехали в гости-то? – Шестёрым и т. п.

Имеется ряд прилагательных, образованных от наречий местоименного происхождения: там, сик, завсё, досель, вон и т.п.: коноплё на пресло повесят, всю зиму он там весне до сиковой поры (июль месяц); с тамной стороны двери заложили (=оттуда); с тамного бережку принесите водички, черпаните; это у меня завсёшные списники (= полотенца, которыми пользуются всегда); я досельных-то песен не знаю, ранешних-то; досевольных-то; с воной стороны лодку отёшом (= с наружной); может в той жизни, в ковдышней, и было это, а не теперь (севернорусские говоры).

Широко употребительны образования от местоимений всяк: всяковатый: Какова сношка-то? – Да всковата; мати-то у ей тожо всяковата была. Отмечено и своеобразное местоименное прилагательное моевонный: што он ходит у моевонного-то двора? Подобные образования не являются единичными, случайными, они отражают существенную особенность диалектной системы: тенденцию выравнивания форм, функционирующих в языке как определения, обобщения их по модели прилагательного.

3. Прилагательные и неличные местоимения

Неличные местоимения могут иметь одни и те же окончания с прилагательными и поэтому их целесообразно рассматривать вместе. Среди неличных местоимений одни (какой, другой и т.п.) склоняются так же, как прилагательные, а другие по нерегулярным моделям. Сначала рассмотрим регулярный тип склонения.

Диалектное варьирование в склонении прилагательных очень велико. Почти каждая падежная форма имеет диалектные варианты, иногда различающиеся по двум или более признакам. Так, окончание твор. п. мн. ч. может быть односложным и двусложным (с молодым или с молодыми), начинаться с фонемы ‹и› или ‹е› (молодыми или молодэми), оканчиваться на ‹и› или ‹а›, с мягкой фонемой ‹м’› или твердой ‹м› (молодыми, молодымы, молодыма).

Различия могут касаться только отдельных форм, могут быть связаны с построением определенных участков всей парадигмы прилагательных (подпарадигм), т.е. с построением парадигм форм определенного грамматического рода или числа; могут затрагивать формы разных подпарадигм, имеющих какие-то общие признаки. Рассмотрим эти типы различий на отдельных примерах.

По рассмотрении различий, касающихся отдельных форм, следует остановиться на формах род. и предл. п. ед. ч. мужского и среднего рода и на форме вин. п. ед. ч женского рода.

Из диалектных различий в построении участков всей парадигмы, т.е. подпарадигм, нужно прежде всего напомнить построение парадигмы среднего рода. В двух вариантах парадигмы среднего рода окончания косвенных падежей, кроме вин.п. совпадают с окончаниями мужского рода, при этом в первом варианте им. И вин. п. имеют специфические для среднего рода окончания, а во втором варианте совпадают с окончаниями женского рода.

Им. п. как-ойо (-о) село как-айа село

Род. п. как-ово (-оүо) села как-ово (-оүо) села

Дат. п. как-ому селу как-ому селу

Вин. п. как-ойо (-о) село как-уйа (-уйу) село

Твор. п. как-им селом как-им селом

Предл. п. в как-ом (-им) селе в как-ом (-им) селе

Первая система характерна для северного наречия, вторая – для южного, особенно для его юго-восточной части.

К числу особенностей в построении подпарадигмы относится различие в гласной фонеме, которой начинаются окончания мн.ч.

Здесь можно выделить две системы, одна из которых представлена двумя вариантами: 1) все падежные окончания начинаются с одной и той же гласной фонемы ‹и› или ‹е›; 2) окончание им. п. начинается с ‹е›, а остальные – с ‹и›.

Им. п. как-ие как-еи как-еи

Род., предл. п. как-их как-ех как-их

Дат. п. как-им как-ем как-им

Твор. п. как-ими как-еми как-ими

Вариант I А является наиболее распространенным как в северном, так и в южном наречии; вариант I Б известен в восточной части среднерусских говоров; вариант II – в говорах, пограничных с белорусскими и украинскими.

