Нормы подлежащие применению к спорным правоотношениям

1. Право, подлежащее применению к гражданско-правовым отношениям с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц либо гражданско-правовым отношениям, осложненным иным иностранным элементом, в том числе в случаях, когда объект гражданских прав находится за границей, определяется на основании международных договоров Российской Федерации, настоящего Кодекса, других законов (пункт 2 статьи 3) и обычаев, признаваемых в Российской Федерации.

Особенности определения права, подлежащего применению международным коммерческим арбитражем, устанавливаются законом о международном коммерческом арбитраже.

2. Если в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи невозможно определить право, подлежащее применению, применяется право страны, с которой гражданско-правовое отношение, осложненное иностранным элементом, наиболее тесно связано.

3. Если международный договор Российской Федерации содержит материально-правовые нормы, подлежащие применению к соответствующему отношению, определение на основе коллизионных норм права, применимого к вопросам, полностью урегулированным такими материально-правовыми нормами, исключается.

• URL
• HTML
• BB-код
• Текст

Видео:МЧП, Сверхимперативные нормы или нормы непосредственного применения в МЧПСкачать

Комментарий к ст. 1186 ГК РФ

1. Комментируемая статья посвящена сфере применения международного частного права как отрасли права, регулирующей гражданские отношения с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц либо гражданско-правовые отношения, осложненные иным иностранным элементом, в том числе в тех случаях, когда объект гражданских прав находится за границей.

Гражданские отношения составляют отношения, регулируемые гражданским законодательством (ст. 2 ГК РФ). В круг таких отношений законодатель прямо включил имущественные отношения, личные неимущественные отношения, и впервые законодатель установил, что предметом гражданского права являются также отношения, связанные с участием в корпоративных организациях или с управлением ими (корпоративные отношения). Эти отношения основаны на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников.

Легального определения иностранный элемент гражданского правоотношения не существует. Он может выражаться:

в иностранном гражданстве либо иностранной регистрации в случае юридических лиц его участников;

нахождении объекта гражданских прав за границей;

Иностранными гражданами согласно ст. 3 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 62-ФЗ «О гражданстве Российской Федерации» являются лица, не являющиеся гражданами Российской Федерации и имеющие гражданство (подданство) иностранного государства.

Иностранными юридическими лицами являются юридические лица, зарегистрированные за границей.

Особым случаем, когда применяется международное частное право, является нахождение объекта гражданских прав за границей РФ. В таких случаях отношения, урегулированные международным частным правом, могут возникнуть и между российскими гражданами (например, при наследовании этого объекта). Эти отношения в данном случае понимаются в широком смысле, то есть как отношения, выходящие за пределы одного государства.

При наличии в гражданских отношениях вышеуказанного иностранного элемента возникает вопрос о том, право какой страны подлежит применению при их регулировании и органы какой страны компетентны принимать решения в процессе такого регулирования. Все данные проблемы относятся к области международного частного права. Решаются эти вопросы на основании специальных коллизионных норм (латинское слово collisio — коллизия, столкновение), которые решают вопросы столкновений между нормами, по-разному регулирующими соответствующие отношения в разных странах.

Помимо предмета правового регулирования в п. 1 комментируемой статьи сказано об источниках правового регулирования, которые включают международные договоры Российской Федерации, ГК РФ, другие законы (п. 2 ст. 3 ГК) и обычаи, признаваемые в Российской Федерации.

Согласно ст. 2 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» международный договор Российской Федерации означает международное соглашение, заключенное Российской Федерацией с иностранным государством (или государствами), с международной организацией либо с иным образованием, обладающим правом заключать международные договоры (далее — иное образование), в письменной форме и регулируемое международным правом, независимо от того, содержится такое соглашение в одном документе или в нескольких связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования.

Речь идет прежде всего о многосторонних международных соглашениях (международных конвенциях). В качестве примера можно привести Конвенцию о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, заключенную в Минске 22 января 1993 г.

