Как определить семантический разряд наречий (5 видео)

Как определить семантический разряд наречий
Как определить семантический разряд наречий. Как определить семантический разряд наречий Отличить причастие возможно изучением морфем,для этого выделить суффиксы причастий у прилагательных есть морфемы уч-, -юч-, у причастия ащ-, -ящ-.

Содержание

Наречие
Грамматические особенности наречия
Неизменяемость наречий
Знаменательные и местоименные наречия
Классификация наречий по значению
Синтаксические функции качественных наречий
Синтаксические функции качественных наречий
Семантические разряды и синтаксические функции обстоятельственных наречий
Расширение синтаксической способности наречии примыкать к имени существительному
Адвербиализация имен существительных и гибридные наречно-субстантивные типы форм
🌟 Видео

Видео:Русский язык 7 класс (Урок№31 - Разряды наречий. Сочинение – дневниковая запись.)Скачать

Наречие

Наречие — это самостоятельная неизменяемая часть речи, которая обозначает признак и отвечает на вопросы «как?», «где?», «куда?», «когда?», «откуда?» и «почему?».

У наречия особое грамматическое значение. Эта часть речи может обозначать три вида признаков в зависимости от того, к какой части речи относится в предложении или словосочетании.

Признак действия — наречие примыкает к глаголу или деепричастию:
- запомнить (как?) наизусть,
- стремиться (куда?) вверх,
- сообщить (почему?) неспроста.
Признак предмета — наречие примыкает к существительному:
- путь (какой?) напрямую,
- платье (какое?) наизнанку,
- яйцо (какое?) всмятку.
Признак другого признака — наречие примыкает к прилагательному, наречию, причастию:
- потрясающе яркий,
- очень хорошо,
- вдвое больше.

Видео:Наречие как часть речи. Разряды наречий. Видеоурок по русскому языку 7 классСкачать

Грамматические особенности наречия

Чтобы понять, что такое наречие в русском языке, разберем грамматические особенности, которые отличают его от других частей речи.

Неизменяемость наречий

Специфический морфологический признак наречия — это его неизменяемость. Она выражается в неспособности наречия образовывать грамматические формы рода, числа, падежа или лица. Наречия не склоняются и не спрягаются. У них нет специальных окончаний. Проверим:

гулять (как?) весело, гуляем весело, будем гулять весело;
крайне (в какой степени?) сладкий, крайне сладкого, крайне сладким.

По правилам могут изменяться глаголы и прилагательные, а наречия всегда сохраняют неизменную грамматическую форму. Конечные буквы наречий «о», «а», «е», «и», «у» — это не окончания, а словообразовательные суффиксы:

вытереть насухо;
стоять справа;
сидеть взаперти;
пить компот вприкуску.

Только наречия с суффиксом -о могут образовать формы степеней сравнения, которые при этом тоже не изменяются:

рано — раньше, более рано (раньше всех встать);
радостно — радостнее, более радостно (радостнее всех выглядеть).

Видео:Разряды наречий. Смысловые группы наречийСкачать

Знаменательные и местоименные наречия

По функции все наречия можно разделить на знаменательные и местоименные. Если наречие обозначает признак действия, другого признака или предмета, оно считается знаменательным:

идти (как?) быстро;
стеснительный (в какой степени?) чрезмерно;
улыбка (какая?) невзначай.

Ряд наречий только указывают на признак, конкретно его не называя. Это местоименные наречия:

идти (куда?) туда;
(в какой мере?) нисколько не стеснительный.

У местоименных наречий есть своя градация:

Разряды местоименных наречий

здесь, там, тут, туда, так, оттуда, тогда, затем, оттого, потому, поэтому

нигде, никуда, никогда, негде, некуда, некогда, ниоткуда, никак, незачем, нипочем и пр.

везде, всюду, отовсюду, всегда, всячески, по-всякому, по-иному, по-другому

где-то, куда-то, куда-нибудь, где-нибудь, кое-где, откуда-то, кое-куда, куда-либо, когда-то, как-нибудь, зачем-то, отчего-то, почему-то и пр.

где? куда? когда? зачем? как? почему? откуда? отчего?

где, куда, когда, зачем, как, почему, откуда, отчего

Видео:Русский язык 7 класс: Наречие как часть речи. Морфологический разбор наречияСкачать

Классификация наречий по значению

В отличие от других частей речи, знаменательные наречия делятся на разряды по значению. Если наречие обозначает качество действия, признака, образ или способ совершения действия, то его называют определительным. Если наречие обозначает условия совершения действия, оно называется обстоятельственным.

Видео:Наречие| Русский языкСкачать

Синтаксические функции качественных наречий

Видео:Русский язык 7 класс (Урок№30 - Наречие как часть речи. Употребление наречий.)Скачать

Синтаксические функции качественных наречий

Деление наречий на качественные и обстоятельственные соответствует двум основным морфологическим разрядам наречий, соотносительным с именами существительными и с именами прилагательными.