Возможно, что стяжение было не единственной причиной возникновения односложных окончаний в указанных формах прилагательных. Известную роль могло сыграть и влияние других имен (существительных и местоимений), у которых в соответствующих формах имеются односложные окончания.

Стяженные окончания распространены в северном наречии, а также говорах к востоку от Москвы. Не во всех указанных выше формах стяженные окончания представлены равномерно. Они реже отмечаются во мн. ч., чем в ед. ч. Не у всех прилагательных они распространены в равной степени. У местоименных прилагательных какой, такой стяженные (кака, како, каку, каки) распространены шире, чем у знаменательных, а у знаменательных шире в безударной разновидности, чем в ударной (говорят, например, сырайа, но стара или сырайа наряду с сыра, но только стара).

Склонение неличных местоимений отличается неоднородность. Почти каждое местоимение, если учитывать все диалектные варианты его склонения, представляет собой особую разновидность. При этом набор различительных в падежных формах одинаков для всех неличных местоимений, но их распределение по отдельным лексемам создает множество вариантов отдельных парадигм.

Другой отличительной чертой неличных местоимений (по сравнению с знаменательными прилагательными) является свойственное многим из них чередование основ в падежных формах (например: он-ш – jого, j-ому и т. д.), в формах числа и рода (тот-ш – т-а, т’е).

Во многих говорах наблюдается тенденция к полному или частичному обобщению основ в разных формах некоторых местоимений. Так, основа jон (ён, ёна, ёны), широко известная в западных говорах, является результатом частичного обобщения основ. Хотя в этих говорах и сохраняется чередование основ им. п. и косвенных падежей (jон- ш и j-оүо; jон-а и jоj или j-еj), все же эти варианты основы имеют общий элемент ‹j› в отличие от говоров с чередованием основ он- и j- (он-ш и j-ово, j-ому).

Кроме того, у местоимения она форма вин. п. в некоторых формах имеет ту же основу, что и формы им. п.: она-а (или j-она) и он-у (или j-ону), ср., j-еjо, j-еjу, j-у в других говорах. Им. п. мн. ч. имеет в ряде говоров ту же основу, что и в ед.ч.: он-ш, он-а, или jон-ш, jон-а, jон-о и он-ы или j-оны, ср. чередование ‹н› и ‹н’› в основах ед. и мн. ч. в других говорах: он-ш, он-а, он-о и он-и.

Полностью отсутствует чередование основ у местоимения, употребляющегося в соответствие с тот в западных говорах: т-оj, т-оүо, т-ому и т. д.

1. Аванесов Р. И. Очерки русской диалектологии. – М., 1949

2. Аванесов Р. И. Фонетика современного русского литературного языка. – изд. МГУ, 1956.

🎥 Видео

Норвежский язык. Личные местоимения, притяжательные и указательные местоимения. Елена ШипиловаСкачать

Личные местоимения. Что такое личные местоимения в русском языке?Скачать

Местоимение. Образование форм местоименийСкачать

Румынский язык. Неударные и ударные формы личных местоимений падежей Acuzativ и DativСкачать

Урок 20. Падежные формы личных местоимений. АНГЛИЙСКИЙ ДЛЯ НАЧИНАЮЩИХ.Скачать

Личные местоимения в английском языке.Скачать

Личные местоимения в Русском языке. Что такое личное местоимение?Скачать

Виды местоимений (склонение местоимений, притяжательные и указательные местоимения). Нидерландский.Скачать

Личные местоимения (I, we, you и др.)Скачать

Какое притяжательное местоимение выбрать?Скачать

Личные местоимения в старославянском языке (азъ, ты)Скачать

Склонение личных местоимений (язъ, ты) в древнерусском языкеСкачать

Латинский язык: личные и притяжательные местоименияСкачать

Личные местоимения в английском языке. Объектный падеж.Скачать