Кроме международных конвенций, отношения с участием иностранного элемента регулируют двусторонние договоры о правовой помощи, заключенные Россией с рядом государств. Двух- и многосторонние договоры о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, а также иные договоры заключаются в целях единообразного подхода к регламентации международных частноправовых отношений. В них, как правило, указывается национальное право (право конкретного государства), подлежащее применению к данному правоотношению. Так, например, согласно ст. 27 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, заключенной в Минске 22 января 1993 г., личные и имущественные правоотношения супругов определяются по законодательству того государства, на территории которого они имеют совместное местожительство.

Что касается обычая как источника международного частного права, то им признается сложившееся и широко применяемое в какой-либо области предпринимательской или иной деятельности, не предусмотренное законодательством правило поведения, независимо от того, зафиксировано ли оно в каком-либо документе. Обычаи, противоречащие обязательным для участников соответствующего отношения положениям законодательства или договору, не применяются (п. 2 ст. 5 ГК).

При этом не имеет значения, зафиксирован ли обычай в каком-либо документе, хотя такие документы в ряде случаев существуют. Наиболее известным в международном частном праве является сборник торговых обычаев «Инкотермс», подготовленный Международной торговой палатой (Париж).

В комментируемой статье предусмотрено, что особенности определения права, подлежащего применению международным коммерческим арбитражем, устанавливаются Законом о международном коммерческом арбитраже. Речь идет о Законе РФ от 7 июля 1993 г. N 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже», в ст. 28 которого регулируется порядок определения норм, применимых к существу спора. Согласно указанной статье третейский суд разрешает спор в соответствии с такими нормами права, которые стороны избрали в качестве применимых к существу спора. Любое указание на право или систему права какого-либо государства должно толковаться как непосредственно отсылающее к материальному праву этого государства, а не к его коллизионным нормам. При отсутствии какого-либо указания сторон третейский суд применяет право, определенное в соответствии с коллизионными нормами, которые он считает применимыми. Во всех случаях третейский суд принимает решение в соответствии с условиями договора и с учетом торговых обычаев, применимых к данной сделке.

2. В п. 2 комментируемой статьи установлен дополнительный коллизионный критерий, на основании которого в определенных случаях подлежит определению применимое к договору, осложненному иностранным элементом, право. Им является так называемый критерий наиболее тесной связи гражданского отношения, осложненного иностранным элементом с правом той или иной страны.

Сложность и особенность применения указанного критерия состоит в том, что применимое право определяется без установления законодателем правил определения такой связи. Другими словами, речь идет об оценочном понятии. Данный критерий, несомненно, обеспечивает гибкость коллизионно-правового регулирования, в то же время создавая условия для правовой неопределенности и широкого судейского усмотрения при определении применимого права.

Ранее действовавшее законодательство такие критерии содержало. В соответствии с прежней редакцией п. 2 ст. 1211 ГК РФ правом страны, с которой договор наиболее тесно связан, считалось, если иное не вытекало из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела, право страны, где находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора.

В настоящее время ст. 1211 ГК РФ изложена по новому: в ней не раскрывается общее понятие наиболее тесной связи. Однако следует учитывать, что Федеральным законом от 30 сентября 2013 г. N 260-ФЗ «О внесении изменений в часть третью Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее — Закон N 260-ФЗ) были внесены новые статьи, расширяющие круг отношений, регулируемых специальными коллизионными нормами, что во многих случаях исключает необходимость использования общего критерия наиболее тесной связи при определении применимого права.

Речь идет о следующих статьях: о праве, подлежащем применению к переходу прав кредитора к другому лицу на основании закона (ст. 1216.1), к отношениям представительства (ст. 1217.1), к прекращению обязательства зачетом (ст. 1217.2), к определению допустимости требования потерпевшего о возмещении вреда страховщиком (ст. 1220.1) и др. (см. комментарии к ним).

3. В п. 3 комментируемой статьи содержится правило, исключающее применение коллизионных норм, если международный договор непосредственно регулирует соответствующие отношения. В качестве примера можно привести Женевские вексельные конвенции 1930 года и Женевские чековые конвенции 1931 года, Международную конвенцию о гражданской ответственности за ущерб от загрязнения нефтью от 29 ноября 1969 г. с изменениями 1992 г. и др.