Наиболее рельефно синтаксическая разница между качественными и обстоятельственными наречиями обнаруживается при сопоставлении их крайних типов. Чисто качественные наречия на -о, -е и -ски (без приставки по-) определяют только глагол (включая причастия и деепричастия) и имя прилагательное (а следовательно, и наречие).

«Восторженно административная личность» (Достоевский). Ср.: мертвецки пьян; дружески улыбнулся; зверски проголодался и т. Случаи определения имен существительных наречиями этого типа не соответствуют нормам современного русского языка.

Единичные примеры такого синтаксического употребления (преимущественно в просторечии) воспринимаются как незаконное расширение глагольных функций у отглагольных имен существительных. Ср., например, у Гоголя в «Мертвых душах»: «Ты срчигш>-тель, да только, кажется, неудачно» (ср. неудачно сочинять); у Пушкина в стихотворении «Мадона»: «Одной картины я желал быть вечно зритель».

С чисто качественными наречиями синтаксически сближаются качественно-количественные, обозначающие степень или неопределенное количество. Они также нормально стоят впереди определяемого слова и определяют как глагол, так и имя прилагательное и наречие. Но, в отличие от чисто качественных слов, они могут относиться и к имени существительному с качественным значением.

Ср., например, у Островского в речи свахи: «Чуть мало-мальски жених… прямо и тащи ко мне» («Свои люди — сочтемся»). С качественно-количественными наречиями отчасти сближаются и наречия, обозначающие предел или степень качества и действия и стоящие обычно позади определяемых слов (вроде: до чертиков, дозарезу, досыта и т. п.). Но они лежат уже на рубеже между качественными и качественно-обстоятельственными разрядами наречий (ср.: докрасна, добела и т. п.).

Семантические разряды и синтаксические функции качественно-обстоятельственных наречий

Из других морфологических разрядов наречий по своему синтаксическому употреблению близко подходят к качественному типу отглагольные наречия (типа молча, немедля и т. п.). Но в них очень заметны оттенки значения образа действия, а к этим качественно-обстоятельственным значениям примешивается еще значение действия, процесса, как бы сопровождающего другое, основное действие (ср.: молчаливо и молча; ср. также молчком; ср.: шутливо и шутя; ср. также: в шутку; неохотно и нехотя; ср. также: поневоле; немедля и немедленно; умело и умеючи и т. п.).

Поэтому круг грамматического употребления таких отглагольных наречий сужен; он ограничивается примыканием к глаголу и в редких случаях к кратким формам имени прилагательного (ср.: моя строгость — от любви; я строг любя; он остроумен шутя). Так как значение качественного состояния может развиться у существительного, выполняющего функцию сказуемого, а обозначение действия, процесса вообще присуще отглагольным существительным, то отглагольные наречия изредка примыкают и к таким существительным (ср., например, у Гоголя в «Ревизоре», в характеристике Осипа: «молча плут»; ср. у Л. Толстого в «Крейцеровой сонате»: «Иногда бывали слова, объяснения, даже слезы, но иногда… Ох, гадко теперь и вспомнить — после самых жестоких слов друг другу вдруг молча взгляды, улыбки, поцелуи, объятия»).

По-видимому, отглагольно-именные наречия на -мя в усилительном значении (ливмя, ревмя, стоймя и т. п.) нормально стоят перед определяемым глаголом, но после определяемого отглагольного имени существительного. Другие группы отглагольных наречий ставятся предпочтительно позади определяемого слова, хотя могут без заметного оттенка инверсии помещаться и впереди.

Например: «Уши врозь, дугою ноги и как будто стоя спит». Ср.: сказать нехотя, взять не глядя; пройти молча; писать стоя и т. п. Идиоматические наречия типа сложа руки, сломя голову, очертя голову стоят позади определяемого глагола. Например: сидеть сложа руки, скакать сломя голову, поступить очертя голову, работать спустя рукава и т. п.

Далее располагаются ряды наречий, сочетающих качественное значение с обстоятельственным. Сюда относятся все типы отприлагательных наречий с приставкой по-.

Степень качественности в трех группах наречий с приставкой по- (по-детски, по-волчьи, и по-змеиному) не вполне одинакова. Она ниже всего в наречиях типа по-летнему и т. п. В наречных образованиях по -…о му, -ему, даже от качественных прилагательных, оттенки обстоятельственного значения выступают очень рельефно (ср.: поступить нехорошо и поступать не по-хороше му). Ср. также значения наречий старо и по-старому, например: выглядел старо и выглядел по-старому, т. е. как прежде, в старое время.

Во всех этих типах наречий оттенки сравнительного значения, указание на соответствие нормам чего-нибудь, значение образа и способа действия — все эти семантические нюансы наслаиваются на качественное значение и образуют вместе с ним сложную смысловую амальгаму. Вследствие этой сложности значений качественно-обстоятельственные наречия определяют не только глагол и, реже, прилагательное и наречие, но и имя существительное.