Подобные международные соглашения содержат унифицированные материально-правовые нормы, в связи с чем необходимости прибегать к коллизионному регулированию нет.

Таким образом, подлежащая применению унифицированная материальная норма международного договора императивна, что исключает возможность устранить ее действие соглашением о выборе применимого права. Но правило п. 3 комментируемой статьи устраняет коллизию унифицированной нормы лишь с правом, которое, в свою очередь, было определено на основе коллизионных норм права.

Видео:ЛЕКЦИЯ 7.1. НОРМЫ ПРАВАСкачать

ВС напомнил судам порядок действий при изменении квалификации спорных правоотношений

Верховный Суд вынес Определение № 78-КГ20-23-КЗ, в котором напомнил судам о том, что при изменении квалификации спорных правоотношений необходимо поставить этот вопрос на обсуждение сторон и определить обстоятельства, имеющие значение для разрешения спора.

Сергей Робул обратился в Калининский районный суд г. Санкт-Петербурга с иском к Сергею Митину о взыскании долга по договору займа, процентов за пользование чужими денежными средствами и судебных расходов. Он указал, что 3 февраля 2011 г. ответчик взял у него в долг 774 тыс. руб. на срок до востребования, о чем была составлена расписка. 7 марта 2018 г. Сергей Робул направил должнику требование о возврате денежных средств в тридцатидневный срок с момента получения этого требования, однако деньги возвращены не были и на претензию от 13 марта 2018 г. Сергей Митин не ответил.

Уточнив исковые требования, Сергей Робул просил взыскать с ответчика сумму основного долга – 774 тыс. руб., проценты за пользование чужими денежными средствами в размере более 20 тыс. руб. и почти 10 тыс. руб. в качестве компенсации судебных расходов.

Взыскивая в пользу истца заявленные им суммы, Калининский районный суд г. Санкт-Петербурга исходил их того, что представленная расписка не подтверждает факт заключения именно договора займа, однако полученные ответчиком денежные средства являются его неосновательным обогащением и подлежат взысканию в пользу истца. Апелляция и кассация оставили решение первой инстанции в силе, согласившись с такими выводами.

Сергей Митин обратился в Верховный Суд, который, изучив кассационную жалобу, напомнил, что в силу ст. 39 ГПК предмет и основание иска определяет истец, а суд в соответствии с ч. 3 ст. 196 данного Кодекса принимает решение по заявленным требованиям.

Высшая инстанция сослалась на п. 5 Постановления Пленума ВС РФ от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении», согласно которому суд принимает решение только по заявленным истцом требованиям. Выйти за пределы заявленных требований (разрешить требование, которое не заявлено, удовлетворить требование истца в большем размере, чем оно было заявлено) суд имеет право лишь в случаях, прямо предусмотренных федеральными законами. Заявленные требования рассматриваются и разрешаются по основаниям, указанным истцом, а также по обстоятельствам, вынесенным судом на обсуждение в соответствии с ч. 2 ст. 56 ГПК РФ.

В то же время, заметил ВС, в п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» разъяснено, что в соответствии со ст. 148 ГПК на стадии подготовки дела к судебному разбирательству суд выносит на обсуждение вопрос о юридической квалификации правоотношения для определения того, какие нормы права подлежат применению при разрешении спора. По смыслу ч. 1 ст. 196 данного Кодекса суд определяет, какие нормы права следует применить к установленным обстоятельствам. Суд также указывает мотивы, по которым не применил нормы права, на которые ссылались лица, участвующие в деле. В связи с этим ссылка истца в исковом заявлении на не подлежащие применению в данном деле нормы права сама по себе не является основанием для отказа в удовлетворении заявленного требования.

ВС указал, что в п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда от 24 июня 2008 г. № 11 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству» также разъяснено, что при определении закона и иного нормативного правового акта, которым следует руководствоваться при разрешении дела, и установлении правоотношений сторон следует иметь в виду, что они должны определяться исходя из совокупности данных: предмета и основания иска, возражений ответчика относительно иска, иных обстоятельств, имеющих юридическое значение для правильного разрешения дела. Поскольку основанием иска являются фактические обстоятельства, то указание истцом конкретной правовой нормы в обоснование иска не является определяющим при решении судьей вопроса о том, каким законом следует руководствоваться при разрешении дела.

Верховный Суд обратил внимание на то, что по настоящему делу истец предъявил требования о взыскании с ответчика денежной суммы и процентов, в обоснование которых ссылается на факт передачи этой денежной суммы ответчику. Данные правоотношения он полагал займом и ссылался в обоснование иска на положения ст. 809 и 811 ГК. Первая инстанция посчитала, что к данным правоотношениям подлежат применению нормы гл. 60 Гражданского кодекса о неосновательном обогащении ответчика в связи с недоказанностью факта заключения сторонами договора займа.

Высшая инстанция отметила, что в соответствии со ст. 12 ГПК РФ правосудие по гражданским делам осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Согласно п. 2 ст. 56 данного Кодекса суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

«В силу данных норм процессуального права и с учетом приведенных выше разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации суд, придя к выводу о квалификации спорных правоотношений как неосновательного обогащения, обязан был поставить этот вопрос на обсуждение сторон и определить обстоятельства, имеющие значение для разрешения спора, даже если стороны на некоторые из них не ссылались, а также распределить обязанности по доказыванию этих обстоятельств», – посчитал ВС.

Верховный Суд заметил, что согласно материалам дела эти требования закона судом выполнены не были. При этом в кассационной жалобе Сергей Митин указал, что вследствие этого нарушения он был лишен возможности заявить свои возражения против взыскания неосновательного обогащения и представить соответствующие доказательства.

Таким образом, ВС отменил решения нижестоящих инстанций и направил дело на новое рассмотрение в Калининский районный суд г. Санкт-Петербурга.

В комментарии «АГ» юрист АБ «Халимон и Партнеры» Александр Бобров указал, что Верховный Суд совершенно справедливо напомнил нижестоящим инстанциям о том, что правосудие в России строится на принципах состязательности и равноправия участников судебного разбирательства. «Действительно, действующее процессуальное законодательство наделяет суд, рассматривающий дело, широкими процессуальными полномочиями, использование которых, в частности, призвано направить стороны к эффективной реализации принадлежащих им прав и, как результат, всесторонне и полно рассмотреть конкретный спор. При этом, направляя процессуальное поведение сторон, суд не должен брать на себя присущие только сторонам полномочия», – отметил Александр Бобров.

По его мнению, подобные случаи имеют место в судебной практике, хотя и не носят массовый характер. «Общепринятой является практика, при которой судья, рассматривающий дело и полагающий, что к отношениям, возникшим между сторонами, следует применить иные нормы, отличные от тех, на которые ссылается истец, разъясняет ему право уточнить требования. Процессуально это реализуется через подачу заявления об изменении предмета или основания иска в порядке ч. 1 ст. 39 ГПК РФ», – подчеркнул юрист.

Адвокат КА «Объединенная коллегия адвокатов Чувашской Республики» Сергей Ванюков отметил, что ВС предлагает судам в случае несогласия с юридической квалификацией правоотношений сторон, предложенной истцом, не отказывать в иске, а в рамках подготовки к судебному заседанию предложить свою квалификацию правоотношений сторон и вынести ее на обсуждение, определив обстоятельства, имеющие значение для разрешения спора и распределив при этом бремя доказывания между сторонами.

«Такой подход, с одной стороны, обеспечивает процессуальную экономию времени, а с другой – позволяет снизить требования к юридической квалификации сторон», – указал он. Сергей Ванюков отметил, что случаи несогласия судов с классификацией правоотношений, предложенной сторонами, нередки, а потому определение Верховного Суда имеет практическую ценность.

Видео:Видеоурок "Право. Правовая норма"Скачать

О практическом значении определения применимого права во внешнеэкономическом контракте

В. А. Лексина
автор статьи, консультант Аскон по юридическим вопросам

При составлении договора (контракта) с иностранным контрагентом важным, во избежание правового конфликта, является разрешение вопроса о применимом праве, то есть о том праве, которым стороны будут руководствоваться для регулирования их правоотношений в процессе реализации сделки, в том числе, при разрешении возникших споров.