В сочетании с глаголом качественно-обстоятельственные наречия с приставкой по- могут стоять и впереди определяемого слова (в силу инверсии), чаще же помещаются позади него. Это их нормальное положение (ср.: заговорить по-французски, поступить по-дружески и т. д.). Ср.: «Она озорно, по-девичьи, взглянула на него снизу вверх» (К. Федин, «Братья»); «Опять потянулось время среди занятий домашних, но теперь как-то скучно и вяло, день за днем, no-черепашьи» (Помяловский, «Молотов») и т. п.

В сочетании с прилагательным они обычно, кроме наречий типа по-старому, стоят впереди определяемого слова. Например: не по-детски задумчивые глаза; церемонный по-старому и т. п. При существительном наречия этого типа ставятся всегда позади, например: шницель по-венски, кофе по-варшавски.

К семантическому разряду качественно-обстоятельственных наречий принадлежат и все наречия, обозначающие сравнения, образ и способ действия. Сюда, например, относятся наречия с приставкой на- и бывшими именными падежными формами кратких прилагательных, вроде налегке, наготове, навеселе; наречия с префиксами на- и в-, образовавшиеся из существительных (вроде нараспашку, набекрень, наизнанку, впору, всмятку, навыкате, втайне и т. п.).

Наречия с приставкой без- (ср.: безумолку и неумолчно, без ума и безумно и т. п.); наречия, морфологически соотносительные с творительным падежом имен существительных (тайком, авансом и т. п.). Ср.: огулом и огульно; тайком и тайно. Своеобразной особенностью этого типа наречий является их способность определять преимущественно глагол и имя существительное и только в исключительных случаях — имя прилагательное и наречие. Степень и характер обстоятельственного значения наречий определяется их связями не только с глаголами, но и с именами существительными, как отглагольными, так и чисто предметными.

По-видимому, некоторые из префиксированных наречий сравнения, образа и способа действия сочетаются исключительно с именами существительными или непосредственно, или при посредстве связки быть, образуя своеобразные фразеологические единства, или идиоматизмы. Например: глаза навыкат или навыкате; устар. на возрасте (ср. у Мельникова-Печерского: «девки на возрасте»; у Кохановской: «Было нас три родные сестрицы, и все-то мы, значит, на возрасте»); мастер на все руки (ср. у Салтыкова-Щедрина: «Он был малый на все руки и имел бойкое перо»; у Гоголя: «Ноздрев во многих отношениях был многосторонний человек, т. е. на все руки») и другие подобные.

Однако большая часть наречий этого типа сочетается и с глаголами, и с именами существительными. Например, нараспашку в современном языке употребляется с именами существительными: пальто нараспашку, куша нараспашку (ср. у Гончарова в «Обыкновенной истории»: «прекрасный человек, и душа нараспашку») и т. п. Но ср. также: надеть нараспашку что-нибудь.

По-видимому, раньше круг приглагольного употребления этого наречия был шире. Ср. у Писемского: «Рискую говорить с вами совершенно нараспашку о предмете, довольно щекотливом» («Тысяча душ»); у Салтыкова-Щедрина: «произносились имена нараспашку» («За рубежом»); у Гончарова: «Все живут вольно, нараспашку, никому не тесно» и т. п.

Ср. набекрень: надеть набекрень шапку и с шапкой набекрень и т. п.; всмятку: сварить яйца всмятку и яйцо всмятку; сапоги всмятку (у Гоголя в «Мертвых душах»: «Это выходит просто: Андроны едут, чепуха, белиберда, сапоги всмятку»; у Глеба Успенского в очерках «Из деревенского дневника»: «Бывают, однако, невероятные случаи, когда получаются стеариновые свечи и сапоги всмятку» и другие подобные).

Ср. еще несколько примеров сочетания качественно-обстоятельственных наречий с существительными (сочетания их с глаголами многочисленны и легко иллюстрируются литературными примерами): сны наяву; жизнь настороже; «литература на лету» (П. А. Вяземский); мысли вслух (ср. мысли на лету); ружье наизготовку; вихры торчком; волосы ежиком; чай внакладку, вприкуску, вприглядку и т. п.; панталоны в обтяжку; земля дыбом; губки бантиком; грудь колесом, «уши врозь, дугою ноги» и т. п.

Качественно-обстоятельственные наречия этого типа, определяя имя существительное, всегда ставятся позади него. В сочетании с именем прилагательным они могут инверсивно предшествовать определяемым словам (вдребезги пьяный, в лоск пьяный, вволю сытый и др.), хотя обычное их место — позади определяемых прилагательных.

Примыкая к глаголу, качественно-обстоятельственные наречия, по-видимому, нормально стоят позади глагола («с бедняжки пот катился градом»; получить авансом; стоять дыбом; набить битком; ехать рысью; выучить назубок, наизусть; ползать на карачках; бежать наперегонки и т. п.).

Семантические разряды и синтаксические функции обстоятельственных наречий

Вслед за качественно-обстоятельственными идут обстоятельственные наречия. Они определяют или предложение в целом, или отдельные его члены; чаще всего глагол, слова из категории состояния, краткие формы имени прилагательного (полные — преимущественно в обособленном положении), обстоятельственные наречия, реже — имена существительные, еще реже — членные имена прилагательные в их основной, качественно-определительной функции и качественные наречия.