Применимое право — это законодательство определенного государства, которое применяется для регулирования отношений между участниками договора, один из которых является иностранным контрагентом. Выбор применимого к заключаемой сделке права осуществляется по соглашению сторон договора (контракта). Если заключенный договор не будет содержать соответствующего условия о том, законодательством какой страны регулируются отношения сторон при заключении и исполнении данного договора (контракта), то при возникновении судебного спора определять применимое право будет суд.

В отсутствие соглашения о применимом праве суд при рассмотрении дела разрешает вопрос о праве, подлежащем применению к правоотношениям, по которым возник судебный спор, на основании соответствующих коллизионных норм международных договоров, заключенных Российской Федерацией, а при их отсутствии, на основании коллизионных норм российского права.

Коллизионная норма — это та норма, которая позволяет определить правом какого государства регулируются отношения, если одной из сторон данных отношений является иностранный контрагент.

Например, Решением от 21.01.2015 по делу N 142/2014 МКАС при ТПП РФ удовлетворил требование Акционерного общества, имеющего местонахождение на территории Республики Казахстан, к Государственной акционерной компании, имеющей местонахождение на территории Республики Узбекистан о взыскании денежных средств, по договору на оказание услуг по регулированию электрической мощности, и пени. В ходе состоявшегося устного слушания дела представители Истца сообщили о том, что в процессе переговоров по заключению Договора стороны не смогли прийти к соглашению относительно права, применимого к их правам и обязанностям по Договору, Истец рассматривает Договор в качестве договора возмездного оказания услуг и полагает, что Договор регулируется правом Республики Казахстан. Суд, руководствуясь абзацем 2 п. 1 ст. 1186 Гражданского кодекса Российской Федерации пришел к следующему выводу: «В соответствии с п. 2 ст. 28 Закона о МКА и п. 1 § 26 Регламента МКАС, при отсутствии соглашения сторон о применимом праве, МКАС применяет право, определенное в соответствии с коллизионными нормами, которые он считает применимыми. Состав арбитража отмечает, что вывод о применении при разрешении настоящего спора материального права Республики Казахстан не поменялся бы и в случае обращения к коллизионным нормам Минской конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г. (в которой участвуют Казахстан и Узбекистан) или Гражданского кодекса Российской Федерации».

Таким образом, обратившись к коллизионной норме российского права, суд сделал вывод о применении к правоотношениям иностранного права, при этом суд принял во внимание и нормы международного правового акта.

Еще один пример. Согласно Постановлению Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 11.12.2015 года N 18АП-14615/2015 по делу N А76-28869/2014, судом было рассмотрено требование ООО «Клондайк Урал» к ООО «Алмаз» о взыскании долга по контракту поставки сырья. К участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечено товарищество с ограниченной ответственностью «Azaria», являющееся юридическим лицом по законодательству Республики Казахстан. Суд, оставляя решение суда первой инстанции в силе, а апелляционную жалобу без удовлетворения, сделал в том числе следующий вывод: «Принимая во внимание, что товарищество «Azaria» является юридическим лицом по законодательству Республики Казахстан (т. 1 л.д. 105-106), в п. 7.8 контракта поставки сырья от 19.04.2013 N 19 определено, что во всем, что не предусмотрено условиями контракта, стороны руководствуются действующим законодательством стран участников договора, при этом, местом заключения сделки указан г. Магнитогорск, а также учитывая положения п. 1 ст. 1186, п. 1 ст. 1209 ГК РФ, п. п. «г», «е» статьи 11 Соглашения стран СНГ от 20.03.1992 «О порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности», арбитражный апелляционный суд приходит к выводу о том, что применимым к спорным правоотношениям является российское право».

Для российских юридических лиц, как правило, выгодно достичь с иностранным контрагентом соглашения о применении к совершаемой сделке российского законодательства, поскольку, как сказано выше, при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве, суд обращается к коллизионным правовым нормам. И, если суд при этом придет к выводу о применении к правоотношениям сторон по возникшему спору права иностранного государства, то для российского юридического лица это может повлечь определенные трудности, связанные как с необходимостью привлечения в дело специалиста, обладающего познаниями в области иностранного права, так и с невозможностью применения норм российского законодательства, защищающих интересы российской стороны.

Например, Решением МКАС при ТПП РФ от 30.01.2012 по делу N 154/2010 частично удовлетворен иск российского ООО к Компании, имеющей местонахождение на территории США, о взыскании денежных средств по договору поставки, процентов, судебных расходов, поскольку материалами дела установлено, что ответчик не исполнил обязательства по договору, товар им поставлен не был, а денежные средства истцу не возвращены. Обратившись к вопросу о праве, применимом к отношениям сторон при разрешении данного спора, МКАС констатировал, что стороны в Договоре не согласовали такового. Истец и Ответчик являются организациями, находящимися в государствах, подписавших Венскую конвенцию, поэтому МКАС посчитал, что к отношениям сторон по настоящему делу на основании п. 1 «a» ст. 1 Венской конвенции подлежат применению положения названной Конвенции. Субсидиарно по вопросам, не урегулированным Венской конвенцией, в соответствии с п. 2 ст. 7 Конвенции и п. п. 1, 2 и 3 ст. 1211 ГК РФ применимым является право страны основного места деятельности Продавца (Ответчика), то есть в данном случае право США.

Данное обстоятельство повлекло для истца невозможность взыскания процентов за пользование чужими денежными средствами, которое было допущено ответчиком, поскольку в Венской конвенции такая санкция отсутствует. Истец при расчете суммы процентов за незаконное пользование денежными средствами субсидиарно применил ст. 395 ГК РФ. Однако, как отметил МКАС, в данном случае применению подлежало не право России, а соответствующие нормы права США, как права страны основного места деятельности Продавца (Ответчика) (п. 2 ст. 7 Конвенции и п. п. 1, 2 и 3 ст. 1211 ГК РФ).

Поскольку МКАС не имел возможности определить основание и размер подлежащих взысканию процентов, требование Истца о взыскании с Ответчика суммы полностью отклонено.

Таким образом, при заключении внешнеэкономического договора целесообразно заранее достичь соглашения о том, на нормы какого законодательства стороны будут опираться при исполнении обязательств и при применении ответственности за их ненадлежащее исполнение. При этом необходимо принимать во внимание один из важных аспектов при разрешении данного вопроса, например, при заключении российской стороной такого актуального во внешнеэкономической деятельности договора как договор о поставке (купле-продаже) товаров. В данном случае Российской стороне такого договора необходимо учитывать, что если в качестве применимого права будет указано законодательство Российской Федерации, то это не исключит применение такого международного правового акта, как Конвенция Организации Объединенных Наций о договорах международной купли-продажи товаров (Венская Конвенция 1980 г.), участницей которой является Россия. А согласно ст. 7 ГК РФ, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются в соответствии с Конституцией Российской Федерации составной частью правовой системы Российской Федерации. Но данная Конвенция не разрешает всех вопросов, по которым между сторонами могут возникнуть споры. Например, она не содержит нормы, устанавливающей момент перехода права собственности на товар от продавца к покупателю и др. А в силу ст. 7 данной Конвенции такие вопросы должны разрешаться в соответствии с правом, применимым на основании норм международного права.

Как разъяснено в п.7 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 16.02.1998 N 29 «Обзор судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц»: «Арбитражный суд при разрешении спора, вытекающего из внешнеэкономической сделки, регулируемой по соглашению сторон российским правом, но отношения по которой подпадают под действие международного договора, участником которого является Российская Федерация, руководствуется в силу пункта 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации (статья 7 Гражданского кодекса Российской Федерации) нормами международного договора. Вопросы, не урегулированные международным договором, регулируются российским правом. …выбор сторонами российского права в качестве права, регулирующего их отношения по сделке, означает выбор российской правовой системы, а не отдельных законов, регулирующих соответствующие отношения сторон».