Среди обстоятельственных наречий различается несколько семантических разрядов.

Современный русский язык очень богат наречиями, обозначающими пространственные и временные отношения. Между этими двумя группами наречий тесная связь и постоянное семантическое взаимодействие.

Многие наречия места совмещают свое первоначальное пространственное значение с временным (как многие имена существительные и прилагательные, а также предлоги). Например, тут (ср. тут как тут), отсюда, оттуда, там во временном и местном значении и т. п. (ср.: впереди, позади — со значением времени).

Наречия времени формируются словами, составленными из префиксов из- и с- с формой родительного падежа имени существительного и не членного прилагательного (издавна, изредка, смолоду, сперва, искони, исстари, сначала); из префикса за- с винительным падежом (засветло, задолго, незадолго); из префиксов в- и на- с винительным (навек, вмиг, ввек) и предложноместным падежом (вскоре, вначале, накануне, на днях и т. п.); из творительного беспредложного (летом, зимой, вечером, днем и др.).

Сюда же относятся многие идиоматические выражения: чуть свет, ни свет ни заря и т. п. и наречия, которые в современном языке воспринимаются как непроизводные (всегда, завтра, рано, давно и т. п.). В этом семантическом разряде продуктивны лишь наречия с префиксом на- и предложно-местным падежом (ср.: на лету, на ходу и т. п.). Круг наречий времени, восходящих к беспредложному творительному падежу, ограничен словами, обозначающими время суток и времена года. В группе наречий времени довольно активны приемы префиксации: завтра, до завтра, на завтра; ныне, доныне, поныне и другие подобные.

Наречия места включают в себя такие типы: наречия с префиксами с- и из- и формой родительного падежа имени (справа, слева, издалека, изнутри, издали; снизу, сзади, спереди, снаружи и т. п.); с префиксами в- и на-и винительным падежом (вправо, влево, направо, налево, набок, назад, наперед, наверх, вверх, вряд, вбок, вниз, вширь, вглубь и т. п.), с теми же префиксами в-и на- и местным-предложным падежом (вверху, внизу, вдали, вблизи, впереди, наверху и т. п.). Продуктивны в этой категории формы бывших имен существительных, составленные из префиксов в- и на- как с винительным, так и с предложно-местным падежом.

Понятно, что к наречиям места относится много непроизводных слов местоименного и именного происхождения, например: здесь, там, тут, везде, всюду, возле, нигде, куда, никуда, прочь и т. п.

Некоторые из местоименных наречий осложнены префиксами, имеющими пространственное значение, например: всюду — повсюду, отовсюду, туда — оттуда и т. д.; ср.: вправо, направо, справа; влево, налево, слева и другие подобные.

Группа обстоятельственных наречий времени и места притягивает к себе функционально близкие и семантически однородные формы из разряда наречий на -о, -е, произведенных от имени прилагательного. Например: рано, поздно, раньше, позже (обстоятельства времени); далеко, дальше, выше, близко, ближе (обстоятельства места; ср.: высоко, глубоко и т. п.).

Наречия причины в русском языке выражены менее ярко. Некоторые лингвисты, например проф. А. С. Будилович, вообще отрицали в русском языке существование наречий причины и цели. Для категории причины и цели, по словам Будиловича, нет специального оформления в наречиях. «Отношения причины и цели находятся в слишком непосредственном и наглядном взаимодействии с предметами и феноменами мысли и словесного выражения, чтобы не тяготеть к ним своими флексиями. Оттого последние не окаменевают в означенной роли, как это бывает при отношениях пространственных, временных и образных». Но это решение чересчур поспешное.

В русском языке причинные отношения выражены богаче и разнообразнее, чем целевые. Нередко целевые отношения означаются причинными словами. Впрочем, в причинных отношениях разные смысловые оттенки начинают дифференцироваться сравнительно поздно (особенно интенсивно в XVI — XVII вв.). В XVIII и в начале XIX в. значительно расширяется круг грамматических показателей причинности как среди форм словоизменения, так и в области служебных, формальных слов.

Но развитие разнообразных приемов выражения причинных отношений в русском языке идет мимо наречий и охватывает преимущественно союзы и предлоги. Причинных наречий сравнительно немного. Сюда относятся группы наречий, состоящих: 1) из префикса с— и формы родительного падежа имени (сослепу, сдуру, сгоряча, со зла и т. п.);

2) из префикса по- с дательным падежом (поневоле; ср.: по случаю, потому, поэтому, почему и др.). Формы образования причинных наречий не очень продуктивны (ср. непосредственное превращение предложных конструкций имен существительных со значением причины-следствия в причинные предлоги: по причине, вследствие, в силу, ввиду и т. п.).

Больше оснований сомневаться в выразительности целевого значения у русских наречий.

Наречия цели (если оставить в стороне местоименные слова зачем, просторечное чего и некоторые другие) единичны и почти всегда колеблются между обстоятельством причины и образа действий (ср.: в насмешку, в шутку, назло, нарочно, невзначай и т. п.). Поэтому-то соответствующие слова примыкают или к глаголу, или к существительному, обозначающему действие-состояние.

К этим основным разрядам обстоятельственных наречий иногда русские грамматисты присоединяют небольшие группы со значением «совокупности», совместности (вдвоем, втроем, вчетвером, впятером и т. п.) или разделитель ности, распределительности (по двое, по трое и т. п.). Эти группы примыкают к глаголам и отглагольным существительным, стоя позади них.

В этом общем обзоре обстоятельственных функций наречия более мелкие, частные виды опущены. Обстоятельственные наречия в современном языке все шире и глубже закрепляют свои синтаксические связи не только с глаголами и категорией состояния, но и с именами существительными, как отглагольными, так и чисто вещественными.

Ср.: парк летом; фалды сбоку; с головою набок; трагик поневоле; «со шпагою подмышкой» (Пушкин) и т. п. Ср. у Герцена: «Я так любил длинную, тенистую аллею, которая вела к нему [дому], и одичалый сад возле» («Былое и думы»).

Обстоятельственные наречия нормально занимают место в начале предложения, если они относятся ко всему высказыванию. Если же они относятся только к глаголу, то стоят позади него (особенно наречия с предлогами-префиксами), но могут помещаться и впереди определяемого слова, иногда с оттенком логически или эмоционально подчеркнутой инверсии. Например: «Никогда не выверну прежних своих слов наизнанку» (Герцен);

Всегда так будет, так бывало,

Таков издревле белый свет.

Если обстоятельственное наречие примыкает к прилагательному, то ставится впереди него.

При сочетании с существительными обстоятельственные наречия всегда стоят позади определяемых слов (Москва сегодня; парк летом и т. п.).

Расширение синтаксической способности наречии примыкать к имени существительному

В современном русском языке у наречий расширяется способность примыкать к имени существительному, особенно в именных словосочетаниях. Наречие все чаще выступает в роли несогласуемого именного определения, образуя конструкции, синонимичные сочетаниям имени прилагательного и существительного. Эти новые приемы употребления наречий ломают тради ционное понимание наречия как «признака признака», т. е. как части речи, обозначающей признак глагольного действия или качества имени прилагательного.

Легко понять и объяснить широкую возможность сочетания наречия с отглагольными именами существительными (например: бег взапуски, разговор по-немецки, переписка набело и т. п.). Но разнообразные случаи соединения имен существительных не-отглагольного типа с наречными определениями представляют, несомненно, новый этап в эволюции грамматической системы русского литературного языка XIX—XX вв.

Это явление находит себе частичную параллель в широком развитии определительных грамматических отношений между существительными, выражаемых предлогами (ср.: боксер в легком, тяжелом весе; дети до двенадцати лет; деньги на ремонт; машина на свободном ходу и т. п.). Приименные наречия являются грамматическими синонимами одновременно и прилагательных, и предложных конструкций с именем существительным. Ср., например, у Достоевского в «Записках из Мертвого дома»: «Были здесь убийцы невзначай и убийцы по ремеслу, разбойники и атаманы разбойников».

Ср. семантические оттенки выражений: цветы весной и весенние цветы. Широкое употребление наречий в роли определений имени существительного, несомненно, содействует функциональному сближению наречий с прилагательными. Категория наречия вторгается в сферу функций имени прилагательного (ср.: обед даром и даровой обед; Москва сегодня и сегодняшняя Москва; парк летом и летний парк и т. п.). Это явление отчасти вызвано развитием новых семантических оттенков в характере связи прилагательного с существительным. Имя прилагательное, стоя на своем нормальном месте перед определяемым существительным, все теснее и теснее сливается с ним в грамматическое единство.

Оно образует вместе с определяемым существительным семантически целостное «потенциальное слово», фразеологическую единицу. Эта тенденция выражается в увеличении числа таких фразеологических единиц, таких составных терминов, как лошадиная сила, белая горячка, рабочий день, лакмусова бумага, бабье лето и т. п. (ср. тип сокращенных обозначений с прилагательно-определительной «темой» в первой части: соцсоревнование, комвуз, агитпункт, мединститут и т. п.); в росте образований типа вечерка, вместо вечерняя газета, и в невозможности инверсивной постановки прилагательного при словах полунаречного, полу-Существительного типа, например ранним летом (для современного языка невозможно: Летом ранним и душистым мы сидели в лесу).

Сочетания наречий с существительными более аналитичны, более богаты оттенками обстоятельственных отношений, чем сочетания существительных с прилагательными (ср.: губки бантиком; душа нараспашку, ср.: открытая душа; город ночью и ночной город и т. д.).

Итак, происходит двусторонний, диалектический процесс: наречия синтезируют в своем морфологическом составе некоторые виды предложно-аналитических отношений или беспредложных именных связей и в то же время содействуют ограничению синтетической системы прилагательных (ср. видимую однародность с наречными конструкциями сочетаний, вроде цвета хаки, цвета электрик, цвета «сомо», лотерея-аллегри и т. п.; ср. общность формы сравнительной степени у прилагательных и наречий).