Например, Решением от 27.02.2015 по делу N 146/2014 МКАС при ТПП РФ удовлетворил требование Компании, имеющей местонахождение на территории Гонконга, к Фирме, имеющей местонахождение на территории Китая, о взыскании задолженности по контракту на поставку товара, поскольку ответчик товар, согласованный в контракте, не поставил. Истец представил доказательства того, что данный товар был оплачен им в соответствии с контрактом. При этом стороны не воспользовались правом на исключение применения Венской конвенции 1980 г. к их отношениям по Контракту, в соответствии с п.6 данной Конвенции. Принимая во внимание приоритет положений Венской конвенции, как международного договора, над нормами национального права (ст. 15 Конституции Российской Федерации), МКАС признал применимыми к отношениям сторон по Контракту указанную Конвенцию, а по вопросам, не урегулированным Конвенцией, — нормы российского внутригосударственного права.

Но есть примеры, когда суд при разрешении спора не разрешил вопрос о применимом праве, что повлекло, по крайней мере, для одной из сторон спора невозможность своевременно осуществить защиту своих интересов. Так, Решением Арбитражного суда г. Москвы от 18.09.2001 г. по делу N А40-26013/01-40-345 российской организации было отказано в удовлетворении исковых требований к иностранному ответчику о взыскании убытков, упущенной выгоды и процентов. При этом судом не установлено, что между сторонами заключена внешнеэкономическая сделка, и к их отношениям применяется Венская конвенция и соответствующее национальное право, которое регулирует не разрешенные в Конвенции вопросы. Для определения применимого права необходимо было обратиться к коллизионным нормам, отсылающим к материальному праву. Постановлением ФАС Московского округа от 11.02.2002 N КГ-А40/274-02 дело было передано на новое рассмотрение, т.к. суду следовало определить право, подлежащее применению к спорным правоотношениям.

Данный пример еще раз демонстрирует целесообразность при заключении внешнеэкономического договора поставки (купли-продажи) условия о применимом праве, причем с учетом того, что международный правовой акт не регулирует всех вопросов, которые могут вызвать спор при исполнении такого договора. Здесь необходимо добавить, что стороны имеют возможность исключить своим соглашением применение к их правоотношениям Венской Конвенции 1980 г., поскольку это предусмотрено самой Конвенцией.

Подводя итог, необходимо обратить внимание читателя на то, что в данной статье рассмотрена только часть проблематики данной правовой сферы, имеющей важное практическое значение. В идеале определение применимого права для российской стороны внешнеэкономического договора должно обеспечить возможность защиты ее интересов при возникновении претензий и судебных споров.

📹 Видео

Стрим с Борисом Надеждиным, Екатериной Дунцовой и Дмитрием КисиевымСкачать

МЧП, Коллизионная норма ПонятиеСкачать

Надзорная инстанция и пересмотр по новым обстоятельствамСкачать

МЧП, Виды коллизионных норм в международном частном правеСкачать

4 основания для отмены судебного решения по гражданскому делу в апелляции, кассации, надзоре.Скачать

Нужно ли ссылаться на закон в иске? Иск. Подготовка иска. Требования к иску. 2022.10Скачать

Проблемные вопросы применения норм ГК РФ о сервитутах. Научный круглый стол. 17.04.2017г. Часть 1Скачать

Цветков И.В., д.ю.н. Юридическая квалификация споровСкачать

Курс гражданского права. части первой. Лекция 2 (завершение). Нормы и источники гражданского права.Скачать

Признать право собственности на недвижимость в силу приобретательной давности будет проще с 2023Скачать

Правила оформления заявления о разъяснении решения суда.Скачать

Как обжаловать решение суда? ЕСПЧ/аналогия закона/защита прав человека. "Уздиев и Партнёры".Скачать

Наталья Павлова о применении норм международного частного права судами РФ.Скачать

Правовое регулирование отношений супругов 🎓 ЕГЭ по обществознаниюСкачать

Применение норм, регулирующих возобновление производства по уголовному делу (Елена Маркина)Скачать

Права потребителей: обзор новых разъяснений Верховного СудаСкачать

КАК ПРОВЕРИТЬ ЗАКОННОСТЬ РЕШЕНИЯ ПО ГРАЖДАНСКОМУ ДЕЛУСкачать