Адвербиализация имен существительных и гибридные наречно-субстантивные типы форм

Процессы превращения падежных форм имен существительных в наречия протекают в современном языке очень активно. Разные именные формы, вступившие на путь адвербиализации, находятся на разных этапах этого пути. По отношению ко многим словам трудно решить вопрос, осуществят ли они с течением времени весь путь адвербиализации или же сразу перейдут в предлоги, минуя наречия.

Например, бывшее слово ведомо в выражениях без ведома, с ведома не имеет форм ни числа, ни склонения, ни даже рода в собственном смысле, хотя оно явно не женского рода (ср.: с моего ведома, без нашего ведома). Но признать выражения без ведома, с ведома наречиями невозможно. Этому противоречит их способность иметь при себе в качестве определения местоименное прилагательное и возможность отделения от них предлога посредством вставки определяющего слова (ср. с их ведома).

Так как выражения с ведома и без ведома сочетаются только с родительным падежом (с ведома начальства, без ведома родителей) и согласуемые формы родительного падежа местоименных прилагательных здесь равносильны родительному определительному падежу имен существительных (ср. с моего ведома, но с его ведома), то, по-видимому, перед нами — обороты, застывшие на промежуточной стадии между именем существительным и предлогом.

Необходимо отказаться от распространенного предрассудка, будто имена существительные и прилагательные на пути к деноминализации и к превращению в связочные слова непременно проезжают через станцию наречий (ср. постепенный, но непосредственный переход в предлоги таких сочетаний: ввиду чего-нибудь, вроде чего-нибудь, по случаю чего-нибудь, по части чего-нибудь, по линии чего-нибудь и т. п.; но ср. гибридный тип наречий-предлогов: впредь до чего-нибудь, кругом чего-нибудь и многие другие).

То же пришлось бы повторить и о деепричастно-предложных сочетаниях (например: невзирая на что-нибудь, несмотря на что-нибудь, смотря по чему-нибудь, глядя по чему-нибудь и т. п.; ср. на ночь глядя и т. п.). Эти сложные предлоги в отдельных случаях соприкасались с наречиями; но многие из этих слов и идиоматических выражений прошли, не задерживаясь в категории наречия и даже минуя ее, к предложным словам.

И все же больше всего и прежде всего процессы исторических изменений и распада системы форм имени существительного (и отчасти имени прилагательного) обогащают категорию наречий. Ср. образование таких наречий, как поделом, на сносях, вкратце, на лету и т. п.

Синтаксическое ограничение области употребления того или иного существительного или отдельной его падежной формы выражается в сужении круга согласующихся с ним определений. Полная утрата способности определяться именем прилагательным означает переход формы существительного в наречие. Резкое понижение этой способности является симптомом переходного состояния. Ср.: во всеуслышание, до востребования, во всеоружии, со всячинкой, на ощупь, ощупью и т. п.

Уже А. А. Потебня указывал, что все вообще формы творительного падежа имени существительного в функции сравнения и образа действия находятся на полпути к адвербиализации (ср., например, нестись стрелой). Еще ближе к наречию формы творительного времени. Но и здесь двойственность очевидна. Например: рано утром и ранним летом; поздно вечером и румяным вечером; ночью и темной ночью и т.п.

Полунаречные формы предложного-местного падежа единственного числа муж ского склонения на -у с предлогами в и на (типа на носу, на корню, в ладу) находятся на разных стадиях адвербиализации. Некоторые формы на -у, сочетаясь с именами прилагательными, заменяют окончание -у обычным окончанием предложного падежа -е и приобретают иную семантическую окраску (например, на свету, но на ярком све те; в роду, но во всем роде Пушкиных и некоторые другие).

Другие формы на -у вообще не допускают вставки определяющего слова между предлогом и именем, решительно примыкая, таким образом, к наречиям (например: на корню, на виду, на весу; на дому, ср. иной смысл: на доме; на носу — близко, но ср.: на носе; не в ладу, в ладу, но также: в полном ладу; в цвету, яблони в цвету; во хмелю и другие подобные).

Не лишено значения обилие промежуточных застывших выражений полуидиоматического типа, например: на хорошем, на плохом счету (ср. каждая копейка на счету), на каждом шагу, на своем веку (но ср. у Никитина: «Много видел он кручины на веку своем»), в соку, в полном соку и т. п.

У ряда слов смешанное употребление формы, совмещающей значения имени существительного и наречия, ведет к тонким и изменчивым смысловым нюансам. Происходит своеобразное колебание формы между функциями имени существительного и наречия. Например, на ходу. «На скором ходу мы сбросили телегу и не слыхали толчка» (Л. Толстой); «Он на ходу шатался от изнеможения» (Тургенев), но: «Бросил несколько слов на ходу» (т. е. мельком, торопливо) и т. п.; на бегу.

«И свист саней на всем бегу» (А. Толстой); «Алешка, щелкая на бегу подсолнухи, скрылся за воротами» (Чехов, «Бабы»). Ср.: «Успел на бегу перекусить и ушел на вечернюю работу»; «перекинуться словами на бегу» и т. п. Ср. на лету.

Показательно также, что формы родительного падежа с предлогом с и флексией -у от имен существительных мужского рода, вроде с голоду, с испугу, со смеху, со страху, с холоду и др., при сочетании с именем прилагательным заменяются конструкцией с предлогом от и родительным падежом на -а. Ср., например: «Вся семья валялась со смеху» (Аксаков, «Семейная хроника»); «Фадеев так с радости и покатился со смеху» (Гончаров, «Фрегат Паллада»).

Но невозможно сказать: от гомерического смеху (или даже с гомерического смеха) вместо от гомерического смеха он так и повалился. Или: «Куры бездомные с голоду ежатся» (Некрасов, «Пожарище»); но: «От сильного голода сосало под ложечкой»; «Со страху сам себя не помнит» (Л. Толстой, «Охота пуще неволи»); но от неожиданно охватившего страха и т. п.

Степень близости именной формы к наречию определяется степенью ее изоляции, характером ее обособления от живой системы падежей и функций соответствующего имени существительного. Ср.: навытяжку (ср. вытяжка), всласть (ср. сласть) и т. д.

Кроме того, степень лексической употребительности отдельных падежных форм имени существительного не одинакова. Поэтому какое-нибудь слово может вымереть, исчезнуть, а те или иные формы его в определенных сочетаниях продолжают жить. Понятно, что случаи предложного употребления таких форм — при наличии подходящих условий — превращаются в наречия.

Именно таким образом складываются продуктивные морфологические типы образования наречий. Например, наречие вприпрыжку, относящееся к продуктивному типу наречных образований из предлогов в и на с винительным образа действия, представляет собой остаток имени существительного припрыжка. Ср. у Пушкина в «Евгении Онегине»:

Но в городах, по деревням Еще мазурка сохранила Первоначальные красы: Припрыжки, каблуки, усы

Эти простейшие грамматические случаи, позволяющие проследить весь ход адвербиальной изоляции именной формы, конечно, не уясняют происхождения разнообразных типов наречия. Но общие закономерности, которые вытекают отсюда, помогают раскрыть образование и других видов наречия. Так, например, понятно, что распад системы именного склонения прилагательного не мог не оставить следов и отложений в категории наречия.

Предложные и беспредложные формы кратких прилагательных ( спроста, ср.: с проста ума; смолоду, ср.: молодо-зелено; на босу ногу; средь бела дня и т. п.) застревают здесь как остатки старой системы. Таким образом, наряду с выпадением формы какого-нибудь падежа из системы склонения (например: со смеху, на дому), наряду с обособлением какой-нибудь функции падежа (например, творительного образа действия), образованию наречий содействует разрушение всей системы склонения какого-нибудь именного типа (пример — именное склонение кратких прилагательных).

Можно наметить и еще целый ряд причин чисто грамматического характера, способствующих превращению отдельных именных форм в наречия. Так, адвербиализация существительных тесно связана с изменениями значений предложных конструкций, со смысловой изоляцией отдельных предложных форм (ср., например, через силу, в котором предлог через имеет нелитературное значение «сверх»).

В связи с предложным употреблением имени существительного иногда возникают акцентологические дублеты, устанавливаются акцентологические различия именных и наречных форм. Двойственность ударений, связанных с одной формой, содействует дифференциации имени существительного и наречия. Например: с утра, поутру (но ср.: радоваться утру; «в утра час златой» и т. д.), вовремя, насмех, накрест, насмерть, наверх, отроду и т. п.

Вообще же у наречий, производных от имен существительных, намечается тяготение к наконечной акцентовке (ср.: верхом и верхом, бегом и бегом; ср.: зачастую, вплотную, напропалую), в то время как у наречий качественных на -о, местоименных на -ому, -ему с предлогом по и в отдеепричастных на -а, -я наблюдается противоположное стремление к различительному переносу ударения с конечного слога (ср.: молча, нехотя, мало, по-моему и т. п.).

Принцип грамматической дифференциации играет существенную роль в адвербиальной изоляции формы. Слабые грамматические дублеты легче всего переходят в категорию наречия (ср. прост, на дню, ср. на корню).

Кроме того, адвербиальная изоляция именных форм может быть результатом действия сложных и многообразных синтаксико-фразеологических факторов. Так, разные конструкции с плеонастическим или тавтологическим повторением основ имен существительных и прилагательных (вроде творительного усиления), как уже было отмечено А. А. Потебней, обычно ведут к образованию наречий. В них реальное значение слова поглощается функцией эмоционального усиления. Например:

давным-давно, полным-полно, слыхом не слыхать, видом не видать и т.п.; ср.: болван болваном, дурак дураком и т. п. Уже из этих примеров ясно, что идиоматичность оборота очень часто бывает связана с разными синтаксическими формами лексических повторов. На этой почве возникают многочисленные типы наречных идиоматизмов.

В качестве иллюстрации можно привести наречную фразеологию, связанную со словом день: день ото дня, изо дня в день, со дня на день (Они ждали приезда сына со дня на день), день в день, день за день; ср.: из года в год, год от году; время от времени, от времени до времени; с часу на час, час от часу и другие подобные. В образовании и судьбе наречных идиоматизмов очень ясно видно взаимодействие грамматических явлений с лексическими.

Это естественно. Грамматический строй наречий, как и всех других категорий, складывается и изменяется в тесной связи с социальной историей словаря, со сменой семантических систем. Так, уже процесс вымирания какого-нибудь существительного, сопровождающийся консервированием отдельных его форм в определенных фразеологических контекстах или синтаксических конструкциях, ведет адвербиальному переосмыслению остатков (дотла, пойти прахом, на попятный, тать на дыбы, с норовом, под мухой и т. п.).

Сохранение тех или иных слов и выражений только в некоторых конструкциях и адвербиализация этих недостаточных форм не могут быть уяснены без изучения их семантических возможностей, без анализа их лексического употребления (ср., например : на карачки — на карачках; на четвереньки — на четвереньках; на цыпочки — на цыпочках и другие подобные).

Метафорическое переосмысление одной падежной формы слова, связанное с определенным фразеологическим контекстом, превращает эту форму в отдельное слово, если новое значение не распространяется на все прочие формы слова.

Так, под влиянием шутливо-метафорического применения военной терминологии и фразеологии к выпивке (ср.: на втором взводе, зарядиться и т. п.) слово залпом тесно связывается с глаголом выпить. По-видимому, это сближение первоначально наметилось в жаргонах военной среды. Форма залпом в функции приглагольного обозначения образа действия приобретает значение: сразу, разом, без передышки. Это переносное значение отрывает форму залпом от слова залп и превращает ее в отдельное наречие. Ср. «Она залпом хватила стакан водки» (Писемский, «Тысяча душ»).

Изоляции формы, превращению ее в наречие содействуют и социально-диалектные странствования слова. Особенно богат последствиями переход слова или формы из одной социальной среды в другую. Нередко за пределы своего прямого профессионального употребления выходит не все слово, а лишь отдельные его формы, которые в новой языковой обстановке становятся самостоятельными словами, если их не ассимилирует себе какая-нибудь семантически или фонетически родственная группа слов.

Например, прост, силом по своему происхождению — творительный падеж профессионально-диалектного слова сило — силок для ловки птиц. Ср.: «силом женить велят» (Л. Толстой, «Власть тьмы»). Ср. наречие на племя, в котором Ф. И. Буслаев и Р. Ф. Брандт видели областную крестьянскую форму винительного падежа множественного числа от слова племя.

Но еще рельефнее выступает процесс семантической изоляции именной формы и ее адвербиализации при фразеологическом сращении ее с другим словом или со строго замкнутой группой слов. В таких закрытых фразеологических сочетаниях и фразеологических единствах слова приобретают новые смысловые оттенки (например: вверх ногами, вверх дном; ср. вверх тормашками и т. п.).

При таких условиях падежные формы, сочетающиеся с определяемым словом по принципу примыкания или при посредстве предлогов, обычно переходят в наречия и превращаются в отдельные слова и выражения. Например: под градусом (навеселе): в корне (в корне неправильная точка зрения); ни в жизнь; не на живот, а на смерть; заглаза; с глазу на глаз; на скорую руку; назубок и т. п.

Фразеологические сочетания обычно не уничтожают раздельности компонентов, и наречие может вырваться из плена одной фразы или серии фраз, отделиться от своего тесного фразеологического окружения и стать самостоятельной свободной или фразеологически связанной лексемой с новым значением.

(Ср., например, просторечное выражение до чертиков в значении усилительного наречия — очень, в высшей степени ( устал до чертиков), оторвавшееся от фразы напиться до чертиков.) Кроме того, необходимо помнить, что множество наречий является продуктом тех семантических изменений, которым подверглись слово или группа слов в процессе калькирования или перевода чужеязычной, преимущественно западноевропейской лексики и фразеологии. Таковы, например: разбить наголову, на дружеской ноге, раз навсегда, подшофе и т. п.

Итак, в разных явлениях адвербиализации имен наблюдается столкновение диаметрально противоположных тенденций. С одной стороны, наречие выступает как грамматическая категория, притягивающая к себе остатки и вымирающие, слабые типы именных форм и конструкций и на их основе воздвигающая свою собственную систему грамматических форм и функций.

Но, с другой стороны, и некоторые продуктивные категории имен существительных (например, творительный образа действия или конструкции с местным-предложным падежом и предлогами в и на для обозначе ни я состояния, назначения и т. п.) оказываются свежими грамматическими резервуа рами, из которых льется широкий поток форм в класс наречий. Кроме того, категория наречий широко пополняется идиоматизмами и фразовыми сочетаниями.

А навстречу этому течению снова движется живая струя лексических неологизмов и заимствований в форме наречий, несущихся в литературную речь из разных социальных диалектов или чужих национальных языков.